борьба и безмятежность
Чонгук выходит из клуба совершенно опустошенный. Сделав голубокий вдох, он замечает парней из университета и просит ребят подвезти его, они, конечно же, соглашаются.
Пока боксер идет по двору общаги, он думает над словами Розанны, и на душе становится так тоскливо и одиноко. Прямо сейчас его компания медленно разлагается, каждый погряз в своем личном поражении, а он не может взять себя в руки, потому что зацепился за чертов айсберг, и страдают вместе с ним его близкие. Поднялась тревожность.
Чонгук хватается за грудь находясь в лифте, ему тяжело дышать, внутри все сдавливается, а непонятный страх навязывает все новые и новые мысли. Голова как под давлением, парень даже не осознает, что двигается дальше своей комнаты, к решению всех своих проблем. Открыв дверь француза без стука, он заходит внутрь.
Тэхен сидит за столом и вздрагивает от неожиданности. Когда блондин замечает Чона, его зеленые глаза колко сужаются и жалят так, что боксер почти физически ощущает исходящую злобу. Чонгук под этот взгляд из-под очков садится на край жесткого дивана и, расставив ноги, опирается локтями в бедра, скрепляя пальцы между собой. На француза не смотрит.
— Давай погорим.
— Я тебя слушаю, — в голосе Тэхена нет и намека на милость, но Чонгук всё понимает, он пришел не за этим. Он пришел извиниться.
Шатен делает тяжелый и грузный вдох.
— Я разозлился, не спрашивай на что, потому что я сам не знаю. Перегнул, хотел вывести тебя на эмоции, после твоих слов разозлился еще сильнее. Это не самое лучшее оправдание, но я думаю, было видно и раньше, что я не контролирую себя в гневе. Мой проеб. Прости за испорченный день, да и за настроение тоже. Я в любом случае не хотел чтобы так вышло.
По телу Тэхена бегут мурашки от того, настолько сильно он раздражен. Хочется избить этого наглого придурка и вытурить за дверь, но он уже достаточно с ним общается, чтобы понять, как именно можно на него воздействовать. Безразличие лучший его помощник.
— Ничего страшного, — отвечает серо, будто чужие слова для него ничего не значат, и это работает. Чонгук поднимает на блондина карий, встревоженный взгляд.
— Для тебя, — Гук как будто его упрекает. Он не понимает, как Тэхен может оставаться таким спокойным, неужели ему действительно все равно? Парень ждет от француза совсем не этого, но у блондина на этот разговор свои планы. Он решил побыть честным.
— Чонгук, раз уж мы пришли к разговору, то думаю, стоит сказать это сейчас, — парень поправляет очки на переносице и заглядывает боксеру в глаза, — я не испытываю тех же чувств, что и ты. Пытался давать тебе ответную ласку, потому что и сам нуждался в тепле, но мотивы у нас, к сожалению, в этом плане разные. За это я прошу прощения. Моя любвеобильность могла показаться тебе проявлением симпатии.
Гук слышно сглатывает. В голове проносится белый шум, а сознание отрезает последнюю связывающую их нить. Это все. Конец его чертовой Вселенной. Глаза моментально сереют, делаются пустыми, но он находит в себе силы кивнуть и уйти достойно, без истерик, на которые у него не осталось сил.
— Я это понимал, и все равно на что-то надеялся. Тоже мой проеб, — на секунду закрывает глаза и зарывается пальцами в волосы, пропуская через них свои короткие пряди, но Тэхен не дает ему уйти, придавливает сверху своими словами, каждое из которых забивает на теле Чонгука гвоздь.
— Я не настроен на отношения и имею некоторые проблемы, которые не дают мне нормально проявлять свою симпатию. Мне кажется будет лучше, если мы прекратим контактировать, — казалось, будто француз извиняется, но будучи умелым манипулятором, он безжалостно находил новые болевые точки, — ты сможешь отойти от всего этого, и я перестану мучить себя тем, что могу давать тебе ложные надежды.
— Я не настроен на отношения так же, как и ты. Говорил уже, что мне нужно многое в себе реанимировать, сегодня я в этом убедился. Но рыбка, я серьезно заставлял тебя чувствовать муки за твое ко мне отношение? — Гук снова смотрит в непроницаемое лицо, будто высеченное из камня, — прости и за это.
— Не за что здесь извиняться, твоей вины тут нет, — Тэхен кончено же так не считает.
— И все же. Не хочу прекращать общение по понятным причинам, но если тебе правда некомфортно, то хорошо, — боксер встает на ноги и, похлопав себя по карманам, натягивает на лицо вымученную улыбку и подходит к двери, — я сделаю, как ты скажешь.
— Так будет лучше, — говорит Тэхен напоследок, и как только дверь за Чонгуком закрывается, он подходит, закрывает ее на ключ и говорит уже искренне, — извини.
Юнги чувствовал, как рот пересыхал от одной только мысли, что придется разговаривать с девушкой, перед которой он, как считал, сильно провинился. Розанна же наоборот, смахнула набежавшие слезы после Чонгука, и ровным ясным взглядом взглянула на него по новой, ожидая каких-то действий. Ну не будет же она первая начинать разговор. Немного потоптавшись на месте, Юнги все-таки произнес:
— Здравствуй, — прочистив горло, — Я бы хотел с тобой поговорить о том вечере в клубе.
— Ну говори, — блондинка задирает подбородок, и весь ее вид кричит о том, что ей абсолютно неинтересно, что гитарист будет сейчас рассказывать. От этого Мину становилось совсем не по себе.
— Чеен, — Юнги сокращает между ними расстояние, подойдя на три шага ближе, — прости меня за ту ночь. Я был пьян, но это меня, конечно, не оправдывает. Просто пойми, что ты была не в том месте и не в то время, я был разбит, казалось, что весь мир против меня и я чувствовал себя полным неудачником. Да я и сейчас так считаю. Мне приятно твое внимание, но...
— Все, довольно, — резко прерывает его девушка, — я принимаю твои извинения, потому что все понимаю, не надо распинаться.
Юнги облегченно выдыхает.
— Спасибо, — после его слов нагрянула давящая тишина.
Розанна, сложив руки на груди, смотрела на него выжидающим взглядом, а он глазами антилопы следил за каждым взмахом ее белесых ресниц. В конце концов девушка не выдерживает и, поправив кепку на голове, мягкой поступью движется к выходу.
— Ну я тогда пойду, — говорит Розанна, и гитарист сжимает руку в кулак без возможности пошевелиться. Она прошла мимо него так легко и изящно, наградив шлейфом какого-то неизвестного парфюма с запахом роз. Когда Юнги обернулся, Чеен на крыше уже не было. Парень сжал пальцами волосы на затылке и посмотрев на черное небо, что-то взвешивал внутри себя, а потом сорвался к выходу.
