Песнь о Падении Небес

Слова малышки Элизабет больно резали уши, били по гордости и сердцу. Лиза впервые заговорила, и что же это? Грязные и совершенно не соответствующие прелестной внешности звуки лились из детского рта. Эдгар опешил и начал напряженно тянуть и сжимать свои пальцы. Он был готов поклясться, что сейчас вывихнет себе сустав, а по прекрасному цветочному саду разольётся сочный хруст косточек. Взгляд восхищения сменился потупленными в землю глазенками и щенячьей печалью. Пушистый воображаемый собачий хвост перестал вилять от нахлынувшей радости и совсем отсох, с тупым звуком шлёпаясь на траву.

–Веди, раз уж пришел.-Отмахнулась Элизабет, отходя на пару шагов и словно самолично позволяя Эдду сделать глубокий вдох и подготовиться к эмоциональной осаде. Малышка не скрывала своего недовольства, в отличие от самого Гудмана. Она определенно точно не была рада этому знакомству и новой компании в лице сына папиной подруги.
Неужели все девчонки такие невоспитанные?
Обращаются к старшему и абсолютно незнакомому мужчине на "ты" только деревенские дамы, до сорока находящиеся в девках, отродясь не знавшие манер! Ощущать такое явное неуважение к своей персоне практически кожей аристократ не должен, ОСОБЕННО от зазнавшейся гостьи! 

Бледные кулачки хрустнули, а костяшки побелели. Эдгар сглотнул ком в горле и зажмурился, лишь бы не смотреть в глаза Элизабет.
–Ю-ю-юная леди, вы ведет-те себя к-крайне неблагораз-зумно, пытаясь зад-деть мои ч-чувства таким нелеп-п-пым образом!–слова лились неуверенно, с паузами, передышками и долгими обдумываниями.  Эдд сам себя не узнал. Что за противный писк вдруг прозвучал? Он спрятал вспотевшие ладони, перед этим протерев их о брюки. 

–Каким-каким образом? Сказали ведь тебе– веди куда собирался.

Новые знакомые, кажется, были не в восторге друг от друга. Оно и понятно. Судьба свела их, не спросив разрешения. И теперь Элизабет и Эдгар должны друг друга полюбить, чтоб спасти свои семьи. 
Спасти семью... С самого детства юному Гудману внушали великую цель. Он стал последним наследником бараньего тотема, ведь после рождения сына матушка сильно захворала и потеряла возможность продолжить род. Сам Эдд всегда был очень болезненным ребенком, потому его оберегали сильнее любого сокровища. И, как любую драгоценность, спрятали подальше в ларец, сокрытый от хищных лап хвори цепями и замками. 
Эдгар неуверенно двинулся вперед по тропинке. Деревья теперь стали не защитниками, а злобными волкоподобными животными, что ухмылялись зубастыми оскалами. Их пушистые лапы обрасли колющими шипами и тянулись ближе к нежной фарфоровой коже аристократа. Приятный тёплый ветер сменил тихую колыбельную на похоронные завывания, будто предвещая скорую гибель. Элизабет тоже чувствовала возникшее в воздухе напряжение, потому что совсем скоро ее терпение лопнуло, и малышка подала признаки жизни. 

–Дикий ты какой-то. –небрежно вбросила фразу Лиза.–Дрожишь постоянно, словно вот-вот развалишься, от людей метаешься. Папенька рассказывал мне о твоем недуге, но я не предполагала, что это может оказаться правдой. 

Недуге? Гудман повернул голову на свою спутницу и недоверчиво свёл брови к переносице, глухо шмыгая носом. В ноздри снова ударил запах сладких духов. 

–Ну что, я разве неправду сказала? Сидишь уже шестнадцатый год взаперти, словно принцесса в беде. Даже слово сказать не можешь, когда тебе претензии предъявляют. Не научили тебя родители за себя постоять? 
–Мне это не нужно...–буркнул Эдгар, наконец разжимая кулаки.–Я любимый сын богов. Совсем скоро я получу всю силу тотема и стану таким же, как мой прапрадеушка. 

Лиза не сдержала злобный смешок.
–От Теодора в тебе только баранье начало...

