Глава 1. Плохо прикрытое приглашение.
Туточки моя дорогая Death_Wish666 нарисовала главных героев книги, и, как по мне, нарисовала офигительно. Ей - респект и спасибо, книге - иллюстрации)) Вот они:
Начинался рассвет. Солнце медленно, словно с неохотой выползало из-за горизонта, заливая светом всё вокруг и окрашивая облака в ярко-розовый оттенок.
По удивительно спокойному для этого времени года морю пролегли блестящие, слепящие глаза солнечные дорожки. Вода в лучах восходящего светила заискрилась, запереливалась солнечными бликами.
Под окном слышно было ржание лошадей - видимо, Билл - мой садовник и конюх, молодой, но вечно сонный парень - открыл ворота конюшни, чтобы лошади, уже который день стоявшие без дела, могли немного выгуляться.
Я протёр глаза и, усилием воли заставив себя оторвать голову от подушки, сел на кровати. Начался новый день.
Видно было, что Дэвис - пятидесятилетний старик-слуга, за довольно-таки приличную плату готовивший мне еду и убиравший в доме, уже побывал здесь. Об этом можно было догадаться по открытому окну, из которого несло холодной утренней свежестью.
По моему нагретому за ночь телу побежали мурашки, и я, зябко поёжившись, нырнул обратно, в тёплую постель.
- Дэвис! - что есть мочи закричал я. - Идите сюда!
«Надо всё-таки соорудить звонок для него, - подумалось мне. - Это куда удобнее, чем орать каждое утро».
Старик, несмотря на свои пять десятков лет, ходил довольно бодро, и вскоре на лестнице послышались его шаркающие шаги.
- Доброе утро, сэр, - сказал он, стоя на пороге. - Что прикажете?
- Доброе утро, - кивнул я. - Принесите мне одежду и кофе покрепче.
- Слушаюсь, - поклонился Дэвис, но не вышел из комнаты.
- Ну что такое? - недовольно сказал я. - Будьте добры, поскорее!
- Сэр... - смущённо покашляв, произнёс старик. - Прошу прощения за беспокойство, но тут такое...
- Что не так? - спросил я, чувствуя, как в сердце у меня начинает шевелиться тревога - нечасто я видел своего слугу таким растерянным. - Ну говорите же скорее, Дэвис, чёрт бы вас побрал!
- Сегодня ночью, - сказал старик, решившись, - кто-то подсунул под дверь письмо. На нём нет обратного адреса, нет отправителя. Только, сэр, написано: «Джеку Шерману в собственные руки».
- И всего-то? - удивился я. - Зачем же из этого делать такую драму?
- Всё бы ничего, сэр. Да только печать на нём... Да вот же, сами посмотрите.
И он протянул мне какой-то измятый грязный конверт.
Бумага была самая что ни на есть дешёвая - такая на каждой почтовой станции есть. Как и говорил Дэвис, ничего, кроме имени адресата, на конверте написано не было.
Только вот в правом нижнем углу стояла печать. Увидев которую, я понял, что волосы у меня на голове встают дыбом.
- Чёрт побери... - пробормотал я, проводя по ней дрожащими пальцами. - Чёрт побери...
Это был страшный знак. Знак, который называли «меткой дьявола». Знак, державший в ужасе всю Англию.
Знак шайки Белого Черепа.
Дрожащими руками я разорвал конверт - ослепительно белый, помещённый в тёмно-синий чернильный круг череп скалился в отвратительной усмешке, и от его улыбки по коже бежали мурашки.
Внутри оказался сложенный вдвое лист бумаги, развернув который я впился глазами в написанные крупным, аккуратным и на удивление ровным почерком:
«Джеку Шерману.
Здороваться не буду, и прощанием себя не обременю. Это удел интеллигентов. А я - всего лишь старый моряк.
