15. Рита
Я с разбегу влетаю в папины объятия и зажмуриваюсь, вдохнув знакомый запах его одеколона. Папа здесь! Он приехал!
- Папочка, - повторяю я, крепко обнимая его и задирая голову. На меня смотрят родные глаза тёплого коричневого цвета.
- Привет, Цветочек! Ну как тебе мой сюрприз?
Он широко улыбается, и вокруг глаз лучиками разбегаются мелкие морщинки.
- Сюрприз потрясающий! - искренне говорю я, выпуская его из объятий и улыбаясь от уха до уха. - Я вообще не ожидала...
- Да уж, я заметил, - по-доброму смеётся папа и, понизив голос, заговорщически спрашивает: - А это и есть тот самый особенный друг?
Я оглядываюсь. Стас так и стоит у крыльца, засунув руки в карманы джинсов, и смотрит на нас. Ветер ерошит его растрепанные светлые волосы. Увидев, что мы смотрим на него, он улыбается.
- Красивый парень, - замечает папа. - Так это он?
- Да, - я чувствую, что краснею.
- Познакомишь нас? - спрашивает папа и вдруг направляется прямо к Стасу. Мне ничего не остаётся, как последовать за ним.
- Да ты его знаешь, папа... Это Стас Камаев.
Папа в этот момент как раз подходит к Стасу. Услышав мои слова, он чуть спотыкается и вновь взглядывает на Стаса, но уже внимательнее.
- Стас Камаев? Ты сын Лехи, что ли?
- Да, Константин Юрьевич, это я, - со светской улыбкой кивает Стас и протягивает папе руку. - Рад вас снова видеть.
Папа крепко сжимает его ладонь. Он выглядит потрясенным.
- Вот так дела, Стас... Каким ты вырос! Совсем взрослый парень. Я тебя лет десять не видел? Впрочем, я и Леху-то уж сколько не видел... Рад, рад встрече, Стас! Как тесен мир, однако!
Папа ещё раз трясёт его руку.
- Взаимно, - улыбается Стас.
- Вы с Ритой, кажется, собирались куда-то, - полувопросительно замечает папа. - Я спутал вам все карты?
- Ничего страшного, - легко отзывается Стас. - У нас все впереди, - и он улыбается мне, хотя глаза у него грустные. Я понимаю - он расстроен из-за того, что нам в очередной раз помешали. Я и сама расстраиваюсь из-за этого, но все же чувства мои двойственны. Ведь папа, папа приехал!
- Значит, ты не будешь против, если я украду у тебя Риту?
- Конечно нет, - говорит Стас, а я думаю: папа смешной, неужели он думает, что Стас сказал бы, что против?
- Спасибо, Стас, - говорит папа. - Тогда мы, пожалуй, пойдём. Позвоню твоему отцу сегодня, хорошо бы встретиться с ним, пока я в городе.
- До свидания, Константин Юрьевич, - кивает Стас. Папа оборачивается ко мне:
- Догоняй, Маргаритка, - и он неторопливым шагом направляется к воротам. Мы со Стасом смотрим друг на друга.
- Прости, что так получается, - неловко говорю я. Стас мягко перебивает меня:
- Не говори ерунды, малышка. Конечно, жаль, что не вышло побыть вместе, но я очень рад, что твой отец приехал. А у нас с тобой, - он нежно касается ладонью моей щеки, - все впереди.
Я не в силах уйти просто так, поэтому встаю на цыпочки и крепко обнимаю его за шею. Лёгкая щетина приятно покалывает щеку, когда я касаюсь ей его щеки.
- Позвонишь мне вечером? - шёпотом спрашиваю я, отстранившись от него и глядя ему прямо в глаза. Он медленно кивает:
- Обязательно, малышка. А теперь иди уже, пока я не нарушил собственное обещание...
Я улыбаюсь ему напоследок и ухожу, спиной чувствуя его пристальный взгляд. Через несколько шагов не выдерживаю и оборачиваюсь. Он стоит на том же месте и смотрит мне вслед.
Папу я догоняю уже за воротами школы. Он терпеливо ждёт, прислонившись к резной ограде.
- Ну что, сначала обедать, а потом гулять? - бодро восклицает он, когда я появляюсь из ворот. Я не возражаю.
- Пешком или на автобусе? - интересуется он.
