Симфония тишины

               Январь 2007.

— Что делают влюблённые в романе после счастливого конца? - спросил Юра Володю, который только что вышел из спальни.

— Они ведут скучную семейную жизнь, - ответил он, - любовь победила, с этого момента они легко справляются с любыми трудностями и ударами судьбы, понимаешь?

Юра пожал плечами.

— Мне нужно написать саундтрек для сериала, и я ищу вдохновение, но не могу сосредоточиться...

Последние дни Юры был где-то далеко с мыслями. В его голове была мелодия, которая не отпускала его: иногда она была яркой и мерцающей, как птичье пение, а иногда мрачной и вязкой, как смола. Юра положил пальцы на клавиши. Смолистая мелодия ползла по белым стенам гостиной и смешивалась с золотым светом утреннего солнца. Время, казалось, стало идти медленнее, но Юра был бы рад, если бы мог на мгновение остановить его. Из угла глаза он заметил, как володя, который перед зеркалом в прихожей продевал ремень в петли брюк, нахмурился.

— это мне знакомо, - сказал он и повернулся к Юре, - ты ведь работал над этим в Ораниенбурге, когда мы вернулись из Дахау?

володя был прав, именно в ту ночь к Юре пришла эта мелодия. Юра закрыл глаза и увидел перед собой сухие архивные документы, услышал ужасную громкую тишину, которую отражали холодные стены газовой камеры. Ужасы прошлого, что преследовали его там, всё ещё держали его в плену. Они проникли в его самое сердце и, как ледяной поток, протекли по венам, черная паутина накрыла его лицо, затрудняя дыхание. мелодия была как лекарство от страха смерти. Уже месяц Юра снова и снова слышал эту мелодию, как сломанный граммофон, который вскоре снова начинал с начала. он не мог поймать ее и продолжить писать.

— Есть еще одно произведение, которое к ней подходит, более яркое и лиричное. только вот я не знаю, как их соединить. Хочешь послушать?

После краткого взгляда на часы володя кивнул. Музыка зазвучала, мерцала на солнечном свете и качалась в тени кустистых ветвей сосны, растущей за окном. взгляд Володи стал серьезным, между его бровями появилась та самая морщинка, которую Юра так любил.
Когда он кончиками пальцев рисовал невидимые узоры на лбу Володи, его лицо расслаблялось, и любимые губы растягивались в улыбке. Уже с утра, когда Володя сонно щурился и тянулся за будильником, Юра восхищался этой черточкой. И днем, когда Володя, склонившись над ноутбуком, погружался в расчеты и планы, - всю неделю, пока Юра был здесь, Володя работал из дома. Но больше всего Юра любил эту маленькую черточку ночью, когда его дыхание в теплым медовом свете ночной лампы сливалось с дыханием Володи.

— Это невероятно красиво. Но действительно кажется, что это должно быть частью другого произведения, - сказал володя, когда музыка стихла. он снова исчез в ванной и крикнул,- ты сыграешь мне это позже? Мне нужно срочно в офис!

Юра закрыл крышку пианино и последовал за ним в ванную. Вопрос остался в воздухе, картина была слишком соблазнительной: с телефоном в руке Володя стоял перед зеркалом, рубашка еще не застёгнута. Юра подошел поближе, поймал его руку, которая возилась с пуговицами, и ухмыльнулся:

— Ты правда уже уходишь? ещё полчасика…

Володя потянулся к поцелую, но в последний момент остановился, оттолкнул руки Юры и сказал:

— Не могу… эта чертовская работа зовет.

— Это моё плохое влияние, или ты действительно устал? - спросил Юра, вытаскивая темно-синий галстук с дверцы шкафа, перекинул его на шею и начал завязывать поверх футболки.

— Наверное, второе. Завтра начинается новый проект, но по сути всегда одно и то же.

Юра перекинул уже завязанный галстук через голову и бросил его Володи на шею.

— Поймал! - ухмыльнулся он и добавил радостно, - тогда выбери другую дорогу.

— И какую? - Володя пожал плечами.

— Город все равно нуждается в том, что мне не нравится: жилые комплексы и торговые центры.

— А как насчет новых шалашей?

— Для поселений продаются только лесные участки. Но мне не хочется вырубать лес.

— У тебя же уже есть земля. Здесь, - он показал на руины пионерского лагеря, видные из окна,- ты мог бы все снести.

Они вышли в коридор. Герда прибежала, чтобы попрощаться с хозяином, и вертелась вокруг его ног. Володя вздохнул.
Теперь его черные брюки были покрыты светло-коричневыми собачьими волосами.

— Снести шалаш? Даже не думай! - сказал он возмущенно, - я не хочу уничтожать прошлое.

