начало и следствие
Наблюдая за Юнги, сидящем за рулем, Чонгук мог бы сказать, что у этого парня только что не было никакого предательства. В собственной голове не укладывалось произошедшее, хотелось взорвать все вблизи и не думать, а что скрывалось за плотно сжатыми челюстями Юнги – оставалось загадкой. С виду парень вполне себе вменяем, но по тому, как резко он крутит руль, можно было понять его настроение.
Гук даже не знал, что говорить и нужно ли это вообще. Он сидел с грузом в груди, облокотившись лбом о холодное стекло, и вылавливал на трассе марки машин, которые мог узнать.
В молчании они доехали до одного из часто посещаемых клубов. Компания Чонгука любила позависать там в отдельных кабинках, покурить кальян и насладиться обществом прекрасного пола. Юнги, кстати, всегда в такие моменты исчезал. Именно поэтому ребята в своем кругу и шутили, что он девственник, а Чонгук искренне в это верил, потому что ни одна девчонка не сплетничала о том, как хорошо ей с ним было, а сам Юнги никогда о своей постельной жизни не рассказывал. Хотя конечно же все прелести альтернативных расслаблений гитарист познал и даже мог кого-нибудь научить. Например, лучшего друга, который был отличным любовником, но ни разу не заботящимся о чужом удовольствии и комфорте партнером. Наслаждение с ним получали только такие же, как и он, извращенцы.
— Мне нужно побыть одному, — первое, что говорит ему Мин, стоит им зайти в помещение наполненное людьми.
Темнота не сбивала с толку, а громкая музыка как раз заглушала болезненные мысли в голове. Боксер чуть погодя кивает, и Юнги исчезает в толпе танцующих ребят, судя по всему направляясь в сторону администратора. Чонгук остается один. Он осматривает клуб изнутри и решает, что же ему делать дальше, потому что друг с вероятностью сто процентов скоро не сможет даже стоять на ногах, а им еще возвращаться, поэтому он достает телефон, решая позвонить знакомому из университета, и на экране всплывает сообщение от Тэхена.
«Как там Юнги? У вас всё хорошо?»
Гук давится ревностным уколом в груди, но отпихивает свой эгоизм на задний план, заставляя себя написать ответное смс.
«Я потом все объясню. Мы в клубе»
Тэхен просит Гука кинуть ему адрес, и он не видит поводов отказывать. Только просит француза найти Хосока и приехать сюда вместе с ним. Из них троих, только у него и Юнги есть водительские права. Оставлять машину у клуба до утра не вариант.
LISA - THUNDER
Пока парень томился в ожидании, он успел сесть за барную стойку и заказать себе крепкий алкогольный коктейль. Отвозить их будет Хосок, так что пить боксеру можно, главное оставаться в адекватном состоянии. Пару раз Чонгук отшивает прилипчивых девушек, которые решают с ним познакомиться. Взамен им он предпочитает несколько шотов текилы и разбавленный виски. Когда Тэхен с Хосоком находят его, он еле шевелит языком, все бормоча что-то непонятное и на отрез отказываясь слезать со стула, на котором почти уснул.
Тэхен просит Хосока найти Юнги, а сам остается а Чоном, продолжая уговаривать его выйти на улицу.
— Фу, мерзость, — говорит Розанна, подходя с Чимином к Тэхену. Она презрительно смотрит на расплывшегося за барным столиком Чонгука и морщит нос от обилия дешевых духов. Они с братом такие места никогда не посещали, а этот клуб просто кричит о своем статусе блядушника.
— А она че тут делает?! — поднимает свою голову Гук и смотрит пьяными глазами на блондинку. На лице его гримаса удивления: брови подняты, губы приоткрыты, а голос полон возмущения.
Тэхен мельком улыбается, но так, чтобы никто не видел. Он застал пьяного Чонгука в первый раз. Еще никогда до этого боксер не показывался в своем настолько неконтролируемом амплуа.
— Я тебе потом все объясню, — спокойно отвечает француз, — только пошли отсюда.
— И этот тут? — взгляд карих глаз сканирует пижона, что высокомерно смотрит на Гука сверху вниз, — а знаешь, ты вовремя. Как раз отыграюсь и разорву тебе еб.. – договорить парень не успевает, потому что в попытке привстать, теряет равновесие и падает на пол с высокого барного стула.
— Mon Dieu... — многострадальчески произносит Тэхен и сжимает пальцами переносицу. Розанна полная раздражения решает отправиться на поиски Юнги сама, но ее останавливает брат, схвативший за тонкое запястье.
— Куда ты? — злостно спрашивает Чимин.
— Не твоего ума дела, — также резко произносил девушка и вырывает свою руку, — ты сам за мной увязался, теперь не мешай.
— Рози, здесь полно тучных, потных тел, ты серьезно хочешь пойти туда? — блондин пытался всеми силами задержать сестру рядом с собой. Ему не хотелось, чтобы она шла искать дружка Чон Чонгука, который ничего хорошего дня нее не сделал и не сделает.
— Ради своего счастья могу и запачкаться, я же не ты, — бросает она колкие слова и убедившись, что ее никто не останавливает, растворяется в толпе незнакомцев, наполненная страхом вперемешку с отвращением.
