Глава шестая
Следующая неделя прошла более-менее спокойно. Большую часть времени мы проводили в лагере или в моём сне. Джон начал учить меня пустотной магии.
Поначалу он старался запугать меня научными терминами и выражениями, но мои сто двадцать лет работы сотрудником Института не прошли даром! Признаюсь, он очень удивился, когда на его вопрос: «Какие элементарные частицы входят в состав абсолютно всех форм Искры?» я ответила цитатой из его же книги «Странные странности Мисра». Виду он, конечно, не подал, но... широта моего кругозора немножечко его задела.
Потом у нас прошла небольшая дискуссия о том, как правильно называть эту книгу, потому что я считала «Странные странности» слишком несерьёзным заголовком. Спор закончился ничьёй из-за того, что Лололошке надоело полчаса стоять и слушать всю эту ерунду, да ещё и на научном языке. Надо сказать, под конец мы сами немного не понимали друг друга: выяснилось, что перевод некоторых терминов из моей реальности не сходится с переводом из реальности Джона.
В общем, мы потратили впустую уйму времени, поэтому первое заклинание я выучила только к концу дня.
Зато остальные дни были более продуктивными. Мы закончили раздел созидательный магии, и мне даже удалось построить свой первый домик во сне.
Еще у нас случился небольшой конфликт из-за одного свободного островка, который понравился нам обоим. Бестактный Джон предложил разделить и без того маленький кусочек земли на две половины. В итоге поладили на том, что островок достанется третьей стороне – Лололошке. Спорить и ссориться из-за пустяков мне как-то не хотелось.
Некоторое количество времени я потратила на изучение дальних островков моего сна. Они были совершенно разные. На некоторых, свободных от башенок, даже росли деревья; также я нашла небольшое озерцо с чистой питьевой водой.
Потом были уроки боевой и защитной магии. Джон в совершенстве владел и тем и другим. Он заявил, что некоторые заклинания придумал его «гениальный разум», на что я сказала, что он слишком зазнался и привирает. И получила шокирующий ответ: по его словам, Джон, оказывается, никогда не врёт! Но это не мешает ему недоговаривать, в чём я впоследствии и убедилась.
Я практиковала технику на заражённых, которые в изобилии бродили по Архею. Сначала это было страшно, даже очень: я боялась, что заражусь искажённым проксом. Но Джон немного обнадёжил меня, сказав, что мироходцы имеют бо́льший иммунитет к этой странной болезни, и что с моим «красивым личиком» ничего не случится. В этот момент мне даже захотелось его ударить – как же я не люблю, когда меня называют милыми словечками! Но, к счастью, я удержалась от этого некорректного поступка.
Ещё я заметила, что с заражённых падают крупицы скинта – спарки, которые используются в Архее в качестве мировой валюты. Их можно было обменять на различные предметы у некоторых местных жителей, например у Невера. До сих пор удивляюсь, откуда он берёт столько вещей?
А в лагере всё было тихо и мирно. Жизнь текла своим чередом. Жители выращивали на огороде различные виды съедобных растений, названий которых я не знала – видимо, они эндемики и встречаются только в Архее. Ещё я заметила несколько развоплощённых оленей, которые были приручены и не проявляли агрессии к человеку. За ними ухаживала эльфийка Сайрисса, она очень любила животных и могла целыми часами сидеть около своей палатки и смотреть, как они мирно пасутся на травке. Вообще, мы с Сайриссой мало пересекались, потому что она относилось ко мне настороженно, и недружелюбно смотрела на меня, когда я проходила мимо. Что поделаешь, люди причинили её расе много бед и горя, вот она так и ненавидит нас. Надеюсь, что в скором времени мне удастся с ней подружиться.
Другие жители Архея тоже почти не обращали на меня внимания: у всех были дела, и некогда было болтать попусту.
В четверг, разбирая свои запасы, взятые из походного рюкзака, я нашла плитку молочного шоколада. Съесть её в одиночку было как-то неудобно, поэтому я решила приготовить печенье с шоколадной крошкой. Вода уже есть, осталось где-то раздобыть муку и сахар. Они нашлись у Беренгария, который даже дал мне несколько советов по поводу готовки в здешней печи, она имела форму высокого цилиндра с двумя отсеками и чугунными дверцами.