- Пешком, - выбираю я.
Папа заядлый любитель морепродуктов, поэтому, когда он приезжает, мы обязательно идём с ним в его любимый морской ресторанчик в центре города. От школы он находится в трех остановках, и неспешным прогулочным шагом туда можно добраться за тридцать минут. Так мы и поступаем. Подхватив папу под руку, я неторопливо шагаю рядом с ним и чувствую себя расслабленно и умиротворенно. Последний раз мы виделись с папой на Новый год, и, несмотря на то что постоянно созваниваемся, в том числе и по видео, я ужасно по нему соскучилась.
По дороге мы болтаем обо всякой ерунде, правда, сначала папа говорит мне то, от чего я расстраиваюсь. Оказывается, он приехал не в мой день рождения, а раньше, потому что в пятницу - а мой день рождения именно в пятницу - его отправляют в заграничную командировку, и он улетит в Германию. Так что в этом году отпраздновать вместе не выйдет, но до вечера среды папа будет здесь, со мной, и я официально могу два дня прогулять уроки.
Сначала я огорчаюсь чуть ли не до слез. Я привыкла, что в мой день рождения папа обязательно рядом. Но потом немного успокаиваюсь и думаю: а какая разница, в сам день рождения или за пару дней до него? Главное, что он вырвался, приехал. Зато они с мамой не будут снова спорить и конфликтовать, как бывает всякий раз, когда им вынужденно приходится встречаться.
Когда мы уже сидим в уютном полумраке ресторана и ожидаем свой заказ, папа, подперев голову рукой, хитро смотрит на меня и говорит:
- Итак, Стас Камаев?
Я так и знала, что о Стасе обязательно зайдёт речь. Не могла не зайти.
- А что Стас Камаев? - стесненно спрашиваю я. Папа с улыбкой смотрит на меня:
- Вы встречаетесь?
Как ответить на этот вопрос? Не могу же я рассказать папе про все, что между нами происходит...
- Почти, - наконец нахожу я подходящий ответ и, как водится, краснею.
- Я его крошечным шкетом помню, - задумчиво говорит папа. - А вон какой красавчик вырос. Немудрено, что моя девочка влюбилась... Что? - замечает он, что я снова заливаюсь краской. - Видел я, как вы друг на друга смотрели. Так ты говоришь, он поёт? Расскажи-ка мне о нем поподробнее.
И я рассказываю. И про то, какой Стас талантливый и какой невероятный у него голос, и про его умение играть на нескольких инструментах, и про то, как мы внезапно выяснили, что нас соединяет Мишка, и ещё про многое-многое другое. Даже про то, как мы познакомились, - правда, без уточнения некоторых деталей.
Папа слушает внимательно, не перебивая, лишь иногда задавая уточняющие вопросы. Когда я рассказываю про то, какие эмоции испытывала, слушая в клубе выступление Стаса, он спрашивает:
- А записи у тебя случайно нет?
Я огорченно качаю головой. Надо же, я совсем не подумала про запись! Она действительно бы очень пригодилась сейчас. Да и вообще - её можно было бы пересматривать хоть каждый вечер... Я была так увлечена магией, происходящей на сцене, что мне даже не пришло в голову записать эту магию на память.
- В следующий раз запиши, ладно? - просит папа. - Я с удовольствием взгляну.
- И что, ты даже не будешь ругать меня за то, что я ходила в клуб? - прищуриваюсь я. Папа фыркает:
- Можно подумать, от этого будет толк. Ты же все равно пойдёшь туда снова...
Я улыбаюсь. Обожаю папу за это.
- Я знаю, что ты умная девочка и что ты будешь вести себя осторожно, - продолжает папа. - Ну и твой кавалер, думаю, не позволит случиться чему-то плохому. Кстати, - вспоминает вдруг он, - а мама знает про него?
- Они даже познакомились, - морщусь я при воспоминании о том, как это произошло, и отхлебываю ледяной облепиховый морс, который в запотевшем стакане поставили передо мной. Папа с интересом склоняет голову:
- Да? А поподробнее?
Я без утайки рассказываю папе и о случайном знакомстве Стаса с моей матерью, и о маминой реакции, и о том, как уже несколько раз мы с ней ссорились из-за него. Уже давно принесли нашу еду, но ни папа, ни я так и не притрагиваемся к тому, что лежит на тарелках, поглощенные разговором.
