часть 8
Дин (06.01) Куба
Не прошло и 3-ёх месяцев, как мы опять на побережье. Белый коралловый песок, лазурное море, ветер, нагнетающий волны, кокосовые пальмы, ласковое солнце и полное безлюдье.
Наше очередное путешествие на автодоме, на сей раз к Карибскому морю, снова подарило нам радость с привкусом свободы. Наш фургон, фургон девочек и тачка съемочной группы были единственными автомобилями на опустелом, диком пляже. Пикник на горячем песке, арендованный Папой прогулочный катер с прозрачным дном и ящик с дюжиной бутылок Шампанского.
- Что мы празднуем? - спросил Рэй.
- Жизнь, - ответил наставник.
Круто! Даже и не задумывался, что порой достаточно просто ЖИТЬ.
Жить, любить, расти - вот за это мы и поднимали бокалы и каждый из нас чувствовал свою причастность, каждый понимал, что это про него. Когда-нибудь, когда я буду очень старый, серьёзный, ворчливый и глухой, я обязательно напишу мемуары. Танцы до упаду, поцелуи до утра, биение сердец, гул молодецкой крови, хлопки Шампанского, дорога под колёсами авто, восторженные крики, лица друзей напротив, неиссякаемая энергия творчества и бескрайняя вера в твою НУЖНОСТЬ ЭТОМУ МИРУ. Молодость. Это она. Восхитительная штука, скажу я вам...
Весь день мы провели на берегу, а вечером устроили дискотеку на судне. Дискотека и вино... То, что нужно. Идеальное сочетание. Спустя час непрерывной съемки телевизионщики тоже решили расслабиться и отдохнуть, раз в полчаса проверяя, что свалившихся за борт не имеется. Они сидели в одной из кают и играли в покер. Подозреваю, что без выпивки тоже не обошлось. Мы же танцевали на палубе, с полными бокалами Шампанского в руках. Я ни на секунду не разлучался с Эвой. Даже когда компанией играли в игры, не выпускал её из объятий.
Джею тоже пришлось принять участие в этой внезапной вечеринке. Мы крест-накрест залепили его рану пластырем, замазав всё вокруг неё тональником и пудрой. Получилось вполне сносно, по крайней мере его новый образ не вызвал множества вопросов у кого не надо. Ударился, поранился - ничего необычного для маленького узкого кемпера и большого, широкоплечего Джея - никаких несостыковок. Танцевать он, правда, не мог, но никто и не требовал от него брейк дэнса.
Малыш вместо того, чтобы жаться к Си, весь вечер провёл воркуя с Микки. Не знаю, когда они успели так сдружиться, но судя по тому, как парень искоса поглядывал на своего лучшего друга, ощущение какой-то интриги и соперничества между ними не покидало. Спорим, именно скрипачка явилась их яблоком раздора? Зато хоть Мэй выдохнул. Наконец, его красавица Лея безраздельно принадлежала ему одному. Вик, Шейн и Си держались втроём, Рэй был оккупирован Лисой, а Анна то и дело спускалась в кубрик к операторам. И хоть нам запрещено общаться с ними не по делу, но по-моему у мужиков к девочкам подход совершенно иной. Уставная этика нервно курит в сторонке.
После того как зачехлили камеры не обошлось и без пары трешовых моментов.
Вик, кривляясь перед Шейн, вульгарно домахивался до Си, повисал на нём, чуть ли не облизывал. Он, конечно, хорошенько принял на грудь, но вполне себе стоял на ногах и отдавал отчёт своим деяниям. Вместо того, чтобы танцевать медляки со своей девушкой, он цеплялся за обаяшку и крутился на нём, как на шесте для стриптиза. Рэй сделал ему замечание и был деликатно послан в заоблачные дали. И послал его отнюдь не Вик!!! Сам Си его послал!!! Культурно так, вежливо, слегка подталкивая в сторону. Шок испытали все без исключения.