Чимин стоит с потухшими глазами, сжимая от злости кулаки. Задевать за больное было необязательно, он сестре это еще припомнит.
— Чим! — пытается перекричать музыку Тэхен, — Чим, мне нужна помощь! Этот идиот совсем не хочет вставать.
— О господи, как я вообще в это всё ввязался, — закрывает глаза блондин и раздраженно поворачивает голову к зовущему его другу.
Хосок быстро находит администратора, но тот говорит, что на имя Мин Юнги никаких кабинок забронировано не было. Удивившись этому, парень отправился искать друга на втором этаже, но и там его не оказалось, поэтому, скрипач обратно спустился на танцпол, чтобы продолжить свои поиски среди танцующих людей и лобзающихся парочек.
The Weekend — Save your tears
Чеен старается не касаться плечами людей, что двигались невпопад и пытались затащить ее в свою тусу, потому что она единственная здесь выглядела угрюмо. Еле как пройдя площадь танцпола, девушка решает прийти в себя в женском туалете и немного успокоить нервишки. У нее с собой в сумочке всегда есть медикаменты на такие вот случаи.
Найдя уборную не без трудностей, Розанна открывает дверь и не обращает внимания на целующуюся у одной из кабинок парочку. Игнорируя звуки поцелуев, от которых ее едва ли не тянет блевать, она подходит к умывальнику с зеркалом и достает из сумочки матирующие салфетки, а еще бутылку с водой и блистер успокоительного.
Сделав вдох и напомнив себе, ради чего все это, девушка потихоньку успокаивается, не давая панической атаке взять над собой вверх. Но тревожные мысли навязчиво давят. Она впервые одна, без сопровождения Чимина. Рядом нет никого из друзей, а парень, который ей нравится, наверняка склеивает где-то свое разбитое сердце. Атмосфера в клубе невольно возвращает в прошлое. По телу бегут мурашки и блондинка упирается руками в раковину, преодолевая свою брезгливость. Делает хаотичную серию вдохов и в итоге проигрывает собственному недугу. В легких резко стало не хватать кислорода, девушка начала задыхаться, зрачки метались по помещению, желая найти, за что можно было бы зацепиться, но паническая атака не хотела так быстро отдавать штурвал.
— Тщ, – раздается в туалете мужской голос. Розанна краем уха улавливает хриплый баритон, но она слишком занята своей накатившей истерикой и совсем не обращает внимания на парня, что приставил к девчонке возле себя палец к губам.
Юнги, несмотря на очевидную нетрезвость, узнает девушку и тут же подходит к блондинке, разворачивая ее на себя резким движением. Видя ее заплаканные глаза и попытку взять в себя немного воздуха, он сразу трезвеет. Касается худеньких плеч своими большими и теплыми ладонями, а потом немного встряхивает Чеен, заставляя обратить на себя ее взгляд.
— Вот так, Рози, смотри на меня, давай..
Розанна внутренне даже не успевает удивиться и расстроиться тому, что Юнги всё это время целовался тут с какой-то девушкой, но сейчас это не имело значения. Он рядом и очень вовремя.
Вспоминая их прошлый раз, девушка снова пытается сосредоточиться на чужом лице и голосе, что вел ее словно из огромного туннеля на поверхность. И вот уже дыхание восстанавливается, грудь не ходит ходуном, а ноготки не впиваются в ладони, оставляя болезненные полумесяцы.
— Вот умница, — говорит Мин, когда блондинка закрывает свои глаза, окончательно успокоившись, — снова ты пугаешь меня, Чеен.
Юнги нервно хмыкает и, не сдержав свои эмоции, касается двумя руками заплаканного лица, чтобы стереть мокрые дорожки с розовых щек. С ума сойти, она вообще не пользуется косметикой, никаких следов.
Розанна открывает глаза и внимательно следит своими красными глазами за тем, что делает гитарист. До нее только сейчас доходит происходящее, и она осторожно убирает руки Юна от своего лица, перемещая взгляд на недовольную девушку рядом, с которой парень только что целовался. Ее гордость задета, но здравый рассудок всё понимал и успокаивал. Она бы не хотела быть пластырем, как эта незнакомка, не хочет, чтобы ее так быстро срывали после использования.
— Что ты здесь делаешь? — спокойно реагирует на это Юнги и заглядывает в ее лицо, — ты одна?
— Я не буду говорить, пока она здесь, — блондинка не отрывает карих глаз от девушки, стоящей напротив. На что та фыркает и поправляет растрепанные волосы со словами: «Да больно надо». Юнги даже не обращает на нее внимания.
— Она ничего не значит, — зачем-то оправдывается парень, зачесывая пальцами свою челку. Его голос на удивление звучал ниже, чем обычно, ощущался он свободнее, наверное, потому что был под действием алкоголя, — так ты одна?
— Нет, — пытается сбросить с себя липкое чувство ревности Розанна, — со мной Чимин и твои друзья. Они приехали забрать тебя, — девушка обнимает себя руками и смотрит на местами потресканную плитку пола. Сейчас она казалась себе очень уязвимой и ей это совсем не нравилось.