- Вообще, реакция Ирины меня не удивляет, - замечает папа, когда я замолкаю, и наконец надевает перчатки, готовясь заняться своими устрицами. - Учитывая её нелюбовь к мужскому полу, можно ожидать, что любой парень будет ей встречен в штыки. А Стас тем более должен ей претить.
- Почему тем более? - недоуменно спрашиваю я.
Папа не сразу отвечает, задумываясь, словно взвешивая ответ. И пока он молчит, я вдруг вспоминаю побледневшее лицо мамы, когда она услышала фамилию Стаса, смеющегося светловолосого парня на старой фотографии, крепко обнимающего маму, собственное ощущение, что этот парень напоминает мне Стаса. А ещё - что Антон дружит с дядей Лешей со школы. В голове у меня щёлкает.
- Папа, - тихо спрашиваю я, - это дядя Лёша - тот парень, с которым мама встречалась в школе?
- Да, - папа откладывает устрицу и смотрит мне прямо в глаза. - Это он.
В голове у меня начинает шуметь. Вот это номер... Моя мама и папа Стаса встречались. Он разбил ей сердце. Он бросил её? Изменил ей?
- Я нашла фотографию, - говорю я, и собственный голос кажется мне чужим. - Там были мама, Антон, Лера и ещё один парень. Я еще подумала, что он на Стаса похож... И мама назвала его редкостной скотиной.
- Послушай, Маргаритка, - негромко говорит папа. - Ты знаешь свою маму не хуже меня. Было бы странно ожидать от неё добрых слов в адрес человека, которого она любила много лет назад. И возможно, - папа медлит, - возможно, что-то испытывает к нему до сих пор.
- Что между ними произошло? - тихо спрашиваю я. - И как тогда вы оказались вместе?
- Я не знаю подробностей их отношений, - говорит папа, постукивая пальцами по столу. - Леха всегда был в первую очередь другом Тохи, а я с ними проводил время не так часто, у меня была своя компания. Я, разумеется, знал их всех, и Леру, и Ирину, но их нельзя было назвать моими друзьями... До одиннадцатого класса Тоха, Лера и Леха дружили втроём. А в одиннадцатом к ним примкнула Ирина. Когда там у них с Лехой закрутилось, я не в курсе, и была ли именно любовь с его стороны или просто симпатия - тоже сказать не могу. Но она за ним бегала как собачка, это хорошо помню. Смотрела влюблёнными глазами. А потом начался университет, и на первом же курсе Леха встретил Олю. По-моему, даже раньше, то ли на вступительных экзаменах, то ли в приёмной комиссии, врать не буду. Но суть в том, что он сразу и по-честному все сказал Ирине.
- А она что? - тихо спрашиваю я.
- А она не поняла и не простила. Какое-то время, насколько мне помнится, звонила ему, подстерегала, вроде даже Ольге угрожала. С Антоном и Лерой полностью оборвала отношения. Но когда Леха с Ольгой через год поженились, она исчезла из их жизни.
- А из твоей?..
- Да в моей-то её и не было поначалу, - улыбается папа. - Я же говорю, не слишком тесно с ними общался. Всё, что тебе рассказал сейчас, знаю в основном от Антона. А с Ириной встретился вновь, когда учился уже на пятом курсе. В собственном университете на новогодней дискотеке. Она была на курс младше. Мы... - папа ненадолго замолкает, а потом, решившись, серьёзно смотрит на меня: - Ладно, скажу как есть, ты уже взрослая, у тебя вон собственный роман... Мы оба выпили лишнего и оказались в одной постели. И потом это затянулось ещё на несколько месяцев. Тебя, возможно, шокирует то, что я сейчас скажу, но я буду с тобой честен. Я не могу сказать, что испытывал какие-либо сильные чувства к твоей маме. Мы хорошо проводили вместе время, нас обоих это устраивало, и я не планировал ничего долгого и серьёзного. Так, приятная интрижка... Могу абсолютно точно сказать, что и она относилась к этому так же. Но потом она пришла ко мне и заявила, что беременна.
- Она же могла сделать аборт, - говорю я. Мне вдруг начинает резко не хватать воздуха. Выходит, меня вообще могло и не быть? И я не плод любви, а так... Что-то случайное?