- Зазвездился, котёнок? - Мэй постарался спустить Си на землю.
Лидер ответил вместо него:
- Перепил.
Трудно представить, что Си на такое горазд. Даже если перепьёт. Но вот оно... на лицо. В итоге Мэй оказался прав, у нашего милашки существует двойное дно...
- Пойдёмте лучше вниз, - предложил Си своей компашке, - чтобы не травмировать высокоморальное общество.
Офигеть. И они ушли. Взяли 2 бутылки Шампанского и ушли. Лиса хотела последовать за ними, но Вик остановил её одним взмахом руки:
- Вход только для взрослых.
Намёк на что??? Типа у них будет...???
Настроение было подпорчено. Но, как ни абсурдно, положение спас Джей. Он, всегда такой тихий, зажатый, ни с того, ни с сего заделался тамадой.. Придумывал истории, конкурсы, загадки, нёс всякую околесицу и каждые пять минут доливал себе вина, и провозглашал очередной тост.
Все как будто с ума посходили... Поменялись ролями. Как в том детском стишке, где уточка замяукала, котёнок загавкал, а щенок закрякал.
Но что самое стрёмное, я начинаю к этому привыкать... Хор мальчиков-зайчиков остался в далёком прошлом, на сцену вышли волки и шакалы. Не хорошо... Ибо я не знаю кому верить.
Рэй (06.01) Куба
Все переборщили с алкоголем. Но его дозы оказались запредельны для Си и Джея. Бокал за бокалом, как ржа, он медленно, но верно разъедал их броню, сотканную за год взаимодействия. Пластина за пластиной осыпались, высвобождая из глубинных недр, накопленное.
Пугающие своими бесчеловечными гримасами, страдания Джея уже невозможно было скрыть за лживой маской веселья. Они, словно потревоженные птицы, то и дело взмывали вверх, выпячивая истину на всеобщее обозрение. И любое действие Вика по отношению к Си - мгновенный разряд электрошока для малыша. Наблюдать за этим было мучительно. И я вмешался. Но Си... он тоже не остался прежним. Как воин, как оппозиционер, он вёл свою невидимую войну, суть которой мне не ясна. Позлить друга? Отомстить за что-то? Наказать?
А тот спектакль, что разыгрывался внизу, в кают-компании... хвала небесам, Джей ничего не видел. Победа порока над разумом, плевок, блевота на чистой, светлой дружеской влюблённости мальчишки - вся эта мерзость фонтанировала через край. Где Вик, Си и Шейн были главными зачинщиками и актёрами. И если это влияние вина, то как они завтра будут смотреть друг другу в глаза?
Чего добивался Босс, соединив всех своих подопечных в одной точке? Ни этого ли скрещения? Ни этой ли разнузданности? Щедро, с барского плеча подарил 10 дней, чтобы сбросить пар? Но сделав не верный расчёт, поставил во главу угла зов тела, а не алхимию души. Дин влюбился в Эву. Как ему дальше жить без неё? Мэй влюбился в Лею. Сможет ли теперь вкладывать энергию, думая лишь о карьере? Микки влюбилась в Джея(?) Воспользовавшись её добротой и безотказностью, я сам толкнул её в омут. Чёрный-чёрный омут... где не разобрать ничего.
Как мне поговорить с малышом? КАК МНЕ ЕГО ПОНЯТЬ??? Как восстановить из руин то, что выглядело незыблемым?
Укрыться в объятьях Энни, спрятав голову в песок - вот чего я жажду всем сердцем.
Неподписанный дневник (06.01) Куба
Если долго смотреть на солнце, можно и ослепнуть. А я смотрел на тебя, не отрывая глаз. Ты сиял, обжигая, а я не зажмурился, не подумал заслониться от тех лучей, что радиацией сдирали с меня кожу, терпел всё, искренне считая боль той малой платой за нахождение рядом с тобой.
