Снег над Песками

Переполошенная новостью о том, что Кьяру вернули в покои всего десять минут спустя, Рэмма буквально влетела в ее спальню. Кьяру она застала ровно посередине комнаты, в отупении разглядывающую непонятную склянку.

Повязок на её руках не было, а ту, что была на глазах, Кьяра просто спустила на шею. Услышав, как Рэмма распахнула дверь, Кьяра только и успела, что обернуться, а громкий крик уже окатил её с ног до головы.

— Ты его убила или что?! Почему так быстро?! — воскликнула Рэмма, а потом шокировано уставилась на чуть поблескивающую в свете масляной лампы кожу рук девушки.

— Черт возьми, — ошарашенно шепнула Рэмма, тут же присела перед Кьярой и бесцеремонно задрала подол ее платья, чтобы посмотреть на точно так же обработанные мазью ноги. — Черт возьми! — послышалось куда более громкое восклицание.

Выпрямившись, Рэмма ошалело уставилась Кьяре прямо в глаза.

— Как это понимать?

Как ответить на вопрос Кьяра не знала. Но, вспомнив слова принца, она почти незаметно спрятала за спину баночку с мазью.

— Я пришла, — начала она. — Меня с ног до головы обмазали это дранью, и я ушла, всё, — пролепетала светловолосая.

Рэмма окинула Кьяру внимательным взглядом.

— И попросил никому не говорить, — тихонько добавила девушка.

— Ну конечно попросил. Если это был Амир, то за такую выходку Эмин с ним разругается в пух и прах. Если это был Эмин, то тебе просто никто не поверит. В общем, в любом случае держи рот на замке.

Кьяра, потупив взгляд, кивнула, Рэмма же продолжила.

— Я летела сюда, как бешеная, будучи в полной уверенности, что ты принца зарезала! А он просто тебя пожалел, какая ерунда. Голова на плечах у него, конечно, есть, но ума в ней маловато… Судя по запаху, это дорогое лекарство, но один раз им воспользоваться недостаточно. Если он и дальше будет тебя вызывать к себе не для дела, то в гареме пойдут слухи… Ох, сердобольный нашелся. Кьяра, ложись-ка спать. Днем нам предстоит много работы. Твоя ночная рубашка в комоде, надеюсь, ты сможешь переодеться сама.

Кьяра в ответ быстро закивала. Еще раз оглядев её, Рэм вздохнула и покинула комнату наложницы, а стоило только двери за ней закрыться, как Кьяра достала руку из-за спины и взглянула на склянку с мазью. От неё действительно сильно пахло. И как, спрашивается, ей скрывать мазь с таким-то ароматом?

Девушка поджала губы. Оглядев комнату, она нашла единственное более-менее надежное место и спрятала мазь в комод в самый дальний угол, в ворох ночных сорочек. Не зря же принц попросил никому ничего не говорить?

***

Как Рэмма и обещала, следующий день был полон забот. Каждая из прелестных обитательниц гарема получила индивидуальное задание, а Кьяра, как и вчера, стала помогать Рэмме. Стоило только десяти девушкам покинуть гарем, как смотрительница обернулась к светловолосой.

— Нам с тобой нужно здесь убраться. Каждый два дня мы меняем простыни в комнатах и относим их прачкам, с тобой это явно выйдет побыстрее. Идем.

С этими словами смотрительница потянула Кьяру работать. Все комнаты наложниц оказались абсолютно одинаковыми. Не шибко просторными, зато обставлены были богато и со вкусом: принцы явно не скупились на хорошую мебель, одежду, а иногда и даже на подарки.

В каждой комнате Рэмма заставляла Кьяру стаскивать с постелей белье, пока она стелила новое, и как только большая плетеная корзина доверху наполнилась простынями, Рэмма скомандовала:

— Отнеси к прачкам.

— Я же потеряюсь, — удивленно отозвалась Кьяра, но Рэм лишь фыркнула.

— Ты-то? Да ты, небось, весь замок уже обшарила, пока выход искала. Иди к купальням, но как только пройдешь большую галерею, поверни не налево, а направо. Там всегда полно прислуги, тебя подхватят и все объяснят. Ох, милая, этот запах мази меня преследует. Он что, не смывается? — Рэмма внимательно покосилась на наложницу, на что Кьяра только виновато пожала плечами.

Говорить о том, что она повторно обработала все раны утром, с особым вниманием пройдясь по коленям, Кьяра не стала. Впрочем, сама она находила это запах очень даже приятным.

Тяжело вздохнув, светловолосая кивнула и, подняв увесистую корзину, побрела прочь из гарема. А пока Кьяра шла по обозначенному ей пути, её голову все никак не покидали мысли, неужели Рэмма всегда занималась всем этим одна? Убиралась, меняла постельное белье, относила стираться? Неужели она несет ответственность не только за каждую из одиннадцати наложниц, но и за работу, которую им поручено выполнять?

В тот момент Кьяра поймала себя на мысли, что поручения Рэммы ей хотелось бы выполнять на «отлично». Из всех тех, с кем северянка успела познакомиться, Рэмма нравилась ей больше всего. По крайней мере, её точно не стоило бояться.