— Чеен! — закричал он через парапет, заставляя блондинку вздрогнуть. Она остановилась, а гитарист побежал сломя голову, перепрыгивая ступени, лишь бы только добраться до девушки и взять ее за запястье, а дальше... а дальше он не знал, что ему делать.
— Ты дурак? — спрашивает блондинка, смотря в глупое до невозможности лицо. Узкие глаза Юнги были несвойственно округлые, рот открыт, грудная клетка ходуном ходит, а взгляд застрял на ее лице, будто передавал все свои эмоции. Но Рози не телепат, ей нужно все говорить словами, однако, нутро предательски простреливала теплота вперемешку с надеждой.
— Что? Нет, п-прости, просто... — парень выглядел очень растерянно. Зачем он вообще побежал за ней, как угорелый? Крикнул, за руку вот держит. Полный кретин.
— Юнги, долго ты меня держать будешь? — снаружи Розанна выглядела непоколебимо: вздернутая бровь, наглый взгляд, а внутри она хихикала с такого Юнги и, кажется, влюблялась только сильнее.
— Нет, то есть да, то есть, конечно, — парень опускает ее ладонь и, закрыв глаза, делает глубокий вдох. Мысленно дает себе обещание прибить Чонгука, когда вернется, — я бы хотел, чтобы ты не держала на меня обид, мне правда это важно. Среди всех девчонок ты единственная, которую я не хотел бы обижать, но я не ручаюсь за свои чувства в данный период. Мне хочется обижаться на мир и зависать с кем попало, потому что мне больно, а ты... — Юнги смотрит ей прямо в глаза, — а я тебе нравлюсь и...
— Так зависай со мной, — немного обиженно говорит блондинка. Мин мотает головой, — почему нет?
— Мне нужны знакомства на одну ночь, я не хочу тебя так унижать, это слишком. Куда легче воспользоваться незнакомым человеком и телом.
— Юнги, ответь честно, — теперь очередь Чеен хватать парня за руку, — не будь у тебя Суен и всех этих тупых обстоятельств, ты бы посмотрел на меня, как на девушку?
— Конечно, — удивленно отвечает он, — ты очень красивая, я бы сразу это сделал. Вопрос другой, сделала бы это ты?
— Так я нравлюсь тебе? — пухлые губы развелись в обворожительной хищной ухмылке. Юнги опешил.
— Да! То есть нет, то есть...ты красивая, но, все в общем сложно, — парень прокашливается и продолжает, — даже если бы не было Суен и моей влюбленности, мы все еще очень разные, но это не мешает мне объективно тебя оценивать. Ты и сама знаешь, что красива.
— Знаешь, сколько людей считают также? Да дофига, но меня интересует твое мнение. Чимин сказал, ты видишь во мне сестру.
— В каком-то плане так и есть, я дважды вытаскивал тебя из панических атак и мне не все равно, как ты себя чувствуешь. Что-то братское есть определенно, — задумчиво отвечает Юнги и бросает взгляд из-под ресниц. Розанна заметно поникла, но не потеряла былой гордости и еще выше задрала свой подбородок.
— Так ты видишь во мне сестру, которую хочется защищать? — спрашивает она, отойдя от парня на несколько шагов вниз по лестнице.
— Нет, определенно нет, но это одно из чувств. Черт, я не знаю, как тебе объяснить, что я чувствую, — Юнги спускается следом за ней и останавливается так, чтобы быть с девушкой на одном уровне.
— Ладно, забей, — Чеен смотрит себе под ноги и зажевывает губу, съедая весь блеск. Настроение нарыдаться как следует в своей комнате и никого не видеть.
— Прости, если сказала что-то не так. Мне было важно перед тобой извиниться, но это все, что мне было нужно.
— Да поняла я, — грубо отвечает блондинка, поправляя кепку на голове, — для чего ты так разоделся, если просто извиниться хотел? — она приглядывается к его внешнему виду и морщит нос, с пренебрежением понимая, для чего именно Юнги мог так вырядиться. Для девчонок, конечно же.
— А это...
— Стоп, это что, Валентино? — Розанна обходит парня и отодвигает ворот его черной кофты, чтобы увидеть бирку, — откуда у тебя брендовый шмот? Думаешь, все девушки ведутся на бренды? Этот такие дешевые понты, Юнги.
Юнги который раз за этот разговор тушуется под чужим напором и желает побыстрее скинуть с себя липкое чувство стыда. Он осторожно убирает с себя чужие руки и поворачивается корпусом к Чеен.
— Это подарок от Чонгука, — тихо отвечает он, больше не вглядываясь ей в лицо, — в прошлый раз ты сказала, что не носишь вещи дешевле тысячи долларов, и я подумал, что если вдруг тебе снова захочется что-то у меня попросить, я мог бы отдать ее.
Чеен пораженно выдыхает и от стыда закусывает нижнюю губу, тут же проходясь по ней кончиком языка. Она немного мнется на кафельной ступеньке, а потом резко сокращает между ними расстояние и, приподнявшись на носочки, мягко касается губами холодной щеки. Юнги от неожиданности кладет ладони на поясницу блондинки, удерживая их обоих на месте и смутившись, отводит взгляд, когда Розанна отстраняется.
— Я все равно сделаю тебя своим, — серьезно говорит она, в который раз поправляя свою кепку, — тебе нужно время, я его дам. Но Юнги, мое терпение не безграничное. Разберись с тем, что у тебя тут, — палец на секунду касается его грудной клетки, — и потом приходи ко мне. Просто так ни у кого не возникает желания подарить человеку чужой подарок.
— Я... — растерявшийся гитарист не знал, что ответить. Где-то в глубине души он и сам не понимал себя и своих желаний касательно этой девушки.
— Не говори, — Чеен резко прерывает его, опускаясь вниз на одну ступеньку, — обдумай мои слова, ладно? Не спиши с ответом, я не дам тебе второго шанса.
— Хорошо, — Мин тяжело сглатывает и опускается следом за блондинкой, засовывая руки в карманы, — я провожу.
Розанна слабо улыбается и берет гитариста под руку, прижимаясь к его плечу. Юнги выдыхает расслаблено, будто сбрасывает с себя все тяжелые камни и начинает внимательно следить за обстановкой, чтобы не дай Бог не нарваться на неприятные компании. Уже внизу он спрашивает у Чеен, с кем она сюда пришла и после ответа, отводит девушку к самому дальнему столику, где сидели Чимин, Гаен и Дженни. От вида бывшей девушки Миндже, Юнги опешил.