Ты - счастливый человек. Не каждый из смертных получал письма от самой шайки Белого Черепа. Уже несколько лет мы держим в страхе всю Англию, никого не боясь и выходя сухими из самых безнадёжных переделок. От слов «Белый Череп», как тебе, думаю, известно, трепещут самые смелые люди. И ты, хоть и не известный человек, знаю, дрожишь.
Да, тебе пишет сам Белый Череп - главарь знаменитой шайки. Вся Англия знает, что я одноглазый, и поэтому ты, мне кажется, должен был догадаться, что я - Джон Хью. Или Одноглазый Краб. Или король трёх океанов, как больше нравится.
Восемь лет назад на том жалком клочке земли в открытом море фортуна улыбнулась тебе. Но в этот раз не на что надеяться - сейчас тебя никто не спасёт, кроме твоего разума, который, надеюсь, подскажет тебе правильное решение. В прошлый раз ты отобрал у меня огромные деньги, по полному праву принадлежавшие мне, и теперь я вернулся за долгом.
На свою - да и на твою беду - я подобрал тебя в трактире и до сих пор жалею об этом. Давай будем откровенными - ты лишил меня звания короля трёх океанов. Про меня и мою бесславно погибшую знаменитую «Чёрную Акулу» уже почти забыли. Все забыли об одноглазом одиночке, столько лет заставлявшем дрожать всех на берегах трёх океанов.
И я хочу заставить их вспомнить меня. Хочу в море. Хочу, чёрт возьми, вернуть себе титул короля трёх океанов.
И верну. Но для этого мне нужен ты. А точнее, те деньги, которые ты незаконно присвоил себе. Подло забрал их и перепрятал в другом месте.
Не знаю точно, сколько их осталось на острове, но очевидно, что не меньше половины от общей суммы - большего наша переполненная посудина взять на борт не могла. И этих четырёхсот с лишним тысяч фунтов мне хватит.
Я не собираюсь отнимать у тебя твою никчёмную жизнь, я не собираюсь даже грабить твой домишко. Мне нужна эскадра из нескольких судов с лучшим вооружением и командой во всей Англии, которую я на имеющиеся у меня средства не соберу. Для этого мне нужны деньги с острова. А где они зарыты, знаешь только ты.
Одним словом, вот моё условие. В течение трёх дней после получения этого письма, в любое время дня и ночи ты должен выйти за ограду своей чёртовой усадьбы. Там тебя встретят мои люди, отведут ко мне, ты расскажешь о том, где зарыто моё золото и спокойно уйдёшь обратно. Мы тебя - клянусь всеми кораблями моей будущей эскадры - не тронем.
Но только если ты выполнишь условие. Если же тебе вдруг вздумается делать глупости, то - клянусь всеми кораблями моей будущей эскадры - на рассвете четвёртого дня я подниму на воздух твою конуру, а тебя самого собственноручно разрежу на мелкие кусочки.
Сопротивляться бесполезно, Джек. Причём абсолютно бесполезно. Я вернулся за короной -никто и ничто не сможет помешать мне вернуть её.
Либо ты соглашаешься, либо покупаешь билет к праотцам. И доставим тебя мы туда без задержек.
Белый Череп»
Кровь ударила мне в голову. Я закрыл глаза, снова открыл, ущипнул себя, но всё оставалось, как прежде. Это письмо не было сном.
Должно быть, вид у меня был неважный - Дэвис, испуганный, кажется, уже не только печатью на письме, подбежал ко мне и начал обмахивать меня утренними газетами, которые он держал в руках.
- Что там, сэр? - спросил он дрожащим от волнения голосом. - Неужели эта страшная шайка и правда...
Вместо ответа я протянул ему письмо. Он пробежал по нему глазами и, всплеснув руками, картинно, как в дешёвых трагедиях, воскликнул:
- Вам пишет сам Белый Череп! Спаситель всемилостивый, мы погибли!
- А точнее, погиб Джек Шерман, - пробормотал я себе под нос. - Не выйти к ним я не могу. А если выйду, то, уверен, одноглазый не задумается и сразу нарушит свою клятву. А иначе кто даст ему гарантию, что я указал правильное местоположение его золота?