Кьяра настолько сильно погрузилась в свои мысли, что на протяжении всего пути даже не замечала, как ей кланяются пробегающие мимо слуги, как каждый из стражников, расставленных для охраны чуть ли не повсеместно, вытягивается по струнке, едва завидев королевскую наложницу.

Но Кьяру все это нисколько не волновало. Она не обращала ни на кого внимания. А потому, подходя к темному коридору, ведущему к прачечной и к купальням для прислуги, она даже не заметила чужую фигуру, одетую в темную одежду из грубой недорогой ткани. Лишь когда кто-то схватил её за руку и дернул в сторону, Кьяра опомнилась, но не успела издать и звука. Только её корзина с глухим стуком упала на мраморный пол.

Кьяра оказалась в пугающей ситуации. На её лице поверх губ покоилась чужая ладонь, чужое горячее тело прижимало ее к прохладной каменной стене… А запах травяной мази, покрывавшей истерзанное тело наложницы, переплетался с запахом пряностей и бергамота… Этот запах в один миг успокоил девушку.

Так здесь пахли лишь двое, а улыбающийся взгляд холодных серых глаз принадлежал лишь одному.

— Я уберу руку, а ты не будешь кричать. Хорошо? — прозвучал мягкий вкрадчивый голос, и Кьяра раздраженно выдохнула в чужую ладонь. — Понял, понял, — руку убрали.

— Принц Амир, какого дьявола вы творите? — вот, что первым произнесла Кьяра, и молодой человек стянул с лица белую куфию. — И почему вы так одеты, — добавила строгий вопрос наложница.

— Тш, — Амир тут же приложил палец к губам, а сам покосился за угол. — Вот олухи, чтоб их. Прикажу их выпороть. Наложницу можно сказать похищают, а они стоят истуканами, ничего не видят и не слышат! Раз дежурят у коридоров для прислуги, так можно расслабиться? — принц фыркнул, после чего вновь взглянул на Кьяру. — Извини за это. Ты шла прямо на меня, я боялся, что ты меня признаешь.

— А я не должна?

— Да ты посмотри, как я одет, — принц ухмыльнулся. — Лишняя шумиха ни к чему, — он приложил палец к губам, а потом окинул взглядом саму Кьяру.

Она смотрела на него исподлобья, внимательно и сердито. Того и гляди откусит ему руку! Ту самую, что прижимала её плечо к стене.

— Отойдите от меня, или я очень громко с вами поздороваюсь, ваше высочество, — угрожающе шепнула светловолосая. — Так, что даже эти олухи обомлеют.

Было видно, что эти слова заставили мужчину сдержать тихий смех. Но вместо того, чтобы отстраниться от опасной «зверушки», он лишь подался ближе. Кьяра замерла и стиснула губы в тонкую линию. Сильнее вжалась в стену, когда чужое дыхание обожгло висок.

А потом послышался его тихий-тихий шепот.

— Никому не говори.

В тот же момент что-то дернулось внутри. Кьяра застыла, широко распахнув глаза. До дрожи знакомый шепот мурашками пробежался вдоль позвоночника, девушка метнула в сторону Амира пронзительный взгляд, а он, ни на дюйм не отстранившись, тихо продолжил.

— Ты видела меня, и никому об этом не говори, — принц усмехнулся. — И еще. От тебя очень приятно пахнет.

Лишь сказав так, Амир убрал руку с её плеча и отстранился. Не ожидая ни секунды, он вновь натянул на лицо белый платок, оставив лишь щель для глаз, и уверенным шагом направился по темному коридору вперед, вскоре скрывшись за углом. А Кьяра так и стояла у злосчастной стены. Абсолютно растерянно смотрела мужчине вслед, и только на губах её застыл немой вопрос: «неужели он?».

— Как долго ты собираешься так стоять?

Строгий голос вывел светловолосую девушку из оцепенения. Обернувшись, она тут же столкнулась взглядами с Рэммой, та стояла буквально в метре от девушки, держа вторую корзину, полную белья, в руках. Недовольно покосившись на рассыпанные по полу простыни, Рэм скривила губы.

— Собирай и пойдем. Я надеялась, что ты уже все отнесла.

— Извини, — сбивчиво пробормотала Кьяра и нагнулась, чтобы собрать все белье обратно в корзину, Рэмма же прошла мимо.

Лишь нагнав смотрительницу гарема, северянка задала интересующий ее вопрос.

— Ты все видела?

— Видимо, не все, и хорошо, — шатенка пожала плечами. — Не обращай внимания, Амир часто так поступает.

— Как? Зажимает служанок и наложниц?

— Нет, сбегает. Из дворца. Тебе же наверняка интересно, почему это он вдруг так одет и прохлаждается в коридорах для прислуги.

— Сбегает? — Кьяра тут же оживилась, что от Рэм не укрылось, но она на это лишь громко рассмеялась.

