Глава 11
Ванесса Тиффани Стэн
Щурясь из-за яркого света, я замерла посреди зала, пытаясь отыскать глазами самый отдаленный уголок партера. Желательно в тени и окруженный звукоизоляцией – голова просто раскалывалась. На сцене уже носилась мадам Маккарти, отдавая указания, где лучше установить реквизит. До генеральной репетиции было еще далеко, но так труппа быстрее привыкнет к декорациям.
Забравшись в кресло с ногами, я положила на колени подбородок и обняла их. Тысячи звуков пронзали воспаленное сознание: в коридорах шумели строители, здесь перетаскивали с места на место пианино и у кого-то все время звонил гребанный телефон! Еще и песня такая ужасная – старый панк-рок с хрипящими криками.
Я прикрыла свинцовые веки, издавая тихий стон. Похмелье. Черт, и нужно же было вчера так напиваться! Конечно, я хотела повеселиться и забыть о проблемах хоть на один вечер, но присутствие Лаарсона вывело меня из равновесия. Или его убийство, или пару лишних бутылок пива – думаю, выбор очевиден.
По венам до сих пор трепетала эйфория. Всю ночь я не могла уснуть, раз за разом, прокручивая в мыслях наш разговор. Боже, эти его фразы, его ухмылки и пронзительные взгляды. Франклин наполнял мое нутро обжигающими искрами – они щекотали изнутри, прожигали до самых костей и собирались воедино, обещая нечто большее. Похожие эмоции я ощущала только во время танцев. Азарт, страсть, раздражение, злость, боль, разочарование... Эта разноцветная палитра лишала рассудка.
Если ты испробовал что-то, и оно принесло тебе удовольствие, не можешь остановиться? Принцип наркотика и любой другой зависимости, наверное, поэтому я дала ему свой номер?
Я. Дала. Ему. Свой. Номер.
О, Боже...
Я дала ему свой номер Франклину, мать его, Лаарсону, а этот засранец даже не позвонил!? Вообще-то он первый, кому так повезло! До него я тоже общалась с парнями, даже встречалась с одним квотербеком в старших классах, но ничего серьезного из этого не вышло. Мы целовались под скамейками болельщиков, он не отпускал надежду залезть ко мне в трусики, а я слишком быстро охладела и отшила его после выпускного. Мне всегда не хватало... адреналина?
Будто голыми ногами по ручью раскаленной лавы к самому жерлу вулкана – вот, чего по-настоящему я хотела. Не ванильной истории про робкие объятия и романтичные свидания с обязательным концом «и жили они долго и счастливо». А живого пламени. Может, люди только поэтому так стремятся грешить? В Аду их всегда ждет то самое яблоко Раздора, которое воплотит желаемое в действительное?
Чертов Франклин Лаарсон.
Я простонала, стараясь не думать о нем. Он отвратительный! Ужасный грубиян, от которого несет опилками! Его машина похожа на монстра из Юрского периода, а гребанные фланелевые рубашки и футболки не сексуальные! Да, именно! И вообще он ни капли не горяч, ни капли меня не возбуждает, а трусики в его присутствие не мокнут! А еще...
— Дай, я спрячусь за тобой, — вторгся в мою реальность голос. Я только во вкус вошла! — Надеюсь, миссис Анжелика не глянет в зал и начнет без меня. Единственное, что я сейчас смогу – ровно стоять немного шатаясь.
Энни забралась рядом на кресло и уронила голову на мое плечо. Облокотившись на нее, я раскрыла один глаз, поглядывая на сцену. Часть девчонок уже разминались у станка, ожидая команды мадам. Ленсен устанавливал бутафорские языки пламени, а Майя крутилась вокруг него, подавая крепления.
Может ли она быть мисс Сукой только из-за чувств к нему? Вот я и проверю это поцелуем.
— Где ты провела ночь? — лукаво прошептала я, принюхиваясь к волосам Энни. От нее несло мятным гелем для душа и мужским одеколоном. — Беверли же не просто подвез тебя домой, да?
Мэриэнн фыркнула.
— Он меня подвозил три раза этой ночью и еще один утром, пока мы принимали душ, — я присвистнула, вспоминая блеск глаз Хилса. Он красавчик, конечно, но не в моем вкусе – слишком смазливый и самовлюбленный. — Боже, Тиффани, все. Я влюбилась окончательно!