- Могла, наверное, - папа потирает переносицу. - Но не сделала. А когда я узнал о беременности, то уже и не позволил бы ей этого сделать. И я не мог допустить, что мой ребёнок будет расти без отца. Поэтому мы расписались, а потом появилась ты.
- Как-то сюрреалистично слышать, что ты родился в результате случайности и что тебя никто и не хотел... - дрожащим голосом признаюсь я, чувствуя, что вот-вот заплачу.
Папа быстро встаёт, обходит стол и садится на диванчик рядом со мной.
- Что ты, Цветочек. Я тебя хотел, я очень тебя хотел. Я всегда хотел иметь детей и очень обрадовался, узнав, что у меня будет ребёнок, пусть и от женщины, которую не мог назвать любовью всей своей жизни. Зато ты - такая любовь, доченька.
От папиных слов по моим щекам всё-таки начинают катиться слезы. Он вытирает их своей большущей ладонью, как маленькой, целует в висок, а потом просто сидит рядом, прижав меня к себе и терпеливо ожидая, когда я успокоюсь. Как только я вздыхаю, восстанавливая нарушенное дыхание, папа негромко говорит, продолжая меня обнимать:
- Маргаритка, ты должна понять: то, что у нас с твоей мамой не было сильных чувств друг к другу, не значит, что у нас нет чувств к тебе. Твоя мама любит тебя - по-своему, как умеет. И я тебя люблю, больше всего на свете.
- Я тебя тоже очень люблю, папочка, - шепчу я, и глаза мои снова увлажняются.
- А что касается Ирины и Лехи, - продолжает папа, - так бывает. Один любил очень сильно, другой - меньше. Не всегда двое любят одинаково. Но Леха не обманывал Ирину, он сразу признался ей, что встретил другую. Можно было расстаться по-доброму, вспоминать друг о друге по-хорошему. Но Ирина захотела затаить злобу, разжечь конфликт. Она ведь, когда мы были женаты, никогда не ходила на дни рождения Тохи и Леры, потому что там были Леха с Ольгой. И на их дни рождения, разумеется, тоже. Вообще ни на какие общие встречи. А если они приходили к нам, обязательно находила повод, чтобы устроить драму. Мне тогда казалось, что она все ещё что-то испытывает к Лехе. Может быть, так и было...
Помолчав немного, он заканчивает мысль:
- Леха не плохой человек, Цветочек. Даже если твоя мама утверждает обратное. Он хороший человек, честный, надёжный, преданный. Он лучший друг моего брата. И поэтому если твой Стас похож на своего отца, это значит, что и он отличный парень. Почему-то я думаю, что так оно и есть.
Мы еще долго сидим в ресторане, разговаривая обо всем на свете. К теме прошлого мамы и дяди Леши больше не возвращаемся. А потом отправляемся гулять по оттаивающим весенним улицам, проходим по набережной, заглядываем в парк, где папа усаживает меня на качели, как в детстве. И я, взлетая высоко-высоко под надежным папиным присмотром, вновь ощущаю себя четырехлетней...
Около шести часов нас подбирает Антон, и мы едем домой к Галаниным-младшим, где Лера уже приготовила вкусный ужин. Чуть позже появляется и Мишка, и я провожу теплый уютный вечер в кругу семьи, чувствуя себя почти абсолютно счастливой. Омрачают мое хорошее настроение лишь два фактора – отсутствие рядом Стаса и звонки от мамы. Я написала ей, что приехал папа и что я с ним, а она зачем-то начала названивать мне. Я ужасно не хочу брать трубку, потому что предполагаю, что она начнет возмущаться и выяснять отношения, но, когда она звонит уже в пятый раз, мне все же приходится ответить. Я выбираюсь из-за накрытого в зале стола и ухожу на кухню.
- Да.
- Ну наконец-то соизволила взять трубку! – ввинчивается мне в ухо раздраженный мамин голос. – Наврала мне?
- С чего ты взяла? – холодно спрашиваю я. – Зачем бы мне тебе врать?
- Ну я откуда знаю! Наверняка с этим своим смазливым!
Прекрасно знает, как Стаса зовут, но не называет его по имени. Что за человек?
- Если я сказала, что я с папой, значит, я с папой! – громко произношу я в телефон, чувствуя, что сейчас сорвусь и или закричу, или расплачусь. И именно в этот самый момент папа появляется в кухне.
