Снег над Песками

— Неужели к вам привозят так много ценных вещей? — тихо поинтересовалась Кьяра.

Принц улыбнулся.

— Я ведь уже говорил тебе, торговые пути кормят наш город. И мы щедро за это платим.

Спустя несколько минут пути, в которые северянка не переставая оглядывалась по сторонам, компания свернула на более тихую улицу, а затем не спеша добралась до высокого, богатого, огороженного дома. Тогда Амиран спешился, приказал всем ждать у ворот, извинился перед Кьярой за неудобства и скрылся за высокой оградой. Там он пробыл не менее двадцати минут, после чего вернулся и вновь оседлал коня.

— Мои задачи в городе выполнены, — сообщил он Кьяре, что с интересом разглядывала богатый дом, так сильно отличающийся от соседних. — Теперь я могу взять на себя роль твоего сопровождающего и показать тебе мой город. Куда бы ты хотела отправиться? — спросил Амиран, и уж никак не ожидал полученного ответа.

— Обратно. На рынок.

Сдержав интерес, Амиран ничего не ответил и лишь кивнул своей свите, затем пришпорил коня и повел его обратно на шумные улочки. Кьяру совершенно не интересовали дела принца: зачем он посетил этот богатый дом, почему это заняло так мало времени. Любопытство к совершенно другим вещам заставлял её двигаться вперед, и вот они вновь оказались на этих несносно шумных торговых рядах.

Позволив девушке ехать впереди, принц с интересом наблюдал за девушкой, как за диковинным зверьком. К его удивлению Кьяра и вправду хорошо управлялась с лошадью, умела её остановить или заставить медленным шагом идти вперед мимо лавок, крепко держала в руках поводья и лишь изредка хваталась пальцами за луку, когда слишком резкие движения заставляли боль возвращаться к ней. С нескрываемым восторгом и интересом она смотрела на разложенные товары, слишком часто останавливалась и тянулась ближе, но коню постоянно мешала пройти толпа, и тогда девушка останавливалась и подолгу смотрела, как идет торговля.

Тогда Амиран вздохнул и, недолго думая, передал поводья одному из следующих за ним всадников. Он остановил коня Кьяры.

— Позволь тебе помочь, — произнес он в ответ на недоуменный взгляд девушки.

Чего от нее хотел принц, Кьяра поняла быстро. Протянув к нему руки, девушка позволила мужчине помочь ей спешиться, но, оказавшись на земле, еще некоторое время переводила дух. Все же, раненная спина давала о себе знать. Амиран смотрел на нее хоть и свысока, но все же немного обеспокоенно. Наконец, девушка отпустила его руки и сделала уверенный шаг к одной из лавок.

Едва заметив новую покупательницу, лавочник заметно оживился.

— Госпожа, я знаю, что вы ищете! — произнес он с уверенностью, и тогда Кьяра подняла на него растерянный взгляд.

— Знаете? — спросила она изумленно.

— Ну конечно! Ткани! Шелк, самый изысканный шелк! Вы только посмотрите, — с этими словами мужчина тут же выхватил длинный лоскут и приложил Кьяре к руке. — Какая у вас нежная светлая кожа, вы только посмотрите, как он выгодно подчеркивает вашу красоту! — затараторил он, пока девушка с интересом разглядывала вышитых на ткани птиц и цветочные узоры. — Или, может быть, вы желаете бархат?! — и вот уже следующая ткань, тяжелая и безумно нежная на ощупь, богато украшенная изображениями разных животных, легла Кьяре в руку.

Стоя поодаль Амиран с улыбкой наблюдал за девушкой и за тем, как ей подсовывали одну за другой баснословно дорогие ткани, расшитые узорами. Конечно торговцы здесь были не лыком шиты. Одного взгляда на человека им было достаточно, чтобы знать, какую цену предложить за тот или иной товар, что лучше подсунуть, как лучше раскрутить. А когда перед ними стояла девушка такой наружности, да еще и в такой дорогой одежде…

— Госпожа! — с соседнего прилавка к Кьяре перегнулась женщина, торгующая драгоценными камнями и украшениями. — Посмотрите, посмотрите какое серебро! Оно так подходит к цвету ваших волос! Вот это вот колье из серебра и шпинели!