— Ты поняла это, во время того, как он набирал скорость? — выгнула я бровь, уставившись на нее.
Спелман прицокнула и кончики ее ушей смущенно покраснели. На подруге были солнцезащитные очки – они скрывали похмельные оттеки. И почему я не додумалась одеть их? Наверное, со стороны казалось, что мое лицо покусали осы. Я даже накраситься поленилась. Плевать, все равно я не собиралась встречаться с мистером Гризли!
Вообще никогда! Одни глазком глянув на телефон, я тяжело вздохнула, не видя там сообщений или пропущенных звонков.
Сволочь.
Его рядом нет, но он продолжал меня дразнить!
— Если ты во время секса думаешь о любви, значит, тебе просто нравится его член, — скопировала мой тон Мэриэнн. — Нет, не когда мы трахались. А когда он утром принес мне в постель кофе и таблетку ксанекса, а еще когда Беверли заботливо обтирал меня мочалкой и говорил, какая я красивая. И...
Энни продолжала лепетать взахлеб. Ее зрачки расширились, стали почти безумными, а тон трогательным и ласковым. Казалось, подруга была уже не со мной, а в постели с Хилсом, нашептывая ему что-то на ушко – именно так она сейчас звучала. В груди кольнуло от радости за нее и одновременно из-за грусти. Я всегда смотрела на любовь со стороны – и меня это устраивало – просто... Вот бы хоть раз испытать то, о чем она говорит.
— Поздравляю, твоя киска покорила Страну Восходящего Солнца, — чмокнула я ее в нос, смеясь.
— Он наполовину кореец, — поправила Мэриэнн, снова растягиваясь в кресле. — Кстати, — девчонка опустила очки и подмигнула мне. — Это все гребанный стереотип. Поначалу мне было даже немного больно, но потом я привыкла.
О чем она?
Это все гребанный стереотип. Поначалу мне было даже немного больно, но потом я привыкла. Наконец, до меня дошло. Я прикусила щеку, чтобы не рассмеяться, потому что в голове проскользнули картинки удивления Мэриэнн. Готова поспорить, она сказала «ого» и рассмеялась! С нее станется.
— Я рада, что мои мучения рядом с Франклином, не прошли зря.
Потянувшись за бутылкой газировки, я открутила крышечку. Припав в ней губами, начала жадно пить. В горло будто вонзились острые иглы, а во рту пересохло настолько, что губы трескались. Последний раз я напивалась так на Выпускном, когда мама всю ночь сидела рядом со мной и слушала плачь о том, что «я никогда больше в жизни не буду пить».
— Тоже мне мучения, — подколола подруга. Она отобрала у меня минералку и, прежде чем сделать глоток, добавила: — Да между вами двоими настолько жарко, что в следующий раз я захвачу маршмеллоу и поджарю его. Нет, этот Лаарсон, конечно, странный, но, Тиффани, ты не можешь отрицать, что он горяч. Он не просто горяч, он гребанный Бог огня! Если бы не Беверли, я бы попыталась оседлать эту груду мускул.
Я хмыкнула.
Я возбуждаю тебя. Потому что я похож на того, кто умеет дарить оргазмы и обращаться с кисками. Внизу живота снова закололо. Я закусила губу и запорхала ресницами, пытаясь вспомнить мельчайшие детали его внешности. Неряшливую щетину, пушистые волосы, звериные очертания лица и еще этот аромат...
— Привет, девчонки, — к нам направлялся Ленсен, лавируя среди рядов. — Выглядите так, будто всю ночь совершали что-то ужасное.
Кивнув парню, я потянулась за фатиновой пачкой. На мне только было трико и тонкие лосины – наверное, со спины даже просвечивались трусики-танго. Мэриэнн надела сценический костюм Ангела, а Ленс снова был в спортивной форме. И, слава Богу! Клянусь, парень в леотарде – не лучшее зрелище. В чем-то я даже понимала пунктик Энни – не спать с парнями из труппы.
