Весенние лилии

На кухне Лука сидел в полной тишине, ровно до того момента, пока Маринетт не вышла из спальни, а еë тёмная макушка не выглянула из-за угла. Вид еë, конечно, был запоминающимся. Взлохмаченные волосы, осыпавшаяся под глазами тушь, слипающиеся и ещё не до конца открывающиеся глаза и слегка отëкшее лицо. Но даже такой еë помятый утренний видок казался гитаристу таким же прекрасным, что и тот, что был вчера вечером у Альи. В маленьком тесном пространстве кухни всë ещё витала холодная влажность зимнего утра. Шторы везде сдвинуты друг к другу как неразлучные любовники, а единственным источником света оставалось спотовое освещение в прихожей.

Синеглазая опустилась на высокий стул за барной стойкой, прямо напротив Луки, и сложила руки под подбородком. Взгляд еë был каким-то уставшим, будто она и не спала вовсе.

- Почему я здесь? — Полусонно спросила она у друга.

- А где ты хотела быть? — Ответил вопросом на вопрос Куффен, не отрывая глаз от синевласого чуда напротив.

- У себя дома. Ну, как минимум, дома у Альи.

- Я уже не устраиваю, да? — С некой иронией и скромной долькой наигранной досады в голосе предположил он, отпивая горький и уже холодный кофе.

- Нет, что ты! Просто я точно помню. Я уверена, что уснула у Альи.

- А проснулась у меня. Магия, не иначе. — Видимо, хотел пошутить парень, но вышло у него так себе. Но припоминать при каких обстоятельствах и в какой позе именно она уснула не стал. Бессонная ночь забрала любые силы на юмор и ехидство, даже магические.

- Не смешно, Лука. — Парировала его остроумие Маринетт. — А если серьëзно. Почему я снова у тебя?

- Согласен, не смешно. Что-то ты зачастила в гости. А если серьёзно, я не нашёл твои ключи от квартиры и привёз к себе.

Маринетт может и оценила бы очередную шутку, но настроения смеяться спозаранку что-то не было. Всё тело ломило от долгого сна в неудобной позе, а голова, будто замороженная, казалась холоднее и тяжелее любого айсберга и с лёгкостью проломила бы борт ещё одного Титаника. Кажется озноб. Больше, конечно, хотелось домой под одеяло, но ещё больше хотелось есть.

- Холодно тут у тебя.

- Тебя знобит? Окна я все закрыл ещё вчера, а кондиционера у меня нет. Может принести аптечку? — Искренне заволновался Лука, мгновенно выпрямляясь на стуле и готовясь тут же метнуться в ванную за спасительной коробкой с лекарствами, которыми он располагал.

- Нет, не стоит. Лучше чего-нибудь поесть и, желательно, горячее.

Певец тут же вспомнил, что его мама буквально на днях тоже заходила в гости навестить своего "работящего" сына и передала судочек с рисом и овощами, а ещë и то, что немного мяса оставалось в холодильнике. Его до костей пробирал стыд за то, что из-за своего образа жизни ему особо нечего было предложить девушке, за которой он собирался ухаживать. И которую он, между прочим, сам и привёз к себе в квартиру. Ранее, конечно, когда синевласая оставалась у него, в его закромах было хоть что-то, из чего можно было приготовить съестного на скорую руку. Сейчас же даже мыши не на чем было повеситься. Хотя в Нью-Йорке у него таких проблем не было. Но и задерживающиеся у парня на ночь девушки никогда не говорили по утру, что голодны, а просто бесследно уходили, так же, как и появлялись.

- Эм. Прости. — Немного замялся Лука.-— Я особо не готовлю, как ты могла заметить. Есть немного риса, немного овощей и немного мяса. Но, думаю, подойдёт.

- Оу, не волнуйся, я не пристрастна к кулинарным изыскам. — Поспешила успокоить его Маринетт.

Пока Лука колдовал над чем-то в роде завтрака, она невольно засмотрелась на то, как привлекательно он выглядел со спины, и в который раз удивлялась и задавалась вопросом о том, когда он успевает ходить в зал, если всё время торчит в студии и как у такого известного исполнителя и очень даже привлекательного, обаятельного и такого внимательного парня как он до сих пор никого нет. Конечно Маринетт не отрицала возможности того факта, что Лука достаточно опытен в общении с девушками, может и мимолетном, но всё же. Её вдруг снова посетила мысль разок сходить на его концерт пока он в Париже.

- Когда следующий концерт? — Как бы невзначай спросила она.

- Через неделю.-— Будничным тоном ответил Лука, будто для него очередной концерт был привычным делом и чем-то обыденным, как поход в магазин, покраска волос или нанесение свежего маникюра на ногти.

- И.. Как подготовка?

- Хреново.-— Так же немногословно отрезал парень, ставя перед синеглазым объектом воздыхания тарелку с разогретым в микроволновке "завтраком". — Эти организаторы опять тянут с арендой стадиона, а проба сцены и оборудования должна была уже пройти.

- Вот как. — Немного раздосадованно приняла его ответ Маринетт. Потупив взгляд в тарелку и подковырнув вилкой стручок фасолины, она снова спросила. — Может быть, билеты ещё остались?

- Хочешь сходить?

- Да, думаю да. Было бы здорово. — Она со смущенной улыбкой опустила глаза и, издав приглушённый смешок, отправила порцию риса в рот.

Глаза Луки загорелись в тот же миг. Если она хочет на его концерт, значит она на него попадёт. Он знал, что билеты давно распроданы, и за неделю до мероприятия она нигде их не найдёт, но он достанет этот чёртов билет. Ради того, чтобы видеть её со сцены и знать, что его Маринетт смотрит на него, на него одного, он готов напечатать, да хоть в ручную нарисовать ещё один билет, уникальный, который был бы только у неё. Было бы лучше достать ей пропуск и за кулисы, но такую роскошь он вряд ли сможет себе позволить.

- Я достану тебе билет. Два. — Уверенно сказал он, уставившись в своего потенциального самого важного гостя на концерте.

- Два? — Переспросила Маринетт, поднимая голову и устремляя глаза на друга.

- Ну. Наверное тебе будет спокойнее пойти с кем-то, а не одной.

Он пожал плечами. А Маринетт в который раз убедилась в том, что у Луки очень хорошо развита память и внимательность к таким мелочам как её комфорт, раз уж спустя столько лет он помнит о такой мелочи как эта. Пусть и мелочь, а приятно. А Лука не просто помнил, он записывал, высекал остриём себе на подкорку всё, что с ней связано. Что она любит розовый, рисовать, щеночков, котят и хомячков, что до сих пор, в тайне ото всех, мечтает стать феей вязания как когда была маленькой, что боится грозы, что не высыпается из-за учёбы, что не любит ходить на массовые мероприятия как его концерты в одиночестве и много чего ещё. Для него это не было никакой мелочью. Для Луки Куфенна всë связанное с единственной в своём роде Маринетт Дюпен-Чен было не мелочью, а самой важной информацией, о которой необходимо помнить и никогда не забывать.