— Понятно, — Юнги поджимает губы, а потом снимает с себя ветровку и накидывает ее на чужие плечи. На Розанне было короткое черное платье с открытыми плечами, а сверху тоненькая кожанка, которая никак не защищала от холода.
— Снова твое дешевое шмотье? — спрашивает она, кутаясь в одежду и удерживая ее одной рукой. Юнги улыбается кончиком губ, демонстрируя ровные зубы и большие десна, а потом протягивает руку вперёд, ожидая, что Рози вложит в нее свою.
— Пойдем, проведу тебя. Тут опасно ходить одной. Куда смотрит твой брат, ты же девушка, — говорит он спокойно и уверенно. Никто бы не сказал, что в этом парне было несколько шотов текилы.
— Я вообще-то сама могу ходить, держаться за руки необязательно, — вздергивает подбородок Чеен и первая устремляется к двери, Юнги вдруг вспоминает, что не просто так ее назвали язвой.
Гитарист посмеивается ей в след, но идет рядом, почти впритык, засунув руки в карманы брюк. Мало ли кто захочет подкатить к ней, этого нельзя было допустить, потому что Розанна может и в драку ввязаться, а ему потом разнимать. Какой ужас, у этой девчушки вообще нет инстинкта самосохранения.
У бара парней не оказывается, и Чеен проходит дальше, к самому выходу. Бьющую в колонках музыку можно было лишь перекричать, а этого Юнги не хотелось, поэтому, когда они с Чеен выходят из здания, он первым делом окликает ее, чтобы она обернулась.
— Так что ты здесь делаешь? — непринужденно спрашивает он. Розанна хмурит брови и касается кончиком языка нижней губы.
— Сказала же, я с твоими друзьями. У тебя совсем память от алкоголя отшибло?
— Мои друзья имеют причины здесь находится, а вот ты и твой братец, — гитарист кивает на стоявшего у Rolls Royce Чимина, — не мои парни. Не приходи сюда больше.
— Юнги, какого хрена? Ты разводишь драму, я приехала, потому что переживала! — ее взгляд становится все грознее, а Юнги только добивает своими словами. Сейчас он выглядит очень холодным и отрешенным.
— Где Чонгук? — спрашивает Юн чуть громче, обращаясь к Чимину. Тот единственный, кто стоял на улице.
— Сам у него узнавай, — грубо отвечает пижон, и Юнги сжимает челюсти. Пройдя мимо Розанны и легонько задев ее плечом, он, даже не обернувшись, идет на стоянку к своей машине. По дороге достает телефон и видит сообщения от Хосока. Чонгуку стало плохо, потому что он нажрался, как в последний раз и его пришлось увезти раньше времени. Через минут двадцать за ним вернутся.
Открыв машину и сев на заднее сиденье, Юнги откидывается на спинку и выдыхает. Он пьян, секс ему обломали, домой вернуться прямо сейчас не получится, а утром его предала любимая девушка. И все это в один день. Слишком много для лузера. Даже для такого лузера, как Юнги.
— Ну что, наигралась в рыцаря? Нахуй ты ему не сдалась, на что вообще надеяться? — говорит Чимин сестре, пока она в салоне вытирает свои слезы, смотря на пейзажи за окном.
— Заткнись, — сквозь стиснутые зубы отвечает ему Розанна, — у него есть причины вести себя так, а я слишком эмоциональна.
— Ну да-да, в прошлый раз тоже так начиналось. Почему ты каждый раз пытаешься оправдать конченных упырей? Этот вообще лучший дружок Чона.
— Чимин! — выкрикивает девушка, корпусом поворачиваясь к брату. В ее глазах горит ненависть, — тебе обязательно вспоминать прошлое?
— Да что ты, — плотоядно улыбается Чимин, отсылая сестру к недавнему диалогу, где она затронула довольно деликатную тему.
— Ненавижу тебя, — поняв все, девушка снова отворачивается и до самого дома не говорит ни слова. По комнатам они тоже расходятся молча. Иногда у братьев и сестер такое бывает, когда хочется позлиться друг на друга и наговорить гадостей. Но это никогда не означает нечто большее. Просто маленькая ссора, которую на утро уже все забудут.
— Надеюсь, ты не спалишь нам полкухни, — с нотками беспокойства в голосе ворчит Тэхен, останавливаясь в дверном проеме.
Его взгляду открывается одновременно и комичная, и очаровательно милая картина. Чонгук накинувший кухонный фартук прямо поверх голого торса, по локти вымазанный в муке и пока что неопознанной белой жиже, пытается соскрести со сковороды пригоревшее нечто. В его маленькой кухне стоит плотная дымовая завеса, отчего французу приходится открыть окно, чтобы начать нормально дышать и проветрить здесь все.
— Юнги сказал мне, что отчитывал тебя за неумение готовить, не знал, что все настолько плохо.
Блондин подходит впритык к суетящемуся юноше и, приподнявшись на носочках, утыкается острым подбородком в оголенное плечо, с любопытством осматривая эту борьбу с жидким тестом. Видимо Чонгук пытался испечь что-то на подобии панкейков, но у него ничего не выходило.