— А что ты тогда хочешь делать? - Юра достал щетку для одежды из ящика, присел на корточки и взглянул на Володю.

— Ещё немного побыть с тобой, - серьезно сказал Володя.,- а работа… Я бы с радостью вдохнул новую жизнь в прошлое.

— Ты можешь вдохнуть новую жизнь в шалаш.

— И погубить себя? Сегодня никому не нужны пионерские лагеря.

Володя надел пиджак, затем пальто, и вдруг его серьезный, почти мрачный взгляд сделал его не тем дружелюбным, домашним Володей, а Владимиром Львовичем - строгим и очень привлекательным генеральным директором.
Юра проводил его до машины - в футболке, шортах и тапочках.

— Вперёд, а то простудишься, - скомандовал Володя и открыл машину.

— А мой прощальный поцелуй? - возмутился Юра и потянул Володю за локоть за три метра высокий забор. Только после поцелуя в щеку и в губы он удовлетворенно улыбнулся.

— Можете идти, директор.

Юра помахал машине, которая завернула за угол на зимнюю дорогу, достал пачку сигарет из кармана шорт и закурил.
Герда тявкала осуждающе. Несмотря на то, что Юра замерзал, он не торопился возвращаться в дом. Он задумчиво посмотрел вдаль, где белоснежный слой снега покрывал заброшенную «шалаша». На ярко-синем небе не было ни облачка, солнце слепило глаза, а снеговые холмы, покрытые тонким слоем льда, сверкали всеми цветами радуги. Но тишина снаружи не отражала его внутреннего состояния. В нём бушевал шторм из вихрящихся, не согласующихся друг с другом мелодий.
Юра мотнул головой.

«К делу, саундтрек сам себя не напишет», - напомнил он себе и пошел внутрь.
Он сел за пианино и вздохнул. Несстроенный инструмент звучал так фальшиво, что ему пришлось приложить немало усилий, чтобы привести в порядок звуки в своем воображении.
Так как же звучит жизнь влюбленных после счастливого конца?
Когда, спустя целый час, он так и не нашел ответа, Юра сдался и переключился на меньшую задачу - рекламный заказ. Заказчик прислал ему музыкальный пример, который звучал как из эротического фильма, и добавил просьбу: «Что-то в этом духе, но с добавлением остроты».

— То есть порно с остротой? - спросил Юра у своего ноутбука, - серьёзно?

Он попытался сосредоточиться на задании, но снова его мысли стали блуждать.
Юра даже не заметил, как его пальцы, которые только что пробовали различные джинглы, вдруг снова начали играть ту самую мелодию из Дахау.
Так прошло до вечера; Юра перепрыгивал с рекламного заказа на свою композицию, но не мог продвинуться ни по одному из направлений. Пока его не застал Владимир Львович, вернувшийся с работы и нахмурившийся, увидев Юру, склоненного над клавишами.
После того как он снял пиджак и галстук и вернулся в домашний облик
Володи, он позвал Юру на ужин.

— Мне нужно сочинить острое порно, - заявил Юра, нарезая салат.

— Надеюсь, порно только для спальни, - ответил Володя,- ты мне что-то сыграешь?

— Я должен еще поработать, я весь день ничего не сделал. Хотя… десяти минут тоже хватит.

Юра подошел к пианино, но едва его пальцы коснулись клавиш, как он почувствовал объятия Володи и услышал его шепот:

— Ты уже решил, как долго останешься у меня?

Его тёплое дыхание щекотало в шее, его нежный голос пронизывал всё тело.

— Мои задания… - ответил он неуверенно, - одно нужно сдать послезавтра, а потом начнётся другое, гораздо более сложное. И честно говоря, легче научить верблюда петь, чем играть на твоём расстроенном пианино.

— Что за верблюд? - засмеялся Володя.

— Ты что, никогда не слышал, как верблюд плачет?

— Ладно, ладно. Я его настрою. Если хочешь, устроим для тебя рабочий кабинет. Что тебе нужно, чтобы хорошо сочинять?

— Ну, кое-что… Ты же знаешь мой кабинет в Ораниенбурге, - пробормотал Юра, проходя вторую октаву, - оборудование дорогое, да и я не собираюсь оставаться в Харькове навсегда…

— Сколько это "не навсегда"?, - снова спросил Володя.

Его объятие одновременно согревало и давило: оно было полным заботы и нежности, но в то же время требовало так много.

— Посмотрим. Подумай об этом завтра, ладно?

Юра сам не знал, как долго всё это будет продолжаться. Ему казалось, что он застрял между двумя полюсами, которые тянут его в разные стороны. Одна половина его сердца хотела остаться навсегда и больше не уходить от Володи. Другая хотела вернуться домой и погрузиться в музыку между стенами родного дома. Но он не мог быть в двух местах одновременно - в Харькове с его возлюбленным и в Ораниенбурге с его музыкой.

