Глава 29
Франклин Теодор Лаарсон
— Нет, нет, нет, нет, — ворчал Беверли. — Мы должны с тобой что-то сделать. Срочно придумать, иначе моя квартира обрастет соленой плесенью слез Энни! Она два дня проплакала из-за того, что Тиффани не брала трубку! Эта девчонка, должно быть, конкретная ид...
Стержень карандаша в моих руках заскрипел. Я поднял на друга исподлобья предостерегающий взгляд. Злость просочилась через мою кожу и взволновала повисшую тишину. За окном лишь изредка гремела молния, а дождь барабанил по крыше и стекал по ливневкам. Строители суетились, перенося мешки с цементом под навес или укрывая их брезентом.
Ким не переставал измерять шагами свой кабинет в небольшом офисе в Форест-Глен. Это место он арендовал совсем недавно, так что еще не успел превратить его в убежище американского панка и бунтаря. Вместо затертого от частых перестановок пола – новенький бежевый паркет, на стенах не какая-нибудь очередная дерьмовая картина художника неформала, а пейзаж ирландской Шанон. В углах стояли высокие декоративные пальмы в горшках, а урна не была заполнена жестяными бутылками пива.
Иногда у меня действительно складывалось впечатление, что он застрял в подростковом периоде старшей школы. Странно, что с Мэриэнн у него было все серьезно. Хотя, может они дополняли друг друга?
Как мы с Тиффани?
Мы с Тиффани...
А что между нами?
— Кем там должна быть моя куколка? — выгнул я бровь, теребя в пальцах грифель – на столе под моими руками лежал недоделанный эскиз.
Хилс сглотнул и опасливо выдохнул, потирая шею.
— Старик, я не совсем то хотел сказать. Ну, какая идиотка? Нет, что ты. Там было другое слово, — отложив чертежные инструменты, я откинулся на спинку кресла и сложил руки на груди. Беверли покрылся краской, на всякий случай, отходя от меня в самый дальний угол. Будто не помнил, что в школьном баскетболе я забивал десять из десяти. — Идейная... Идеальная... — я рассмеялся про себя, наблюдая за тем, как он пытается выкрутиться из ситуации. — Индивидуальная... Нет не то, вторая «н». К черту!
Друг махнул рукой, вышел из своего укрытия и приблизился к столу. Снова занявшись чертежом, я опустил голову к бумагам, увлекаясь симметричными линями. На рисунке уже был изображен фасад небольшой кофейни с иллюминацией и прилегающей верандой в стиле лофт. Прищурившись, я в уме мысленно просчитывал размеры необходимых конструкций и записывал их на отдельный лист.
Кажется, в моей голове был встроен небольшой компьютер – такая визуализация для меня проще простого. В школе я с удовольствие посещал только два урока: математику и прикладное искусство. Остальное я либо прогуливал, либо делал без особо энтузиазма. Все поля в тетрадях у меня были изрисованы маленькими схемами механизмов или каких-то новых, почти примитивных, устройств.
Беверли оперся руками в столешницу, вынуждая посмотреть на себя.
— Мы сейчас должны с тобой действовать за одно, чтобы сплотить девчонок! — я устало потер переносицу, пытаясь сосредоточиться на здании. Ну что за человек? Сам попросил помочь ему с проектом подрядчика, а теперь не дает ни одной свободной минуты! — Ты слышишь меня, Франклин? Ты должен...
Не отстанет же.
Отодвинув от себя набор грифелей и картонную бумагу, я сцепил руки в замок и перевел на него внимание. Хилс требовательно сверлили меня глазами.
— Начнем с того, что если это сделала Мэриэнн, — мой голос понизился до угрожающего шепота, стоило вспомнить окровавленную ногу Тиффани, — я не буду пытаться изменить ситуацию к лучшему, — Беверли категорично замотал головой, но я его перебил. — Во-вторых, моя куколка умная девочка, она разберется со всем сама. А в-третьих, тебе не кажется, что подруги должны без нашей помощи решать отношения друг с другом?
