Бракоразводный процесс. (18+) [ЗАВЕРШЁН]

Нини наблюдала за обменом любезностями с растущим чувством беспокойства, которое, как ни трудно ей было в этом признаться, весьма походило на ревность.

* * *

Возле подъезда знакомого черного лимузина не было видно. Внимание Нини привлекла блестящая зеленая, как жук, машина марки «бентли». Шофер в униформе распахнул перед ней заднюю дверь, и она села. Следом за ней в салон пробрался и Мин с дочь на руках. Он осторожно уложил девочку в специально вмонтированную колыбельку. Дженни чувствовала себя еще более смущенной.

— У тебя другая машина. Я думала, та — большая черная...

— У меня их несколько.

— И в каждой, полагаю, есть колыбельки?

— Во всех неспортивных моделях. Я установил колыбельки на прошлой неделе. Мне это кажется весьма удобным.

Дженни проглотила комок. Не удивительно, ведь он собирался удочерить Нини. Однако это было до того, как она решила оставить девочку себе.

— Юнги... Он нахмурился.

— Давай не будем начинать этот трудный разговор в машине, Дженни. При сложившихся обстоятельствах благоразумнее подождать, пока мы приедем домой.

— Благоразумнее? — раздраженно переспросила она, недовольная его менторским тоном, а еще больше снисходительной манерой обращаться к. ней. Дженни демонстративно отвернулась к окну. Не стоит опускаться до ссоры. Ты же решила вести себя с ним сдержанно-вежливо, напомнила она себе. Может быть, тебе будет нелегко, но постараться все же стоит.

— Очень любезно с твоей стороны подвезти нас домой.

— Не стоит благодарности,— ответил он с явной издевкой.

Однако шофер свернул не в тот район города, где жила Дженни.

— Куда мы едем? — испуганно спросила она.

— В другой город.

— Зачем?

— Потому что я там живу.

— Юнги, я хочу домой.

— И это тоже мы должны обсудить. Но не сейчас, позже.

Дженни стало ясно, что говорить с ним сейчас бесполезно, и остальной путь они проделали в молчании. Машина остановилась перед огромным двух-фронтонным домом с окруженным нарядной чугунной оградой садом. Идя к дому по покрытой гравием дорожке, Нини не могла не залюбоваться им. Здесь было все: и могучие столетние дубы, и жимолость, и огромные клумбы роз, и заросли душистого горошка. У самого входа на фоне белой кирпичной стены, словно театральные декорации в волшебном спектакле, возвышались дельфиниумы и шток-розы. Нини очень понравился сад; она даже вообразить не могла, что можно жить среди такого великолепия. Интересно, у Юнги есть садовник? Кто сотворил всю эту красоту? Но и сам хозяин, подумала Нини, не мог не участвовать в создании на территории этого шумного загрязненного города цветущего рая. Ирония судьбы. Как же мало знает она об отце собственного ребенка!

Войдя в дом, Нини уже не была так поражена, как в саду. Высокие потолки, продуманное расположение комнат. В центре просторного, отделанного панелями темного дерева холла стояла детская коляска, в которой улыбалась роскошная кукла с длинными шелковистыми волосами.

Дженни резко обернулась.

— Что происходит, Юнги? Зачем ты меня сюда привез? Для чего притащил сюда детские вещи?

Мин усмехнулся.

— Я привез Нини сюда, потому что у тебя ей негде даже спать. Ты не позаботилась ни о чем для малышки! Ни одного чепчика, ни одной пеленки! Впрочем, это неудивительно. Ты же решила избавиться от нее как можно скорее...

Пронзенная болью до самого сердца, Дженни схватила его за руку.

— Я хочу тебе объяснить...

— Благодарю, я не нуждаюсь в твоих объяснениях. Однако после того как мы уложим дочь, я предоставлю тебе возможность высказаться. В конце концов, все это ради нее.

Да, Юнги имел основания считать ее беззаботной кукушкой, хотя все обстояло иначе. Попробуй взглянуть на себя его глазами, сказала себе Дженни, и ты увидишь, что он прав.

В гостиной их ждала девушка лет двадцати трех со светлыми блестящими волосами, собранными в пучок на затылке, и милым личиком. На ней была униформа — коричневое платье и белый фартук.