–А? Имеете в виду, божественная кровь?–Гудман наклонил голову набок. Щенячьи глазки полные недоумевания заставили Элизабет сжалиться и, смеясь, активно покивать головой.
–Да уж, лучше думай так! 

Некоторое время они шли в тишине. Сейчас стало спокойнее, широкие деревья сменились кустарниками, которые никак не могли достать своими ветвями-лапами до наследника. Да и не тянулись они уже вовсе... Впереди показался терновый забор. Колючий и страшный.

–Вы не похожи на леди...–осторожно прошептал себе под нос аристократ, вытягиваясь в полный рост и пытаясь показать свое превосходство.–По деревням носитесь, как дитя малое, право так!

–Извольте!–обиженно возразила Лиза. Сейчас она словно уменьшилась и действительно казалась совсем еще ребенком.–Всю свою жизнь я была близка к народу, сердце мое и душа туда ведут. Разве стоит мучить себя и ограничивать в мирских прелестях? А вот ты действительно ни на кого не похож. 
Эдгар потянулся носом вверх.
–Потому что я особенный. Нет ничего плохого в зависти ко мне, Элизабет. Я вас не виню.

–Да ради Бога!–малышка всплеснула руками и расстроенно надула губы.
Вокруг было так много благоухающих цветов и ягод, что даже во рту оставался сладкий вкус. Но Лиза все равно направилась именно к злополучной изгороди, разглядывая ее с особым недоверием. Обиженное личико сменилось тревогой, а юные плечи опустились ниже, уменьшая леди почти до размера котенка.
–А зачем вам терн? Неужели так часто обворовать пытаются, что вы никого не впускаете?

–Это от меня...–когда Эдгар сказал это, под ложечкой засосало. Внутри все почему-то неприятно сжалось. Он никогда не смел произносить чего-то подобного вслух. Почему это звучит так дико?
Малышка Элизабет подняла на спутника удивленные чёрные глазки, в которых уже почти не осталось неприязни и характерной детской злобы.

–От тебя?
–Чтоб не сбежал.
Лиза снова оглядела терновый забор и ахнула.
–А ты пытался?
–Сначала пытался. Из окон вываливался и по деревьям прыгал, как мартышка. А затем пришлось остепениться. Все же, снаружи я никогда не был. Там нет ничего, что могло бы меня привлечь.
Взгляд карих глаз потупился в землю. Гудман, произнося эти слова, снова и снова обдумывал сказанное. Соблазн очень велик. За забором все наверняка иначе. Там свобода. Там холодный ветер, поля, дикие ягоды и такие же дикие дети. Там музыка, таверны, кабаки и тот юноша-скрипач...

–В тебе говорят твои родители. У меня было точно так же. Снаружи, на самом деле, просто прекрасно.
–Говорят, во время догонялок вы себе коленки расшибить можете, прости Господи.
–Зато как приятно чувствовать, что во время бега ты летишь.
–Говорят, На площади всегда много народу и пьяниц...
–Зато как прекрасна музыка бродячих музыкантов.

–Говорят...

Элизабет повернула Эдгара к себе лицом и хлопнула пальцами ему по губам, заставляя замолчать. Гудман послушно заткнулся.
–Говорить могут всякое. Войны есть, смерти есть. Но стоит ли всю жизнь убегать, так и не попробовав на вкус свободный ветер?

Аристократ закусил губу и попятился назад. Что за разговоры начались? Ей ли учить мужчину правильно жить? Особенно учитывая, что Эдгар пятнадцать лет не знал белого света. Он всю жизнь как сыр в масле катался. Все было для Гудмана рутиной, ничто уже не радовало так, как сквозняк, разносящий нотные листы по столовой. 
–Когда-нибудь, так и быть, познакомлю тебя с настоящей жизнью. Быть может, и Скрипку встретим.

–Скрипку я и так знаю. Целыми днями пьесы учу.
–Да я не про деревяшку со струнами! Скрипка--это мой друг. Имени его я знать не знаю. Говорит, что его накажут, если кто-то узнает, как зовут. Вот и остаётся бедного кликать именем инструмента, на котором он играет. Коли слышишь мелодию Скрипки--быть беде.