— Мы этим и занимались, приятель, — буркнула подруга, возвращая на место очки. — Танцевали в «У Каннибала», пили джин с плохишами, а потом развлекались на задних сиденьях... М-м-м-м, — я заткнула ей рот ладонью, виновато улыбаясь Скотту.
Может, я и была сукой, но точно не хотела разбить ему сердце. Тем более, зачем врать, если секс из нас двоих был только у нее?
— Вы развеялись лучше, чем я, — присвистнул Ленсен. Он облокотился о спинку кресла на соседнем ряду и сложил руки на груди, не моргая, смотря на меня. — Я выпивке предпочел тренировку. Отрепетировал пару движений, чтобы они были более плавными. Ну, знаете, в некотором роде, мне нужно стараться больше, чем, например, Тиффани.
Что это значит?
Мэриэнн возмущенно прищурилась, но ничего не сказала – я по-прежнему держала ее рот на замке.
— Ты, как и эти суки, — я кивнула за его спину на балерин. — Считаешь, что я все получила только из-за своих родителей?
Пульс ударил по вискам. Мы дружил уже больше года, неужели он...
— Нет, конечно, — нервно усмехнулся Скотт. Он облизал пересохшие губы и обвел в воздухе мой силуэт. — Ты... будто нимфа танца, понимаешь? Чудесная, привлекательная, грациозная... Просто все утро девчонки шептались, что гран-при твое из-за отца, реставрирующего наш театр, и матери – знаменитого хореографа в Чикаго. Тебе повезло – талант вкупе со связями...
Девчонки шептались?
Я мельком глянула на Мэриэнн. Она слегка кивнула и удобнее устроилась на моих коленях, прячась от мадам Маккарти – она осматривала зал.
Ай да, Спелман! Ай да, сплетница! И когда только успела пустить этот слух?!
Я тоже не отходила от плана и вчера поговорила с охранником, правда ничего так и не удалось. На время монтажных работ все камеры отключили, и записи в ту ночь не велись. Значит, будем действовать по старинке. Искать мисс Сука, надеясь на ее промах. Ничего, до концерта еще месяц и я обязательно узнаю, кто она!
— Стэн! Спелман! Скотт! — строго окликнула преподавательница. Мы тут же вытянулись по струнке смирно, оборачиваясь к ней. — Вам особое приглашение нужно?!
Девчонки захихикали. Ленсен закатил глаза и начал возвращаться к сцене. Мы с Энни тяжело поднялись и тоже проследовали за ним. Я на ходу затягивала пачку, туже обвязывая ее вокруг талии.
— Тиффани и не нужно приглашать, — ехидно обронила Кристина, настукивая носком пуанта по полу. — Смысл ей потеть как нам, если уже все куплено? Круто, когда папочка – это твой талант?
— Круто, быть сукой? — передразнила я ее, стараясь держать вид, словно меня это задело.
Мой план приносит первые плоды! Осталось дождаться следующего шага мисс Суки! Или Кристина, или Майя – делаю ставку только на них двоих.
— Это у тебя нужно узнать, мисс Стэн, — выплюнула блондинка, отходя к станку.
Мэриэнн свирепо краснела, но не вмешивалась, предоставляя эту партию мне. Ленсен хмурился, смотря перед собой. Не знаю, что было в его голове, но он всегда молчал, пытаясь усидеть на двух стульях. Это мне в нем и не нравилось. Разве парень станет молчать, если девушку, которая ему нравится, пытаются оскорбить? Нет – ведь она всегда часть него.
Пусть мне было, и плевать на яд этой стервы.
— Дай подумать, — я прикоснулась пальцем к губам. — Вижу она задыхается от зависти и несет бред. Проветрись, милая.
— Пустышка! — просипела Кристина.
— Довольно! — мадам Маккарти нажала на самую высокую ноту фортепиано. У меня заложило уши. — В моей труппе нет места связям, мисс Эллейн, а Тиффани талантлива и без своего отца и матери! А вы мисс Стэн, — я вжала голову в плечи. — Научитесь манерам у вашей матери, она всегда была прилежной ученицей! — женщина вернулась к пюпитру и приказала: — Живо все за работу! На концерте будет весь городской Совет! Вы обязаны очаровать их!