Юра не мог решить, когда настало время уезжать. Неясное предчувствие, неопределенная мысль, не дававшие ему покоя, вызывали почти физическую боль.

На грани сна он услышал голос, которому уже давно утратил лицо:

— Ну что, Юра, тебе нравится? - Это был голос его бабушки. Он увидел перед собой клавиши пианино, мерцавшие в его внутреннем взоре: белые, чёрные, белые, чёрные.

— Ты станешь известным пианистом, как твой дедушка.

С энергичным движением бабушка поставила перед ним листок с нотами, и Юра краем глаза заметил ткань её платья: фиолетовое с серыми полосками. И тут же он оказался в другом уголке своей памяти: они с бабушкой сидят за большим кухонным столом, Юра лет четырех, бабушка теперь моложе.

— Я включаю музыку, - сказала она властным тоном, - а ты рисуешь то, что слышишь.

На кухне звучал жалобный скрип скрипок, низко гудел контрабас. Когда Юра почувствовал вибрации по всему телу, он взял в руку карандаш.

Когда работа была завершена, он протянул ей рисунок.

Но бабушка сердито спросила:

— Что это за чепуха? Ты просто нарисовал моё платье.

— фиолетовый - это контрабас, тёмный и глубокий. А скрипки звучат печально и серо. Их много, как маленькие штрихи, и…

Юра резко проснулся и уставился с широко раскрытыми глазами в потолок. Его сердце бешено колотилось, но он не мог вспомнить, что так сильно напугало его.
Он оглянулся вокруг: утреннее солнце, пробиваясь через занавески, вырисовывало очертания мебели, а рядом с ним мирно спал Володя. Юра прижался к нему, вдыхал знакомый запах, погружался в дремоту и снова увидел серые полоски на фиолетовом фоне. Он встал только к десяти. Когда спустился вниз в кухню, его встретила целая феерия звуков. В сковородке шипел бекон, кофеварка выплёскивала ароматные облака пара, под ножом хрустели свежие огурцы.
Без слов он направился к пианино.

— Не хочешь сначала что-то перекусить? - крикнул Володя сквозь шум воды.

— Во сне мне пришла идея, я сначала её запишу.

— Ты не должен работать на голодный желудок.

— Легко тебе говорить, - ответил Юра, играя снова и снова одни и те же четыре аккорда, - ты ведь сам каждый утро убегаешь голодным…

— Сегодня я не бегал. У нас же день отдыха.

— Ах да.

Пятый аккорд окончательно исчез, четвёртый тоже ускользнул. Юра быстро набросал жалкие остатки в своей записной книжке и пошёл в кухню.
Они решили, что в эту субботу просто ничего не будут делать. В планере Володи было записано: долго валяться в постели, побаловаться бранчем и смотреть фильмы весь день, а главное - не работать. Последний пункт был жирно подчеркивается.
На столе, помимо бекона и свежего салата, лежали фрукты, сыр, булочки и тарелочки с вареньем.

Юра поставил джазовую пластинку, и они начали завтракать.

— Ты уже подумал, как долго останешься? - спросил Володя, которому всегда нужен был чёткий план.

— Как насчёт того, чтобы остаться до весны, скажем, до апреля?

Глаза Володи весело блеснули. Он нежно погладил Юру по руке.

— Но сможешь ли ты здесь работать? У тебя ведь столько дел…

Это была правда. Юра и так едва справлялся: ноутбук и пианино, конечно, годились для рекламных мелодий и простых композиций, но для сложных саундтреков…

— Наверное, мне стоит что-то арендовать, - размышлял Юра вслух, откусывая булочку. - ты знаешь какие-нибудь студии или репетиционные комнаты в Харькове? Я мог бы часть работы делать там, а часть здесь.

— Зачем так усложнять… - Володя достал ручку и блокнот, поправил очки и спросил,- итак, что тебе нужно, чтобы чувствовать себя здесь как дома? Это всего лишь вещи, их можно купить.

— Может, позже? - Юра хотел наслаждаться этими сладкими минутами безделья.

— Конечно. Но не стоит слишком затягивать.

Терпения Володи хватило ровно на сорок минут.

— Так что, ты бы предпочёл работать в гостиной, или мы обустрои для тебя кабинет?

— Кабинет? - удивился Юра.

— Да, почему бы и нет? Студию для сочинения музыки. Пойдём, посмотрим наверху.

Они поднялись по лестнице и обошли два небольших и одну большую комнату с балконом.
Володя пояснил:
— Здесь изначально планировались моя спальня и две гостевые комнаты. Но теперь я сплю внизу, и даже Герда редко сюда поднимается. Можешь распоряжаться всем этажом.