В голове сразу возник образ юноши в плаще, игравшего на площади на днях. Тогда ведь генерал и погиб... Эдд смахнул рукой мурашки с боков и шумно выдохнул, прогоняя навевающее наваждение. В семье Гудманов жизнь вне поместья была для единственного отпрыска табу. На вопросы отец недовольно мычал, а матушка старалась отвести внимание любопытного разума сына на что-нибудь другое. Так или иначе, неумелому ребенку за стенами делать было нечего. 
–Я тоже знаю одного такого...скрипку.–начал Эдгар,–Точнее, видел в окно. Труппа музыкантов выступала на площади, но он... Он был такой один. Единственный, в чьих руках инструмент был так покладист и послушен. Никакая консерватория не сможет научить юношу так играть. Все бы отдал, чтоб услышать этих музыкантов снова.

Элизабет заметно возрадовалась и будто расцвела.
–Вот везунчик! Довелось услышать мелодии певчих? Добро. В деревне говорят, что это к удаче. Правда, гвардия так не считает. Вечно гоняют бедных бродяг по улицам, а они и рады!

–Кто кого еще гоняет... Они генерала застрелили!–На последнем слове у Эдда сорвался голос. Он вспомнил, как матушка велела забыть об инциденте. Наверняка и говорить о нем нельзя, тем более даме...ТЕМ БОЛЕЕ будущей жене. А малышка Лиза, казалось, вовсе не испугалась. Лишь состроила наигранную мордашку ужаса, а на деле хихикала себе под нос.
–А что же им еще остаётся? Квезали лишь в народе герои. Среди знати они лишь шайка революционеров, которые в обществе "нормальных" себе место не нашли. Только папеньке не говори, что я тебе такое рассказываю. Не дай бог он узнает! Выпорет же!

Элизабет поднесла палец к губам и звучно цыкнула, на что Гудман активно закивал не столько из уважения, сколько из страха к непредсказуемому женскому характеру. 

–Квезали...–повторил аристократ, разглядывая терновник. Он встал на носочки, словно надеясь, что сможет выглянуть и узнать, что же там–за стеной?

–Совсем забыла. Я согласилась прийти, чтоб услышать историю из уст единственного доступного свидетеля.
–О чем вы?–Эдд отвел взгляд от ненавистной изгороди, а затем развернулся к леди всем корпусом.
–Уважь мое любопытство, Эдгар, расскажи о своем прапрадеде. Мой папенька очень часто говорил о том, насколько огромную роль ваша фамилия сыграла в небесном строе, а в книгах, сам понимаешь, правды не узнать. Я никогда не приму решение моей семьи выдать меня замуж за затворника, но я просто хочу понять отца...

–Если вы настаиваете...–Гудман неловко потёр затылок. Рассказчик из него никакой, но хоть сейчас аристократ может блеснуть красноречием.–Только, прошу вас, извольте удалиться от забора подальше, он нервирует меня.

–Все ради вас!–Лиза исполнила реверанс, а Эдгар указал ладонью на другой конец сада, приглашая малышку продолжить прогулку. Чёрные любопытные глазёнки весело блеснули, а лёгкое платьице снова заплясало на ветру.
Ох, Элизабет, вы слишком юны, чтоб знать историю во всех красках, слишком невинны... Но, если уж детское сердце желает узнать истину, сокрытую в королевских библиотеках, то рассказать правду–обязанность джентельмена, ведущего вас по мёртвому саду средь терна. 

–Позвольте мне начать издалека... Представьте мир без богов и тотемов. Темный, пустой и тихий. Именно там был рожден Теодор Гудман, в будущем ставший первым лучом надежды средь непроглядного мрака... 


-------------------------------------------------------------------------------------------------------
Рисановская исповедь:
Всем привет!! Удивительно снова видеть меня на этой площадке. Готова вторая часть третьей главы, на которую я потратила несколько месяцев. Точнее, на само написание я убила не больше недели, но из-за переезда и колледжа я совсем не могла заставить себя писать. В любом случае, теперь я могу выдохнуть и начать писать арку Теодора. Желаю всем терпения дождаться пятую четвертую главу, а мне сил ее написать, потому что повествование обещает быть тяжелым для меня....