Достав телефон из-под пояса, я бросила на него последний взгляд. Одновременно с обидой проснулась злость. Даже сообщение не набрал! Гребанный дикарь! Может, Франклин не умеет пользоваться айфоном?! Пошел он к черту! Положив мобильник на пол у зеркал, я провела ладонью по волосам и выдохнула.
Позвонит – не возьму трубку. Давать ему номер было дерьмовой затеей!
Франклин Теодор Лаарсон
Проезжая Чикаго Ривероук, я свернул с городского бульвара в сторону Ригливилла. За окном уже смеркалось, а светофоры отражались бликами на приборной панели. Мимо проплывали высотные здания, билборды, фонари и ни одного зеленого дерева или хотя бы клумбы. Камень, камень, камень – казалось, я начинал задыхаться. Ненавижу город, мне всегда здесь мало кислорода.
— Старик, ты не представляешь, — жестикулировал Беверли. Я покосился на него. Он болтал вот уже всю дорогу от его дома на пути к моим родителям. Я был все еще зол за бар с Тиффани, но в душе испытывал... благодарность? Определенно, мне понравился этот вечер. — Она просто какая-то нереальная. Черт, я никогда еще не чувствовал такого. Энни... Она просто... Уф-ф-ф-ф...
На лице Хилса заиграла дебильная улыбка, и он отклонился на сиденья. Я насладился секундой тишины, вновь слыша:
— Никогда не любил делиться с девчонками своим гардеробом, но ей готов отдать все толстовки и футболки! Она в них сексуальней, чем обнаженная! Богом клянусь! — он замолчал, но потом всплеснул: — А какие у нее формы! Господи, я...
— Я уже понял, что она превратила тебя в киску, — не выдержал я. мы остановились на светофоре, так что я обернулся к другу. — Ты мне уже сто раз сказал о том, что идеальней груди не видел. Хватит, а? Что такое? Девчонка оттрахала тебе все мозги?
Никогда его таким не видел. Мне казалось, Мэриэнн увлечение до первой же ночи, но судя по его роже – я обречен еще долго слушать о том, какие у нее идеальные ножки.
Ради всего святого.
— Какое ужасное слово, — скривился Беверли. Он обиженно поджал губу и сложил руки на груди. — Между прочим, скажи спасибо, что я организовал тебе свидание с этой красоткой в розовом.
— Спасибо, Беверли, что лишил меня пары лет жизни. Тиффани Стэн – язва и плесень! Стоило ее увидеть лишь раз, она уже разрослась повсюду и дышать мне не дает! — я обернулся к стеклу, от которого сегодня весь день отмывал разводы ее помады.
+1(894)6958421 – я вспомнил все эти гребанные цифры! Не мог уснуть, вспоминая ее номер и смотря на экран телефона, как абсолютный идиот. Хотелось еще вчера подразнить куколку на ночь или наговорить гадостей, чтобы она отпустила меня.
Отпустила меня...
Казалось, еще в первую нашу встречу она крепко ухватилась за мои яйца и сейчас сжимала их. От прежнего комфорта не осталось и следа! Внутри свербило, словно я предвкушал что-то и ловил себя на мысли, что жду очередной порции ее яда. Очередной встречи. Очередного раунда. Очередной...
— Франк, — окликнул меня Бев. Его слова сопровождались сигналом машин сзади нас.
Отмерев, я плавно нажал на газ и тронулся с места.
— Ну да, ну да, — ехидно закивал друг. — Я вижу, как тебе на нее плевать, старик. У тебя щеки горят похлеще, чем два года назад, когда ты встретил Сити. Я говорил, что ты трахнешь ее в этот же вечер? И ты потащился домой к этой истеричке. Здесь я тоже говорю: через неделю ты трахнешь Тиффани. Хотя с ее характером, она трахнет тебя.
Вот же придурок.
Закатив глаза, я послал его к черту тишиной.
Свернув на подъездную дорожку дома родителей, я остановился у ворот гаража. Под крышей стоял старенький отцовский Понтиак. Разбрызгиватели орошали выстриженную лужайку, а красные розы окружили веранду главного входа. Я улыбнулся про себя – ничего не меняется.
