Там, где нас нет
«Иногда самый нужный для тебя человек приходит совершенно внезапно. И всё, что тебе нужно — это снова встретить его. Но он ждёт — там, где тебя нет.»
...
Мир начал погружаться, как новая локация в игре. Осторожно, с какой-то почти нежной неторопливостью создавались цвета: глубокая зелень травы, голубизна неба, лёгкие тени от облаков, и где-то вдалеке — звук фортепиано. Он был не громким, но всё же явным, будто не требовал внимания, а просто жил в этом месте, был его частью.
Арт шёл вперёд, сначала медленно, потом быстрее. Трава мягко сгибалась под ногами, прохладный ветер касался щёк. Музыка становилась всё отчётливей. Он почти бежал.
На вершине небольшого холма стояло фортепиано. За ним — девушка. Она играла, не замечая его. Или замечая, но не придавая значения. На ней было тускло-фиолетовое платье, простое, воздушное. Волосы — небрежно собранные. Но главное — глаза: их не было видно. Черная повязка не давала посмотреть в них. И чёрные надписи, обвивающие руки, словно татуировки — странные, непонятные.
Арт подошёл ближе. Девушка не переставала играть, но заговорила:
— Ты долго шёл.
Её голос был отчётливо слышен в шуме ветра и фортепиано.
— Я... Я услышал музыку.
— Она для тебя, — сказала она спокойно. — Здесь всё для тебя.
— Кто ты?
Она чуть улыбнулась:
— Можешь звать меня Мирой. Или не звать. — в её голосе был слабый смех — Я и так здесь.
Он сел рядом на траву. Музыка замерла. Наступила тишина. В голове Арта проскочила мысль, не перебил ли он её. Последнее, что он не хотел делать, так это — как то расстраивать её.
— Всё это — правда? — спросил Арт. — Или я сплю?
— А какая разница? Разве ты не чувствуешь? Ветер. Тепло. Спокойствие. — Она протянула руку, словно ловя воздух. — Иногда сон — более настоящая реальность, чем та, откуда ты сбежал.
— Я не сбегал. Я... просто оказался здесь.
— Никто не оказывается здесь просто так. Да и просто так никогда не бывает, — мягко сказала Мира. — Ты выбрал. Пусть даже сам ещё не понял этого.
Он посмотрел на неё внимательно:
— Но я не могу остаться. Я должен вернуться. В реальность.
— Зачем? — она повернула голову в его сторону. — К боли? К одиночеству? К тем, кто тебя не слышит?
Он молчал.
— Твоя мать... — прошептала она вдруг. — Ты ведь до сих пор ждёшь, что она вернётся.
Арт вздрогнул.
— Не смей...
— Но она ушла, — Мира пожала плечами, — И ты умолял её остаться. А она сказала: «Ты сильный, Арт. Ты справишься без меня». Неужели, ты забыл?
Он опустил взгляд.
— Я не хочу это помнить.
— Но это — часть тебя. Всё это — твоя боль. Она жива. Здесь. И пока ты бежишь, она догоняет. Всегда.
— Тогда зачем всё это, зачем ты? Зачем это место? — в голосе Арта дрожала усталость.
Мира наклонилась ближе. Её голос стал почти шёпотом:
— Потому что хорошо всегда там, где нас нет. Мы всегда мечтаем о других местах, о других жизнях. Но ты... — она остановилась. Будто, складывала свои мысли. — Мир слишком часто живёт без нас. И ты не первый, кто хотел исчезнуть. Но, может быть, — несмотря на то, что её глаза были повязаны, Арт был уверен, она смотрела прямо в его. — Ты станешь первым, кто выбрал остаться.
— Остаться? В реальности?
— Там, где тебя нет. — Она встала прямо и сложила свои руки, — И сделать так, чтобы ты там появился. Настоящий.
Он смотрел в её лицо. В такое живое. Такое... родное.
— Почему ты мне всё это говоришь?
— Забавно, — Мира начала тихо смеяться. — Спроси себя сам, Арт. Я — то, что осталось, когда всё остальное исчезло. Так, кто же я?
Вдруг ветер стих. Пространство вокруг дрогнуло, и в воздухе зазвучала та же самая мелодия, что привела его сюда, но теперь она была как будто ярче, теплее. Арт поднял свою голову. Ему и так было достаточно своих вопросов. Он обратил внимание на небо. Оно стало светлее. Воздух наполнился мягким светом.
Когда он снова посмотрел в сторону Миры, её уже не было.
Исчезло даже фортепиано. Только ветер. И лёгкий отблеск её присутствия — в звуке, в траве, в самом воздухе.
Это доставило Арту ещё больше печали. Он снова остался один. Как в тот момент, когда его бросила мать. Как тогда, когда он перестал значить для отца. Как в те дни, когда он погасил свои чувства сигаретами. И зажёг ими новые.
Ненависть.
Ненависть ко всему, и даже к самому себе.