Этот вечер стал искрой на пороховой бочке. Она долго танцевала, извивалась, злорадствовала, ползала по дну, пытаясь нащупать брешь, а потом ... БАХ... Всё взорвалось. И рухнуло небо...
Если я напишу здесь обо всём, значит, увековечу? Будет ли моя память возвращаться к этим строкам, чтобы воскреснуть? Будет снова и снова биться об эти буквы, блуждая в лабиринтах ужаса? Или выльюсь, разорву, сотру, сожгу, развею?
Выльюсь... Но не сожгу. Оставлю.
Я отдал тебя Вику. Нет, не так... Скорее, я тебя проспорил. А может променял? Пожертвовал? Или трусливо отрёкся? Сложно выбрать злодеяние. Как будто они случились все разом.
Вик выдвинул ультиматум. Уверен, он не блефует. В этот раз точно нет...
По началу я испугался, потом решил - он не сможет тебя забрать. Да, отвернуть от меня, да, унизить, вызвать презрение, но не забрать! Так вот я ошибся...
Прогулка на катере обернулась кошмаром.
Вик еще в кемпере, по пути на побережье держался к тебе поближе: по-свойски обнимал, запускал руки в твои волосы и что-то шептал на ухо, пытливо заглядывая в лицо. Видимо, не терпелось выведать причину твоего дурного настроения.
На пляже, несмотря на то, что Шейн ходила за ним хвостиком, не отступал от тебя ни на шаг.
Мы всегда купаемся в футболках и шортах (поклонницы не должны видеть нас обнажёнными), но даже тут, как дьявол-искуситель, Вик соблазнял тебя пойти против системы - подставить твоё прекрасное тело под горячие лучи Карибского солнца, чтобы загореть и стать ещё совершенней. Он уже начал снимать с тебя футболку, как своевременно вмешался наставник. Спасибо ему за это.
На катере играла музыка, бутылки с Шампанским казались бездонными, а камеры выключенными. Ты был со всеми, но в то же время безраздельно принадлежал лишь Вику. Он заграбастал тебя, увлёк в пучину бесконечных вульгарных шуток и выпивки. Я не видел выражение твоих глаз, но губы твои не покидала улыбка. Ни на секунду. Я и не предполагал, что ты умеешь так веселиться. Изо всех сил уводил от тебя глаза, старался держать в поле зрения Микки, которая что-то говорила-говорила-говорила... А ты смеялся-смеялся-смеялся...
Когда Рэй сделал вам замечание, ты надерзил. Не Вику, как раньше, а Рэю. Вот тут-то всё и пошло под откос...
Ты, Вик и Шейн оставили наше "высокоморальное общество" и спустились с палубы вниз, увы, свободных кают было предостаточно. Мы могли только гадать, что двигало вами. Но я предпочёл этого не делать. Всецело отдался на растерзание в угоду оставшимся. Осушал бокал за бокалом, бодрился, как мог, не позволял своим мыслям следовать за тобой.
Я накидывался вином, умудрялся шутить, а внутри меня разрасталась тьма... Лодка покачивалась на волнах, но это было лишь заблуждение, игра воображения. Сама земля кружилась у меня под ногами и исчезала, вспучиваясь пластами. А я всё падал-падал, пока не исчез совсем. И Рэй, и Микки как будто чувствовали, как будто находились в самом эпицентре землетрясения наравне со мной.
- Как твоё ребро? - каждые пять минут интересовался Рэй. И ему не было дела до моего ребра.
- Может тебе прилечь? - каждые пять минут интересовалась Микки. И ей не было дела до меня.
В тысячный раз я отвечал:
- Всё здорово. Всё отлично. Всё просто восхитительно. И лучше быть уже не может.
В тысячный раз Рэй легонько похлопывал меня по плечу, а Микки касалась моей руки и делала вид, что это случайность. В тысячный раз я отстранялся. А когда Рэй, придержав мой бокал, в тысяча первый раз спросил:
- Тебе не хватит?