— У тебя в глазах так и заблестела надежда! — заявила она с усмешкой. — Ты не обольщайся, красотка. Из дворца только принцы сбежать и могут. Как, не знаю даже я. Лазейки у него есть, или договоренность со стражами, какая разница. Амир здесь полноправный хозяин. А как только Эмин взойдет на престол, то вовсе весь дворец останется в распоряжении Амирана… — Рэмма тяжело вздохнула. — Поторопись, Кьяра. У нас еще полно дел.

— Каких? — пробормотала девушка.

Корзина оттягивала ей плечо, раненные ноги ныли от ходьбы по огромному дворцу. В любой другой ситуации Кьяра бы стерпела, но работать ради незнакомых ей людей, а уж тем более ради купивших ее принцев девушке не хотелось.

— Эмин скоро проснется. К завтраку он всегда предпочитает чай. Подавать его тебе.

— Почему мне?! — воскликнула Кьяра. — У него мало наложниц?! Я не плюнула в чай в прошлый раз, так сделаю это сейчас!

— Это единственное, что ты пока умеешь делать, — спокойно заявила Рэмма. — И остальные девушки заняты. А будешь возмущаться, пострадаем мы обе, так и знай. Мое душевное спокойствие в твоих руках, Кьяра, и я буду крайне тебе признательна, если ты не станешь его нарушать.

Северянка тут же скривила губы. Мысленно она продолжила громко и грязно ругаться: сложившаяся ситуация её в корне не устраивала! Ради Рэммы, одной единственной Рэммы, ей приходилось терпеть такие унизительные вещи! Подавать чай?!

— Чай, тоже мне. Что за напитки вы изобрели, — раздраженно заворчала девушка. — Да в моей стране если кто-то хотел «чай», то шел и делал его сам! Нагребал полный котелок снега, растапливал его над очагом, кипятил чистейшую воду, вываривали в ней мирт и можжевельник, ягоды калины, облепиху! А вы пьете какую-то прозрачную дрянь.

Утопая в изобилии иностранных названий, Рэмма могла лишь устало покачать головой.

— Снег - это хорошо, — заметила она тихонько. — Он у нас тоже бывает…

— Когда?.. — пораженно шепнула Кьяра, вмиг получив спокойный ответ.

— Лет тридцать назад был. Мне старшие рассказывали.

Кьяра тактично промолчала. Закончив с уборкой в комнатах наложниц, Кьяра получила возможность понаблюдать за тем, как служанки заваривают чай перед тем, как передать большой поднос самой наложнице.

Наблюдала она за этим без особого энтузиазма. Вся еда и напитки в этой стране казались северянке странными. Еда была слишком острой и пряной, напитки на удивление горячими, и это в жаркой-то стране! Попробовать чай или кофе Кьяре, конечно же, еще не довелось. Но и желанием она не горела, только с опаской посматривала в сторону того или иного стакана. Пила ледяную воду.

Когда напиток был заварен, а красивый медный чайник с тонким носиком и фарфоровые пиалы водрузили на медный поднос с изящными резными узорами, Кьяра с Рэммой отправились к принцу.

— Незнакомая дорога, — тихо заметила светловолосая девушка.

— Это дорога в покои принца. Без приглашения тебе в покои вход воспрещен, но раз он сам пожелал завтракать у себя - это можно расценить, как приглашение. Хочу посмотреть на его лицо, когда ты войдешь в его комнаты, — Рэмма зловеще ухмыльнулась.

Заметив это, Кьяра лишь цокнула языком.

— Признайся, ты могла вызвать для этих целей любую из наложниц. Но захотела, чтобы чай подала именно я, потому что я готова выцарапать Эмину глаза?

— О, дорогая, тебя не обманешь, — усмехнулась Рэмма, поднимаясь по лестнице на этаж выше.

Кьяра шла за ней. И чем ближе они подходили к покоям Эмина, тем сильнее менялась окружающая обстановка. На этаж, где располагались покои наследного принца, допускалась только проверенная прислуга и наложницы.

Здесь было больше стражи, они стояли у каждых дверей, их форма отличалась от формы тех, кого Кьяра привыкла видеть по всему дворцу, из чего девушка сделала простой вывод, все эти мужчины были из разряда той самой личной охраны, которой заведовал Арвиль. Вместе с тем все эти коридоры казались несколько уютнее. Они были чуть меньше, что создавало некий уют по сравнению с огромными каменными сводами коридоров нижних этажей, были совсем иначе украшены и обставлены.

«Вот так и домашняя обстановка», — подумала про себя Кьяра, прежде, чем чужой голос прервал ее размышления.

— Госпожа Рэмма, госпожа Рэмма!

Смотрительница тут же остановилась и обернулась. К ней, абсолютно бесшумно передвигаясь и окликивая смотрительницу почти что шепотом, быстро направлялась одна из наложниц.

— Как хорошо, что вы здесь!

— Что случилось?

— Фэрра! Фэрра работала вместе со мной в саду и повредила руку ножницами! Вы же знаете, королевский врач не может осматривать её без вашего присутствия!

— Ох уж эта Фэрра! — Рэм тяжело вздохнула. — Я уже и не знаю, какую работу ей поручить, чтобы все её конечности остались целы! Влюбилась она, что ли, во врача этого, так и рвется ему в руки попасть! — Рэмма обернулась к Кьяре. — Тебе нужна дверь в конце коридора. Тебя пропустят. Прошу тебя, умоляю, Кьяра, душа моя, только не натвори дел!..