Брюнетка выглядела как нельзя хорошо в элегантном мини черном платье, на лице красовалась обворожительная улыбка. Когда она заметила гитариста, то приветливо ему улыбнулась, в это же время к ней подошел незнакомый Мину парень, пригласивший ее танцевать. Девушка отказывать не стала.
— Твой дружок рядом ошивается? — спрашивает Чимин, презрительно окатив Юнги взглядом, — не хочется на него наткнуться.
Мин напрягается всем нутром и, сжав губы, говорит, что ему не стоит переживать. Розанна опускает его руку и встает по правую сторону от брата, кладя ладонь на его плечо. Пак быстро теряет интерес к гитаристу и утыкается в свой телефон. Решив не задерживаться, Юнги кивает Чеен и, полоснув в последний раз глазами по присутствующим, разворачивается в сторону выхода. Заводя свой BMW, парень думает только о теплой постели и как бы без происшествий добраться до дома с тремя шотами текилы в крови.
Сходив в общажный душ, почистив зубы и надев чистое белье, Юнги заваливается в кровать, совершенно наплевав на храпящего соседа. Парень долго не может уснуть, думая о Чонгуке и странном поведении Тэхена, которое с каждым днем становилось все страннее. Хотя учитывая все их предыдущие разговоры наедине, было понятно, что у француза очень интересное восприятие на чонгуков счет. Так вот, недели три назад у них состоялся диалог в кафетерии, который плавно перетек в чужие откровения.
— Я думал о возможности отношений с ним, — говорил Тэхен, не оставляя кожу вокруг больших пальцев в покое, — у меня много зажимов и комплексов. Вряд ли я после всего этого смогу вступить в отношения, вернее, в здоровые отношения. Да и внешние данные у меня далеки от идеала, а Чонгук, как я успел заметить, достаточно часто опирается на внешность человека. Да и он сам неплох собой. И все это расстояние невыносимо, я ведь приехал сюда всего лишь на год, как мы будем, вернись я обратно во Францию?
Тогда, призадумавшись, Юнги всем своим эмпатским нутром старался проникнуться переживаниями и страхами француза. Ему хотелось наставить парня и правильно преподнести ему то, что Чонгук не варвар и на психику давить не станет, ему можно дать шанс. Хотя бы просто попытаться.
— Тэ, подобное проявляется сильно с ненормальным партнером. В плане, у тебя травмирующий опыт, где тебя буквально надломили. И если ты правда захочешь, то переступи через себя и попробуй. Комплексы никуда не денутся, ты будешь их прорабатывать со временем, что-то глушить, что-то выкидывать. Чонгук не тот кто ломает, зачастую сломать пытаются его. И как человек со стороны скажу, тебе не стоит его бояться. Отношения - опыт, но еще это общение и перенимание понятий, принципов и ценностей друг друга. Да и Чонгук... — Мин улыбается, вспоминая своего непутевого друга, — он же буквально пищит от тебя? Внешность, характер, ему все в тебе нравится.
— Он не видел всю картину, — мотает головой Тэхен, — он не видел меня.
— Ты и про расстояние говоришь, Чонгук тот самый человек, который переедет с тобой в этот Париж. Поверь, я слишком хорошо знаю своего дурака. Он восхищен тобой. Черт, да он даже стихи тебе пишет, знаешь вообще, что это значит?
Тэхен поднимает глаза на друга, пытается передать что-то через взгляд, но изумрудный цвет загадочен ровно так же, как и обычно. За оправой очков Юнги ничего не видит, а француз хмыкает невесело и тверже впивается в карие омуты напротив.
— Он восхищен моим образом.
— Я так не думаю, — гитарист хмурит брови и немного думает над ответом, — он подмечает каждую мелочь в тебе, каждое переживание. Пытается помочь и дойти до уязвимых мест, чтобы скрыть их от чужих глаз. Опять же, Тэ, Чонгук не падок на обертки, он куда глубже чувствует.
— Я подумаю об этом, — Тэхен ставит локоть на стол и кладет свою голову, начиная рассматривать людей в кафетерии, — вряд ли в одночасье получится скинуть все те страхи, что преследуют не первый год и довериться ему, но спасибо.
Юнги помнит, как приободрился после этих слов и мысленно пожелал Чонгуку не обложаться. Внимание этого холодного блондина тяжело удерживать, но его приятель тот еще ледокол, и не таких раскалывал.
— Можешь выговориться мне. Я поддержу вас как по отдельности, так и вместе.
Спустя три дня затворничества и бесконечных мыслей, Юнги решает проехаться до магазина одежды в центре. Он меняет домашнюю футболку и надевает новую, черного цвета. Укладывает волосы на правый бок, спрашивает у соседа, нужно ли ему что и, получив отрицательный ответ, выходит из комнаты.
Три дня назад Чонгук рассказал ему о разговоре с Тэхеном, где француз очень жестоко дал другу точный ответ на продолжительность их отношений. Все три дня Мину приходилось говорить с ним и успокаивать, потому что состояние Гука его пугало. В последние месяцы он сам не свой, а тут еще и качели эти неимоверные, хотелось уберечь.
С этими думами в голове, гитарист пересекает хол, коротко здоровается со сторожем, и вдруг его кто-то окликает.
— Юнги, постой! — прилетает в спину голос француза. Парень оборачивается и вопросительно смотрит на Тэхена, но тот кивает на дверь и говорит: — пойдем, выйдем.
— Ну пойдем.
Уже на улице гитарист закуривает сигарету и выдыхает дым, наблюдая за Тэхеном, что смотрел себе под ноги и пинал какой-то камушек носком кроссовка.
— Не знаю, с чего начать... — говорил Ким, натягивая рукава толстовки на пальцы, — как там Чонгук?
— Зачем тебе это? — Юнги щурится и внимательно следит за чужим лицом, никак не ожидая услышать последующие слова.
— Потому что я волнуюсь, — говорит блондин совершенно спокойно и непринужденно, чем возбуждает в гитаристе раздражение. Парень крепче затягивается и выдыхает дым.
— Определись с чувствами к нему и тогда только спрашивай.
— Юнги, — упрекающе смотрит Тэхен, — я ведь тоже переживаю из-за всего случившегося.
— Слушай, Тэхен, — Мин от злости тушит остаток сигареты о бетонную стену и выкидывает окурок в траву, — он мне несколько часов утверждал, что виноват в вашей ситуации, а после спрашивал, что именно означали твои действия и слова в его сторону, раз не было чувств. Ему хуево, пусть он этого не показывает.
— Ни в чем он не виноват, — блондин снимает очки и сжимает переносицу пальцами, закрыв глаза. Он уже очень устал от этого странного чувства вины, — Я боюсь сделать хуже, поэтому и решил, что будет лучше, если мы отдалимся.