Они остановились в комнате с балконом. Юра посмотрел на заснеженный двор и обнял Володю за талию:

— У меня начинает складываться впечатление, что ты хочешь подкупить меня жилплощадью.

— Мы никогда не узнаем правду, - Володя улыбнулся. - Или тебе всё-таки больше нравится гостиная?

— Нет-нет. Здесь очень даже ничего, - ответил Юра.

В гостиной его постоянно что-то отвлекало. Вещи, от которых невозможно было оторваться. Сегодня это были манящие запахи из кухни, вчера - настойчивое желание Герды получить порцию ласки, а до этого - сам Володя, дремлющий на диване в соблазнительной позе. Как тут сосредоточиться на аккордах?

— Но оборудовать удобное рабочее место будет непросто, - всё ещё сомневался Юра.

— Не забывай, что создавать пространства - это моя работа. Кроме того… Мы же теперь вместе. Я не могу переехать к тебе навсегда, как и ты ко мне. Но с кабинетом твоё разъездное расписание больше не будет зависеть от заказов.

— Это аргумент, - прошептал Юра, взял Володю за руку и потянул его к большому окну. Посмотрев наружу, он вздохнул, - но здесь так неуютно.

— Мне пока не удалось наполнить этот дом теплом. А может, это получится у тебя?

В этом было что-то. Когда Юра впервые увидел дом, он был впечатлён, насколько тот был светлым и просторным. Но в радостной суете встречи он не заметил, насколько пустым он казался.
Минимализм и строгость определяли каждую деталь дома. Всё было выполнено в антрацитовом и белом цветах, местами дополненных тёмным деревом. Ничего лишнего, никаких мелочей, разбросанных по углам. Фотографии на стенах изображали пустынные пейзажи: голые леса, унылое море, каменистую горную тропу.
У Юры была совсем другая атмосфера. Его дом был не просто местом, полным знакомых и дорогих сердцу вещей и воспоминаний, но его крепостью, источником сил. Это было место, где он мог чувствовать себя в безопасности, убегать от своих забот, с которым он слился в единое целое за долгие годы. Даже самое красивое рабочее пространство в доме его возлюбленного не могло заменить ему собственного дома. Но Володя был прав - это всего лишь вещи.

— Ладно, попробуем, - согласился Юра, не подозревая, что на ленивый день можно поставить крест. Володя тут же принялся строить планы и заполнять задачи на всю следующую неделю.

— Тебе нужна мебель, - задумался он вслух, внезапно выбежал в коридор и крикнул, - пойдём, хочу тебе кое-что показать!

Юра лениво потянулся за ним.

— Вот, - Володя указал на угол, где громоздились коробки, - здесь наверняка найдутся стол, стулья и несколько полок. Это всё вещи, которые я изначально планировал поставить в те комнаты наверху. Выбирай, что тебе нужно, и скажи, что ещё нужно заказать.

Оставшуюся часть дня они провели за составлением списков покупок. На следующее утро Юра с трудом смог удержать Володю от похода по магазинам. Но настройщика для фортепиано, готового прийти в воскресенье, он организовал.

— Зачем? Всё равно, если инструмент поднимут наверх, его придётся настраивать заново, - пожаловался Юра.

— Тогда мы просто вызовем настройщика ещё раз. Твоя работа не может ждать, пока мы закончим с рабочей комнатой, - возразил Володя.

По его подсчётам, обустройство рабочего пространства займёт около двух недель. Чтобы не терять это время, Юра начал листать жёлтые страницы Харькова в поисках звукозаписывающих студий.
Он выписывал адреса, а Володя отмечал их на карте.

— Мне стоит взглянуть на них завтра. Сможешь подбросить меня в город?

— Конечно. Если хочешь, поедем вместе, - предложил Володя.

— Но разве тебе не надо работать?

— У меня только одна важная встреча в полдень. Если подождёшь до этого времени, можем потом вместе пообедать и заодно заглянуть в мебельные магазины.

— Ты у меня просто супер! - восхищённо воскликнул Юра, чмокнув Володу. - Чем я только заслужил тебя…

— Поверь, ты заслуживаешь куда большего, - с улыбкой ответил Володя, притягивая Юру к себе.

                  ***

Всё оказалось проще и быстрее, чем они ожидали: уже вторая студия соответствовала всем требованиям Юры. Её владелец, немногословный мужчина с длинными волосами, кожаной курткой и ковбойскими сапогами, предложил оборудование высочайшего качества.
Когда Володя припарковался на стоянке своей фирмы, Юра осторожно сказал:

— Твоим сотрудникам, наверное, не стоит меня видеть. Я лучше подожду в машине.

— Я не собираюсь тебя скрывать, - решительно сказал Володя. - моих сотрудников не касается, кого я привожу в офис. Возможно, ты наш новый партнёр.