— Вот же балбесина, — хмыкает Тэхен и пальцами пробегается по обнаженному предплечью, очерчивая вздутые венки, а потом накрывает своей ладонью кисть, сжимающую испачканную ложку и свободной рукой тянется к миске с тестом. Мазнув субстанцию подушечкой пальца, он тянет его в рот, облизывая первую фалангу.
— Сладко получилось, — дегустирует француз, — хочу, чтобы ты попробовал, — лукаво произносит парень и губами тянется к чужим, чтобы на долю секунды к ним прикоснуться и снова вернуться к неудавшемуся нечто. — Если они у тебя не берутся, значит либо муки, либо яиц не хватает, хотя по правде говоря, я тоже в этом не разбираюсь.
Впервые набравшись смелости приготовить что-нибудь, что не жаренная картошка и салат, Чонгук решает забить в интернете рецепт пышных американских панкейков. Он уже достал все ингредиенты, и даже смешал их вместе, выкладывая на разогретую сковороду, но, первый блин всегда комом, а подгоревшее тесто пахнет так, что задохнуться можно. Как так получилось? Все просто. Парень выложил тесто маленькими комочками, а потом завис в телефоне, вычитывая другие рецепты приготовления, чтобы удивить ими своего вредного француза. Когда грудь сдавило от неприятного запаха, он резко подорвался с места и, увидев горящие оладьи, быстро налил в сковороду проточной воды.
В этот самый момент на кухню и зашел Тэхен, мило сморщивая нос от разъедающего дыма. Чонгук неловко ему улыбается, а после начинает соскребать прилипшее месиво, чтобы помыть посуду и сделать все заново. Когда старший подходит к нему со спины, он все вычищает и вычищает, а после услышанного тянет уголок губ вверх, усмехаясь.
— Юнги надо дать подзатыльник. Много он тебе рассказывает? Сказал, что будет приходить к нам и готовить, а на мой отказ фыркнул. Я правда буду заказывать нам еду, пока учусь готовить сам. Как видишь, уже начал.
Повернув голову к плечу, Чонгук дует на светлую челку, заставляя Тэхена немного скукситься и недовольно буркнуть.
— И не балбес, а сокровище, — смеется он, но резко замолкает, когда длинные пальчики пробегаются по его руке. Растерявшись, боксер стоит, как вкопанный, и только успевает приоткрыть рот, когда чужие губы накрывают его собственные. Не на это он рассчитывал, но тактично молчит, повернувшись к миске с оставшимся тестом.
— Я не думаю, что перепутал граммовки, просто не уследил, но мы можем приготовить все заново. Что думаешь? — парень откладывает испачканную лопаточку в сторону и разворачивается лицом к блондину, сразу же обхватывая талию старшего и прижимая к себе. Чонгук бедрами облокачивается об край столешницы, буквально заставляя Тэхена упасть на его подтянутую тренировками грудь.
— Все, теперь ты обязан мне помочь. Я взял тебя в заложники, — шепчет почти в самые губы боксер, молниеносно получая поднятую в вопросе бровь, и это заставляет его громко засмеяться. Чонгук быстро клюет Тэхена в губки и все еще широко улыбается однозначно довольный чужой реакцией.
Француз удобнее укладывает согнутые руки на чужой груди, потому что Гук сжал его до невозможного, а затем носом утыкается в горячую шею.
— Ну уж нет, раз уж решил научиться, значит будешь сам, — бубнит блондин млея от чужого тепла. Он назло прикусывает нежную кожу чуть ниже уха, слыша над своей макушкой сдавленный выдох. Француз довольно лыбится своей маленькой пакости и, выбравшись из-под чужого тела, разворачивает недовольного таким раскладом Гука к запачканному столу.
— Сковородку отдраил, умница, — оценивающе оглядывает влажную посудину Тэ и кивает в подтверждение своих слов, — но второго такого казуса, боюсь, она не переживет, поэтому давай попробуем с первого раза.
Тэхен обхватывает чужую ладонь правой руки, чтобы можно было регулировать действия Чона. Последний же сконфужено реагирует на такой интимный жест, и это вызывает усмешку на губах француза, а еще желание подразнить этого громилу как следует.
— Чтобы было удобнее, выкладывай сначала немного теста в кучки, а спустя пару секунд, когда оно возьмется, добавляй еще по одной ложке. Так они получатся толще и пышнее, — говорит Тэхен и носом ведет за ухом, дыханием щекоча чужую кожу.
Он не перестает держать Гука за руку, тем самым контролируя его действия. Однако, свободной рукой француз заныривает под фартук и ладонью нащупывает в мгновение напрягшийся пресс. Следя за чужой реакцией краем глаза, парень замечает, как дергается рука Чонгука, ставящая сковороду на плиту. Решая играть по крупному, блондин невесомо проходится ноготками по гладкой коже, тут же получая тяжелый вдох.
— Не отвлекайся, иначе снова придется переделывать.
— Не отвлекайся, как же. Тебе легко говорить, — под нос бормочет Чонгук, стараясь делать все так, как наказал старший. Больше всего сил уходит на игнорирование теплой ладони, что творит свои бесчинства под кухонным фартуком.