Переместившись в сон, я начала замешивать тесто в надежде, что никто мне не помешает. Первая партия печенья немного пригорела из-за того, что я не рассчитала температуру для запекания. Зато вторая получилась вполне неплохой. Я разложила печенье на керамическом блюде, обожжённом из местной глины, и решила немного посидеть и отдохнуть.
Минут через десять я услышала знакомые голоса. Лололошка и Джон шли по дорожке к моему дому, что-то обсуждая:
– Неужели тебя не волнует то, что мы создадим множество временных парадоксов, которые уже нельзя будет просто разбить об землю, как ты это сделал у Отправления?
– Ну-ну-ну, посмотри на твоё предложение! Оно, в отличии от моего, ещё дальше от совершенства. Отец – сумасшедший, Лололошка, он не станет нас выслушивать. Сколько ещё раз тебе это повторить?
– Но у нас нет другого выбора, Джон! Мы должны попробовать все варианты.
– Что это вы там обсуждаете? – спросила я, выходя на крыльцо, – Заходите, я тоже хочу всё узнать! К тому же, печенье скоро остынет.
– О-о! Печенье? Спасибо большое! – воскликнул Ло.
Мы сели за стол в небольшой столовой. Чая, сами понимаете, негде было взять, поэтому пришлось довольствоваться водой из родника, который находился на одном из островков.
– И где это наша красавица разузнала, что я люблю печенье?
– Не льсти мне, Джон! Я не знала, просто так получилось. А теперь можете ли вы рассказать мне, о чём вы говорили?
– Нам пора выбираться из Архея. Всё, что могли, мы здесь сделали. Я предлагаю воспользоваться нашей способностью перемещаться во времени и попасть в тот момент истории, когда завеса ещё не была создана. Оттуда мы и сможем переместиться в наши миры, – Джон серьёзно посмотрел на нас.
– Если бы было всё так просто, Джон! – возразил Лололошка, – Мы не можем гарантировать то, что сможем проскочить, не обратив на себя внимание Смотрящего. Уверен, что ему наше «путешествие» не очень понравится. Но, может быть, нам удастся убедить Отца прекратить свою безумную деятельность. Убить его мы не сможем, но вдруг он сам захочет умереть?
– Он слишком одержим жаждой власти, чтобы лишиться всего. Мы не сумеем его остановить.
– Оба ваши предложения слишком опасны и рискованы, – сказала я, – Лучше было бы поступить по-другому. Мы на время приоткроем завесу и выберемся в Междумирье, ну, или же, в Переход. А потом мы просто восстановим её обратно. Перемещение займет не больше одной минуты, и Отец не сможет последовать за нами.
– Разрушить завесу? – воскликнул Лололошка, – А вдруг мы не сможем создать её снова? Тогда все метавселенные будут подвергнуты заражению! И мы будем в этом виноваты.
– Боюсь, что нам просто не хватит сил осуществить эту затею. А так... – Джон взглянул на меня из-под очков, – это всё же лучше, чем идти к Отцу с белым флагом.
– Я думаю, мы справимся. Нас трое, если энергии будет не хватать, мы подключим жителей Архея. Удивительно, у каждого из них есть Искра!
– Ничего особенного! Эграссель еще много миллионов лет назад подарил их предкам часть силы Вспышки.
– Искры, – поправила я, – Вспышка – не Искра, она есть только у мироходцев. А частицы вещества Искры находятся даже в атмосфере.
– Нужно хорошо подумать над этим вопросом, – сказал Ло, – Мы не должны подвергать опасности других.
– И себя, – добавил Джон.
На том и порешили. Мы с Лололошкой занялись подготовкой моего сна к «приходу» выживших. Неугомонный Джон убежал по своим делам, как обычно, ничего нам не сказав.
Дни проходили за днями, пока не случилось одно очень важное событие, о котором я сейчас и расскажу.
* * *
Итак, однажды... слушайте, а почему я всегда начинаю со слова «однажды»? Что вы смеётесь? Как будто я тут анекдоты вам рассказываю. А ведь сейчас пойдёт речь о вполне серьёзных вещах.