- Маргаритка, дай-ка мне трубку.
Я не говорила, когда выходила из зала, что мне звонит мама, но, очевидно, он сам все понял по моему лицу. Я молча протягиваю ему телефон.
- Привет, Ирина. Да, я, как слышишь... Вот тебя-то я и забыл об этом спросить. Короче, заканчивай свои истерики и ребенку прекрати названивать. Она со мной, Антон потом ее отвезет... Да, и Антон. Все в сборе, конечно... И имей в виду, завтра и послезавтра Маргаритка тоже со мной. В школу не пойдет. Я сказал... Да, вот так. Если что не устраивает, звони сразу мне, номер знаешь, а дочь не доставай. И тебе всего хорошего.
Он отключается, возвращает мне телефон и подмигивает.
- Если еще раз позвонит, сразу мне трубку давай, поняла?
- Хорошо, пап, - отвечаю я. Папа внимательно смотрит на меня и тихо спрашивает:
- Цветочек, тебе с ней плохо? Как у нее сейчас с алкоголем?
Мама всегда любила выпить – для папы это не секрет. У него очень серьезный тон, и по его глазам я вижу, что он по-настоящему беспокоится.
- Может быть, все же переберешься ко мне? – продолжает он. – Места у нас хватит, а Аня с Ромкой, ты же знаешь, против не будут.
Я улыбаюсь, как и всегда при мысли о младшем братишке. Мы видимся нечасто, но я очень люблю этого маленького непоседу. И с Аней, папиной женой, у нас действительно хорошие отношения. Я знаю, что папа прав – если бы я приехала жить к ним, Аня и Ромка не были бы против. Но...
- Да нет, папочка, - говорю я и улыбаюсь ему со всей теплотой, на которую способна. – Все нормально. Я привыкла. Я доучусь здесь. Осталось всего ничего. Я тебя очень люблю, но уезжать не хочу.
- Из-за Стаса, - скорее утвердительно, чем вопросительно замечает папа. Он видит меня насквозь, так что нет никакого смысла искать отговорки.
- Да, в первую очередь из-за него, - соглашаюсь я. – Ну и с друзьями расставаться тоже не хочется...
Подумав о Стасе, я внезапно вспоминаю:
- Ой, папа, я забыла тебе сказать, что дядя Лёша не знает, что Стас выступает. Он не одобряет это, считает, что так денег не заработаешь. И я не уверена точно, но Антон, кажется, не знает тоже. Ты им не говори, ладно?
- Хорошо, не скажу, - говорит папа. - Хотя если Стас так талантлив, как ты говоришь, возможно, Лехе как раз и стоило бы увидеть выступление сына, чтобы понять это.
Я дипломатично пожимаю плечами. Папа облокачивается на гарнитур:
- Кстати, Цветочек, я тебя спросить хотел. Как ты хочешь отметить день рождения? Ты будешь собираться с друзьями?
- Хотелось бы, - признаюсь я. – Но я пока не знаю где. Домой звать не хочется...
- Потому что в числе приглашенных Стас, а дома мама? – хитро улыбается папа.
- И поэтому тоже, - краснею я. – А еще двое его друзей, мы с ними тоже дружим. И Мишка...
- Понятно, - задумчиво произносит папа. – А всего сколько человек, говоришь?
Я быстро считаю.
- Без меня восемь. Но если я уговорю Мишку наконец познакомить меня со своей девушкой и он возьмет ее с собой, то девять...
- Понял, - улыбается папа. – Что-нибудь придумаем. Ну, пошли к остальным?
Он первым выходит из кухни, и я следую за ним.
Уже под конец вечера, когда я начинаю собираться домой – пора и честь знать, да и папе, который, как и в каждый свой приезд, останавливается у брата, все-таки стоит отдохнуть с дороги, — Антон выходит из комнаты, чтобы поговорить по телефону. А вернувшись через десять минут, громко хлопает в ладоши, чтобы привлечь всеобщее внимание, и заявляет:
- Значит, так, народ, слушаем сюда! Поскольку мой дорогой братец приехал всего на пару дней и поскольку впереди день рождения моей не менее дорогой племянницы, мы решили, что завтра вечером все вместе дружно идем в кафе. Отмечать и то и другое. Возражения имеются?