Я стукнул хрусталём о металлические перила судна и, растирая осколки бокала в руках, пояснил:
- Я не собираюсь прыгать в море, Рэй! Я не настолько полюбил Кубу, чтобы остаться здесь навеки. Всё хА-рА-шО!
Но спустя полчаса они двое уже вели меня по узким ступенькам вниз, в самое чрево катера. В то самое чрево, которое совсем недавно поглотило тебя. Микки заглядывала в номера, коих всего было три, и искала свободный.
- Извините, - открыла она первую дверь. - Ой, - вырвалось у нее, когда она заглянула во вторую.
В пустой каюте, подставив мне подножку, Рэй фактически завалил меня на кровать, и его тогда совершенно не волновало ни мое травмированное ребро, ни рассечённая бровь, ни утыканная мелким стеклянным крошевом, ладонь.
- Всё, Джей, пора остановиться и проспаться.
- Ещё один незаменимый совет от тебя?
- Ещё одна настоятельная просьба. Тебе завтра будет стыдно...
- Мне? Микки, неужто есть за что?
- Пока нет. А там мало ли... Хочешь я побуду с тобой? - Микки продолжала строить из себя мать Терезу. По настоятельной просьбе Рэя, видимо. Ха-ха...
- Я сам. Я хочу побыть один.
Лидер и скрипачка переглянулись.
- Ну уж нет, - тихо буркнула она и Рэй, чуть заметно кивнув, вышел.
- Ладно, понял, не дурак. Будете сторожить меня до утра...
Девушка подобрала подол платья и, забравшись с ногами на кровать, села рядом со мной в позе лотоса:
- Спи давай.
- Слушай, если я выразил тебе симпатию, то тебя это не обязывает... ни к чему. Это же не ты..., то есть не взаимно...
- Разве я так сказала?
- Бррр, - я потряс пьяной головой. - Дай вспомню...
- Не вспомнишь. Если бы слушал меня, может быть. А так нет. Не напрягайся.
- Ты сказала "ой"...
- Нет, я...
- Ты сказала "ой", когда заглянула в ту каюту, - резко сменил тему я. - Почему?
- Не знаю... - она лгала. - Просто выскочило.
При ярком освещении её ложь была чересчур очевидна. Она отвела взгляд и начала нервно собирать не существующие былинки на своей одежде.
Я схватил её за руку, останавливая эти хаотичные, произвольные движения:
- Почему ты сказала "ой"?
Она одернула руку:
- Иди сам и посмотри, если такой любопытный. Но я бы не советовала. Вот прям от слова - совсем.
Я пьяно ухмыльнулся. Бесповоротно, ощутив, что это КОНЕЦ.
Всё-таки... Вик пошёл ва-банк.
Но мне мало знать, я должен был увидеть.
- Да, я любопытный, - бодро, будто и не было тех бесчисленных тостов, залитых вином, я подорвался с кровати. Но эта бодрость была обманчива. Меня потряхивало. Земля ускользала из под ног. Или на море обрушился шторм? О Боже, как я молил о нём... Об этом шторме. Пусть грянет буря, девятибалльные волны, шквалистый ветер пусть накренит наше судно, лишь бы я не дошёл. Пусть заклинит дверь, пусть дно пробьет громадная акула, лишь бы я не ... лишь бы ты не...
Но ноги отсчитывали шаги. Раз, два, три, я вышел из номера. Четыре, пять, шесть, я пересёк коридор и замер. Трясущейся рукой я повернул дверную ручку и толкнул дверь.
Вы ещё не спали. Нет. Вам было не до сна. Тусклое мерцание аварийных огней на потолке вдоволь освещало пространство, лишая меня последнего шанса обмануться. Смятая постель. Пустые бутылки на столе. Твоя скомканная футболка у входа, прямо у моих ног. Переплетённые полуодетые тела на краю кровати и ты... лежал в самом центре. Полуобнажённый. Твой ремень небрежно раскинутый в стороны, расстёгнутая ширинка из прорези которой виднелись серые боксеры. "Fuck off". На них написано "Fuck off". Я знаю, поскольку не раз забирал их из стирки и складывал на полочку в твоём бельевом шкафу. Ведь ты всегда крайне рассеян, когда дело доходит до вещей...