— Партнёр - звучит хорошо, - улыбнулся Юра и открыл дверь пассажирского сиденья.

В вестибюле их встретила миниатюрная женщина с короткой стрижкой и стильным ярко-красным брючным костюмом. Её холодный голос показался Юре смутно знакомым - вероятно, она говорила с ним по телефону прошлой осенью, когда он искал Володю.

— Это Лера, моя ассистентка, - представил Володя, - а это мой друг, очень талантливый композитор.

— Юра - достаточно, - он пожал Лере руку, - Владимир Львович, наверное, хочет поручить мне написать вальс для ударной дрели.

— Кажется, я что-то подобное видела в рекламе по телевизору, - вежливо улыбнулась Лера и обратилась к Володе,- Дмитрий Викторович снова опаздывает. Я напомнила ему о встрече, и он обещал поторопиться. Остальные уже в конференц-зале, они очень рады, что руководство заинтересовалось их видением будущего.

Володя показал Юре свой кабинет и сказал, что он может чувствовать себя как дома. Затем он вышел, раздражённо говоря по телефону:

— Дима, как мы можем обсуждать будущее компании без заместителя директора?

Юра с интересом осмотрелся. Он узнал книжный шкаф, который видел во время звонков по Skype Володей. На стенах висели в рамках грамоты, строительные чертежи и фотографии. На одном изображении его взгляд остановился: оно показывало дом, как у Володи, но в виде бунгало - уютный и идеально вписанный в хвойный лес. Прекрасный загородный дом.
Раздался стук в дверь, и показалась голова Леры.

— Могу вам что-то принести? Чай, кофе? - спросила она.

— Нет, ничего не нужно, спасибо.

— Владимир Львович передает, что задержится немного.

— Так много людей, которые хотят представить свою туманную перспективу будущего?

— Говорят именно так, - улыбнулась Лера,- остался только хрустальная шар.

И вдруг Юре пришла в голову идея, как можно объединить будущее и прошлое.

— Лера, у вас наверняка есть портфолио с проектами, которое вы могли бы мне показать?

— Конечно, с удовольствием, - ответила она.
Пять минут спустя они сидели на диване и перелистывали большую папку. Ассистентка с энтузиазмом объясняла преимущества полосчатых и столбчатых фундаментов, затем рассказывала о финских или канадских строительных лесах.
Юра внимательно слушал, но все равно почти ничего не понимал. Когда Лера как раз с увлечением объясняла, почему они используют исключительно балки камерной сушки, вошел Володя. Он бросил недовольный взгляд на Леру, затем на Юру, который выглядел немного ошарашенным, и улыбнулся:

— Вижу, вы уже познакомились.

                   ***

В четырнадцать часов они сидели в китайском ресторане недалеко от Ботанического сада. Едва они сделали заказ, как Володя открыл свой планировщик.

— Мне кажется, нам стоит начать с крупных мебельных предметов, - сказал он.

Юра ответил:

— Давай сначала поговорим о твоей работе. Почему ты не хочешь восстановить Ласточку? Ты говоришь, что никому не нужны пионерские лагеря. Но что насчёт загородного комплекса? Ты говоришь, что нужно вырубать лес. Но эти столбчатые фундаменты можно поставить даже в джунглях. Лера мне всё подробно объяснила.

— Она, видимо, немного преувеличила, Юра. Так просто не получится…

— Кроме того, - не сдавался Юра, решительно настроенный бороться до победы, - я видел ваши проекты, они просто восхитительные. Есть как минимум пять вариантов, которые идеально подойдут для такого загородного комплекса и органично впишутся в природу.

— Юра, я понимаю, что это звучит глупо и причудливо, - тихо сказал Володя, - но Ласточка для меня важна, именно такая, какая она есть. Я не хочу, чтобы она исчезла.

— Но она уже исчезает, она разрушается и поглощается землёй. Сейчас, прямо на твоих глазах. И теперь и на моих - я могу увидеть её из окна своего рабочего кабинета.

— Тогда пусть время её разрушит. Но не я.

— Тогда давай сделаем это. Вместе. О медленном умирании Ласточки ты, похоже, забыл о жизни. Но ещё не всё кончено. Давай попробуем вернуть туда хоть что-то.

Володя молчал. Он тихо поел и, выходя из ресторана, спросил:

— Что ты конкретно предлагаешь, вместо того чтобы пойти за покупками?

— Мы могли бы поехать в «Ласточку» и представить, как бы выглядели ваши дома здесь,- Юра достал из кармана записку с названиями моделей и стал перечислять, - ФК-40, ФК-60…

К его удивлению, Володя согласился.
Лес был холодным и мокрым. Тонкий слой снега покрывал землю, здесь и там уже образовывались темные пятна. Юра и Володя шли по аллее пионерских героев и несколько раз проваливались по щиколотку в грязь.