Его золота.
- Сэр... - как-то смущённо, неловко проговорил Дэвис. - А позвольте спросить, что это за золото и что за остров?
Только тут я понял, что старик, видимо, абсолютно не понимает, что происходит - ведь ему неизвестно, что происходило на одном необитаемом острове со мной и Джоном Хью восемь лет назад.
- Присядьте, Дэвис, - сказал я, изо всех сил пытаясь выглядеть спокойно. - Сейчас я вам всё расскажу и объясню.
Я уже давно сидел на краю кровати, и сейчас старик, недоуменно глядя на меня, осторожно пристроился рядом.
- Слушайте.
***
Это было давно - восемь лет назад. Я, тогда ещё пятнадцатилетний мальчишка, жил в одном скромном трактире на берегу моря. Мои родители умерли от свирепствовавшей эпидемии, и меня приютил дядя, дававший мне еду и крышу над головой в качестве платы за мелкую работу по хозяйству. Я был у него чем-то вроде подмастерья.
Один сердобольной старик, долгое время наведывавшийся к нам и полюбивший меня всей душой, научил меня читать. У дяди было много, несколько полок разных романов, по преимуществу морских. Любовь к которым, собственно говоря, и стала причиной того, что я впутался в эту авантюру с Одноглазым Крабом..
В один прекрасный день в бухту, напротив которой стоял наш трактир, вошло какое-то судно. Я, грезивший тогда морскими приключениями, просто сошёл с ума, мечтая о том, как попаду на него и сколько всего интересного будет в моей пока что такой серой жизни.
Не буду вдаваться в подробности, скажу только, что несколько человек из команды этого корабля высадились на берег и зашли в трактир.
Где им приглянулся я. Я всей душой пытался оказаться поближе к ним, послушать их разговоры, и они заметили меня.
Среди них оказался тот самый роковой человек, из-за которого моя жизнь разделилась на «до» и «после» - Джон Хью, теперь назвавший себя Белым Черепом, а тогда именовавшийся королём трёх океанов. Ему, на мою беду, нужен был юнга в команду. И он, выдав себя за безобидного добряка-морехода, заманил меня на борт своей шхуны.
Первые минуты я был на седьмом небе от счастья - моя мечта исполнилась, я оказался на настоящем пиратском корабле. А потом Хью снял с моих глазах эту розовую завесу.
Он со злорадной усмешкой рассказал мне, что отныне я - юнга на пиратском судне, не получающий за свою работу ни копейки и трудящийся исключительно для того, чтобы его не убили.
И я остался на «Чёрной Акуле» - глупый, наивный пятнадцатилетний мальчишка. Первое время я был для пиратов кем-то вроде раба, но потом, предотвратив мятеж, завоевал расположение Хью, а заодно и остальных членов команды, благодарных мне за то, что я их не выдал.
Тот день, когда мы захватили судно, на котором возвращался откуда-то домой знаменитый испанский феодал Бэлтрэн лос Ортего, я проклял на всю жизнь. Ведь если бы Хью тогда не объявил, что отдаст этот мешок с костями только за несколько десятков тысяч фунтов, мы бы не оказались на острове Одноглазого Краба, где бездельничали в ожидании прибытия судна с выкупом.
Пятнадцатилетние люди, как известно, отличаются особенным любопытством. Мы ждали на острове выкупа за Ортего целый месяц, и за этот месяц я успел облазить весь остров вдоль и поперёк, встретив там даже восьмерых потерпевших кораблекрушение, которые потом очень помогли нам в борьбе против испанцев. В давние времена здесь, если верить рассказам Хью, бывал сам Долговязый Бен - знаменитый пират Генри Эвери. Не знаю, правда ли это, но вот то, что здесь точно бывал кто-то из пиратов - факт, потому что на берегу одной из рек острова, в лесной чаще, стоял бревенчатый военный форт, послуживший нам сначала домом, а потом и крепостью.