Кьяра мгновенно отвлеклась от лавка с тканями и переключилась на новый товар. С точки зрения Амирана, в этих драгоценностях почти не было ничего по-настоящему ценного: лавка была бедной по меркам принца, но Кьяра смотрела на все с широко раскрытым ртом: никогда прежде она не видела ничего подобного! Здесь были и кольца, и бусы, и ожерелья! А в ярком солнечном свете все украшения переливались и блестели, словно морская гладь в ясный день! В ее родной стране украшения и драгоценности выглядели совсем иначе, а здесь…

— Госпожа! — продавец соседнего прилавка тоже принялся переманивать потенциальную покупательницу с большим кошельком.

— Госпожа, посмотрите сюда! — раздался еще один голос и Кьяра, будто бы завороженная, шагала от лавки к лавке, разглядывая все товары, что ей так стремились всучить, уделяя девушке в разы больше внимания, чем другим покупателям.

Не сразу Кьяра поняла, в чем причина. И только потом вспомнила. Глаза! Её голубые глаза… Люди этой страны давно привыкли: кареглазый - простолюдин, сероглазый - знать. А потому, когда Кьяра поднимала на них взгляд кристально чистых, будто бы две маленькие льдинки голубых глаз, все эти люди сразу же видели в ней госпожу. Да, не сероглазую. Но и не простолюдинку уж точно.

Никогда прежде им не доводилось встречать северян, потому и волосы двушки были здесь для каждого объектом удивления, любования. Кьяра чувствовала на себе взгляды со всех уголков рыночной аллеи. Её рассматривали, на нее глазели! Женщина в дорогой одежде, да еще и с такой необычной внешностью? Откуда она взялась? И что делала в этой стране?

— Госпожа, попробуйте сладости! — прозвучал зазывной голос торговца. — Все свежие, все вкусные! — восклицал он, выкладывая перед Кьярой на прилавок кусочек за кусочком местных сладостей и перечисляя названия.

Названий Кьяра не знала. Но попробовала с превеликим удовольствием. Сладкий терпкий вкус орехов и меда был ей отдаленно знаком, но все же казался до безобразия необычным. Орехов и в ее крае было хоть отбавляй, да и мед на пасеках собирали в небывалом количестве, но здесь все на вкус было необычным, другим…

— Госпожа, купите специи! — уверенно переманивал её к следующему прилавку продавец, и девушка принялась с восторгом рассматривать мешки, с горкой наполненные пряностями. — Кардамон, шафран, дамасская роза, что вам нужно? — пробасил мужчина, не обращая и толики внимания на всю толпу, что крутилась у его прилавка.

То были всего лишь местные жители, бедные и не очень, одетые в одежду из недорогих тканей. Кьяра среди них смотрелась белой вороной: слишком чистая, слишком светлая. И явно при деньгах в такой-то одежде! Горожане смотрели на неё недовольно, но не смели и слова сказать, лишь сердито пыхтели, ожидая, когда сами смогут заговорить с продавцом и купить товар.

Следующая лавка продавала глиняную посуду. Еще одна, непонятные Кьяре изделия из ткани и ниток. Казалось, что рыночная аллея была бесконечна! Лавки с фруктами и овощами сменялись лавками с предметами быта, а Кьяра шла все дальше и дальше, смешиваясь с толпой, разглядывая товары. Все происходящее здесь интересовало девушку до безумия.

Она перебегала от продавца к продавцу, то переходила аллею, то шла назад, то вперед, абсолютно не задумываясь. Шум рыночной толпы уже не казался ей таким раздражающим и громким, она сама стала его частью, она освоилась мгновенно, петляя между людей и пробиваясь сквозь непроходимую стену покупателей ближе, чтобы посмотреть, что предложит ей следующий торговец! Интересные, необычные вещи, незнакомые ей сладости, фрукты, все это захватывало девушку, в какой-то момент она и думать забыла о своей израненной спине, о палящем солнце, ей двигал только живой интерес!