Бев послал мне взгляд, без слов говоря, какой я идиот. Вот уже второй день после произошедшего в парке аттракционов, он пытался связаться с Тиффани через меня. Может, я и сам в какой-то степени не верил в то, что предательства – дело рук Мэриэнн, но и что-то указывать куколке не мог. За три недели, проведенные рядом ней, я понял, что она ценила свою свободу и шла ко мне в руки, только искренне желая этого сама. Сейчас, когда у нас все было хорошо – по крайней мере, я так думал — мне не хотелось терять это хрупкое равновесие.
— Однажды, я попал на канал «Animal Planet», — вспомнил я, переводя взгляд на выключенную плазму по центру дальней стены. — Мне хватило того, что я там увидел. Две львицы из прайда ссорились между собой, но когда к ним, в качестве примирения, подошли два самца, они вдвоем чуть не растерзали их, — дергано усмехнувшись, я покачал головой. — Девчонки, как рулетка – ты никогда не сможешь предсказать их дальнейшее действие.
Хилс поджал губу и присел на косяк столешницы.
— Ты не понимаешь, здесь дело не в Тиффани и Мэриэнн, а в этом чертовом придурке Ленсене, — я насторожился, услышав имя «друга» Тиффани. Во мне еще горела на него ярость за тот откровенный танец на сцене. Если я дал ему спокойно уйти, это еще не значило, что забыл. — Сволочь Ленсен что-то явно задумал против моей Энни. Он точно подставил ее, потому что я верю своей малышке. Она уверяла, что не пакостила Тиффани. Да и зачем ей? Старик, они как и мы вместе со школы. У тебя возникало желание удушить меня?
— Тебе нужно конкретно сегодня или остальные дни тоже подойдут? — я сделал сосредоточенное лицо, вспоминая все моменты, когда мысленно уже закопал его труп.
Нет, серьезно, когда ваш друг ходящее радио, у которого, к тому же, нет опции «заткнуться», волей неволей хоть иногда захочется стукнуть его чем-то тяжелым желательно в висок.
Например, когда он вымогал мой дом на выходные. Пусть Тиффани и понравился вечер – благодаря его информации о фильмах – но я до сих пор чуть ли не пускал слезу при мысли о том, что мне придется провести время в его гребанной квартире. В самом центре города!
— Вот уже где засранец, — обреченно закатил глаза Беверли. — В общем, ты меня понял. Мэриэнн не та, кто портила пуанты Тиффани, писала ей надписи «шлюха» и «пустышка» и не она чуть не искалечила ее.
Шлюха?! Пустышка?!
От ярости у меня перехватило дыхание. Я так сильно нахмурился, что брови соединились в одну сплошную на моем лбу. Куколка многого мне не рассказывала! Какая-то дрянь позволяла себе бросать оскорбления в ее адрес? Я попытался проглотить острые иглы в горле – однажды и я назвал ее дешевкой.
Горечь заволновалась где-то внутри.
Это было уже тогда, когда на нее свалилась зависть? Черт, надеюсь, Тиффани не было достаточно больно. Она не заслужила этого. Уж точно не от дряни в ее окружении и не от грубого ублюдка вроде меня. Я прикусил внутреннюю сторону щеки, борясь с желанием самому себе набить морду.
Иногда я бываю редкостной сволочью.
Мне не хотелось бы стать причиной разбитого сердца куколки...
— Твои ставки на то, — с тихим рычанием выговорил я, — что это ее дружок Ленсен?
Беверли часто закивал, напоминая болванчика на приборной панели.
— Кроме него никто другой не мог. Нам, — Хилс указал сначала на меня, а потом и себя. — Нужно навести о нем справки, — я согласно кивнул, начиная поскрипывать челюстью.
Если этот ублюдок в чем-то замешан, я просто сломаю каждую гребанную косточку в его теле.
— Пробьешь по связям Ленсена Скотта? — Бев отобрал у меня карандаш и вывел буквы его имени на стикере.
Ленсена Скотта?
Он сказал, что его фамилия Скотт?
Я оцепенел, вытаращив на Беверли глаза. Тот, казалось, не заметил моего удивления, рассматривая чертеж кофейни.
