глава 25. Ты все знал!
Я переоделась в то, в чем и была дома до нашего ухода. Время сети вечера, а за окном уже темно.
Я вылила тесто для блинов, которое простояло не мало времени, надо было хотя в холодильник убрать...
Я просто встала перед раковинной и зависла в своих мыслях, а потом повернулась к Томасу.
— Ты все знал? — спросила я.
Он слегла кивнув, знал и молчал, у разочарования бывает какой-то предел?
— Ты все знал! И ты молчал, почему Томас, почему! Я же рассказывала как мне тяжело, а ты знал про это и молчал! — кричала я.
— Я не хотел напоминать тебе об этом, потому что видел, что тебе было не приятно, — сказал он спокойным голосом.
— Нет, Томас, ты не из-за этого молчал. Ты просто не хотел поднимать эту тему, почему? Томас, ты все знал, но не слово мне не сказал, так еще и в глаза без стыда смотрел! Я от тебя ничего не скрываю, почему ты скрываешь? Тем более скрываешь то, что я должна знать!
— Аня, ты не должна была это знать, ты вообще не должна была идти со мной наверное. Извини, что молчал об этом и не хотел тебя травмировать, я не знаю что ещё сказать.
— Уйди.
— Что? — спросил он с удивленными глазами.
— Уйди, Томас, уйди, сейчас я хочу побыть одна! Иди к себе домой, и там не говори хоть сколько! — крикнула я.
Томас молча встал с кровати, на которой сидел, и пошёл к выходу.
Я услышала хлопок двери, и дала волю слезам.
Они родились ручьём, все недосказанности и обиды потекли из моих глаз. Я, наверное, слишком слабая, что бы сдерживать себя в такой ситуации.
И почему именно я? Почему Егор обвинил меня в попытки убийства Вики, я ведь не виновата...
Виновата ее мать, и мои отец. Честно, теперь противно даже называть его так, на столько мне обидно, что я даже не знаю.
Я решила позвонить маме, не знаю кто управлял моим мозгом, но я и вправду позвонила, это единственный близкий человек теперь...
— Ало, мам, привет, — сказала я.
— Ало, Ань, что-то срочное? — спросила мама.
— Мам, мне тяжело, поговори со мной, пожалуйста, — попросила я.
— Дочь, мне некогда, найми себе психолога, поможет, я могу номер даже дать, — сказала мама, — Все дочь, пока, меня Виталий сейчас по торговым центрам поведёт.
Она сбросила трубку.
Я швырнула телефон об стенку, зачем он мне, если все равно не с кем общаться. Я скатилась по стене, поджала к себе колени я тихо плакала.
Сейчас мне абсолютно все равно, что подумаю соседи, что там с телефоном, что будет с моей спиной, проведённой всю
ночь в неудобном положении, мне было все равно.
Всхлип за всхлипом не прекращался, а мне было уже тяжело успокоится, слишком много во мне накопилось, что теперь я даже реветь не могу перестать.
Почему со мной? Почему я? Чем я это заслужила, и почему все вокруг меня стихают виноватой?
Я не знаю сколько времени, я просто сижу на полу и плачу, от всего.
В принципе, так я и уснула...
***
Я проснулась от будильника, который к сожалению орал на весь дом.
Я встала, и... о черт, моя спина!
После своей истерики, я не перелога на кровать, а так и уснула, сидя на полу. По ощущениям я спала часа два, не больше.
Сейчас нужно будет натянуть на себя маску счастливого человека и идти в универ, чего мне делать совсем не хочется.
Я прошла в ванную, и посмотрев на себя я ужаснулась. Красные глаза и опухшее лицо, как будто я всю ночь бухала.
Я умылась холодной водой, в надежде на то, что отёк спадёт. Но к сожалению это не помогло, лицо стало красным от холодной воды.
И как мне в универ идти?
— Ладно, надеюсь что накрашусь, и этого видно не будет, — пролетала я сама себе.
Времени у меня было много, по этому я не особо торопилась. После универа мне надо будет идти на два часа на работу.
Честно, я бы не ходила, но за квартиру платить надо, по этому мне приходится.
Сегодня у нас как обычно три пары, в два они кончаются, после чего я сразу же бегу на работу.
Честно, мне тяжело в такой тенденции, я староста в своей группе и меня частенько гоняют туда-сюда, так еще и на работе нервы трепет.
Сегодня ещё меня, Настю и Томаса освободят от пар, чтобы мы заполняли ведомость, и там мы будем втроём, Томас меня застанет врасплох.
Слава богу, что-то более менее получилось скрыть косметикой, поэтому я пошла одеваться.
Обычные чёрные джинсы и серый свитер, ничего необычного. Волосы я оставила распущенными, как же я устала от этих кудряшек, может, сделать кератин?
Отогнав все дурацкие мысли из своей головы, я посмотрела на время. Я даже ещё успею съесть два бутерброда.
Сделав бутерброды с сыром, я поставила их в микроволновку, на минутку.
И за эту минуту я впала в свои мысли, а микроволновка заставила меня дернутся.
Я достала тарелку с бутербродами, быстренько перекусила, запила это кипятком и пошла обувать обувь.
Я вышла из подъезда и спокойным шагом пошла в университет.
Утром темно, идёт снег, так и еще под ногами тоже хрустит снег. Так спокойно на душе...
Я почувствовала, что в мою спину прилетел снежок. Я обернулась и там стояла маленькая девочка.
— Эй, ты чего кидаешься? — спросила я с улыбкой.
Дети у меня всегда вызывают умиления, особенно если это маленькие девочки.
— А я сейчас в садик пойду, — сказала она своим прекрасным детским голоском.
— А я вот тоже сейчас иду учится, — ответила ей я.
— Куда? Тоже в садик? Ну мы с вами в одной группе точно не будем, вы слишком взрослая, для меня, — сказала она.
— Нет, я не в садик, а в университет, знаешь что это такое? — спросила я.
Она подбежала ко мне, и смотрела задрав голову. Какая она ми-ми-ми-ми.
— Садик для взрослых? — спросила она.
— Да, это садик для взрослых, ты когда вырастешь, тоже будешь ходить туда, — ответила ей я.
Я присела на корточки, и поправила ей ее шапочку, которая съехала на одну сторону из-за помпона.
— А тебя как зовут? — спросила она.
—Аня, а тебя как? — спросила в ответ я.
— Меня Надя, — ответила она мне.
— Какое у тебя красиво имя, Надя, а где твои родители? Почему ты одна? — спросила я, и повернулась на открывающейся дверь подъезда.
К нам подошла женщина, лет тридцати, в шубе, в сапогах, с чёрными длинными волосами.
— Девушка, простите, спасибо, что вы были с ней. Она убежала в перед меня, а я за ней, — говорила запыхавшись она.
— Да ничего, у вас милая девочка, и красивая, — я подмигнула Наде.
— Спасибо, — стеснительным голом сказала Надя.
— Ладно, Надюшка, мне пора, да и тебе тоже. В садике вели хорошо, пока, красавица, — сказала я.
Красавица, именно так меня называл Томас...