Из-за идиотизма капитана нашего второго судна операция по обмену сорвалась, и испанцы, во главе которых теперь стоял жаждущий крови Бэлтрэн лос Ортего, высадились на острове. Мы были вынуждены запереться в форте и довольно долго держали оборону, но понимали, что рано или поздно у нас закончатся люди (и провизия), и мы окажемся в лапах нашего недавнего пленника.
Однако Хью придумал план спасения. Он, подговорив нескольких испанцев, решил убить Ортего, захватить галеон и с его помощью освободить запертых в форте людей. Мы под видом парламентёров пробрались на судно испанцев, но захватить его не смогли и еле-еле унесли ноги. А потом ещё и выяснилось, что «Чёрная Акула», наша последняя надежда, разбилась об скалы в том месте, где одноглазый её спрятал от врагов.
Мы, отчаявшиеся, остались одни. Возвращаться в форт было бы безумием, у испанцев делать тоже было нечего... Такие положения называются безвыходными, и мы уже почти смирились с тем, что застряли здесь на всю оставшуюся жизнь.
Но я, видимо, родился под счастливой звездой - мне опять повезло, причём повезло так крупно, как мы и мечтать не могли.
Бурей к острову прибило китобойную шхуну. Её капитан, увидев землю, решил пополнить запасы воды и наткнулся на нас. Мы рассказали ему нашу историю, и он - да и его команда - твёрдо решил помочь нам. И мы даже разработали план, казавшийся нам тогда буквально беспроигрышным, но он, увы, сорвался - прорыв из крепости должен был совершиться ночью, а за несколько часов до этого испанцы начали расстреливать форт из пушки, которую они притащили со своего судна.
Немногие из команды смогли спастись. А те, кто смогли, привели за собой к ждавшей их китобойной шхуне испанцев и выдали им, таким образом, наше местонахождение.
«Подруга шквалов» - так называлась шхуна - не успела выйти в море. Галеон перегородил ей выход из бухты.
Но Хью в очередной раз спас нас от верной гибели. По его приказу мы прокопали проход в отделявшем нас от моря земляном перешейке, который соединял с сушей полуостров Парусов - его берег был одним из берегов бухты. И мы смогли выбраться из ловушки.
Однако испанцы не хотели отпускать нас просто так и, увидев, что мы ускользаем прямо у них между пальцев, бросились в погоню.
Их было гораздо больше. Но у нас на борту находился Хью и вся его выжившая команда. И мы победили.
Это была страшная, пожалуй, самая страшная абордажная схватка из тех, что я повидал на своём веку. Палубы обоих судов были залиты кровью и завалены трупами, отовсюду раздавались страшные вопли раненых... Но мы победили. Пусть и заплатив за это огромную цену.
Нас было в два раза меньше. Шхуна, как известно, вообще не может противостоять галеону. Но мы смогли. И победили.
***
- Но причём же здесь сокровища? - воскликнул старик, непонимающе глядя на меня. Я видел, что он всё ещё не может переварить, не может осмыслить того, что я сейчас ему рассказываю. - Сэр, хоть убейте, но я ничегошеньки не понимаю!
- Да, Дэвис, я, наверное, говорю слишком сбивчиво. Я волнуюсь, очень волнуюсь, Дэвис. Но постараюсь ответить на все ваши вопросы. Вы спрашивали, причём здесь сокровища? А вот причём. Во время того рокового месяца, что мы провели на острове, маясь от безделья и ожидая корабля с выкупом, у команды возникли с капитаном некоторые... разногласия. Дело в том, что старые товарищи Хью, плававшие вместе с ним под началом Чёрной Бороды, перед неудачным мятежом рассказали команде о том, что он зарыл здесь, на этом острове, огромную сумму денег - девятьсот тысяч фунтов стерлингов - а потом убрал почти всех свидетелей, подняв на воздух целый корабль. История интересная, но долгая, расскажу как-нибудь потом.