А затем девушка оглянулась. Она и думать забыла про Амирана, что молча следовал за ней, куда бы она ни пошла, а порой тихо пояснял назначение тех или иных предметов и даже ненавязчиво предлагал что-нибудь купить. И сейчас, долго не получая его подсказок, девушка оглянулась в поиске принца и… Замерла.

Амирана не было.

Его не было ни у нее за спиной, ни где-то рядом. Его высокая фигура не возвышалась над головами толпы, и даже коней, которых принц вел за собой, не было нигде поблизости. Стоя среди толкающейся, шумной, торгующейся толпы, Кьяра так и застыла на одном месте.

Первой эмоцией стал детский испуг. Девушка ощутила себя ребенком, забытом родителями посреди непроходимой чащи леса. Только здесь, вместо деревьев, были люди. Шумные и громкие. Толкающиеся. Вездесущие люди.

— Амиран? — её голос потонул в гомоне толпы. — Амиран! — громче воскликнула Кьра, но на её зов так никто и не отозвался, и тогда, оглядываясь по сторонам и приподнимаясь на носочки, чтобы посмотреть поверх людских голов, девушка начала выбираться из шумной толпы. Остановившись посреди аллеи, по которой взад и вперед беспрерывным потоком сновали местные жители, девушка огляделась. В тот же миг пришло осознание, Кьяра не имела понятия, откуда она пришла.

Слева? Справа? Она так беспорядочно металась от лавки к лавке, что и не запомнила, где был дворец, а разглядеть огромные высокие ворота мешали натянутые от палящего солнца ткани над каждой лавкой и стены высоких выбеленных домов.

Следующими эмоциями стали удивление и растерянность. Девушка стояла, и не понимала, куда она теперь должна идти и что должна делать. Она ведь этого и хотела, разве не так? Она хотела сбежать прочь из этого дворца, чтобы никогда больше не возвращаться, чтобы любыми способами добраться до дома! Но голос разума так же не давал Кьяре покоя. Ее спина была изранена, ее силы нисколько не восстановились. Неужели умереть в пустыне при попытке побега и правда лучшее решение? А ведь так оно и произойдет, попробуй Кьяра в таком состоянии отправиться в путь.

Она все еще помнила, каким раскаленным был песок под ее ногами, когда ею торговали на рыночной площади. Она все еще помнила, как нестерпимо раскалывалась голова, нагретая палящим солнцем, и как горела кожа, сожженная неласковыми лучами.

Готова ли она вытерпеть это вновь? Выдержит ли она это сейчас?..

Да, её тело было крепким, натренированным, жизнь на севере воспитала из девушки настоящего борца, но… Но все же Кьяра оставалась девушкой. Хрупкой. Уязвимой. И сейчас она понимала это так хорошо, как не понимала никогда раньше.

В нерешительности, девушка осторожно двинулась вдоль рыночных рядов, оглядываясь по сторонам. Она не была уверена, что хочет найти Амирана, и в тот же момент не хотела оставаться абсолютно одна в этом городе, да что там, в этой стране! Не понимая, что делать дальше, она шла вперед и оглядывалась. За это время девушка успела посмотреть столько всяких лавок, увидеть столько товаров, что теперь все они казались на одно лицо. Будто бы она видела и эти специи, и эти украшения, все! И не было для Кьяры никаких ориентиров, как вернуться обратно.

Чем дольше она шла, тем реже становилась толпа, тем скуднее становились товары в лавках, тем заинтересованней были глаза проходящих мимо горожан. Пейзаж медленно менялся, и Кьяра начинала понимать, что пошла не в ту сторону. Лавок становилось меньше, больше высоких каменных домов. А главное, скромно одетые люди сменялись людьми, одетыми в лохмотья… Когда первый такой человек попался Кьяре на глаза, она решила, что это всего лишь исключение. Но затем она увидела скудно одетую женщину, детей… Одни смотрели на Кьяру в ее одежде из дорогих тканей как на богиню: с ужасом и восхищением, другие прятали глаза, третьи отворачивались. А сердце девушки сжималось. Та красивая картинка, что она видела во дворце, та шумная рыночная толпа теперь стали для Кьяры непонятными. Как в стране, где процветает торговля, могли быть такие люди? И сколько еще она встретит бедняков, если пойдет дальше?..