Ближе к теме. Я постараюсь как можно точнее описать произошедшие события. Дурацкая память! Вроде бы и нет у меня потери воспоминаний при переходе между мирами, но сама по себе рассеянность и забывчивость, к сожалению, присутствует.
Хорошо, начну рассказывать...
Несколько дней спустя я возвращалась с прогулки по лесу Марибор. Погода, как всегда, стояла ясная, и молочная туманность освещала землю своим неярким светом. Интересно, здесь вообще идёт дождь? Со дня моего появления в Архее я ни разу не замечала присутствия на небе хотя бы лёгких облаков, а о грозовых тучах и говорить нечего. Как же тогда частички воды совершают свой установленный природой круговорот? Океана в этой местности нет, скорее всего, он находится на полюсах планеты. Да, не удивляйтесь, Архей, так же как Этерния и Земля – одна из планет. Вот только находится она не в так называемом «космосе», а в межмировом пространстве, которое представляет собой одно из измерений Вселенной. Поэтому, если вы полетите на космическом корабле с вашей родной планеты, то вы сможете увидеть что или даже кого угодно, но только не Архей. Так уж устроен наш мир. Надеюсь, со временем мы сможем узнать тайны, которые так тщательно скрывает от нас бесконечная Вселенная.
На тропинке, ведущей к лагерю, я заметила Лололошку, который беспокойно оглядывался по сторонам, словно ища кого-то.
– Что случилось, Ло? Кто-то потерялся?
– Джон куда-то пропал. Его уже целый день нет!
– Ты же знаешь его. Он же всегда куда-то уходит, ничего нам не сказав, так что для него, и для нас тоже, это в порядке вещей. У нас нет повода для беспокойства.
– Есть! С ним ушли Невер, Гимлин, Альфред и Беренгарий. Сорвен сказал, что в последний раз он видел всех пятерых около ворот. Они о чём-то разговаривали. А потом уже я заметил, что их в лагере нет.
– Дело приобретает интересный оборот, – сказала я, – Куда они могли подеваться? Джон что-то говорил тебе о своих планах?
– Нет. И хотя в этом обстоятельстве, как ты сказала, нет ничего странного, но, видимо, Джон не хотел, чтобы мы знали, а, следовательно, не могли помешать ему.
– Помнишь, Джон упомянул о некой теории, которую хотел проверить?
– Да, и его «теории» обычно не заканчиваются чем-то хорошим. Он знает, как мы реагируем на его предложения поставить какой-нибудь эксперимент...
– На жителях Архея, – воскликнула я, – мы должны немедленно найти его и остановить. Иначе он, сам того не осознавая, может причинить вред окружающим... и себе! Опыты с Искрой опасны!
– Хорошо. Тогда я в Долину, а ты посмотри около лагеря. Здесь намного меньше монстров, чем где-либо ещё. Я думаю, они выбрали такое место, где им не будут мешать эти твари.
Лололошка направился в сторону скинта, а я пошла вдоль бревенчатой стены лагеря.
«Да, эксперименты – это опасно, – размышляла я, – к их осуществлению необходимо тщательно готовиться, иначе последует провал. Ошибка в расчётах или даже неосторожное движение – всё может привести к необратимым последствиям»
Я сама неоднократно проводила (да и сейчас провожу) различные исследования: это неразрывно связано с моей профессией учёного. Я помню, как в Институте мы занимались изучением микрочастиц скинта, открытых еще в позапрошлом столетии Джеймсом Аллером.
Вы можете спросить: ведь изучение Искры началось еще много миллионов лет назад, наверное, эти частицы были известны ещё до Аллера. А я вам отвечу: не совсем так. Да, люди догадывались, что скинт, как и любое другое вещество, состоит из ещё более мелких «деталей», чем его молекулы, но тогда им недоставало мощного, высококачественного оборудования, позволяющего взаимодействовать с атомами.
В своей научной лаборатории Аллер разделил атомы прокса на мельчайшие его составляющие. Так стали известны одни из самых мелких частиц во Вселенной.