— Ты решил, — усмехается Юнги и нащупывает в кармане кофты ключи от машины. Он уже порядком устал от чужих псевдостраданий. Раскаяния на лице француза не было, а значит и забота у него липовая.
— На то есть причины, — Тэхен полосует острым взглядом и выглядит надменно. Зеленые глаза блестят от света уличного фонаря, заставляя гитариста поежиться. Было в них что-то зловещее, — я говорил тебе о некоторых из них.
— Раз у тебя есть причины, то не спрашивай, как он. Исход всё равно будет очевиден.
С этими словами Юнги поворачивает в сторону парковки, не желая и дальше оставаться с Тэхеном наедине. Осадочек после него остается гадкий, и хочется отмыться от чужого лицемерия, в которое тебя окунают с головой.
Чонгук с компанией своих парней лежал на его кровати с банками сладкой газировки и чипсами. Были все, кроме Миндже, который отказался от мальчишника, сославшись на помощь отцу в офисе. Ребята знали, как это дело было важно, поэтому не возражали, решили собраться втроем. Хосок и Юнги долго болтали об университете и экзаменах, а Гук чатился с парочкой игроков из футбольной команды и попутно лайкал симпатичных девочек в инстаграме. С того разговора с Тэхеном прошла целая неделя.
Потихоньку разговор парней перетек в обсуждение личных моментов. Хосок спросил у Мина, как тот себя чувствует и знает ли он, что Суен уже месяц прогуливает учебу, гитарист кивнул. Конечно же он знал, но больше его сердце не волновала обеспокоенность, лишь только легкая грусть проскальзывала на лице, являя отсутствие безразличия. Говорить о ней не хотелось, поэтому Юнги решил сменить тему, рассказав о том, как увидел Гаен той ночью в клубе. Даже Чонгук обратил на них внимание и очень удивился вместе с Хосоком.
— Я думал, у них любовь, — сказал боксер хмыкая, — как же легко тебя могут променять на что-то мимолетное.
— Ты сам так делаешь, — косится на него Юнги.
— Я? Да никогда в жизни.
— Ага, скажи еще, что прямо сейчас не ищешь себе подружку на ночь, — посмеивается Хосок, и получает подушкой по лицу.
— Мог бы и посочувствовать, скотина ты редкостная, — Чонгук отшвыривает телефон и запускает руку в пачку чипсов, зачерпывая горсть и отправляя их в рот.
— Она там не одна была, — продолжает Юн, — все французы, кроме Тэхена.
Услышав имя своей больной одержимости, Чонгук заметно поник и посерел. Его настроение быстро скатилось вниз, и атмосфера в комнате стала напряженней. Парень уткнулся в телефон, но не мог ни на чем сконцентрироваться, ведь все мысли были забиты французом, с которым у них никогда ничего не выйдет. От осознания, что его отшили окончательно сносило башню, хотелось крушить и напиться.
Чтобы как-то приободрить друга, Юнги решает рассказать ему об их с Тэхеном разговоре во дворе общаги, на что боксер искренне удивляется и не знает, как реагировать. Вроде и радостно, что человек о тебе думает, может даже переживает, а с другой стороны, что если Тэхен сделал это для галочки? Дабы успокоить прежде всего себя. Возможно, ему хотелось услышать, что Чонгук чувствует себя хорошо, чтобы собственная совесть не мучала.
— Не нравится он мне, — выносит свой вердикт Хосок и отпивает немного виноградного сока с газами, — мутный типок, да еще и из Франции. Они там все повернутые.
— Хо, не говори так, — Чонгук поднимается на колени и шуточно тренирует двоечку о плечо скрипача, пока Юнги копает что-то в телефоне, — я и сам его не понимаю. Сначала он лезет целоваться, а потом морозится, у меня скоро башню открутит.
— Я кое-что покажу тебе, Чонгук — Юнги кладет телефон на кровать и все трое собирается вокруг него. Гук замечает открытый чат с Тэхеном и вопросительно смотрит на друга. Хосок тоже не особо понимает, что происходит.
— Короче, сейчас покажу одно аудио, которое мне записал Тэхен, когда вы, Чонгук, закончили с ними разговор по телефону. Это было может... месяц назад? Не особо запомнил, но суть в том, что даже тут он размышляет о тебе, как о своем потенциальном партнере. Вы тогда раскладывали картишки, верно?
— Да, он же решил научиться всем этим магическим штучкам, и мы практиковались, ну или я хуй знает, как там у них, у звездочетов этих.
— Тогда слушай внимательно, — с этими словами гитарист включает длинное аудио, и по комнате приятным потоком разлился спокойный и мелодичный голос Тэхена.
— Короче, когда мы сидели на звонке с Чонгуком, я разбирал значение карт, и он такой говорит: «давай расклад сделаем»? Ну я и согласился, сказал задавать вопрос, а он спросил про своего будущего партнера. В итоге решили гадать на характер, а я сейчас все по книге смотрю, ибо всех значений 78 карт не знаю. Вот. Мне выпала пятёрка Пентакли, Мир и Туз Пентакли. Мир и Туз Пентакли — это хорошая карта, а вот пятёрка Пентакли даже визуально плохая. То есть эта карта значит, что человек находится в минусе. Какая-то физическая, эмоциональная опустошённость и, когда человек в таком минусе, он не стремится вылезти оттуда, он независим от денег, какого-то там комфорта, своего положения в эмоциональном плане, возможно даже как-то не стремится это исправить. Если брать мир и тузы пентаклей в совокупности, то это удача: мир - это хорошие взаимоотношения с людьми, успех, если есть тяготы, то со временем ему должно стать легче. Но я, чтобы быть честным с самим собой, отправил фото выпавших карт Дженни, и спрашиваю у нее, а что ты думаешь на этот счет? Правильно ли я все сказал, она мне: «карты вас сватают, это же буквально твое описание». Я даже ругнулся, забавно, правда?
— Чонгук, он еще и в карты верит, стоит задуматься, — уже не сдерживаясь ржет Хосок, на этот раз успевая увернуться от прилетевшей подушки.
— Не смешно, — говорит боксер, задумчиво прикусывая нижнюю губу, — что, бля, у него на уме вообще? Мне что, с кольцом к нему прийти, чтобы он мне поверил?
— Чтобы он поверил чему, Чонгук? — вмешивается Юнги, чем застает парня врасплох, — ты же его не любишь.
— Не люблю, но... но он же мне нравится, этого должно быть достаточно.
— Так ты влюблен в него? — спрашивает Хосок, с интересом уставившись на боксера.
— Нет, конечно же нет, — машет руками Гук и удивленно смотрит на своих приятелей, не совсем понимая их взглядов, — что не так?