Ты выглядел таким развязным, таким бесстыдным, таким оскорбительно неприличным, как господин, ожидающий прихода куртизанки. Нахально с нескрываемым интересом посматривал на парочку возле себя и явно получал удовольствие от их утех. Они не заставили долго ждать. Переключились на тебя. В четыре руки нагло обшаривали твоё тело, щупали, теребили, лапали, изводили... Твои распростёртые, как крылья, руки то расслаблялись, то напрягались, судорожно сжимая пододеяльник. Твоя голова покачиваясь из стороны в сторону, билась о подушки как в трансе, как в бреду. Но ты не бредил... нет... отнюдь... По возвышающемуся холмику в твоём паху - по твоей откровенной эрекции и по тому, как неистово вздымалась твоя грудь, не сложно было догадаться - эти истязания, эта любовная прелюдия доставляли тебе наслаждение...
Мои глаза жгло огнём. Я машинально прикоснулся к ним израненной ладонью, но вместо слёз, вместо солёных прозрачных капель обнаружил кровь. Я весь кровоточил! И снаружи, и изнутри. Каждая клеточка, моей отныне бездушной оболочки, тлела, обугливалась и рассыпалась в прах, взывая о смерти. И этот пожар, это пожирающее пламя, едкий дым и пепел, перемешанный с кровью - то, что осталось от меня. Как пепелище...
Я обессиленно привалился спиной к двери. Все жизненные ориентиры рухнули в одночасье. И мир вдруг стал плоским, картонным, как будто нарисованным, а я - как будто несуществующим.
Из ниоткуда появилась Микки, потянула меня за локоть и захлопнула дверь в мой маленький, личный Ад - в вашу каюту.
- Я же говорила, не стоит. Такая грязь...
"Грязь? Разве может что-то ассоциирующееся с тобой называться грязью?" - последний проблеск мысли схлопнулся в вакууме.
Мы вернулись в наш номер. Девушка усадила меня на кровать, достала влажные салфетки из своей сумочки и бережно протёрла мне лицо:
- Они антибактериальные.
Затем взяла мою руку и как заправская медсестра, длинными ноготками принялась вынимать из нее хрупкие кусочки стекла, складывая их на краешке столика.
Мне было всё равно. Настолько всё равно, насколько может быть всё равно ходячему мертвецу.
После долгого молчания она вновь заговорила:
- Я не собираюсь лезть к тебе в душу, Джей. Но как твой новоявленный друг... прошу, чтобы ты поспал. Что бы ни причинило тебе боль - это просто вино. У всех - вино. Оно выдохнется. А завтра... завтра оно... другое. Там всё будет иначе. Ты же помнишь, после ночи всегда наступает рассвет. Помнишь же?
Я не реагировал.
Микки прилегла и похлопала по одеялу возле себя, приглашая меня присоединиться. Я, как поверженный великан, откинулся, рухнув на кровать, оставив ноги внизу на коврике. Закрыл глаза. Почувствовал, как она снова спустилась на пол и, расшнуровав мои ботинки, сняла их:
- Я не смогу тебя поднять. Ты тяжёлый...
О'к. Я поджал ноги, полностью забравшись на постель.
- Я обниму тебя, хорошо? Мне кажется, тебе это сейчас необходимо.
Я не ответил. Да она и не ждала ответа. Просто свернулась калачиком и, накрыв лёгкой, как пёрышко, рукой, уткнулась мне в плечо.
А я открыл глаза и уставился в потолок. Не моргая. Ждал завтра. Оно же... другое.
Неподписанный дневник (06.01)Куба
Читай на полях, недоносок...