— Представь, например, на месте этой развалюхи современный ресторан, - сказал Юра, указывая на старую столовую.

— Представь лучше, что здесь нужно снесение до фундамента. Даже сирень, у которой ты меня в первый раз поцеловал, будет выкопана и выброшена на свалку,- голос Володи был таким грустным, что Юра почувствовал, как его сердце сжалось.

— Давай посмотрим, что стало с этим кустом, - предложил он и взял Володю за руку.

Когда они наконец добрались до трансформаторной будки, вместо когда-то пышного куста они нашли мертвую поросль.

— Видишь, природа приняла решение за тебя, - вздохнул Юра,- не беда. Значит, будет новый куст сирени, новые дома и новые дорожки. Всё будет новым, а мы останемся старыми. Представь, здесь, - он указал на остатки старой больницы, - мог бы быть двухэтажный дом с твоими любимыми панорамными окнам, а здесь, вместо спортивной площадки, будет небольшой, но с сауной. Может быть, даже все дома будут с сауной.

Вместо ответа Володя направился к бывшему бараку пятой группы. Когда они заметили следы на снегу у старого каруселя, Юра удивленно поднял брови.

— Иногда здесь собираются подростки, - объяснил Володя,- местные жители давно настаивают, чтобы я оградил эту территорию.

— Ещё один повод навести здесь порядок. Эта земля - это всего лишь свалка и старые воспоминания. С твоим молчаливым согласием здесь уже ходят пьяные подростки. Наверное, они тоже разобрали пианино на части и разрисовали памятник Портнову граффити. Если бы Ольга Леонидовна знала, что здесь творится с государственной собственностью, она бы тебя на части порвала!

— Что ты вообще на неё позарился?! - засмеялся Володя.

— Ты заставляешь меня напоминать о власти этой ведьмы!

— Мы уже переходим к угрозам? - Володя вытянул лицо в шутливой гримасе.

— Хорошо, значит, действительно нужно что-то предпринять. Но ты скоро уезжаешь и оставляешь меня с моей стройкой…

Его дыхание зависло облачком в воздухе. Юра прижался к нему и молчал.

— А это стоит денег, больших денег, - продолжил Володя,- всё сносить, вывозить, новую дорогу прокладывать… Мне нужно найти инвестора.

Как будто он уже составлял планы расходов в голове, Володя нахмурился, и ямочка между его бровями снова появилась. Юра коснулся его любимого лица и прошептал:

— Тогда найди одного.

Завтра сразу кого-нибудь пошлю для измерений. Тогда тут конец всякому спокойствию.

Юра кивнул и улыбнулся:

— Нужно хорошо использовать последние спокойные часы.

— Что ты предлагаешь?

— Сразу наверстать упущенное. Я хочу обнимать и целовать тебя в каждом уголке этого проклятого лагеря, везде, где мне раньше приходилось сдерживаться. Наконец-то я могу делать что хочу, и никто не помешает. Даже ты!

И они поцеловались. Сначала на поле одуванчиков, на котором они стояли. Потом у трансформаторной будки, где они впервые обнялись. Юра прошептал:

— Если ты меня опять оттолкнешь…

— Никогда…

Затем они стояли на замётанной снегом площади, у памятника Портнову.

— Здесь! - скомандовал Юра перед флагштоком и прошептал в губы Володи,- закрой глаза и подумай о том времени.
Каникулы закончились, автобус уехал, и я уехал с ним. Ты приходишь сюда, опускаешь флаг, чтобы отнести его в прачечную… И когда ты поворачиваешься, я вдруг стою перед тобой. Я вернулся и набрасываюсь на тебя.

— А за нами стоит Леонидовна и получает инфаркт?

— Точно!

Лестница у театрального зала заскрипела, когда они поднимались, дверь, висевшая на одном ригеле, с грохотом окончательно оторвалась.

Юра мягко подтолкнул Володю к зрительскому креслу и уселся ему на колени. Их поцелуи становились всё более страстными. Когда Юра почувствовал холодные руки Володи под своим свитером, он прошептал:

— Ностальгия ностальгией, но мы уже не восемнадцать… Мы себе ещё что-нибудь подхватим…

Володя смеясь отстранился и сказал:

— Хорошо, тогда давай домой.

Они оставили старый театр, аллею Пионер-героев позади, прошли через ворота и сели в машину. В прихожей они сняли куртки, в тесном объятии прошли в спальню, Юра толкнул Володю на кровать и наклонился над ним. В следующие несколько часов они забыли о строительстве «Ласточки». Только после полуночи, когда Юра, усталый и счастливый, свесил руку с кровати и начал гладить шею Герды, Володя снова взял свой планер и сел.