Боксер правда старается не обращать внимания на их руки, что контролируют его неуклюжесть, но фетиш на сцепленные между собой ладони никто не отменял, и ему приходится особо не глазеть, чтобы лишний раз гулко не сглатывать.
Еле как выложив аккуратные круглые формочки, Гук довольный собой переводит взгляд на Тэхена, стоявшего рядом.
— Я все, — гордо выдает парень, очевидно наслаждаясь исходящим от чужого тела теплом. Он щурит глаза и, повернувшись, внимательно всматривается в чужие, пока сознание медленно проигрывает внутри него холодную войну.
— Поцелуй, — не просит, нагло требует. Теперь щурить глаза приходится Тэхену, но он смягчается и, потянувшись на носочках, чмокает младшего в губы. Гук довольно улыбается и вновь поворачивается к плите. На ней подрумяненное подобие панкейков, от которых уже исходит божественный аромат, полностью перебивший запах горелого в кухне. Спохватившись, Чонгук вдруг вспоминает про добавление теста сверху, и быстро подносит сцепленные руки к миске с жидкой субстанцией, набирая ее в пластмассовую ложку.
— А как надо ее туда добавлять то? Ты где такой способ увидел вообще... — парень косится на блондина и ждет ответа, но тот с тяжелым вздохом произносит: «Дай сюда».
Он перехватывает ложку из чужих рук, и максимально аккуратно докладывает половинки теста, как шапочки. Чонгук перемещается за его спину и обнимает за талию. Ему приходится немного наклониться, чтобы поцеловать Тэхена в плечо и уложить на него свой подбородок, внимательно наблюдая.
— Рыбка, а когда переворачивать их. Смотри как набухли. Давай потом чай заварим? И еще, было бы круто есть их с шоколадом, у нас есть шоколад? — пока старший орудовал над сковородкой, Гук поглядывал на четко выраженную челюсть и сосредоточенное лицо. Не удержавшись, он снова целует француза в бледную щечку, и тут же укладывает подбородок обратно, продолжая смотреть.
Намеренные глупые вопросы будят внутри Тэхена желание стукнуть деревянной лопаткой по лбу этому неумехе, но он упорно продолжает держать маску ответственного учителя, поэтому переворачивает пышные панкейки и цокает, когда ему мешают множественными поцелуями в щеку.
— Открой ротик, летит самолетик, — Тэхен дует на один из панкейков и протягивает его стоящему сзади Чонгуку. Тот прослушано обхватывает губами половинку пухлого оладушка и одобряюще мычит. Он с интересом наблюдает за второй половиной, которая исчезает во рту Тэхена, и невольно внутри расплывается теплота. Все-таки, это выглядит очень мило. И не то чтобы старший как-то показывал свою брезгливость к подобному, особенно после того, как чувственно боксер вылизывал ему рот, просто внутренний романтик разводит костер и не дает не улыбаться такой мелочи.
— Будь добр, сядь на стул и дождись, пока я закончу там. Сложно сосредоточиться, когда твое достоинство так красноречиво потирается о мою задницу, — недовольно бурчит француз, докладывая предпоследнюю порцию теста. — Стоишь позади, как преданный щенок, будь у тебя хвост, так и тарабанил бы мне по ляшкам.
— Я бы не только хвостом тебя по ляжкам тарабанил, — усмехается Чон и со вздохом все-таки отступает назад, намереваясь подождать за столом. Вдруг что-то тянет его назад, а губы тут же накрывают чужие, и это застает парня врасплох, из-за чего глаза непроизвольно увеличиваются, а руки по инерции укладываются на стройную талию. В чувства его приводит укус и, не собираясь уступать, он оттягивает зубами порозовевшую нижнюю губу Тэхена, в процессе надавливая на нее клыком. Блондин шипит и стукает ладонью по обнаженному плечу, а Чонгук испускает короткий смешок, слизывая с поврежденной кожи боль. Он мягко прижимается к покрасневшим губам, сминая их в неторопливом танце, а потом углубляет поцелуй, быстренько соскользнув в приоткрытый рот. Руки уже вовсю блуждают по телу француза, но останавливаются на шикарных ягодницах, ощутимо сжимая их пальцами, заставляя хозяина такого ценного багажа тихо простонать. Чонгук мягко зарывается ладонью в волосы на блондинистом затылке и массирует подушечками пальцев у корней, а потом нечаянно скользит взглядом по плите и тут же разрывает поцелуй, отстраняясь.
— Сейчас мы и эту партию проиграем, давай, тебя ждут эти твои «панкейки», — похлопав ладонью по чужой ягодице, парень выпускает из своих рук Тэхена и с довольной физиономией опускается на стул, продолжая внимательно следить за чужими действиями.
Когда все было приготовлено, Тэхен складывает получившиеся кулинарные шедевры на тарелку, а потом кладет ее на стол. Чонгук же, пока первый возился с сервировкой, успел поставить чайник и даже заварил два стакана чая, которые уже дымились на столе. Он подвигает свой стул на прежнее место и протягивает ладонь намеревавшемуся сесть французу.