— Черт, Франк, да ты самый крутой архитектор, которого я только видел, — друг выставил бумагу на свет, просматривая ровные линии, выведенные от руки. — Я серьезно, старик. Почему бы тебе не открыть свой бизнес? Моя ставка всего на полгода и ты станешь миллионером. У тебя просто золотые руки, почему ты губишь свой талант в лесу, ремонтируя старое дерьмо? Ты создаешь им совершенно новые дизайны машин, понимаешь? Ты чертов Леонардо Да Винчи и Илон Маск в одном лице. Нет, ты круче них всех вместе взятых. Почему бы тебе не создать собственную марку автомобилей? Я помню, ты чертил что-то похожее еще...
Но я не слышал его, раз за разом, прокручивая в голове фамилию «дружка» Тиффани.
Скотт... Скотт... Скотт... Скотт...
От кого-то я уже слышал эту фамилию. Только вот, кто мне мог говорить ее? Точно не куколка, потому что я бы задумался об этом еще тогда. Родители? Да, нет. Отец не говорит ни о чем другом, кроме футбола, а мама болтает только о своем любимом канале по TV. Из друзей у меня только Беверли, но еще есть...
Твою маа-а-а-а-а-ать.
Я поперхнулся, привлекая внимание друга.
— Кажется, я знаю кто он...
Не дай Бог, этот ублюдок что-то задумал.
Ванесса Тиффани Стэн
Сложив руки на груди, я поджала губу, следя за ускользающим временем. Утром меня разбудил Кристофер, умоляя забрать его из кабинета директора в школе. Он опять во что-то ввязался, но не хотел ставить в известность родителей. Этот парень не мог без приключений. Как-то раз, он сорвал рычаг пожарной сигнализации, потому что «стоять в очереди в столовой так изнурительно». И, на минуточку, ему всего тринадцать!
Даже боюсь представить, что будет, когда он вырастет.
Коридоры Янг Розмари Скул сейчас пустовали – недавно прозвенел звонок на урок – но скоро школьники вырвутся на перемены и сметут меня не хуже урагана «Катрины». Нужно убраться отсюда до этого момента.
Не то, чтобы я не любила школу, просто стоило вспомнить все потраченное время на освоение истории племен индейцев и тесты гребанного старикашки Хьюстона, меня бросало в холодный пот.
Ладно, признаюсь, я не любила школу.
Меня поймет каждый выпускник, вздохнувший спокойно за ее пределами.
От Франклина вчера я вернулась поздно вечером, когда уже родители спали. Во-первых, мне не хотелось расспросов отца – а они у него явно накопились за практически двое суток моего отсутствия – во-вторых, нам вдвоем было настолько хорошо, что мы просто не могли оторваться друг от друга. Оказывается, секс в озере это очень даже не плохо – хотя мы оба чуть не утонули, но оно того стоило. А суточная норма не больше пяти раз, пока вы оба не уснете изнеможенные.
Я прикусила губу, пытаясь скрыть ползущую на лицо улыбку.
Могла ли я позволить себе влюбляться в него? Когда Франк был рядом, я не задумывалась о том, куда шагали наши отношения, но вдали – было время подумать. Как бы я не убеждала саму себя в ненависти к нему, это уже давно было не так.
По крайней мере, с нашей первой ночи в его загородном коттедже.
Черт, вот бы в школе учили тому «как справиться с назревающей любовью», а не считать дерьмовые уравнения с буквами.
— Это просто возмутительно! — раздался крик. Я захихикала – знакомый голос разносился из дверей приемной директора школы Янг Розмари. — Нет, вы только послушайте их! Чтобы моя дочь? Моя дочь была уличена в таком дерьме? — с той стороны послышалось копошение и яростный стук шпилек. — Ну, я вам устрою! Рядом со мной, мистер Де Нолан, сейчас мой адвокат! Ты все слышал, да, милый? — Тереза явно обратилась к Дезмонду. — Ждите иск в суд, старый сексист!
Чтобы сдержать смех, я прикрыла себе рот ладонью. Что они там устроили? Дверь приемной чуть ли не слетела с петель. Тетя Тереза выскочила на коридор, в слепой ярости она пронеслась мимо меня, продолжая восклицать. Я только и успела проследить за ее развеивающимся игриво-красным платьем. После себя она оставила сладкий шлейф духов – явно что-то от Dior.