— Ты всё ещё сомневаешься? - тихо спросил Юра.

— Да… - ответил Володя, глядя в окно. Тьма поглощала всё, что было за ним: сад, плакучую иву, лагерь.

— Давай перестанем жить в прошлом. Отпусти. Я не там, дорогой, я здесь. И ты тоже здесь, со мной.

Володя повернулся к нему и мягко улыбнулся. Потом он растянулся, прижался головой к груди Юры, который обнял его. Другой рукой он выключил свет и уже начал засыпать, когда услышал, как Володя тихо шепчет:

— Я отпускаю.

                    ***

Следующие две недели Юра проводил, разрываясь между обустройством офиса и своими композициями. Утром он ездил в студию, после обеда выбирал мебель и обои, а потом дома отдавал указания погрущикам. Как только он закрывал дверь за ними, снова садился за ноутбук или за пианино и работал, пока Володя не возвращался из офиса.
Жизнь Юры давно не была такой расписанной. Он чувствовал себя истощённым, но выкладывался, чтобы успевать выполнять сроки. Как только заказ был сдан, уже ждал следующий.
В тот вечер Юра заварил себе крепкий кофе и так увлёкся работой, что не заметил, как Володя вернулся домой.

— Не слишком ли поздно для кофе? - спросил тот, снимая пиджак.

— Поверь, я так устал, что десяти литров не хватит, - ответил Юра.

— Бедняжка… - Володя с сочувствием погладил его по голове,- скоро всё закончится. Как вижу, пианино уже наверху?

— Да. Обои высохли, а последние мебели доставили сегодня. Теперь тут всё забито коробками, не пройти.

— Завтра суббота, будем расставлять. Извини, что ты всё один делаешь. Я всегда стараюсь уйти пораньше, но постоянно что-то мешает.

— Ничего, понимаю. Есть новости по «Ласточке»?»

— Ничего не изменилось. А у тебя? Рабочие ведут себя нормально?

— Да. Только они смотрят на меня, как на экзотическое животное.

— Почему?

— Наверное, их раздражает мой акцент. У меня есть акцент? Столько лет, как я живу в Германии, меня это не удивляет,- Юра пожал плечами и отмахнулся, - давай закажем пиццу и посмотрим фильм.

— Я могу что-нибудь приготовить…

— Володя, твоё жареное куриное мясо просто потрясающее, честно, но мне нужен сыр.

— Ладно, получишь свою пиццу.

— А рюмочку рома?

— И рюмочку рома, - кивнул Володя.

— Прекрасно! Дай мне ещё полчаса с моей музыкой, потом я буду полностью твой.

Следующие два часа они провели на диване с пиццей, наблюдая, как сначала напряжённые отношения героев фильма с каждой минутой разваливаются. Фильм не понравился ни Юре, ни Володе Сначала Юра был просто раздражён, но к концу фильма его охватила неопределённая тревога.
Володя выключил телевизор и пробурчал:

— Это что, психотриллер? Скорее трагедия. Что хотел сказать нам автор? Что нет надежды и ничто не вечно? Зачем такие фильмы снимают?
Чтобы люди впали в депрессию?

Юра мрачно улыбнулся и сказал:

— Иногда мне кажется, что всё хорошее в моей жизни существует только для того, чтобы я в какой-то момент это потерял. Точнее, уничтожил. Просто так, случайно.

— Вот что делает этот фильм. Хочешь поговорить об этом?

— Ну, мои последние настоящие отношения были так давно, что я уже забыл, как это - не быть одному. Зато я точно знаю, сколько сил и энергии мне нужно было вложить. И какую пустоту оставила в моей душе эта разлука.

— Боишься, что я могу тебя ранить?

Юра боялся совсем другого: того момента, когда чувства угасают, и на их место приходит тупое безразличие. Но он ответил:

— Мне кажется, я никогда не научился правильно строить отношения.

— Я точно знаю это даже меньше, чем ты. История с Светой и промах с Игорем вряд ли можно назвать отношениями. Может, нам нужно учиться этому вместе.

— Пожалуй, нужно, - Юра улыбнулся, - а завтра я выберу фильм.

Но на следующий день, из-за упаковки коробок и расставления мебели, о расслаблении не было и речи.
Пока они подключили всю технику, было уже за полночь, и после быстрого ужина Юра просто рухнул в постель от усталости.
На следующее утро он первым делом побежал наверх, чтобы полюбоваться результатами их работы.
Володя пришел с двумя чашками кофе.

— Ну, доволен?