— Иди сюда, — хлопает шатен по своему бедру. Старший, конечно, кривит лицо, но все равно присаживается и свешивает ноги в одну сторону. Гук подвигает к нему его кружку и тарелку с вкусностями, которые они наготовили. Сам тянется за пышным панкейком и сразу закидывает его в рот, делая пару глотков обжигающей жидкости.
Они сидят в тишине, и только иногда Чонгук порывается задать какой-нибудь вопрос, на который сразу же получает ответ, а потом клюет блондина в губки каждый раз, когда тот отвечает. Когда с трапезой было покончено, Тэхен уже полулежа восседал на крепких бедрах, уткнувшись плечом в горячую грудь. Фартук Чонгук предварительно снял, и рельеф юношеского тела манил взгляд, вынуждая пускать слюни, чего никак нельзя было показывать в присутствии этого сноба.
— Сейчас лопну, — Тэхен отставляет пустую кружку подальше от края стола и поднимает свой взгляд на довольного Чона, — в следующий раз я не буду тебе помогать, понял?
Боксер согласно кивает, все также не сводя с него глаз. Парень откровенно любуется красивым лицом и никак не хочет прекращать так пятится. Француз нехотя слезает с чужих коленей, затем моет руки в ванной комнате, заставляя младшего пройти ту же процедуру, и тормозит, когда вновь оказывается прижат к столешнице.
Щурится лукаво и под чужим натиском привстает и садится на мраморное покрытие столешницы, оказываясь чуть выше Чонгука. Пальчиками Тэхен пробегается по напрягшейся шее и зарывается ими в отросшие на затылке волосы. Тянет боксера на себя, через ткань собственной футболки ощущая жар крупных ладоней, блуждающих по его телу. Острые ключицы обдает горячим дыханием, то и дело сбивающимся от незамысловатых действий, влажные губы исследуют каждый сантиметр добровольно подставленной сейчас шеи, и француз чувствует, как мягко прикусывают бледную кожу, дабы оставить яркий след. Не желая оставаться безучастным, блондин кладет ладонь на чужой торс, спускается пальчиками ниже и задерживает руку на паховой зоне, чуть сжимая, ощущая заметное чоново возбуждение.
— Пойдем спать, Гуки, — хрипит он в каштановую макушку, пока губы боксера очерчивает дорогу с шеи к его плечу.
— Как ты можешь говорить об этом, когда буквально трешься об мой стояк? — Чонгук беззлобно усмехается и вытаскивает язык, начиная скользить им по мраморной коже, периодично останавливаясь и всасывая ее в рот. Он хочет оставить много своих следов здесь, поэтому кусает ключицу и разглядывает оставшийся след. Довольно урчит и ведет мокрую дорожку поцелуев вдоль, пока не скользит носом по краю футболки, которую тут же снимает с чужого тела и вышвыривает.
— Потом уберу, — бросает он рвано.
Карие глаза уже давно заполонило чернотой, и сдерживаться стало намного сложнее. Чон руками сжимает и ребра, и бока, и талию старшего, одновременно лаская его кожу губами. Он опускается немного вниз, ловит затуманенный взгляд зеленых глаз и вытаскивает язык, скользя им от яремной вырезки до вставшей бусины соска, которую парень быстро прячет в горячем рту. Посасывает его, руками поглаживая предплечья и пересчитывая ребра, потому что на подкорке сознания красным цветом мигает лампочка, прося не забывать, что его французу может быть холодно и мурашки, которые появляются на его теле табуном, вполне могут оказаться не причиной удовольствия.
Боксер опускает одну из ладоней на чужую промежность и нащупывает затвердевший член, который не может оставить в таком состоянии, особенно после тихого выдоха ласкающего слух.
— Чуть-чуть поиграем и пойдем, — с трудом из-за отдышки проговаривает парень. Он приспускает шорты с бельем и облизывается, когда вставший член шлепает по плоскому животу, сочась выступившей смазкой. Теплые ладони не перестают скользить по голой груди, запечатывая все прикосновения в особенной папке, а губы вновь прижимаются к опухшим половинкам, сминая их в быстром и жадном поцелуе.
Голову начинает кружить от обилия эмоций, а когда собственная ладонь обхватывает свое и чужое возбуждение вместе, начиная надрачивать в быстром темпе — становится совсем хорошо, что аж плохо. Чон наслаждается сладостью губ Тэхена и тихо постанывает, стоит ему услышать глубокие стоны совсем рядом. Уперев голову в изгиб вспотевшей шеи, парень чувствует как в его волосы зарываются пальцами, сильнее приближая к себе. Француз начинает быстрее дышать, вместе с ним ускоряется и шатен, буквально через пару мгновений доводя его до пика, а потом подхватывая руками, чтобы не упал. Сам он кончает почти следом, разом лишаясь всех сил.
— Вот идиот... — с придыханием произносит Тэхен, хватаясь за крепкие плечи Чонгука. У него сорвано дыхание, а губы побаливают от постоянных укусов, но это не мешает парню стукнуть боксера кулаком.
Чонгук посмеивается ему в шею и нежно чмокает туда же, закрывая глаза.
— Ты меня таким делаешь.