В этом районе я провел все свое детство. Дрался с мальчишками на углу каждой подворотни. В доме через дорогу, я спал с соседкой девчонкой и потом убегал практически голый от ее отца, когда он застукал нас в ее спальне. Мне было сколько, лет шестнадцать? Хорошо, что я тогда знал, что такое презервативы, иначе был бы счастливым папашей. Чуть вниз по склону находился особняк родителей Беверли. Два года назад они вернулись в Сеул, так что коттедж, скорее всего, пустовал. Хилс предпочитал квартиры – эти душные муравейники.
— Прекрати дуться, Франклин, — Ким вышел вслед за мной, хлопая дверцей машины. — Тиффани мне нравится. В отличие от твоей Сити, она просто Ангел! Кстати, что там эта истеричка?
Засунув ключи и телефон в задний карман, я пожал плечами. Выйдя на дорожку, мы обогнули садовые фигуры и начали приближаться к застекленным дверям. Родительский дом был построен в классическом американском стиле: светлый, небольшой, с треугольной крышей и задним двором с надувным бассейном. В детстве он казался мне огромным – по крайней мере, там всем хватало места – но сейчас, по сравнению в моей берлогой в лесу, почти крошечным.
— Не знаю. Мы не разговаривали уже пару дней. Я сделал ей пожарный отчет, она благодарно подарила мне вечер тишины, а потом вновь стала неуравновешенной. Сити звонила пару раз, я не брал, а сейчас уже ее очередь обижаться, — я пожал плечами, поднимаясь по ступенькам к бетонному крыльцу. — Все, хватит о девушках, иначе мама тут же придумает имена внукам и заставит меня обвенчаться.
Беверли хохотнул. Вглядевшись в светлую гостиную, я раскрыл дверь – родители никогда не запирали ее днем на замок – и прошел внутрь. В нос тут же ударил запах свежей выпечки и печеного мяса. Бразильские специи защекотали в носу, а глаза заслезились из-за желания чихнуть. Миссис Лаарсон любила экспериментировать с разными кухнями, иногда перебарщивая.
— Франклин, сынок, — Сара вышла из столовой.
Вокруг ее талии был обмотан синий передник – мой подарок на День Матери – а волосы, как всегда, уложены в идеальной укладке. У ее глаз собралось пару морщинок, но возраст совсем не испортил ее красоты.
— Беверли, и тебя я тоже рада видеть, — мама поцеловала каждого из нас, заставляя наклониться к ней – она была низкого роста. — Идите, мойте руки, мальчики, и будем ужинать. Отец уже сидит за столом и пускает слюни на баклажаны. Еще чуть-чуть и он зачерпнет рукой халапенью.
В нашей семье была особая традиция – каждую вторую пятницу месяца мама готовила что-то новое. Это началось еще в детстве, когда папа начал больше зарабатывать, и мы могли позволить себе не только макароны с сыром.
Я вырос в среднем достатке и никогда не жаловался, наверное, поэтому так сейчас относился к своим деньгам? Они мне просто не были нужны. Я хотел купить родителям дом побольше, заменить ржавую рухлядь отца чем-то стоящим, но они всегда отказывались. Сара и Матиас из тех, кто ценил воспоминания. Это они и привили мне.
— Понтиак опять не на ходу, отец? — спросил я, когда мы с Беверли зашли в гостиную. Он жадно осмотрел еду на столе и потер руки. — Ты вновь загнал его в гараж, значит, там полетело что-то? Хочешь, посмотрю?
— Я уже перебрал двигатель, — Матиас поджал губу. Его глаза набрались грустными искорками – светлый оттенок я унаследовал от него, как вообще всю свою внешность. — Кажется, мой дружище окончательно покинул меня. Эх, тридцать пять лет.
Хмыкнув, я отодвинул стул и сел по правую руку от него. Мистер Лаарсон любил истории о том, как в этой машине они ехали с матерью на роспись и заглохли в паре миль от церкви. Расстелив на коленях салфетку, я плеснул себе газировки и сделал глоток, прочищая горло.
Я любил родителей, но ужин с ними один выносить не мог. Если с Матиасом мы могли часами говорить о карбюраторах и подшипниках, то мама сразу начинала спрашивать про невесту и будущих внуков. Стоило мне заикнуться о том, что я не хочу жениться, она играла сердечный приступ и поднималась к себе в комнату.