— Ну и какого хрена он тебе сдался? — скрипач открывает новую газировку и заваливается на пол, — если ты в него даже не влюблен. Зачем это всё? Найди другую симпатию и страдай себе.
— Он прав, Чонгук, — кивает Юн, — смысл всего этого? Ты же говоришь, что это просто симпатия. Или... тебе по гордости его отказ бьет?
— Да ебал я его триста раз! — не на шутку заводится Чонгук, — он первый человек, который отказал мне, мне, понимаешь? Мое эго страдает больше меня, но это что-то другое. Я не знаю, что это.
— Ну ты и осел, — хрюкает Хосок, — Что вообще в голове у тебя и у твоего шизанутого?
— Мне кажется, вернее, я предполагаю, что у него в голове, говорить? — Гук смотрит на Юнги и сдает позиции, опускаясь на пол к Хосоку, чтобы лечь головой на его колени с пачкой чипсов.
— Говори.
— Он неосознанно тянется к тебе, имеет зарождение симпатии, но боится испортить все своими загонами и мыслями о прошлом. Еще Тэхен думает, что в отношениях он обязан полностью отдаваться, забивая болт на учебу и саморазвитие, ведь отношения у него были хуевые. Понимаешь?
— Да понимаю, конечно... — Гук чешет затылок и поднимается с колен Хосока, проходя на свою маленькую кухонку, — ладно, парни, нам поговорить что ли не о чем? Давайте лучше кофе попьем, я купил капучинатор, будем тестить.
Через два часа парни прощаются, и Чонгук остается один. Он моет посуду, включая музыку. Пританцовывает и подпевает именитым певцам, пытаясь заглушить чувство тревожности, которое не отпускает его с их последнего разговора с Тэхеном. Краски в его жизни будто потускнели, с уходом француза из привычного распорядка дня, все его желания притупились. Только лежать, смотреть в телефоне смешные видосы и вымещать эмоции на синтезаторе. Вот и сейчас он убирается в комнате и написав в чате с парнями «Спокойной ночи, пупсики», идет в душ.
Выходя в одних шортах, он ерошит полотенцем мокрые волосы и листает ленту в инстаграм, а потом откладывает телефон на тумбу и выключает свет, готовясь ко сну. Так проходит еще три дня.
В воскресенье Гук напивается в компании Миндже и Хосока. Их развозит по домам водитель Дже, и Чонгук влетает в свою комнату еле стоя на ногах. Доползти до душа стало непосильной задачей, поэтому, боксер отлеживается на полу у кровати полчаса и заставляет свои ноги идти.
— Как же хреново то, а... — говорит он, когда посвежевший выходит из душа с головной болью. Никуда не смотря, он сворачивает на кухню и достает из ящика аптечку, в которой находит таблетки. Выпивает сразу две и переводит дух, оперевшись на столешницу. Через две минуты парень разворачивается и смотрит в свою спальню, а затем вздрагивает от неожиданности.
Рядом с его кроватью неловко переминался Тэхен. Блондин смотрел на боксера виноватыми глазами и держался за шнуровку от кофты у себя на груди.
— Я был не прав, — произносит он тихо, но Чонгук не до конца понимает, в реальности это происходит или он всё еще под высоким градусом.
— О чем ты, рыбка? — убедив свое сознание, что все это происходит прямо сейчас и с ним, боксер делает два шага к французу, боясь спугнуть.
— О том, что просто сбежал, ничего толком не объяснив, — парень крепче сжимает руки на груди.
— Ты ведь и не обязан был, я все понимаю, — Гук подходит близко, оставляя между ними полметра, затем кивает на кровать, — давай сядем.
— Я поступил глупо, — говорит Тэхен, опускаясь на постель и заглядывая в почти черные глаза, — извини.
Чонгук хмурит брови и касается ладонью лба.
— Я на самом деле не понимаю сейчас, за что ты извиняешься. Если за инцидент две недели назад, то я тебя вывел, а ты разозлился. Объяснять мне что-то детально не было нужды, потому что я понял причину с первого раза. Заранее ее знал, просто эгоистично не хотел отходить.
— Ты не виноват, — француз машет головой и смотрит на свои руки, что перебирают ворсинки на покрывале.
— Я виноват в том, что вывел тебя, — уверяет его Чонгук.
— Я ведь сам дал надежду на возможные отношения, а потом свинтил, ничего не объяснив.
— Я не надеялся на отношения с тобой, не так скоро. О каких отношениях идет речь, если ты даже на чувства намеков не давал, хотя признаться, последние дни я думал, что все-таки что-то есть, — тихо отвечает Чонгук, нервно наблюдая за опущенной блондинистой макушкой.
— Я не знаю, что делать, — Тэхен всхлипывает, но Гук это не сразу замечает, ведь он тоже загружен всем происходящим.
— Что делать с чем?
— С тобой, — француз поднимает свои красные глаза полные слез, и Чонгук безвозвратно в них теряется. Парень сначала не знает, как реагировать, он просто замер, наблюдая за тем, как Тэхен снимает свои очки и утирает глаза рукавом толстовки.
— Как мне на это ответить, боже... — Чон двигается ближе к парню и утирает набежавшие слезы своими пальцами, будучи полностью растерянным.
— Я сказал что-то не то? — снова всхлипывает Тэхен, еле сдерживая себя от рыданий. В Чонгуке каждый надрыв в его голосе болезненно отзывается.
— Нет-нет, все хорошо, — Гук просто продолжает поглаживать мокрые щеки, собирая руками мокрый хрусталь. Тэхен наклоняется вперёд и утыкается носом в его плечо, продолжая вздрагивать и сотрясаться. Сдается. Чонгуку сдается, капитулирует с концами и отпускает все свои рычаги.
— Нужно больше времени, — уже без стеснения рыдает он, — я долго привыкаю к людям, мне сложно довериться.
— Тебе нужно время, чтобы понять, есть у тебя что-то ко мне или нет? — боксер говорит спокойно, прижимается щекой к блонлинистым волосам и крепче сжимает тоненькое тельце в руках.
— Да.
— Хорошо, я тебе его дам, — шатен целует Тэхена в макушку, его затапливает нежность к этому человеку, — не обещаю, что не стану лезть, но давить точно не буду.
— Можешь лезть, — выдыхает француз, потихоньку начиная успокаиваться. Он обнимает Гука, прижимаясь сильнее и перебирается на его колени. Именно сейчас ему захотелось теплых объятий, которые Чонгук может с радостью обеспечить.
— Совсем-совсем приставать могу? — решает подшутить боксер, и Тэхен укладывает щеку на его плечо, затем трет пальцами уставшие плакать глаза.
— Можешь, — сипит, — я никогда не был против такого от тебя.
— Обманщик, ты многое мне не разрешал.