— Значит, как девушка спровоцировала, так это оправдание? А как мою доченьку, мою маленькую прелесть, Марси, — девчонка – в белых брюках-скини и черном топе со струящимися за спиной золотистыми волосами – шагала вслед за матерью, держась за ее руку, — спровоцировали, так она виновата? Гребанные сексисты! Если она наваляла какому-то мальчишке, значит, он это заслужил! Он спровоцировал ее уже только тем, что он мальчик! Вот на что общество вынуждает женщин! Самим защищаться от чертовых извращенцев со средневековыми взглядами на жизнь! — женщина оглянулась к Марселле и ласково прошептала. Девчонка тут же стала грустной, изображая невинный взгляд. — Ничего, маленькая моя. Наш папочка засудит эту сексисткую школу.
Тетя Тереза была настолько влюблена в саму себя, что родила свою идентичную копию.
Из меня вырвался гортанный смех. Я перевела взгляд на дядю Дезмонда. Он выходил из приемной, забрасывая на плечо портфель дочери. Как всегда, неизменный костюм без галстука и идеальная щетина – в нем до сих пор жил дух Ирландии, несмотря, на долгие годы жизни в Америке.
Позади него я разглядела своего брата с новым синяком на лице. Крис гордо вышел из кабинета директора, подмигнув уходящей Марси. Та в ответ дерзко кивнула и вновь стала прилежной девчонкой, играя на жалости матери.
Что же эти двое провернули на этот раз?
Они с Марселлой чертовы Бонни и Клайд. Янг Розмари Скул стонет от их выходок.
— Забирай его, Тиффани, — указал на брата мистер О'Кеннет. — Я обещал, что мы проведем с ними беседу, — он зацокал, качая головой. — Эти двое избили кого-то в школьном туалете.
— Ух ты, — протянула я. — Так вот, что ты решил скрыть от родителей, засранец?
Кристофер прижал к боку одной рукой мяч и состроил обреченное выражение лица. На нем были черные дранные на коленках джинсы – наверное, опять проехался по траве на стадионе без формы – и любимая серая майка AC/DC. От прошлого фингала под глазом остался едва заметный след, зато ссадина на скуле слегка кровоточила. Я полезла в сумочку за спиртовой салфеткой, протягивая ему.
— Мама сказала, что еще раз, и она запретит мне ходить на тренировки по футболу целую неделю! Дез, Тиффани, прошу, не рассказывайте им, — жалобно протянул он, прижимая к ране антисептик. — Папа пусть и одобрит мою драку, но рядом с мамой он превращается в ее сопливую кискау!
Словечки Грегса! Я закатила глаза.
Дядя Дезмонд улыбнулся, потрепал его по волосам и кивнул. Я не разделяла его энтузиазма. Ладно, это наказание было бы слишком жестоким, зная о страсти к спорту. Поразмыслив, я кивнула.
Развернувшись, мы вместе устремились к выходу из школы. О'Кеннеты, когда мы с ними попрощались, скрылись в своей Infiniti, а мы с Крисом сели в мою Tesl-у – Porsche еще не доставили в Чикаго.
— Не расскажешь, что вы натворили? — я завела автомобиль, пристегивая ремень безопасности.
Придется превышать, чтобы доехать без опозданий, иначе мадам Маккарти точно мне голову оторвет!
Брат бросил рюкзак и мяч на заднее сиденье и развалился рядом со мной. От него снова пахло терпким табаком и чем-то металлическим. Боже, Крис снова курил, и что ты будешь делать? Он тут же потянулся к радио, настраивая его любимую волну с роком и металликой.
— Мы с ней надрали зад одному придурку из компании Майлза, — он переключал каналы, кривясь играющей попсе.
Я выехала на магистраль, сворачивая в сторону театра Харрис.
— Они опять задирали Лили?
При упоминании маленькой дочери Тессы и Бена, брат на минуту замер, и черты его лица разгладились. Я улыбнулась самыми уголками губ, умиляясь его детской влюбленности. Знали бы наши родители, какую огромную ошибку совершили, переезжая в район Блейков. Особенно папа – он сам виноват в том, что через несколько лет даст свои плоды.