В своем обычном виде они были нейтральны, не вступали в реакции с частицами других веществ, но когда мы попробовали пропустить через них электрический ток большой мощности, то получили химический процесс с выходом колоссального количества энергии, именуемой Искрой. Тогда мы стали разрабатывать чертежи для строительства мощной электростанции, которая будет превращать обыкновенное электричество в энергию этого вида. Для чего это понадобилось нам, расскажу чуть-чуть позже, запаситесь терпением.
Вернёмся к нашей истории. Пройдя около километра, я заметила недалеко от северной стены лагеря белое сооружение, откуда доносились голоса. Палатка? Местность была ровная, поэтому, чтобы не привлечь к себе внимание, идти приходилось очень осторожно. Подобравшись ближе и спрятавшись за одним из больших камней, лежащих тут со времен доисторической эпохи, я увидела такую картину: вокруг небольшого котла, который я раньше замечала у Беренгария, стояли наши «пропавшие без вести». Джон что-то нетерпеливо объяснял им, показывая какую-то вещь, сделанную, по-видимому, из золота.
«Они собираются варить лекарство от заражения. Но почему это нельзя сделать в лагере?»
– Что вы тут делаете? – спросила я, выходя из-за валуна.
Джон обернулся. Он удивленно и немного с разочарованием посмотрел на меня. Потом его лицо снова приняло спокойное надменное выражение, и он сказал:
– Красавица, отойди немного, не мешай. Альфред, ты готов? Начинайте! – обратился он к остальным.
– Стоп-стоп-стоп! Подождите. Джон! Что это такое? Кто-нибудь объяснит мне, что тут происходит?
– Джон попросил нас попробовать приготовить пыль от заражения, используя нашу энергию и кровь, – сказал Альфред.
– И вообще, какая разница, что мы тут делаем? – сказал Джон.
– Ничего у вас не получится! «Искра» – не значит «Вспышка»! К тому же, это опасно. Почему ты не можешь этого понять?
– Ну-ну! Не начинай. У вас в Лололошкой есть плохая привычка – контролировать меня во всём, что я делаю. Это некрасиво!
– Мы тебя не контролируем. Занимайся, чем хочешь. Но если дело касается опытов над живыми существами, мы просто обязаны в это вмешаться.
– Послушай меня, красотка. Мы скоро уходим, некому будет готовить лекарство от заражения. И так только Лололошка и Сайрисса могут это делать. Сама посуди, не мне же этим заниматься!
– Так вот оно что! Наш великий Джон Дейви Харрис так зазнался, что брезгует отдать свою кровь для лечения жителей Архея! Это уже слишком, знаешь ли!
– Тебе не идёт, когда ты злишься, красавица, – насмешливо улыбнулся Джон.
– Хорошо, раз ты такой эгоист...
– Я – не эгоист!
– Ты эгоист, Джон! Ты не думаешь об окружающих! Если ты не хочешь использовать свою кровь, то уж лучше я отдам свою, чтобы исцелить заражённых!
– Нет, тебе я этого не позволю!
– А мне и не нужно твоего позволения! Я сделаю всё так, как этого хочу сама, и ты не сможешь меня остановить! Ты... ты бессердечен! У тебя нет других чувств, кроме гордыни и ехидства! Ты не знаешь, что такое сострадание. Тебе дороги только твои идиотские идеи, которые неизвестно как приходят тебе в голову!
– Ты не можешь так говорить, ты ничего не знаешь!
– Тебе плевать на всех! Ты хоть раз сказал кому-то что-то хорошее? У тебя нет друзей из-за твоего отношения к ним. И ещё: ты придумываешь себе какие-то дурацкие планы, какие-то никчемные «теории», из-за которых потом приходится выпутываться из проблем, свалившихся нам на голову! Только ты считаешь себя гениальным учёным, но на деле ты полный идиот, Джон! Всё, уйди, я даже разговаривать с тобой не желаю!
Лицо Джона помрачнело. Он ещё раз посмотрел на меня, потом развернулся, подошёл к скинту и исчез.
– Идите в лагерь, – сказала я остальным.
А сама телепортировалась в сон...