— Ты все равно всегда делал по своему.
— Это потому что я дохера настойчивый, — мягко посмеивается Чонгук и гладит француза по спине, делясь своим теплом.
— С моей нерешимостью и... отношением к тебе, вряд ли бы мы сейчас разговаривали. Так что, могу сказать спасибо твоей настойчивости, — тихо и спокойно говорит Тэхен.
— Спасибо Богу за мои качества! — Гук немного отодвигает Тэхена от себя, чтобы иметь возможность смотреть ему в заплаканные глаза, — я скучал.
— Я тоже скучал, — сразу же отвечает ему блондин, — и волновался, — его руки тянутся к чужому лицу, большими пальцами поглаживая гладкую кожу щек. Чонгук льнет к его прикосновениям и на мгновение закрывает глаза, отдаваясь наслаждению.
— За меня? — мычит.
— За кого ж еще, — Тэхен слабо улыбается.
— Даже представить страшно, как много ты думал после всего и что творилось в твоей голове, — Чон снова смотрит в зеленые глаза и снова поражается тому, насколько они особенные, к их цвету невозможно привыкнуть. Француз смущается такого пристального взгляда и, опустив свои, плавно перебегает пальчиками на шею, пуская по телу Чонгука табун мурашек.
— Юнги меня проклял, я надеюсь.
— Он много злился, но я его задобрю, все хорошо.
— Спасибо, — Тэхен снова прижимается к Чону и носиком ведет по горячей щеке, вдыхая запах свежести геля для душа.
— Кстати, ты не голоден? — обескураженный поведением француза, боксер просто получал долгожданные ласки и совсем не хотел думать.
— Я не голоден.
— А я уже хотел покормить тебя с рук, облом, — посмеивается шатен.
— Вау, — пальцы Тэхена зарываются в темные волосы на затылке, перебирая жесткие пряди, — И чем же?
— Придумал бы что-нибудь, ммм, — от наслаждения боксер прикрывает глаза и сильнее стискивает свою рыбку в руках, — какая-нибудь паста с грибами?
— С шампиньонами и сливочным соусом.
— Как скажешь, рыбка. Надевать белый фартук? — Тэхен на его плече смеется.
— Зачем тебе это?
— Как зачем? Снимешь его потом, — голос Чонгука резко преображается из обычного в хитрющий, каким он обычно флиртует. Француз замечает такую смену настроения, но решает подыграть.
— Ты замерзнешь, лучше не стоит.
— Согреешь, значит.
— Ну ты и... — поражено выдыхает блондин. И как этот парень может так быстро меняться на глазах?
— Ну а что? Возражений не принимаю, — довольно скалится Чонгук.
— Мне слишком лень возражать.
— А что такое? Язык не шевелится? Тебе помочь? — Тэхен поднимается с его плеча и, опираясь о них же на вытянутых руках, смотрит на боксера сузив свои глаза. Он уже знает, к чему ведет этот ненасытный нахал.
— Тут скорее пальцы, — намекает на то, что подраться с Гуком у него не выйдет, но младший как всегда вкручивает его слова в свою пользу.
— Мои пальцы не в твоем рту, тогда что тебе мешает шевелить языком? — губы Чонгука растворяются в хищной улыбочке, и он провоцирующе смотрит в зеленые глаза напротив. Тэхен смущается такого пристального взгляда и краснеет в щеках, а затем наклоняется, чтобы легонько чмокнуть боксера в губы.
— Дурак, — говорит от всего сердца, — я вообще пил сегодня, чтобы прийти к тебе.
— Ты очень милый, — завороженно произносит Чонгук, наблюдая за французом у себя на коленях. Он тоже говорит это от всего сердца, будто околдованный чужой красотой.
— Эй, не говори такие вещи, я слишком чувствительный, когда выпью.
— Ты только что сказал, что тебе это нравится и хочешь, чтобы я прекратил?
— Чонгук! — Тэхен легонько шлепает боксера по плечам, и тот заливается таким искренним смехом, что блондин подвисает на лице, которое не портит ни одна эмоция. Каким бы отвратительным не был характер Чона, внешность у него очень даже очень.
— Останешься сегодня у меня? — предлагает боксер отсмеявшись.
— Не думаю... — мешкается блондин, — это кажется, ну не знаю, слишком.
Чонгук разочаровано выдыхает, но с расслабленной улыбочкой на губах, продолжает их бессмысленный диалог.
— Может мне смутить тебя, чтобы ты остался? — Тэхен смотрит на него с укором, зеленые глаза тяжелеют, но не от злости или раздражения. Гук не может разгадать почему.
— У тебя не получится.
— Ты пьяный, я пьяный. Все у меня получится.
— Я уже почти трезвый.
— Ну так иди выпей еще.
— Ты... — француз смотрит на Чонгука, как на последнего дурака, — вообще с головой не дружишь?!
— Я пошутил, рыбка, я пошутил, — боксер поднимает руки в сдающемся жесте и снова заливисто смеется. Тэхен качает головой, но легкая улыбка задевает его губы, и тогда он все же соглашается остаться на ночь.
Чонгук стелет им обоим постель, достает вторую подушку из шкафчика и надевает на нее наволочку. Ставит свою плюшевую кошку аккуратно на тумбу и дает Тэхену свою футболку с шортами, в которых он почти утопает. Долго смеется с этого, получает ладонью и плечу и ложится довольный, дожидаясь француза из душа.
Когда блондин возвращается, Гук уже спит. Парень аккуратно, чтобы не разбудить, залезает на кровать и предвкушает хороший сон. Что-то в Тэхене щелкает. Он смотрит на спящего боксера и ловит себя на мысли, что хочет быть ближе. Двигается к нему спиной и упирается к крепкий торс, укладывая голову на его вытянутую руку. Парень устраивается о удобнее и вздрагивает, когда Чонгук обнимает его свободной рукой, а затем нежно целует в щеку, носом прижавшись к местечку под ухом.
Так он и засыпает.
Утром следующего дня, когда Тэхен уходит в свою комнату, Чонгук врывается к Юнги и рассказывает все произошедшее. Друг его поздравляет и сам перестает тревожиться по этому поводу. Ну наконец-то Тэхену все стало очевидно, и он не пытается строить из себя недотрогу. С этими мыслями гитарист собирается в университет.
На обеденном перерыве вся их компания, вернее, все, что от нее осталось, собирается в кафетерии за их персональным столом. Чонгук ищет по близости столик, за котором сидят французы и, найдя наконец тэхеновы глаза, подмигивает ему и продолжает улыбаться Хосоку, который рассказывает про свои очередные амурные приключения.