Хенджин лежал на диване у друга и рисовал в планшете новый эскиз, который будет шить на ближайшее мероприятие. Рядом Енджун что-то чиркал у себя в выкройках, звуком прикосновения карандаша и бумаги успокаивая и расслабляя. Они давно так не собирались, просто чтобы побыть рядом. С тех пор, как их компашка откололась, хотя никто официально ничего не говорил, свободного времени стало больше, и парни занимались своими делами, а иногда брали проекты от преподавателей. Все-таки, талантливее их в университете не было, особенно когда дело касалось моды и гламура.
Миндже в их корпусе продолжал здороваться и зависать с ними, но как только на горизонте появлялся Чонгук, Енджун поджимая губы отделялся, а Джин не мог оставить его одного. Как бы сильно он не любил Чонгука, друзья ему были важнее, учитывая еще и то, что друг у Хвана был только один.
Очень часто они разговаривали об этой безответной любви. Больше, чем когда-либо, потому что у Чонгука появилась новая пассия, за которой он бегает и никак не хочет отстать. Хенджин уверен, что Тэхен тот еще лицемер и на людях воротит нос, а ночью дрочит на чоновы фотографии, воображая, как он и в каких позах. Омерзительно. Он вот себе такого никогда не позволял. Только с другими парнями, и то! Принципиально сзади, чтобы было не стыдно выкрикивать чужое имя и удобнее представлять совершенно другое лицо.
Хвана безумно обижала холодность и игнор Чонгука в его сторону. Он никогда не проявлял к нему чувств жарче, чем просто дружеские, но неужели нельзя было заметить эту искру между ними, эту магию. Хотя тупым качкам все равно на чувства, сам Гук это ни раз доказывал, ведь о его похождениях знал каждый. Абсолютно не новость.
— Я не верю ему, — откладывает парень стилус и садится на диван, сосредоточено смотря на друга.
— Кому, Джинни? — Енджун высовывает язык и вырезает плотный картон по трафарету.
— Чонгуку. Он не может так легко купиться на такую шваль.
— Мы уже это обсуждали и как ты можешь заметить, Чонгук смог, — Джун поднимает карие глаза и с сочувствуем ловит болезненную искру на чужом лице. Хенджин действительно влюбился не в того человека.
— Тэхен очень подозрительный, ты так не думаешь? — подбирает под себя ноги парень, — неделю назад я видел его на баскетбольной площадке среди голландцев, а это вообще другой университет. Он сидел с ними на одной скамье и разговаривал так свободно, что я опешил. Меня же позвали по приглашению Адидас стилистом для команды айдолов.
— Ну и в чем заключается подозрительность? — Енджун поднимает бровь и подсаживается ближе к другу.
— Джу, вот ты когда-нибудь видел, чтобы этот француз общался с нашими ребятами? — Хенджин с интересом смотрит на растерявшегося друга.
— Да, это был Юнги. У них неплохой коннект.
— А помимо Юнги? Нет? Правильно, потому что он общается только со своей свитой, и то, знаешь ли, кажется, будто Розанна его не очень то и ценит.
— Ну и ей его ценить? Он друг ее брата, так что я все еще не вижу никаких подозрений, — Енджун уже было отворачивается, чтобы продолжить свое задание, но Джин подозрительно хмыкает.
— А если я скажу, — переходит брюнет на шопот, — что уже узнал кое-что?
Когда Тэхен попросил Чимина помочь ему в клубе, тот естественно отказался, но попросил охранников дотащить Чонгука до выхода. Один француз вряд ли бы справился, поэтому такой расклад пришелся ему по душе. Когда огромные мужики подошли к сидящему за столом Чонгуку и попросили его привстать, тот конечно же начал сопротивляться и кричать, что никуда без Юнги не уйдет, но подошедший вовремя Хосок сумел успокоить боксера, сказав, что Юн ждет Гука в машине. А сам скрипач тихо злился на друга, что будто бы провалился сквозь землю.
Ходить самостоятельно Чонгук мог, но он то и дело спотыкался, и одному из мужчин пришлось взвалить его себе на спину, чтобы парень еще что-нибудь себе не сломал. Уже сидя на тротуаре, уткнувшись своей бедовой головой в живот Тэхена, боксер медленно вдыхал свежий воздух, переставая буянить. У него кружилась голова, было так жарко, несмотря на довольно ветреную погоду, что французу приходилось охлаждать его лоб своей ладонью. Смотревший на них со стороны Чимин кривился в отвращении. Друга своего он совершенно не понимал, да и они как-то об этом полудурке мало говорили, видимо, пришло время это исправить.
Когда Чонгуку стало совсем плохо, а Юнги все еще прятался в стенах клуба, Хосок решает вызвать такси и отвезти друга в общагу, где о нем позаботится аджума, которая их очень часто выручала. Тэхену пришлось ехать вместе с ними, потому что Чон наотрез отказывался выпускать его из своих рук. Он орал и капризничал, буквально вынуждая блондина сесть с собой на заднее сидение такси. Жалобно посмотрев на Чимина, Тэхен все же садится в машину.