Возражений ни у кого не находится.
- Прекрасно, - продолжает Антон. – Состав отмечающих: все здесь присутствующие и семья Камаевых в полном составе, - и с этими словами он почему-то внимательно взглядывает на меня. Я чувствую, как на щеках проступает румянец.
- С Лехой я уже договорился. И очень было бы здорово, если бы ты, - он переводит глаза на сына, - привел Кристину. Семейная встреча как-никак...
- Без проблем, - пожимает плечами Мишка. – Я спрошу у нее, чем она занята.
Он говорит что-то еще, но я уже не слышу, погрузившись в размышления о том, что завтра вечером в ресторане мне нужно выглядеть на все двести процентов, чтобы впечатлить Стаса. А еще о том, как сильно я уже успела по нему соскучиться.
Дома я в итоге оказываюсь ближе к десяти. Мишка - отвозить меня вызвался он - высаживает меня у подъезда и, едва я закрываю за собой пассажирскую дверь, стартует в ночь. Сегодня он опять ночует у своей девушки и будет делать это все время, что папа в городе - чтобы тот не ютился на раскладушке, а мог нормально выспаться на его кровати. Я провожаю глазами стремительно удаляющиеся огни машины брата и с неожиданной грустью и даже завистью думаю, как это, наверное, здорово - ночевать вместе, валяться в обнимку, засыпать, чувствуя тепло друг друга... Хотелось бы мне, чтобы у нас со Стасом была такая возможность. Но мне даже поцеловать его никак не удаётся! И в ближайшие два дня, очевидно, не удастся тоже, поскольку я буду все время с папой, и даже завтра вечером, хоть мы и увидимся, все равно не окажемся наедине... Кстати, Стас ведь, наверное, ещё не знает о завтрашнем походе. Надо рассказать ему, когда он мне позвонит... Или позвонить ему самой?
С этими мыслями я открываю дверь в квартиру. Мама стоит в прихожей со скрещенными на груди руками и поджатыми губами.
- Кто тебя привёз? - спрашивает она вместо приветствия.
- Миша, - я тоже не здороваюсь. Как она себя ведёт, так и я буду.
- Ну и как он?
- Кто? - удивляюсь я. - Миша?
- Да при чем здесь твой брат, - раздражённо цедит мама. Надо же, даже признала Мишку моим братом, а то всегда кривилась, когда я его так называла.
- Константин! - уточняет она.
- У папы все хорошо, - говорю я, вешая пальто на крючок и проходя мимо мамы в сторону ванной. - Ты ведь можешь позвонить ему и сама спросить об этом...
- Больно надо! - фыркает мама и поворачивается, чтобы уйти к себе, но внезапно останавливается, что-то вспомнив. - Ты действительно завтра и послезавтра не пойдёшь в школу?
- Да, не пойду, - отзываюсь я из ванной. Жду, что она начнёт возмущаться, однако слышу только:
- Если учителя будут недовольны твоими прогулами, пусть отец сам с ними объясняется, я не стану.
- Я тебя и не прошу, - говорю я. Мама не отвечает, и, когда я, уже умытая, выхожу в коридор, там никого нет. Зайдя к себе в комнату, я закрываю дверь, ныряю в футболку Стаса и плюхаюсь на кровать. Десять ноль две. У Стаса в девять был урок английского по скайпу - он рассказывал, что по понедельникам занимается с носителем, чтобы не забывать язык. Интересно, он уже кончился?
Позвонить я все-таки не решаюсь и набираю сообщение в мессенджере:
"Стасик, привет. Ты занят?"
Возле сообщения появляются две серые галочки, символизирующие, что оно доставлено адресату. Почти тут же они становятся зелёными - Стас прочитал сообщение. И сразу приходит ответ:
"Привет, малышка. Нет, я уже свободен. Ты дома? Я могу тебе позвонить?"
"Да!" - пишу я, и практически сразу же он звонит мне - впервые по видеосвязи. Я переворачиваюсь на живот и отвечаю на звонок, расплывшись в улыбке. Когда соединение устанавливается, я вижу Стаса, который сидит на диванчике в своей комнате. На нём свободная чёрная майка, открывающая широкие плечи, поверх нее болтается подаренный мной кулон. Он и дома не снимает его! Почему-то мне становится от этого очень радостно. Стас тепло улыбается мне:
- Подумал, что слишком хочу тебя видеть, чтобы разговаривать просто по телефону. Ты же не против?