С этими словами, тихонько подтолкнув Кьяру вперед, Рэмма развернулась и быстрым шагом последовала за наложницей.

Спустя пару секунд Кьяра осталась абсолютно одна, если не считать стражников. Она долго удивленно пялилась Рэмме вслед, будто бы не верила, что смотрительница могла так запросто ее бросить, но делать было нечего. Развернувшись, Кьяра уперла напряженный взгляд в тяжелые деревянные двери, видневшиеся в самом конце коридора.

— Ну, держитесь, принц Эмин. Молите ваших богов, чтобы вы меня не раздражали. У меня в руках чертов горячий чай!

Гордо фыркнув, Кьяра направилась к дверям. Перед ними она в некотором замешательстве остановилась. Двери были двустворчатые, тяжелые, руки у нее были заняты подносом, тоже тяжелым, одной не удержишь… Что делать дальше девушка и знать не знала, да и не сообразила бы от растерянности, если бы не громкий голос одного из стражей.

— Господин, наложница прибыла!

От того, как внезапно этот голос прогремел прямо над ухом, Кьяра чуть не поседела и не уронила злосчастный поднос. Из комнаты же раздался чужой голос, знакомый, спокойный, разительно отличавшийся от баса стражника.

— Пусть войдет.

Тогда стражники распахнули перед Кьярой тяжелые двери.

В ту же секунду яркий солнечный свет больно ударил в глаза. С непривычки девушка сощурилась, и лишь через пару секунд позволила себе шагнуть внутрь и осмотреться.

Она оказалась в просторном зале. Гораздо меньше того, в котором ей довелось встретиться с Амиром и Эмином впервые, но огромные арочные окна создавали иллюзию пространства, заливая ярким солнечным светом весь зал.

К своему удивлению, ни кровати, ни чего-то подобного Кьяра тут не увидела. Увидела несколько диванов и большой деревянный стол, за которым сидела уже знакомая ей фигура наследного принца. Лишь двигаясь к столу, Кьяра заприметила еще одни двери, которые, возможно, и вели в спальню, сейчас же она оказалась в приемном покое.

Девушка нахмурилась. Она не помнила, чтобы ночью проходила до чужой кровати такое колоссальное расстояние. Могло ли это указывать на то, что вчерашним добродетелем точно был не Эмин?

Сам наследный принц на Кьяру не обращал ровным счетом никакого внимания. Да и ни на что, в общем-то, не обращал. Девушка сразу заметила, что поданные к завтраку блюда стояли нетронутыми, сам же Эмин, не поднимая головы, что-то писал в переплетенной тесьмой книге.

Перед ним были разложены несколько свитков, еще с десяток этих самых свитков, спрятанных в красивые футляры, лежали в большой деревянной шкатулке. Что именно в них было написано, и что так сосредоточенно писал сам принц, Кьяру интересовало в последнюю очередь.

Со звоном и стуком она опустила тяжелый поднос на стол. Это и только это заставило Эмина замереть, оторвать руку с пером от книги. Собравшись с мыслями, он медленно поднял взгляд, а стоило ему увидеть девушку, как что-то сродни удивлению мелькнуло в его глазах. Принц вскинул брови, вновь опустил взгляд в книгу и, тяжело выдохнув, продолжил писать.

— Доброе утро, Кьяра, — произнес он с нотками снисхождения в голосе. — Как спалось?

— В общем и целом, прекрасно. Мне приснился замечательный сон, в котором я забираюсь вместе с вами на дворцовую стену и скидываю вас вниз, проснулась в прекрасном настроении, — притворно ласково произнесла девушка. — Но оно испортилось, как только я поняла, что все это сон.

Эмин едва заметно ухмыльнулся.

— Пожалуй, я попрошу Рэмму написать тебе список наказаний за угрозы и оскорбления монарших особ. Ознакомишься на досуге, глядишь, не будешь возмущаться, когда на порку поведут.

— А что такого мне нужно вам сказать или сделать, чтобы меня сразу обезглавили? А то ежедневному созерцанию вашей монаршей рожи, я предпочту смертную казнь.

— О, да полно всего, ты уже на полпути. Для начала можешь попытаться меня убить, тут и без суда тебя четвертуют.

— Прекрасное предложение, господин, обязательно им воспользуюсь!

Эмин покачал головой. Отложив перо, он откинулся на высокую резную спинку стула, поднял на Кьяру взгляд, осмотрел её с головы до ног.

— Ну давай, — предложил он. — Только, сперва, налей мне чай.

— Я? — чуть ли не прорычала Кьяра.

— А ты видишь тут кого-то еще?

Кьяра стиснула зубы. Немного подумав, она все-таки взяла чайник в руку и налила чай в пиалу, со стуком поставив ту перед принцем, но отчего-то тот пить не спешил. С усмешкой взглянув на девушку, Эмин кивнул ей на один из стульев.

— Присаживайся, — произнес он.