Пора поворачивать обратно.

С этими мыслями Кьяра развернулась, стремясь уйти обратно к шумной толпе, а между тем в её голове копились мысли. Теперь она во что бы то ни стало хотела встретить Амирана и расспросить о том, что происходит в стране, где так рьяно торгуют рабами и драгоценностями, а простые люди сидят на колючем песке в обносках, прячась от солнца в тени рыночных навесов.

— Госпожа!.. — хриплый слабый голос ворвался в сознание девушки, кто-то в немой мольбе протянул к ней сморщенные, грубые от тяжелой работы руки. — Подайте на жизнь!.. — вновь прозвучал голос, и Кьяра, как ошпаренная, отшатнулась в сторону, большими от испуга глазами уставившись на склонившегося перед ней старика. Седого. Сморщенного. В обносках.

Никогда прежде девушка не ощущала себя так отвратительно. Она стояла перед пожилым мужчиной, вся разодетая в пух и прах, и ничего, совершенно ничего не могла ему дать! Все, что она носила, ей не принадлежало. У нее не было ни денег, ни драгоценностей, ничего! Она была такой же нищей и лишенной дома, как этот старик, но он этого не знал, он смотрел на нее с мольбой, со стыдом в темных потускневших глазах.

Не помня себя, Кьяра тут же сорвала с головы тяжелые заколки, что держали капюшон её накидки, и сунула в руки старику, не имея ни малейшего понятия, представляют ли они хоть какую-то ценность. В тот же миг она развернулась и пустилась прочь, ничего не говоря. Капюшон слетел с её головы, горячий ветер, гуляющий по пыльным улицам, тут же растрепал выгоревшие на солнце светлые волосы, и десятки взглядов вмиг прилипли к убегающей прочь девушке, но Кьяру это не волновало. Вернуться. Сейчас же вернуться. Расспросить принцев о том, как они допускают подобное в этом городе, в этой стране!..

Никогда прежде Кьяре не доводилось встречать настолько бедных и обделенных людей, что на старости лет вынуждены были просить подаяния, в ее родной стране, в её доме не было таких покалеченных и измученных судьбой!..

Не скоро Кьяра остановилась. Она долго почти бежала по улицам вперед, но рыночной толпы, почему-то, все так и не было, а лавки теперь встречались через раз. Не сразу Кьяра поняла, что окончательно заблудилась, свернув куда-то не туда с рыночной аллеи, и тогда отчаяние с головой захлестнуло девушку. Ей хотелось вернуться. Вернуться как можно скорее. И тогда, заприметив лавку, у которой почти не было людей, она быстрым шагом подошла к торговцу. За прилавком стояла женщина: пожилая, смугла, тучная. Перед ней лежали разномастные вещицы, старые, потрепанные, будто бы найденные в совершенно разных местах и принадлежащие разным сферам жизни, но все равно собранные на одном прилавке.

— Простите, — начала было Кьяра, желая узнать, как она может вернуться ко дворцу, но в это же момент она и осеклась.

Ее взгляд пал на прилавок. А вернее, на одну единственную вещицу, что лежала среди прочих. И тогда новая волна эмоций захлестнула Кьяру. Казалось бы все ее тело вмиг онемело, сердце зашлось в бешеной скачке, и, не помня себя, Кьяра протянула дрожащие руки к небольшой глиняной безделушке.

— Прекрасный выбор, госпожа! — женщина растеклась в приторной улыбке. — У вас меткий глаз! Это вещица не местная, мне привезли ее из-за моря, госпожа, да-да, из-за моря, с севера! Это для детишек, пусть играются, дудят себе!