Дэвис с досадой хлопнул себя по колену. О том, что я восемь лет назад плавал с самим Джоном Хью на «Чёрной Акуле» он слышал в первый раз и, несмотря на изумление, хотел узнать о нём как можно больше. Фигура короля трёх океанов вся обросла легендами и слухами, порой правдивыми, порой невероятными, а порой просто смешными. И теперь старика терзало любопытство - какое-то боязливое, трепещущее любопытство.
- Так вот, когда мы прибыли на остров, - продолжал я, - и у команды появилось много свободного времени, они подумали-подумали и решили потребовать у одноглазого сказать им, где лежат девятьсот тысяч фунтов стерлингов. А заодно и сместить его с капитанского поста - причины для этого, разумеется, нашлись.
- Но... - протянул Дэвис, - зачем им свергать такого удачливого капитана?
- А затем, - ответил я, - что он отнял у них девятьсот тысяч фунтов стерлингов, и его старые товарищи, которые эти фунты добыли, поделились своей злобой с остальными. Но Хью ведь не просто так назвали королём трёх океанов - не так-то легко его переиграть. И он смог удержать власть, пообещав, что после получения выкупа он разделит сокровища между всеми членами команды, в противном же случае они могут его прикончить.
- И что он, сдержал обещание? - спросил старик.
Я улыбнулся:
- Сдержал, да только потому, что заставили. После того, как испанцы были побеждены, капитан китобоев поставил его перед выбором: либо ты показываешь, где золото и делишь его на всех, либо мы тебя оставляем на острове гнить рядом с твоими денежками. И одноглазому пришлось выбрать первое. Золота было слишком много, и половину мы перепрятали в другое место, о котором теперь знал только я, капитан китобоев Билл Смит, капитан островитян Адамс и несколько матросов, которые помогали нам зарывать сокровища. Эти матросы, по странному стечению обстоятельств, погибли, в ту ночь, когда пираты попытались захватить нашу шхуну. И, получается, единственными, кто знает, где лежит пятьсот тысяч фунтов, остались мы.
Дэвис как-то странно ухнул - видимо, из-за баснословности этой суммы.
- На эти деньги я и построил усадьбу. Из них и тебе плачу. Хью, правда, когда мы подошли к Портсмуту попытался с помощью своих товарищей ночью перерезать нам глотки, но у него это, к счастью, не получилось, и он вместе с остальными бунтовщиками прыгнул в воду и вплавь добрался до берега.
- И там собрал шайку?
- Видимо, да. Грабить он умеет прекрасно, и с этим белым черепом придумал очень хорошо. Эффектно, я имею в виду. Ну кто бы ещё кроме него догадался каждый раз оставлять на месте преступления белый человеческий череп?
Тут до Дэвиса наконец-то дошли смысл и суть происходящего, и он, сразу как-то обмякнув, пролепетал:
- Страшно мне, сэр. Столько лет назад вы влипли в такую передрягу, а теперь...
- Теперь подверг этой опасности вас и обеспечил вашему черепу такую же участь, как и моему - украшать место преступления, - закончил я.
Старик не ответил, но по искажённому ужасом лицу было понятно, что он имел в виду именно это.
С минуту мы молчали. А потом Дэвис дрожащим голосом проговорил:
- Сэр, если тут всё так серьёзно... то вам надо выполнить все требования из письма. Тягаться с шайкой Белого Черепа - верная смерть.
- Идти в их лапы - тоже верная смерть, - сказал я. - Неужели вы думаете, что они поверят мне на слово и отпустят? А что, если я их обману? Как им проверить это?
- Никак, - с горечью в голосе согласился Дэвис.
- Вот-вот. Нет, это просто рассчитанная на дурачка уловка для того, чтобы заманить меня к себе. Плохо прикрытое приглашение в путешествие на необитаемый остров. Они думают, что я так и дамся им в руки! Никуда я не пойду.