Девушка вновь удивленно нахмурилась, но больше из интереса, чем из послушания, выдвинула стул из-за стола и опустилась на него.

— А теперь пей, — Эмин придвинул пиалу к Кьяре, а затем сам потянулся к чайнику и налил себе чай во вторую. — Без чая не бывает разговоров.

— Неужто, поговорить хотите? — фыркнула девушка, а потом покосилась на пиалу. — Я этот пустой кипяток пить не хочу.

— Жасминовый чай. Зеленый. Любимый напиток Рэммы, — буквально пропустив мимо ушей ее слова, произнес Эмин, и это уточнение заставило Кьяру вновь метнуть взгляд на едва пожелтевшую водицу в пиале.

Немного посомневавшись, она взяла пиалу в руки. Эмин наблюдал за всем этим со снисходительной усмешкой на губах, но пусть его губы «улыбались», взгляд серых глаз все равно оставался пронзительно холодным, что не могло укрыться от светловолосой девушки.

Не отрывая от принца хмурого взгляда, Кьяра сделала крошечный глоток. Горечь и терпкость жасмина вмиг смешались во рту, девушка скривилась и быстро отставила чай в сторону, чем заслужила усмешку со стороны принца. Он наблюдал за ней, как за диковинным зверьком!

— Ну как? — произнес он.

— Горько. Горячо. Противно.

— О. У тебя не немеет язык? Не пересыхает в горле? Может быть, чувствуешь металлический привкус?

— А должна? — ошарашенно спросила девушка.

Эмин хмыкнул.

— Да, в общем-то, нет. Значит, чай не отравлен, — с этими словами принц сделал глоток из своей пиалы.

Осознав, что к чему, Кьяра тут же вскочила на ноги.

— Вы использовали меня вместо дегустатора?! — возмущенно воскликнула она, но к ее крикам принц отнесся с невообразимым спокойствием.

— Ты же сама предпочла смерть моей роже, — напомнил он, отодвинув от себя все свои бумаги и придвинув завтрак.

Пылая от возмущения, Кьяра тут же двинулась к принцу.

— Вы… Да, вы! — воскликнула она, но подходящих слов все никак не могла подобрать, а потому, сделав еще шаг, занесла руку в пощечине, но непривычные просторные рукава одежды в тот же миг зацепились за резные узоры подноса.

От её неосторожного движения горячий чайник и пиалы полетели на пол, но прежде, чем Кьяра успела отскочить, кипяток ошпарил её руку. Девушка взвизгнула, отпрянула в сторону, а наблюдавший за всем этим концертом принц лишь тяжело вздохнул.

— Позорище, — пробормотал он сквозь зубы и почти не глядя схватил Кьяру за обожженную руку.

Девушка попыталась вырваться, но принц не дал. Вместо этого он расстегнул шелковую манжету и одним движением задрал вверх мокрый рукав, обнажая исцарапанное предплечье, покрасневшее от встречи с кипятком.

— Не дергайся, — заявил он, когда Кьяра не уняла свои попытки освободиться, и придвинул её руку ближе к лицу.

Обожженный участок ярко выделялся на фоне белизны женской кожи. Настолько нежную кожу, что она мгновенно покраснела от кипятка, Эмин видел впервые…

Кьяра застыла.

Едва ли спасающий ситуацию холодок, такой до безобразия знакомый, а от того пугающий, прошелся по её руке: принц Эмин, не сказав на её выходку ни слова, осторожно дул на краснеющий ожог. А по телу наложницы вновь гуляли мурашки…

— Не делай так больше, — голос Эмина врезался в сознание, но не успела девушка обомлеть, как принц хладнокровно добавил. — Это больше не твое тело. Это тело наложницы, вредить ему ты буквально не имеешь права.

Словно бы второй раз ошпаренная, Кьяра тут же вырвала руку и сделала несколько шагов назад. Служанка-горничная, прибежавшая на звуки, при виде этой картины застыла в дверях, Эмин же, кинув на женщину холодный взгляд, раздраженно бросил.

— Что стоишь? Убери.

Женщина тут же кивнула и принялась собирать осколки, Кьяра же, тяжело дыша от тупой боли и непонятного испуга прижимала руку к себе и продолжала опасливо коситься на принца. То, что он сказал… Его слова обожгли куда сильнее, чем чертов кипяток.

— Это тело по-прежнему мое, — придя в себя, рявкнула девушка. — Я никогда не соглашалась на роль подстилки!

На эту слишком дерзкую фразу, заставившую служанку побледнеть от испуга, принц не обратил и толики внимания. Он пододвинул к себе поднос с завтраком, поднял крышечки, накрывающие медные тарелки. Лишь тогда Кьяра заметила, как он в раздражении стиснул зубы. Сперва, девушка списала это на запоздалую реакцию на ее слова. Но потом голос принца прорезал тишину.

— Кто это готовил? — казалось, он буквально прорычал эту фразу, и служанка-горничная, судя по её виду, приготовилась падать в обморок, едва бросила взгляд на еду.