— Привет, Чеён,— улыбнулся Мин.— Мы привезли Нини домой. Знакомься, это Ким Дженни, ее мать.

Сердце Дженни тревожно забилось, она взглянула в глаза Юнги, ожидая, что он как-то прояснит происходящее.

— Это Пак Чеен,— сказал он спокойно,— она будет няней Нини.

Господи, да что это такое!

— Рада с вами познакомиться,— сказала Чеен, протянув Дженни руку. Смотрела она, однако, не на нее и даже не на девочку. Восхищенный, обожающий взгляд няни был обращен на Юнги.

Нини чувствовала себя так, словно ее обвели вокруг пальца. Как мог он нанять няню, даже не посоветовавшись?!

— Это ваша первая работа, Чеен? — спросила Нини, лишь бы что-то спросить.

Взгляд девушки вспыхнул, как будто Дженни ее обидела.

— Нет. Я работала няней у одного из членов королевской семьи, пока меня не пригласил к себе мистер Мин.

— Понимаю.— Нини чувствовала, как пол закачался у нее под ногами. Еще немного, и она совсем потеряет голову от всего этого.

— Юнги, прошу тебя,— настойчиво проговорила она.— Нам надо поговорить наедине. Я уже покормила дочь, Чеен, надеюсь, вы все подготовите для купания девочки, а я искупаю и уложу ее на ночь.

Чеен бережно и нежно взяла девочку на руки, и Дженни ни в чем не могла бы ее упрекнуть. Но слова няни вызвали у нее неосознанный протест.

— Не стоит волноваться, мисс Ким. Я сама знаю, что нужно делать. Няни разбираются в малышах лучше матерей, не правда ли, крошка Нини?

Дженни проводила девушку долгим взглядом. Предстояло столько всего обдумать, во многом разобраться. Как только Чеен с девочкой на руках ушла, Дженни обернулась к Юнги.

— Кто эта девушка? Я ничего о ней не знаю.

— У нее самые лучшие рекомендации. Она присматривала за детьми моего близкого друга в течение нескольких лет.

Интересно, кто же этот друг, подумала Нини, чувствуя, как подкатывает слабость, неужели принц крови?!

— Она прекрасный работник,— продолжал Мин.— Достаточно твердая и вместе с тем добрая. И принципы воспитания у нее вполне традиционные, как раз такие, как мне нравятся.

Он уже все продумал! Каждую деталь учел, каждую мелочь предусмотрел.

— И каковы же эти прославленные методы воспитания?

Мин пожал плечами.

— Регулярное кормление, регулярный сон. Твердая рука, но любящее сердце. Как тебе это?

— И много ли у тебя слуг? — спросила Дженни, представив себе вдруг невесть откуда появившийся целый легион горничных.

— Уборщица, садовник и миссис Лим, кухарка. Однако мне приходится пользоваться услугами многих людей — от поставщиков провизии до банкиров. Но это вряд ли имеет отношение к тебе. Не так ли, Дженни? Ты, как я понимаю, не собираешься здесь задерживаться.

— Юнги, — неуверенно начала Нини,— сейчас-то мы можем поговорить?

— Безусловно.

— Не считаешь ли ты, что следовало проконсультироваться со мной, прежде чем нанимать няню?

— Откровенно говоря, до последнего дня я считал, что тебе это должно быть безразлично,— ехидно заметил он.

— Мне понятно твое отношение,— сказала Нини запинаясь и закрыв глаза, чтобы он не увидел в них слезы. Если Мин не заметил, как влажно заблестели ее глаза, то дрожь в голосе, видимо, уловил. Не это ли заставило его вглядеться в женщину попристальнее? Мин молча смотрел на нее с минуту, после чего другим, гораздо более мягким тоном сказал:

— Ты очень побледнела. Почему бы тебе не расположиться поудобнее? — Он кивнул в сторону софы.— Принести тебе немного вина?

Сейчас она не лишила бы себя этого удовольствия, но беременность заставила Нини полностью отказаться от алкоголя и сигарет ради здоровья малыша.

— С удовольствием бы выпила чуть-чуть, но не знаю, будет ли это правильно, ведь я кормлю Нини грудью.

Он бросил на нее еще один удивленный взгляд, как будто естественная забота о ребенке никак не вязалась с образцом сидящей перед ним женщины.