— Нет, эта мелкая тут ни при чем. У меня с Майлзом свои дела, Тиффани, — из колонок заиграла Bad - Royal Deluxe. — О да, моя любимая песня!
Ритмичные басы начали наполнять салон машины. Я завертела головой в такт басам, прибавила громкости и выжала газ в пол. Кристофер изобразил рукой игру на гитаре, подпевая.
— Я плохой, взгляни и посмотри, — его глаза заблестели разными оттенками голубого. — Такой плохой, что трудно в это поверить!
— Мне плевать, что обо мне говорят, — подхватила я брата.
Ритмы лились сквозь нас, вибрируя под кожей. Мои щеки покраснели от адреналина.
Еще два дня назад, тогда в парке аттракционов, мне казалось, что моя жизнь закончилась. Предательство, зависть, потеря. Изначально мы думаем, что все строится лишь на том, что мы имеем. Вроде, конец там, где я все потерял? Ни хрена! Мы – это наше внутренне Я и его мы, уж точно, никогда не сможем потерять! Стоит человеку столкнуться с ненавистью и завистью, он старается найти причину в себе, чтобы защититься от дальнейших нападок. Но разве это правильно?
Нет! Нет! Нет! И еще раз нет!
Пусть гребанные суки поцелуют мой зад! Я была, есть и буду такой!
Пусть они продолжают скалиться за нашими спинами, осознавая только одно – в погоне за ненавистью, они всегда уступают нам. Не стоит искать причину в себе – черные сердца в их груди, не в вашей. В мире все равно больше тех, кто нас любит.
За окном мелькали другие внедорожники, расплываясь в одну цветастую массу. Я свернула с Мичиган-авеню на Восток-Рандольф-стрит, наслаждаясь ощущением скорости. Черт, «синдром Кристофера» был заразен. Присутствие брата рядом заставляло желать совершить что-то неправильное и дерзкое.
Припарковавшись у театра, я заглушила авто, забрала телефон с приборной панели и кивнула брату.
— Пошли со мной, Кристофер.
Стэн нахмурился и покачал головой.
— И что мне там делать? Я домой поеду, а еще лучше на стадион...
— Ты все равно заслужил наказание. Пару часов классической музыки и спокойствия тебе не помешает, — заупрямилась я, выходя на улицу. Загазованность загорчила на языке. — Давай, давай, засранец! Я опаздываю! Посидишь в раздевалке, подумаешь о своем поведении.
Мальчишка громко хлопнул дверью, забрал мяч и выбрался вслед за мной. Что-то грязное заиграло на его лице. Я прищурилась и распахнула рот в возмущении!
— Не в женской раздевалке! Боже, Кристофер! Какой ужас, вы уже рождаетесь с похотливыми мыслями?
Я бросилась к двери, слыша его недовольные шаги позади меня.
— Отстой, Тиффани! Что я буду там делать?! Даже на трусики не даешь посмотреть! Дерьмо-о-о-о-о! Лучше бы маме рассказала все, чем затащила меня на гребанный балет!
Рассмеявшись, я пропустила его в фойе. Брат проскользнул мимо и взбежал по лестнице, поднимая строительную пыль. Перехватив лямку сумочки, я собралась с мыслями.
Встреча с Мэриэнн?
С Ленсеном?
Запись и охранник?
Думаю, я готова к этому!
Мне никто не нужен рядом – все, что нужно я уже имею!
Неожиданно мобильник в заднем кармане завибрировал. Я замерла, уставившись на неизвестный номер на дисплее.
— Ало? — ответила я, перескакивая со ступеньки на ступеньку на второй этаж. — Простите? Кто это? Ало-о-о-о?
Молчание затянулось слишком долго. Я даже планировала сбросить вызов, но хрипловатый женский голос протянул.
— Так вот чего ему сейчас захотелось? Розовой задницы Стэн?
Мурашки пробежали по рукам. Я остановилась на лестничном пролете, чувствуя, как всякая улыбка сползает с лица.
— Думаю, ты знаешь меня, Тиффани, — в ее манере капризно протянула она. — В любом случае мы заочно знакомы через член одного мужчины...
Филисити. Его любовница.