— Господин… Господин, я…

— Кто это готовил?! — уцелевшая после неудачи Кьяры пиала вдребезги разбилась об пол, с такой силой принц швырнул её в общую кучу осколков.

— Новый королевский повар, — пролепетала мертвенно бледная от испуга служанка, и Эмин сжал губы в тонкую линию.

— Высечь, — коротко бросил он. — И нового повара, и того, кто вводил его в курс дела, и дегустатора. Передай приказ Арвилю.

Служанка побледнела еще сильнее.

— Да, господин, — произнесла она едва слышно, схватила поднос с осколками посуды и буквально вылетела из покоев.

Слышавшая все это Кьяра не могла поверить собственным ушам. На столе перед принцем она видела завтрак из двух блюд и большое количество закусок. Она не знала, что это за еда, но все выглядела настолько красиво, вкусно и аппетитно, что у нее у самой слюнки потекли, а Эмин… Заметив её присутствие, о котором, казалось бы, Эмин уже успел позабыть, он устало бросил.

— Свободна.

— Что вы творите?! Нельзя наказывать людей за то, что вам не понравилась еда! — воскликнула девушка в ответ, но Эмин лишь бросил на нее холодный раздраженный взгляд.

— Забери это и унеси с глаз моих, — едко ответил он, а сам поднялся из-за стола, схватил исписанную книгу и скрылся за дверями, ведущими в спальню.

От ярости и бессилия Кьяра стиснула зубы.

— Вот же сволочь! — процедила она, но поднос взяла и направилась прочь из покоев.

О том, куда понесет еду, она и знать не знала, к счастью, едва покинув покои принца, она тут же нос к носу столкнулась с Рэммой.

— Как все прошло? — запыхавшаяся смотрительница остановилась перед Кьярой.

Разобравшись с Фэррой, она очень торопилась к новой наложнице, и теперь была крайне удивлена, увидев ее с подносом завтрака в руках. — Это что, завтрак Эмина?

— Этот… Этот!.. Этот кретин!.. — запинаясь от переполняющей ее злости начала светловолосая. — Он только что такое устроил!.. — воскликнула она, а Рэм, понимая, что вряд ли добьется вменяемых объяснений, сама подняла крышки с посуды.

В ту же секунду она вытаращила глаза, ахнула и закрыла рукой рот. Полный шока и испуга взгляд долго гулял от Кьяры к тарелкам и обратно, и реакция смотрительницы заставила наложницу удивленно изогнуть брови.

— Конец повару, — обреченно процедила Рэмма. — Ох, прошу тебя, скажи, что он всего лишь попросил его высечь…

— Именно это он и сделал! Он потребовал наказать повара и еще двоих! — возмущенно воскликнула Кьяра, и к огромному её удивлению Рэмма облегченно выдохнула.

— Слава богу!.. — пролепетала она, все больше напрягая северянку своей реакцией. — Кьяра, иди вниз, найди первую попавшуюся служанку и попроси это убрать, на кухню тебе нельзя. Потом иди в гарем, я подойду позже.

Сказав так, Рэмма тут же направилась в покои и, терпеливо дождавшись, когда охрана отрапортует о ее прибытии, зашла внутрь. Кьяра же осталась стоять в коридоре.

— Неужто, успокаивать его пошла? Какие же неженки местные мужчины, — раздраженно пробормотала девушка и направилась искать прислугу.

Тягать подносы ей не нравилось абсолютно, и если поднос с чаем доставлял не так много проблем, то поднос несколькими блюдами и закусками казался значительно тяжелее. Как на зло, вся прислуга куда-то испарилась… Их не было на этаже, не было рядом с гаремом, а встретившаяся Кьяре одна из наложниц знать не знала, где кухня, и вообще от ее вопроса чуть ли не побледнела, настолько строгим был закон, запрещающий наложницам это место посещать.

— Я им таскальщица какая-то?! — возмущенно бормотала себе под нос Кьяра, пересекая длинную галерею в поисках хоть одной служанки. — Куда все делись?!

Осознание как гром ударило в голову - полдень! В жаркий полдень замок вымирал. Кьяра и сама с удовольствием умерла бы где-нибудь в тенечке, а лучше в холодной купели в общих купальнях, настолько невыносимо ей было это треклятое солнце. Но стоило только девушке об этом подумать, задрать к солнцу голову, как она нос к носу столкнулась с чужим лицом.

От неожиданности коротко дрогнув, Кьяра тут же застыла.

Мужчина, что стоял перед девушкой, был ей абсолютно незнаком. Можно сказать, он был первым человеком в возрасте в этом дворце, которого Кьяре удалось увидеть.

На вид мужчине было за пятьдесят, о чем говорили еще не глубокие морщины на его смуглом лице, однако возраст не тронул сединой черную смоль его волос и бороды, а его пронзительные серые глаза, отличительный признак высшей знати, смотрели на Кьяру с удивлением, интересом и высокомерием. Помимо серых глаз о высоком статусе мужчины говорила еще и его свита из двух слуг и двух стражей. Его взгляд медленно спустился с ее лица к увесистому подносу у девушки в руках.