— Да, - Юра сделал глоток, - совсем не так, как у меня дома, но очень красиво, - это было не ложью, даже если он не привык к такому пространству, - теперь я наконец-то могу по комнате ходить туда-сюда, как безумный гений, который вынашивает свое следующее шедевр. Мы добавим еще немного цвета - яркое одеяло для дивана, картину над столом…

— Не поедем ли мы сразу за покупками?

— Пожалуйста, не сегодня. Я бы с радостью провел весь день в кровати, но, к сожалению, мне нужно компонировать.

— А вечером мы отпразднуем твою новую рабочую комнату? Я хотел пригласить тебя поужинать, но если ты предпочитаешь остаться дома, я могу что-то на гриле приготовить. И бутылку рома взять.

Юра с улыбкой поцеловал его в щеку.

— Ты лучший!

Через два часа Юра встал с пианино и пошел на балкон. Рекламный джингл для шоколада никак не удавался, заказ стоил ему последнего терпения. В легкую, бодрую мелодию постоянно внедрялся мотив из Дахау. Тяжелая, мрачная музыка не отпускала его. Как только его концентрация ослабевала, она становилась громче и казалась насмешливой:

— Ты тратишь свои силы на ерунду, в то время как тебя ждет нечто великое.

— Я знаю, не мучай меня, - умолял Юра невидимого укора, - дай мне немного времени, пока я не закончу работу…

Он прикурил сигарету и наблюдал за тем, что происходит в саду. Володя стоял у гриля и раздувал угли, а Герда с невинным видом подкрадывалась к миске с мясом.

— Осторожно, вор на три часа! - крикнул Юра с улыбкой.

— Герда, вон! - командовал Володя, затем поднял голову и крикнул, - всё одно и то же с ней… Юра, надень что-то, еще захвораешь!

— Я уже иду, - соврал он.

Пока он вдыхал последние затяжки, его взгляд задержался на голом флагштоке вдали. Огонь в гриле выбрасывал искры в воздух, и это напомнило ему другое огнище - большое кострище, языки пламени которого касались звездного неба. Затем он вспомнил ночь спустя, двух мальчишек, которые, рыдая, дали друг другу обещание когда-нибудь встретиться снова.
Он снова посмотрел на Володю, который поддался уговорам: Герда с удовольствием грызла кость. Юра улыбнулся. Могли ли те двое мальчишек под ивой представить себе, что через двадцать лет они снова будут вместе, здесь, в этом месте? Старше, помятые жизнью, но в любви соединенные.
Чистое счастье заставило сердце Юры забиться быстрее, и он сам не заметил, как снова оказался у рояля. Его пальцы играли нежную мелодию, ясную, как безоблачное небо. Она не подходила к мотиву из Дахау и уж тем более к его заказу на рекламу, но была как раз тем, что идеально подходило для флейтовой партии, которая недавно пришла ему в голову. Он записал ноты в тетрадь и задумался, о чем же эта мелодия. Может, о воплощенной надежде? И пока он снова и снова играл эту мимолетную, но такую живую композицию, ему вдруг стало ясно, что он больше не хочет работать ни минуты.
Он решил, что заказ может подождать до завтра, быстро оделся и пошел в сад, где обнял Володю сзади и уткнулся носом в его волосы.

— Уже готово? - удивлённо спросил Володя.

— Нет, я как-то не могу продвинуться. Но ничего, я предпочитаю провести время с тобой. Прощание все равно скоро наступит.

Володя повернулся и взял лицо Юры в свои руки.

— Не переживай, у нас еще целых шесть недель. И когда ты привыкнешь к новой обстановке, работа пойдет как по маслу.

— Да, если бы я не отвлекался постоянно… Кстати, как вкусно пахнет!

— Голоден?

— Очень, - он потянулся за поцелуем, но тут Герда, с голодным взглядом, начала терзать жарящееся мясо,- таймер прозвенел. Мне нужно перевернуть мясо.

Володя поцеловал Юру в лоб, повернулся к грилю и, бросив через плечо:

— Я всегда мечтал жить за этим высоким забором с кем-то, кого я действительно люблю. Но даже в самых смелых мечтах я не мог представить, что этим кем-то будешь ты.

— Ты всё ещё вынужден скрываться?

— Может, я изменился, но эта необходимость останется. За забором реальность, и она опасна.

— Ты прав, но по сравнению с реальностью двадцати лет назад… Постепенно, но уверенно что-то все-таки меняется.

Когда он открыл бутылку, ему вдруг пришла в голову мысль о Йонасе. В голову быстро пронесся тревожный вопрос:

— Когда-то я был так уверен, как сейчас, что наши отношения будут вечными. А чем все закончилось?

Они подняли бокалы, Володя произнёс тост:

— Хотя ты не можешь остаться здесь навсегда, я хочу, чтобы ты не чувствовал себя гостем, а полноценным членом этой семьи, Юра. Ты должен знать: этот дом - тоже твой дом.