Юнги и Миндже тоже смотрят в их сторону. Розанна с Гаен тихо перешептываются и над чем-то смеются, но если у гитариста улыбка блондинки вызывает странный трепет и ответную реакцию, то Дже преодолевает в себе желание схватить бывшую за руку и оттащить от этого общества пираний.
Он узнал, что она ходит на свидания с парнями из университета. Парень уверен, что как только общество узнало, что они расстались, к ней выстроилась очередь из мажоров, которые готовы пойти на все, лишь бы быть с ней. Она этого и заслуживает, его девочка всегда была невероятным магнитом для всяких... таких.
Разозлившись на собственные мысли, Миндже отодвигает тарелку с лапшой с противным звуком, и весь кафетерий оборачивается на них. Гаен обеспокоено заглядывает в его лицо, но Дже больше не обращает на нее внимания.
— Ты че? — спрашивает у друга Гук.
— Наелся, — с этими словами он встает из-за стола и тяжелым шагами выходит из кафетерия, сразу же вызывая шофера. Их родители в разгаре развода, отцу нужно многому его научить и раз так, он не будет тратить ни на что свое время.
За всей этой картиной с самого дальнего столика наблюдали Хенджин и Енджун. У парней болело сердце за друга, но гордость была выше лести, и оба остались на своих местах.
— Как вовремя у них все разрушилось, — подмечает Джун, запихивая в рот лапшу.
— Должен же Чонгук поплатиться за свой выбор, — буднично отвечает ему Хенджин, — Миндже сам упрощает мне работу, как же все-таки хорошо, что я поговорил с Гаен и вправил ей мозги. Токсичная любовь никогда не будет счастливой, я и сам понял это недавно. Но в отличии от моей дорогой подруги, выбираю месть за потраченное время.
— Ты поэтому не говоришь ничего сейчас? Выжидаешь, когда все станет еще хуже?
— Конечно нет, Джу, — парень вытирает салфеткой со стола свои руки, — Наоборот. Я жду, когда все станет хорошо. Остальные меня не особо волнуют, они лишь вспомогательный рычаг, а вот Чонгук... ему я приготовлю отдельный котел.
— С чего ты решил, что ему не будет все равно? — Енджун дует губы от остроты и запивает молоком, — это же Чонгук, бро. Он маму родную на завод Лейс обменяет.
— Ты совсем его не знаешь, — Хенджин с укором смотрит на друга и будто бы даже обижается, — он хочет таким казаться, все просто. Иначе впрягался бы он за Юнги, Миндже? Меня, блин, в конце концов.
— Когда ты медленно отдалился от них всех, ему было все равно, а знаешь почему? Потому что он стал одержим этой лягушкой из Франции, — глаза Хенджина темнеют после его слов, а черты лица становятся острыми, будто о них можно порезаться.
— Вот именно, Енджун, — Хван звучит высокомерно, — он им одержим, пуская сам об этом не догадывается. Но это же Чонгук, он не умеет быть посередине, ему обязательно нужно из крайности в крайность, и Тэхен - тот самый случай. Учитывая его прошлое расставание и то, что делает эта шваль, — на этом слове парень морщится, — больно будет. Я лишь сделаю эффект от взрыва немного масштабнее.
За окном стояла очень яркая и теплая ночь. Луна ярко светила острым месяцем, и звезды были усыпаны так близко к друг другу, что думалось, будто они полезли обниматься. Летний ветер шелестел листьями на деревьях и попутно перекатывал целый ворох в голове.
Чонгук стоящий возле окна и наблюдающий за проезжающими машинами — ведет плечом, отгоняя непрошеные мысли. Ему немного не по себе от того, как быстро меняется динамика их отношений с французом, но он старается не зацикливаться. Парень поворачивается и его взгляд сразу падает на смартфон, который лежал на тумбе рядом с кроватью и заряжался. Гук буравит его взглядом, взвешивает все за и против, а потом шумно выдыхает, и когда сверчки начинают свою трель, у окна никого не остается.
Дорога до чужой комнаты кажется непозволительно долгой, и пусть Чонгук нарочно оттягивает момент приближения, желая насладиться сладостным томлением. Сегодня, после занятий, им с Тэхеном не удалось встретиться, каждый занимался своими делами. Они только изредка переписывались о чем-то незначительном, но дальше дело не двигалось. Пожелав спокойной ночи, парни вроде как улеглись спать, только Гук никак не мог успокоиться и лечь в кровать. Мысли атаковали его и без того взбухшую голову, мешая спокойно уснуть. Поэтому, спустя тридцать минут, парень решил наведаться в гости к человеку, рядом с которым все его думы затихают и превращаются в тишину.
Стучать совсем необязательно, поэтому он просто дергает дверную ручку и оказывается внутри. Приглушенный свет приятно бьет в лицо, но боксер выключает источник этого света - лампу, и проходит вглубь, в темноте ориентируясь по памяти.
Обивка дивана прогибается под его весом, когда он осторожно, чтобы не придавить спящего Тэхена, ложится спиной к спинке дивана, а затем, просто тянет старшего за руку на себя и приподнимает его за талию, заставляя француза лечь на подтянутую грудь, спутав нижние конечности. Поерзав еще немного, Чонгук все-таки находит удобное положение, и мягко подтягивает Тэхена, чтобы и ему было комфортнее. Ничего не говорит. Просто зарывается носом в светлую макушку и дышит. Глаза карие прикрывает в наслаждении, пока легкие наполняются чужим запахом. Его руки сжимают стройную талию и буквально вдавливают в себя, пока правая кисть не зарывается в короткие волосы, мягко массируя блондинистый затылок. Старший мычит что-то от очевидного удовольствия, он уже проснулся, а чужая теплая ладонь плавно перемещается на его спину, поглаживая выпирающие остистые отростки.
— Я так скучал, — говорит Гук шепотом, оставляя легкий, но довольно ощутимый поцелуй в волосах.
Тэхен снова мычит и чувствует, как длинные пальцы приятно путаются в давно отросших волосах, успокаивая и нагоняя пущую сонливость. Он носом тычется в горячую шею, льнет ближе к жаркому телу, несмотря на и без того высокую температуру в комнате.
— Я тоже скучал... — рвано шепчет прямо в пульсирующую артерию, через тонкую ткань футболки четко ощущая обжигающие прикосновения широкой ладони. Он совсем упустил момент, когда нежные поглаживания переросли в нечто интимное и тяжелое, его дыхание сбилось, а сердце забилось еще сильнее.
Тэхен рефлекторно выгибается в спине, тянется ближе к боксеру, пытаясь избежать неоднозначных, но от этого не менее будоражащих прикосновений. Решив отомстить и не оставаться в стороне, он жадно впивается губами в кожу на шее, правее кадыка, оставляя яркий след и вызывая легкий вздрог Чонгука под собой.