— Королевская посуда, — задумчиво хмыкнул мужчина. — И с каких же пор наложнице позволено подносить принцам еду? — холодно поинтересовался он.

— Я уношу, — сейчас же ответила Кьяра, вновь встретившись с внимательным и высокомерным взглядом.

Этот взгляд пугал… Пугал, пожалуй, сильнее, чем взгляд наследного принца Эмина, в этих глазах, казалось бы, не было не только снисхождения, вообще не было никаких эмоций, кроме жесткого высокомерия.

Кьяру, правда, это не удивило, лишь заставило притихнуть. Такие мужчины пачками заявлялись на рынок рассматривать рабов, девушка привыкла к ним едва ли не так же сильно, как к здешнему зною.

Казалось бы, ответа этот мужчина не ожидал от слова «вообще», и его наличие не то, чтобы мужчину порадовало. Он хмыкнул. Недолго думая, он занес руку над тарелками и приподнял одну из красивых бронзовых крышечек, что накрывала самую большую тарелку, но не успел он крышку убрать, как вдруг чужая рука бесцеремонно схватила его за запястье.

— Что вы делаете, господин?

Голос, внезапно прозвучавший за спиной, заставил Кьяру растеряться еще сильнее. Задрав голову, она совершенно растерянно, но в тот же момент и с облегчением взглянула на остановившегося за ее спиной знакомого ей мужчину. Спокойный серьезный взгляд темных карих глаза, смуглая кожа… Это был Арвиль.

— Что ты себе позволяешь, выродок? — прозвучал надменный голос мужчины, и он тут же вырвал руку, окинув Арвиля полным презрения взглядом, впрочем, того это не смутило.

— Прошу прощения, господин. Но я уберегаю и вас, и эту девушку, и самого себя от чуть не случившейся крайне неприятной ситуации. Кому, как не советнику его величества императора, знать, что остатки еды со стола принцев видеть запрещено? Равно как и заговаривать с наложницами.

— Ты что, пытаешься сейчас меня в чем-то обвинить? — мужчина вскинул бровь, но Арвиль тут же склонил голову в поклоне.

— Ни в коем случае, господин. Всего лишь предостерегаю. Принц Эмин с минуты на минуту подойдет в голубой зал, проследуйте туда, пожалуйста. А сейчас прошу меня простить, — с этими словами Арвиль поднял голову и кинул на Кьяру внимательный взгляд. — Идем, — бросил он, развернулся и быстро зашагал в обратную сторону, утягивая девушку за собой.

Он шел настолько быстро, что Кьяра с подносом в руках едва за ним поспевала, а как только они завернули за угол, девушка подняла на мужчину растерянный взгляд.

— Арвиль, а это кто еще такой?

— Доброе утро, Кьяра, — сперва произнес мужчина и терпеливо дождался немного рассеянного кивка с тихим приветствием. — Это советник его величества, он совсем недавно прибыл, чтобы обсудить с принцем Эмином некоторые дела, — Арвиль покосился на семенящую рядом девушку и чуть сбавил шаг. — А вот что ты делала в этой галерее? Ты почти дошла до южного крыла с этим подносом.

— Я ищу слуг, — недовольно фыркнула Кьяра. — На кухню мне нельзя, но надо же куда-то это деть! И почему ты сказал, что нельзя смотреть на еду?!

Арвиль вздохнул.

— Чем меньше окружающие знают о вкусовых предпочтениях Амирана и Эмина и о том, какая пища остается после трапезы, тем меньше шансов попытаться их отравить или сделать выводы о состоянии здоровья, — снисходительно пояснил он, но Кьяра почему-то в ответ лишь фыркнула.

— Видимо, вкусовые предпочтения настолько страшная тайна, что о ней не знает даже повар, — пробормотала она. — И вообще. Никто не стал бы травить правителей, если бы они правили честно и справедливо, разве нет?

Арвиль вздохнул.

— Ты не только гордая, смелая и своенравная, но еще и очень наивная, Кьяра. Какая-то взрывная смесь, — заявил он, после чего остановился и забрал поднос у девушки из рук, вручив его чудом встретившемуся слуге. — Я отведу тебя в гарем. Где Рэмма?

— У этого… Умалишенного, — пробормотала наложница, и тогда Арвиль, еще раз тяжело вздохнув, остановился и поймал девушку за плечо.

— Кьяра, — его голос прозвучал спокойно, но в то же время до одурения строго. — Мы все поняли твою неприязнь к Эмину, Амиру и к этому месту в целом. Но оскорбление монарших особ никогда не доводило до добра. Поэтому, ради собственного блага, держи язык за зубами хотя бы в присутствии начальника личной стражи принцев. Я, как никто, предан этим двоим и впредь не потерплю подобного.

Кьяра исподлобья оглядела Арвиля.

— Что заставляет тебя быть таким преданным? — хмыкнула она. — Их высокое положение?

— Не только. Ты плохо знаешь Амира и Эмина.

— А ты, видимо, хорошо. Рую, так? Это твое прозвище? Раз оно у тебя есть, то, похоже, с принцами ты близок.

Арвиль снисходительно усмехнулся.