Нужно отыскать среди ее газет статью британский ученых о том, что холостяки дольше живут. Надеюсь, она успокоится из любви ко мне.
Сара прошла к столу с огромным блюдом салата. Сегодня день бразильской кухни – я уже приготовился к острому. Мы начали с молитвы, сказали благодарность Богу – мои родители были верующими людьми – и, наконец, приступили к еде. Я молча ел овощи, а Беверли хохотал, рассказывая какие-то истории.
Как всегда. Ким каждый вечер ужинал у нас, хотя его семья никогда к себе не приглашала. Мои родители были добряками: не воспитывали ремнем, возили на аттракционы в День Рожденья и заводили мне собак, когда я просил. Мне повезло с отцом и матерью, за что я был благодарен им. Многие не имели даже и процента той любви, которую мне посвятили.
— Сынок, у меня к тебе есть серьезный разговор, — Сара отложила столовые приборы – они звякнули о тарелку. Я прекратил есть, проглатывая ком в горле. Ну, началось. — Я хочу, чтобы ты понял, что мы с папой любим тебя.
Хилс прикусил щеки, чтобы не рассмеяться, но его плечи подрагивали. Этот засранец еще и издевался!
— Да, Франклин, ты наш сын и чтобы не произошло, мы не откажемся от тебя, — поддержал ее Матиас.
Что?
Я нахмурился, не понимая, чего они хотят. Родители говорили так, будто я набил на лбу татуировку члена или бранное слово.
— Тебе уже двадцать четыре года, — продолжила мама. Пот выступил на лбу. — Ни жены, ни детей. Ничего страшного, сынок. Мы все понимаем. Ты можешь сказать нам с папой.
Беверли чуть не свалился под стол. Я зыркнул на него, желая испариться к чертовой матери отсюда!
— О чем вы? — заикаясь, спросил я. — В чем таком ужасном я должен признаться, что вы это примите?
Отец покраснел и опустил глаза. Сара улыбнулась и подалась вперед, практически шепча:
— В том, что ты гей, — блять, я оцепенел. Хилс не прикрываясь, начал смеяться, вытирая слезы. — Это нормально, мальчик мой. Не нужно стесняться нас с папой... Беверли, мы все понимаем. Если вам хорошо друг с другом...
Беверли?
Ким замер, уставился на нее распахнутыми глазами и замолчал. Вместо него уже я начал хохотать, опадая на спинку стула. Отец напряженно мял в руках салфетку, но его глаза оставались добрыми, как и всякий раз, когда я в детстве совершал ошибки.
— Мы, — Хилс стукнул меня локтем. — Миссис Лаарсон, мы не вместе. Мы... Мы же с ним просто дружим.
— Конечно-конечно, — закивала мама. Вот упрямая женщина. — Дружите. Я очень рада за вас.
— Да, я не гей! — запищал Беверли. — Франклин, ты чего ржешь, придурок?! Скажи им, что мы не спим!
— Мама, — я схватился за живот. От смеха скулы сводило. — Ты можешь не переживать, я не сплю с Хилсом. И вообще с мужчинами. У меня встает только на девушек. Будьте спокойны в ориентации моего члена.
Матиас громко выдохнул. Миссис Лаарсон покраснела и отвела взгляд. Не знаю, что творилось в ее голове, раз она такое вообще придумала! Мама спешно поднялась за десертом, а Беверли шокировано плеснул себе виски, осушая его залпом.
Обожаю семейные ужины, если достается не одному мне!
Спустя пару часов я подвез Хилса домой и вернулся к себе в лес. Заглушив машину, я погрузился во мрак – светом служили лишь автоматические фонари у подъездной дорожки. Достав телефон, я проверил время и зашел в список контактов.
Мисс Розовая Сумочка.
В груди ныло. Я одновременно хотел ей позвонить, услышать ее голос и насладиться нашей перепалкой, но и в то же время... Да она же Стэн! Избалованная принцесса и куколка с пустой головой! Внутри меня происходил диссонанс и это разрывало. Я не мог понять себя, а значит, больше не контролировал.
Не контролировал...
Нажав на вызов, я прижал телефон к уху, вслушиваясь в долгие гудки.
Уверен, она подразнит, прежде чем ответить мне.