— Я знаю, что это… — пролепетала девушка, ни секунды не слушая женщину, ведь прямо сейчас Кьяра держала в руках то, что некогда ей и принадлежало…

Глиняная безделушка размером и формой с крупное яйцо, с трудом помещалось в ее маленькой ладони. Сплетенный из толстых разноцветных нитей шнурок уже порядком испачкался и побледнел, но девушка все еще помнила, каким ярким он был прежде. Она прекрасно знала, что если сейчас зажмет одну из восьми маленьких дырочек и подует в свисток, то польется чудесный, высокий, ласкающий уши звук, если зажмет две, три, четыре дырочки, то звук будет становиться все выше и тоньше!.. Она знала, чьи руки по сырой глине вырезали замысловатый узор по всей длине инструмента…

— Давайте я покажу вам, госпожа! — не унималась торговка, и в тот же миг выхватила глиняную безделушку из рук Кьяры, да как дунула в свиток, что у северянки сейчас же потемнело в глазах.

В ту же секунду, в порыве гнева, она дернула маленькую свирель обратно за шнурок, спрятала в ладонях, как самое дорогое сокровище, и с яростью уставилась на торговку, что в ответ удивленно смотрела на девушку.

— Покупаете? — буркнула она, и тогда тяжелый камень опустился Кьяре на душу. — Всего один рив.

Северянка не стала спрашивать, откуда здесь эта вещичка. Она знала и без того. Если уж Кьяра сама оказалась в этой стране, то и вещи из ее разграбленного дома окажутся во всех уголках мира, куда только смогут дотянуться судоходные пути… Тем временем торговке надоело ждать.

— Либо покупайте, либо положите на место, — недовольно заявила она. — Скину до девяноста рутов, так уж и быть.

Кьяра шумно сглотнула, но свирель на место не положила, лишь крепче прижала к груди. У нее не было ничерта. Ни одной монеты. Даже заколки, чертовы заколки, что возможно и стоили этот самый один рив, она отдала в руки бедняку!..

— У меня нет денег… — тихо произнесла Кьяра, неотрывно глядя в глаза женщине. — Что я могу для вас сделать, чтобы вы отдали мне ее?..

Взгляд женщины мгновенно изменился.

— Нет денег - нет товара! — гаркнула она, схватив за шнурок и попытавшись дернуть обратно, но Кьяра не дала, она еще крепче стиснула свирельку в руках, отшатнулась от лавки, и тогда потертый временем шнурок лопнул в руках продавщицы. — Воровка! — в тот же миг заверещала торговка. — Так богато одета, а все равно ворует!

— Нет же, послушайте!.. — попыталась возразить Кьяра, но на крик продавщицы со всех сторон тут же начали стекаться зеваки, плотным кругом обступая лавку и Кьяру. Шепот и гомон осуждения, крик женщины, все это смешалось в единый шум.

— Ну же, у вас же есть деньги, госпожа! А я, бедная женщина, даже скинула вам цену, как же вам не стыдно, побойтесь бога! — продолжала верещать женщина, и вот откуда ни возьмись двое крепких мужчин двинулись на Кьяру, желая отнять безделушку, вернуть её торгашке.

Девушка испуганно сжалась, всеми силами вцепилась в свирель, зажмурилась от испуга. Что бы сейчас ни произошло, она готова была до последнего сжимать в руках свою маленькую драгоценность, и вот уже крепкие руки вцепились в ее худые плечи, вызывая тупую боль, как вдруг…

Как вдруг эти руки исчезли, а вместо них, лишь мягкое, но сильное прикосновение. Кто-то крепко обнял ее за плечи, спрятал от рыночной толпы. А когда девушка в изумлении открыла глаза, то увидела лишь, как в воздухе на солнце блеснули несколько монет, кинутых на прилавок торгашки.

— Этого достаточно? — прозвучал холодный тон, и стая мурашек пробежалась вниз по спине девушки.

Подняв глаза, она ошарашенно уставилась на мужчину, что обнимал ее одной рукой за плечи. Белая куфия закрывала его лицо, оставляя лишь прорезь для глаз, но даже этого было достаточно, чтобы сейчас Кьяра узнала в этом мужчине наследного принца. Узнала Эмина.

Его серые глаза кинули на нее холодный пронзающий взгляд, и, пока торгашка жадно собирала по прилавку монеты, Эмин развернулся и утянул Кьяру за собой. Прочь от десятков людских глаз.

А она покорно зашагала рядом, дрожащими руками прижимая к себе безделушку, что была ей важнее всех драгоценностей мира…