- Но тогда они утопят нас в нашей же крови! - воскликнул мой собеседник. - Ведь в письме написано, что...
- А я не приду! - перебил я, совсем разгорячившись. - и ничего мне не сделает этот проклятый одноглазый! Я уеду в ближайший город - там они не посмеют напасть на меня.
Дэвис отчаянно замотал головой:
- Сэр, опомнитесь! Даже я, хоть уже и стар, но всё же понимаю, что раз бандиты сказали выходить за ограду в любое время суток в любом месте, то значит, они окружили усадьбу.
- Дьявол! - взревел я. - Куда же мне деваться?
Мой собеседник промолчал.
- Вот что... - сказал я, подумав немного. - Дэвис, друг мой, возьмите коня и съездите в город за полицейским нарядом. Пускай приедут сюда. А уж заплатить я им смогу. Щедро. Так и скажите: щедро.
Хотя казалось, что бледнеть Дэвису уже некуда, в одно мгновение он побелел и стал похожим на какое-то гипсовое изваяние.
- Н-но... - начал было он, однако я перебил его:
- Лошадь возьмёте у Билла в конюшне. Никаких «но». Вас они не тронут - им нужен я. Каждая минута на счету.
Честно признаться, если бы меня в этот момент спросили, почему каждая минута на счету, я бы не смог ответить. Я не смог бы ответить, даже если б спросили что-то другое. От страха голова стала какой-то свинцовой, и ни одной мысли, кроме пульсирующего ужаса, там не было.
- Мистер Шерман, - пробормотал Дэвис, - я, право, боюсь...
- Дэвис, давайте скорее!
Старик, шаркая ногами, вышел из комнаты. Как же мерзко я чувствовал себя, когда посылал верного слугу, да ещё и такого преклонного возраста, в этот по-настоящему смертельно опасный путь. Я, как и он, был уверен, что все подходы к дому уже находятся под наблюдением шайки, и - мне стыдно в этом признаться - хотел на всякий случай проверить, так ли это на самом деле. Проверить на другом.
Я встал у окна. Отсюда было прекрасно видно всю мою усадьбу - небольшой, отгороженный забором участок посреди вересковой пустоши. Ближайшее село находилось чуть ли не в миле отсюда - когда дом строился, я не хотел себе никаких соседей, кроме вереска. И даже внутри него жили только три человека: Джек Шерман - владелец усадьбы, старик Дэвис - если можно так выразиться, домашний слуга и вечно сонный садовник и конюх Билл. Вот он, мой скромный садик, вот конюшня...
Оттуда, из конюшни, Дэвис вывел коня и неуклюже взгромоздился на него. Зевающий Билл запер за ним ворота - его лицо не выражало ни малейшего удивления по поводу такого раннего визита за ограду. «Это не моё дело» - вот что было девизом всей его жизни.
Со своего наблюдательного поста я видел, как Дэвис припустил мелкой рысью, испуганно, словно воришка оглядываясь. Даже мне было страшно за него. Дрожь берёт при одной только мысли, что у него сейчас творилось в голове.
Однако старик не успел отъехать и на полсотни ярдов от ворот, как вдруг откуда-то - точно непонятно, откуда именно, скорее всего, из зарослей кустарника, зеленевшего рядом с тропой - выскочили два высоких мускулистых мужчины с пистолетами в руках.
Сердце у меня тут же полетело куда-то в пятки. Я сначала зажмурил глаза, но потом снова открыл. Врагу надо смотреть в лицо.
Но получилось так, что в лицо я посмотрел только своему старику-слуге. Он чуть ли не галопом летел обратно, и мне казалось, что подуй сейчас ветерок, и наездник полетит с лошади на землю.
Я прямо в том, в чём спал, сбежал вниз и заскочил в конюшню.
На Дэвиса было жалко смотреть.
- Почему ты вернулся?! - закричал я.
- Они с-сказали, - заикаясь, пролепетал он, - чтобы я не возвращался без Джека Шермана.