— Гордая, смелая, своенравная, наивная и крайне наблюдательная, — произнес он, и повел девушку дальше в гарем.

Оказавшись в своих покоях, Кьяра тут же упала на постель и недовольно скрестила руки на груди. День только начался, а Кьяра уже была вне себя! И, если сперва, она думала лишь о бесчеловечной выходке Эмина, отправившего на порку нескольких людей из-за неудачного завтрака, то потом совсем другие мысли проникли в её голову…

Сперва Кьяра замерла. Потом, поднеся к лицу обожженную руку, она с сожалением взглянула на свою белую кожу, на которой так сильно выделялись яркие следы ожогов солнца… А теперь еще и ожог от кипятка.

      — Бедная я, бедная, — пробормотала девушка и даже на секунду обняла себя руками.

Она себя жалела. Жалела свою красивую кожу, нещадно изжаренную обжигающим солнцем, жалела себя за то, что умудрилась попасть в такое место… А когда полминуты, выделенные на жалость к себе, истекли, Кьяра встала, подошла к комоду и выудила оттуда заветную склянку с пахучей мазью.

Лишь сейчас девушка смогла как следует рассмотреть, что за вещичку ей подсунул один из принцев. Это оказалась совсем небольшая, помещающаяся на ладони баночка из граненого хрусталя причудливой шестиугольной формы, словно драгоценность, блестящая в лучах яркого солнца.

Легко повернув крышку, Кьяра взглянула на уже знакомую ей травяную мазь насыщенного изумрудного цвета. Сделав пару шагов назад, девушка уселась на кровать и осторожно нанесла средство на ожог. Она не знала — поможет ли, но на раны мазь имела прямо-таки чудодейственное воздействие! Вновь закрыв крышку, девушка принялась вертеть баночку в руке, разглядывая ее со всех сторон.

— Медная резная посуда, мраморные полы, шелка… Есть ли здесь хоть что-то не такое вычурное? — спросила Кьяра в пустоту, вспоминая, как выглядел приемный покой принца Эмина, где он, за несостоявшимся завтраком, работал над какими-то бумагами. А после в голову девушки скользнули воспоминания сегодняшнего утра.

Утренняя выходка Амира и его тихий, но такой знакомый шепот… Эмин, подувший на ее обожженную руку…

— Да они издеваются! — воскликнула наложница, тут же вскочила и, схватив подушку, со всей силы запустила ее в стену. — Одинаковы, как близнецы, и творят одно и то же! И мать родная не отличит! — чтобы избавиться то ли от вмиг охватившей её ярости, то ли от недоумения, девушка схватила еще одну подушку и вновь запустила её в сторону двери.

Сделала она это настолько не вовремя, что вошедшая в тот момент в покои наложницы Рэмма поймала эту подушку лицом. Кьяра тут же застыла, но, быстро сообразив, сунула баночку с мазью под одну из оставшихся на кровати подушек: не зря же сам принц, неважно, который, говорил никому о ней не рассказывать? Рэмма же, растрепанная от удара мягким предметом и крайне ошарашенная поведением северянки, удивленно распахнула глаза.

— Вот дьявол, все буйнее и буйнее с каждым днем! Уже и я в немилости? — наклонившись, она подняла подушку и кинула её обратно на кровать.

— Извини…

Рэм фыркнула.

— Даже не удивлюсь, если причина твоей злобы принцы. Что ты там кричала? Мать родная не отличит? А ведь я тебе говорила, — вздохнув, Рэмма уселась на кровать. — Их и вправду иногда не отличишь. В детстве, я всегда их путала, даже несмотря на то, что Эмин на три года старше. И даже несмотря на то, что они никогда не были кровными братьями.

Едва услышав это, Кьяра широко распахнула глаза и уставилась на смотрительницу гарема.

— Они не братья?.. — воскликнула она рассеянно.

— А, так я не успела еще пояснить? — Рэмма коротко пожала плечами. — Эмин наследный принц. Сын первой жены императора, преждевременно скончавшейся. Прямой наследник трона. Амир племянник второй жены императора.

Услышав это задумчивое пояснение, Кьяра растерянно заморгала глазами и медленно опустилась на кровать рядом с Рэм.

— Но какого ж черта они такие…

— Одинаковые? Они росли вместе. В этом дворце. Оба не видели матерей, оба воспитывались одними и теми же учителями и няньками… Это был приказ императора. То ли он пытался избежать братской вражды за трон, то ли он растил из Амира копию Эмина, один черт знает… Но, по нашим законам, если Эмин скончается, Амир будет следующим законным правителем. Так что, подружить их с самого детства и отсечь от влияния семьи второй жены императора, явно некий стратегический ход, — Рэм вздохнула. — Я ведь говорила, ты еще их не знаешь, — смотрительница задумчиво почесала затылок. — Я, вообще-то, за тобой пришла. Принцы готовятся отбыть во дворец его величества на некоторое время. У нас есть работка, идем.

И, поднявшись с места, Рэм потянула Кьяру за собой.

— Иду, — только и успела пробормотать та и покинуть собственную комнату, а хрустальная баночка так и осталась лежать под мягкой белой подушкой.