— Перестать меня лапать, — шепчет сквозь сжатые зубы француз, но в это же время, он, не отрываясь от напрягшейся шеи, правую ладонь запускает под домашнюю футболку Гука, пальчиками пробегаясь по явным очертаниям мышц пресса.
Блондин поглаживает подкаченную грудь, невзначай задевая бусинки сосков, и скользит теперь уже теплой ладонью к кромке чужих спальных шорт. В одно движение справившись с веревками, Тэхен запускает в них свою худенькую руку, удобно укладывая ее на бугорок, прощупывающийся через боксеры. Тонкая ткань нижнего белья, к счастью или сожалению, не мешает парню чувствовать жар чужой плоти.
— Мх, рыбка, — Чонгук цепляется за худое запястье, собираясь убрать его, но француз ухватился крепко, каждую секунду чувствуя, как член под его ладонью становился все больше и тверже, — если ты так хотел подержать меня за член, мог просто попросить, — произносит боксер, еле оторвав язык от неба.
— Ты первый это начал!
— Все-все, я сдаюсь, убери руку.
— Ну нет уж, будем спать так, — Тэхен нарочно проводит по выпуклости пальцами и замирает, прислушиваясь к шипению под своим телом.
— Ты сейчас доиграешься, и держать его будешь в своей заднице, — Чонгук делает еще одну попытку оторвать наглую ладонь от своей промежности.
— Боюсь-боюсь, — француз поднимает голову и боксер может увидеть его расслабленную улыбку с хитро щуренными глазами.
— Рыбка, я или во сне тебя выебу или сейчас, выбирай, — грозно произносит Чонгук.
— Я бы на твоем месте так сильно не выеживался, — улыбочка француза становится шире, и он с новой силой сжимает чужое возбуждение, заставляя парня под собой зашипеть.
— Тэхен! — чуть ли не рычит боксер, поднимая подбородок и делая глубокий вдох. Член в штанах болезненно дергается.
— Видишь, мало ли пальцы в жопе окажутся. И, кажется, больше не в моей.
— Кого ты там трахать пальцами собрался? Рыбка, если я не даю, не значит, что тебе можно с другими, — отдышавшись произносит Гук.
— А ты просто дернуться не успеешь, — Тэхен прижимается губами к вкусно пахнущей шее и проводит по кожице языком. Чонгук открывает рот, из него будто выбили весь воздух, а все тело покрывается стаей мурашек. Боксер дергается, он хочет избежать прикосновения к шее, но Тэхен начинает медленно надрачивать ему через ткань боксеров, пригвождая к месту. От стимуляции эрогенной зоны и члена, парень не сдерживает тягучего стона.
— Дергаться твоя прерогатива, — цедящим голосом отвечает Чонгук.
— Унюню, — посмеивается блондин в его шею, по новой распространяя приятные мурашки. Тем временем его рука усиливает трение, полностью нащупывая твердый орган в объятиях мягкой и нежной ткани. Чонгук задыхается, ему слишком хорошо.
— Глупая рыбка...
— Сам глупый, — бурчит француз, а Гук усмехается и облизывает сухие губы, чтобы потом снова немым стоном уставиться в потолок, когда ему ощутимо прикусывают шею.
— Уню...бля–а—ть... ню, — шатен резко вздрагивает и кончает в собственные боксеры, наконец-то расслабив руку с чужого запястья.
Тэхен отстраняется от вылизанной им шеи и довольно смотрит на россыпь засосов рядом с ухом и кадыком. Чуть приподнявшись, француз жадно целует Чонгука мокрыми губами и с особым усердием вылизывает ему рот, чувствуя, как член под ним снова становится твердым. Вместе со стояком у француза параллельно растет самомнение.
— Гук, стой, ах... — парень весь поджимается, когда его ягодицы грубо мнут горячие ладони, — Не сейчас, прошу.
Чонгук его не слышит. Боксер полностью поглощен чувством страсти, и он снова затыкает Тэхена мокрым поцелуем, продолжая сжимать чужую задницу и наслаждаться вздрагиваниями с редкими всхлипами. По хорошему, им обоим нужно остановиться, но француз совсем не противиться его настойчивости, а наоборот, проявляет еще больше ответной реакции, отрываясь от манящих губ, чтобы выгнуться в пояснице и окончательно сесть на чужой пах.
Затуманенным взором зеленых глаз, Тэхен буравит черные глаза Чонгука и скользит на его члене, получая особое удовольствие от чужого тяжелого дыхания.
— Чонгук... — поскуливает француз и закатывает глаза, одним своим видом доводя Гука до экстаза.
— Рыбка, в могилу сведешь, — парень протягивает крепкие, жилистые руки к блондину и, немного наклонив его к себе, пробирается свободной ладонью в шорты, дотрагиваясь аккуратного члена с сочащейся головкой.
—А! Ах-х... — дергается Тэхен, но позволяет крепкой руке надрачивать собственный член, пока задница не останавливаясь скользит по промежности Чона, получая стимуляцию с двух сторон. От переизбытка эмоций, блондин становится громче, чем приближает не только свой конец, но и конец Чонгука. Он упирается в каменный пресс и ускоряется параллельно руке боксера в его штанах. Свешивает голову вперёд и срывается на хриплые выдохи, а когда большой палец шатена начинает кружить вокруг дырочки уретры и сжимать основание у головки, Тэхен выгибается с громким криком, обильно кончая в чужой кулак. Чонгук кончает следом за ним от давления задницы француза на собственный член.
Отдышавшись, Тэхен падает рядом с Гуком и оказывается в охапке его рук. Разморенный оргазмом и усталостью, блондин прижимается к дышащей груди и трется о ткань футболки щечкой, закрывая глаза.
— Мон петит, — ласково и с акцентом произносит Чонгук, прижимаясь ближе и зачесывая пальцами блондинистые пряди.
— Член у тебя маленький, крошечка прям, — устало отвечает ему Тэхен.
— Какой невоспитанный, — счастливо улыбается Гук, только Тэхен эту его улыбку не видит, но может почувствовать. Это заставляет его самого улыбнуться и прижаться еще крепче.
— Мы просто с твоим чучуном близнецы, — бурчит.
— Ага, ты его даже не видел, — француз не сдерживает ироничного смешка.
— Я нащупал.
Быть может сон, быть может мгла,
Скрытая ложь, авось петля,
Круги сознания вокруг,
И каждый враг твой бывший друг.
И так десятый день сурка
В моих стихах извечно длится.
Он нескончаемо до дна
Моей души хочет пробиться,
Но я устал.
Мне не с кем биться,
Глушу души протяжный вой.
Я так устал, моя любовь.
Я сам не свой.