Всю дорогу до общаги Чонгук провалялся на его плече, сжимая в теплых руках белую ручку француза. Его сильно тошнило, но он находил в себе силы подшучивать над Тэхеном, заранее извиняясь, если блеванет на его одежду. Блондин же старался не обращать на это внимания.
Они с Хосоком дотащили его тушку до комнаты и на этом скрипач с ними попрощался, намереваясь поехать за Юнги. На его плечи выпала нелегкая доля, но он ни разу не возмущался. Только ругался матом, когда Гук говорил какие-то глупости в пьяном бреду.
— Ты же останешься, хен? — лежа на кровати мямлит Гук, пока Тэхен пытается снять с него кожанку.
— Хен? — удивляется блондин, — с каких это пор я хен?
— Какой ты глупый, — смеется боксер и закрывается глаза, пока его раздевают, — ты же старше меня, поэтому и хен.
— У нас очень маленькая разница в возрасте, дубина, — Тэхену наконец удается снять верхнюю одежду с парня и, отойдя к стоячей вешалке в прихожей, вешает одежду, чтобы она не мешалась.
— И что?! — выкрикивает оскорбленный Гук, — я хочу тебя так называть, значит ты будешь моим хеном. Ты в Корее не жил, не знаешь, как у нас все. Кто вообще научил тебя корейскому?
— Тц, пьянь, — француз проходит на кухню и наливает Чонгуку стакан воды, чтобы поставить его рядом, на прикроватную тумбу, — у меня вообще-то мать его знает.
— Ну и нахуй она тебя учила? Ты же родился в Париже, — Чон тянется к стану воды, но он настолько устал, что рука свисает с края кровати, а сам он грузно выдыхает. Блондину приходится помогать, поднося прозрачный стакан к его губам.
— Никогда не помешает знание второго языка. Я кореец, а значит должен понимать корейскую речь. Вот, от бывшего сбежал в Сеул, помогло ведь.
— А этот Намджун, он тоже кореец? Глаза у него... — пытается вспомнить лицо бывшего Чонгук, — такие... кажется, как у Юнги, только хуже.
— Да, он вообще приехал во Францию по программе обмена и захотел остаться. Мы на первом курсе и познакомились, — Тэхен убирает стакан воды и присаживается на кровать, а Гук начинает играться с его пальцами на собственных бедрах.
— Я красивее него? — спрашивает боксер и улыбается во все тридцать два зуба, напоминая сейчас ребенка. Тэхен невольно ловит себя на мысли, что да, Чонгук определенно красавчик, но он определенно не Намджун.
— О боже, спи уже.
— Ты обещал остаться, хен. Если проснусь, и тебя рядом не будет, то снова начну издеваться, — болтает Гук и двигается на середину постели, похлопывая по местечку рядом с собой, — давай, ложись.
— Ты шантажист, никуда я не лягу — Тэхен смотрит на Чона так, будто он самый глупый человек в его жизни. Хотя, почему будто?
Чонгук снова улыбается, прямо как дурачок. Его короткие волосы растрепались по подушке, делая его голову похожей на подсолнух. Загипсованную руку он складывает у себя на животе, а второй разглаживает чужую коленку.
— Как будет маленький на французском? —как бы невзначай спрашивает боксер. Тэхен подозрительно смотрит на него, но все таки отвечает.
— Petit.
— Ты мон петит, — не переставая улыбаться, Чонгук наслаждается растерянным выражения лица Тэхена и завистливо смеется, прикрывая ладонью лицо.
— Член у тебя маленький, такой вот крошечка прям, — злится француз и показывает боксеру большой и указательный палец, между которыми три миллиметра расстояние.
— Фу, какой некультурный, — успокаивается Чонгук, — крошечка это ты.
— А мы просто с твоим чучуном близнецы, — парирует Тэхен и невольно залипает на розовые губы боксера. Те блестят, потому что он их часто облизывает, и будь Ким чуть ветренее, обязательно бы сделал что-нибудь со своим влечением.
— А ты на меня пя-я-лишься, — протягивает Чонгук улыбаясь, — серьезно, рыбка, давай со мной спать?
— Как быстро ты забыл о Юнги, идиот!
— А че его забывать? Он же в машине.
— Чонгук, ты такой тупица, — француз ладонями надавливает на глаза и откидывает голову назад. Иногда (почти всегда) этот парень такой тупоголовый, что хоть вой, — засыпай уже, я пойду.
— И что, даже не поцелуешь? — в моменте Тэхену показалось, что пьяным Чонгук только притворялся. Его карие глаза приобрели осознанность, а голос звучал вполне адекватно. Тихо и с характерной ему хрипотцой, когда кто-то бывает сонный.
— Не наглей, — все, что отвечает он и встает с кровати, хватаясь за прыгающее в груди сердце. В этот самый момент парню казалось, что он может поцеловать его, но собственные чувства проигрывали трусости. Тэхен сбегал, и в первую очередь от себя самого.
Это не чувства, я был убежден.
Это не ненависть дикая.
Это я просто в тебе обречен,
Это прострация, милая.
Камень о камень,
Не будет искры.
Я поднимаю расколотый знамень
Моей покоцаной к тебе любви,
Что я в итоге оставил.