- Конечно нет, - ласково улыбаюсь я. Он вздергивает брови:
- Ты в моей футболке?
- Это уже моя футболка, - возражаю я. Он смеется:
- Нет, это моя футболка, которая невероятно круто на тебе смотрится. Мне бы хотелось увидеть её на тебе вживую...
Последние слова он произносит уже без улыбки, но в его глазах загорается огонек. Так же серьёзно я говорю:
- Увидишь. А ты в кулоне даже дома!
- Ловлю тебя на слове, - снова улыбается он. – А кулон я не снимаю никогда. Это теперь мой талисман... Расскажешь, как провела день? Про то, что у Мишки была, я уже знаю, он мне писал.
Конечно, я рассказываю. И о том, как мы с папой гуляли, и как мы ходили в его любимый морской ресторанчик. А упомянув про последний, сразу вспоминаю:
- Кстати, Стасик, у меня есть для тебя новость.
- Мм? - он кажется заинтересованным, и я выкладываю ему все, что узнала про его отца и свою маму. В отличие от меня, Стас не сильно удивляется этому.
- Ого, - только и произносит он. - Чего только не бывает... Но я рад, что у них не сложилось. Ведь иначе нас с тобой просто не существовало бы.
Словно холодок пробегает по комнате, и я передергиваю плечами.
- Даже не хочу представлять это.
- Да, - соглашается он. - Я не могу представить, что тебя могло бы не быть.
Он так нежно смотрит на меня, что по моим рукам вдруг начинают скопом ползти мурашки, а в горле пересыхает.
- Стас...
- Малышка, - перебивает он, - мы увидимся завтра? Или ты не придёшь в школу?
- Вот про это я и хотела тебе сказать, Стасик... - вздыхаю я. - Увидимся, но не в школе и не вдвоём.
Я рассказываю ему о походе в ресторан, который затеяли папа с Антоном, и о том, что его собственный отец уже дал согласие.
- Я тебя заберу, - категорично заявляет Стас. - Ты же из дома поедешь?
- Скорее всего, от Таськи, - поправляю его я. - Попрошу её помочь мне собраться.
- Это почти одно и то же, - говорит Стас и улыбается. - Значит, заберу тебя от Таськи. Заберу откуда скажешь, в общем. Можешь предупредить Миху с Антоном.
Ещё некоторое время мы разговариваем. Стас рассказывает о том, как прошла тренировка, о занятии с американкой по имени Сабрина, о дописанной новой песне. Я прошу спеть её мне, и он обещает. В кадре появляется белоснежный Мякиш, он вспрыгивает Стасу на колени и начинает тереться пушистой головой о его подбородок. Стас почесывает кота за ушами, и я слышу громкое мурлыканье. И не удерживаю вздоха.
- Малышка, почему вздыхаешь? - тут же спрашивает Стас, от которого ничего не скроется.
- Да так...
- Говори сейчас же, - сердится он, и я вижу, как его брови беспокойно сходятся на переносице.
- Просто я завидую Мякишу, - смущённо признаюсь я. На лице Стаса появляется недоуменное выражение.
- Мякишу? Поясни, малышка, я что-то не понимаю.
- Да, - все так же смущённо говорю я. - Потому что он сидит у тебя на коленях и ты его обнимаешь...
Стас искренне смеётся, на мгновение переставая чесать кота. Тот сразу же недовольно мявкает.
- Давно сказала бы, что хочешь посидеть у меня на коленях! Они для тебя всегда открыты... Как и все остальные части моего тела, - шутливо добавляет он, чем вгоняет меня в ещё большую краску. А потом говорит уже серьёзно:
- Как только мы увидимся, я посажу тебя к себе на колени. И буду обнимать в тысячу раз крепче, чем кота...
Воспоминание об этом обещании и о полных нежности глазах Стаса в тот момент, когда он произносил эти слова, согревает меня и весь дальнейший наш разговор, и многим позже после его завершения. Уже лёжа в постели и проваливаясь в полудрему, я вижу себя сидящей на коленях у огромного белоснежного кота, который крепко обнимает меня большими когтистыми лапами и громко мурлычет в ухо.