Глава 7
Ванесса Тиффани Стэн
Такой злой я не была... Да вообще никогда! Чертов мистер Гризли вполне мог посоревноваться с Кристофером за звание «как вывести из себя Тиффани за пару секунд»! Если с братом мы просто дурачились и подшучивали друг над другом – всего на всего невинное проявление любви, то с ним... С гребанным Франклином Лаарсон, это была настоящая война!
Избалованная принцесса? Куколка? Юбка у меня, как у стриптизерши? Да, что он о себе возомнил? Грубый кретин с манерами пещерного человека! Это не моя машина уродство, а его измазанный грязью Jeep. Хотя о чем это я, они же отражают друг друга. Только в этой громадине он мог возить свое непомерно раздутое эго величиной с Пизанскую башню! Не удивительно, что он предпочитает лес городу. Несчастные белки и волки – или кто вообще там обитает – не скажут ему о том, что он последняя сволочь!
Зря я не пожаловалась папе. Я бы с удовольствием посмотрела на манеры Франклина перед пехотинцем, который припечатывает даже Криса одним взглядом. Родители никогда не поднимали на нас с братом руку – этого и не нужно было. Чего стоят одни воспитательные беседы или отцовские хмурые глаза. Конечно, чтобы заслужить последнее нужно хорошо постараться – в отличие от младшего мистера Стэна, я ни разу его не получала.
Куколка...
Почему из его уст это звучит, как что-то мерзкое?
Вот же засранец!
Машина притормозила на светофоре. Я по инерции сдвинулась чуть вперед, оттягивая ремень безопасности от шеи. За окном вторыми солнцами мигали фонари и витрины ночных заведений. Ветер расшатывал вывески закрытых дневных кофеен, вроде «утреннее кофе» или «у нас самый дешевый ланч». Мы стояли у бордюров – смех прогуливающихся компаний проникал в салон. Я проследила за мальчишкой на скейте и подняла глаза к небу.
Хорошо, что сегодня распогодилось. Не люблю тучи. Они нависают серым безумием и вгоняют в депрессию. Лучше дождь и радуга, чем туман и промозглость. Внутри меня зудело по двум причинам: я не смогла остаться после тренировки и отрепетировать свою роль в маске, и мне придется пару часов мило улыбаться, боясь обидеть чувства Ленсена.
Я закатила глаза.
Просто чудесно, замечательно.
Почему общество заставляет девушку стыдиться за слово «нет»?
— Я посчитал, что драйв-ин лучше забегаловки, — на выдохе произнес друг. Сморгнув пелену, я обернулась к нему. — Там будет идти какая-то мелодрама. Премьера фильма с парой красавчиков из звездной индустрии. Девчонка с ником Ангелы Чарли в твиттере оценила его, как десять из десяти. Наверное, нам должно понравиться.
Ага, потому что так сказала мисс Ангелы Чарли.
Я выдавила из себя улыбку, кивая ему. Друг мимолетно поймал мой взгляд и плавно тронулся. Он напряженно сжимал руками руль, явно нервничая. Это третье свидание, на которое я согласилась. Хотя первые два раза и не были таковыми. Мы просто все вместе – я, Энни и Ленсен – сходили после театра выпить пару коктейлей. В итоге Мэриэнн уехала раньше нас домой – ее отец был на смене, и маленькая сестра совсем одна – а мы со Скоттом остались допивать свои порции Лонг-Айлендов.
Для него это явно много значило...
Я со стоном втянула в себя воздух и отвернулась к лобовому стеклу. Почему нельзя, как в детстве, залезть к родителям в кровать и укрыться с головой одеялом? Было так прекрасно, когда мои проблемы решались одним жалобным словом «па-а-а-а-а-а-ап».
— Если ты возьмешь жутко калорийной колы, кислого мармелада и соленого попкорна, — забавно протянула я, складывая руки на груди. — То я обещаю досмотреть этот фильм до конца.
Ленсен запрокинул голову и рассмеялся. Он едва кивнул и свернул в сторону съезда из города.
— Хочешь калорийной колы? Как насчет диетической? — я сощурилась, смотря на него с укоризной. — Все же мы выступаем через месяц, нужно соблюдать форму.
— Будь сейчас здесь Энни, она назвала бы тебя «тупицей», — я всплеснула руками, начиная щипать себя за кожу на бедрах. — Эй, серьезно. Я выгляжу просто чудесно. Посмотри на мою талию и стройные ноги? Чтобы поддерживать красоту, нужно иногда позволять себе слабости.
Скотт нахмурился. Он проследил за моими движениями и жилка на его шее запульсировала. Парень сглотнул, пытаясь вернуть внимание на дорогу, но у него не получалось. Глаза были полностью прикованы к моим вытянутым ногам. Мне нравилось внимание, но только один мужчина выражал его иначе...
Я вернулась мыслями на ту чертову парковку у театра. Франклин был таким невозмутимым. С какой легкостью он отвечал на мои колкости? А когда мы начинали ссориться, он даже слегка улыбался, словно внутри него тлел схожий с моим восторг. Пусть у Лаарсона и были отвратительные манеры, нужно признать: он горяч. Наверное, все дело в том, что я редко встречала таких мужчин? Это Энни разбавляла атмосферу балета редкими свиданиями из Tinder-а, а я посвятила себя полностью ему. Тренировки, дом, тренировки, встречи с друзьями, дом...
Размер моего члена не должен волновать тебя, куколка. У меня не встает на игрушки из секс-шопа. Но его взгляд. Франклин только и следил за подолом моей замшевой юбки. Ноты в его глазах становились томнее, а лимб темнел. Легкие объяло жаром. Я невольно расплылась в улыбке и мысленно прошептала.
— Не следует смотреть на меня так пристально, Франклин.
— Прости? — я вздрогнула от голоса Ленсена. — Франклин? Кто такой Франклин?
Краска прилила к щекам.
Я... Господи, я произнесла это вслух?
— Ленс, черт, — парень сконфуженно отвернулся к движению, прибавляя скорости. Мы выехали за городскую черту и свернули к складу – там располагался новый автокинотеатр. — Не бери в голову. Это... так. Один придурок, который подпортил мой вечер.
— Имя придурка не шепчут, Ванесса.
Я тяжело выдохнула. Еще с пару минут сверля взглядом его напряженную челюсть, я вновь отвернулась к окну. Сосны проскальзывали, размываясь в одну сплошную темно-зеленую краску. Скотт наклонился к радио и включил какую-то бессмысленную песню. Я не начала весело кривляться под нее, закусывая губу.
Это было очень не красиво.
Заправив за уши выбившуюся челку, я вытащила заколки. Положив жемчуг на колени, стянула резинку с волос и встряхнула головой. Пряди тут же рассыпались за спиной, падая и на плечи.
Из-за гребанной машины-предательницы, я не приехала вовремя домой и не приняла душ после тренировки. От усталости гудели все мышцы в теле, но мне нравилось это чувство. Опустив взгляд на одежду, я попыталась привести себя в порядок. Поправила топ, прилипший к взмокшей спине, и оттянула юбку. Пусть это и не было для меня важным свиданием, и Ленсен видел меня раскрасневшейся после танцев, но я же девочка?
Лучшей всегда и во всем?
Мне нравилось сверкать и плевать на тех, кого это бесит. Их комплексы – не моя проблема.
Спустя пару минут, мы свернули на площадку перед проектором. Левее от нас стояли палатки со сладостями, а в стороне виднелись портовые склады. Ближе к Мичигану ветер стал яростней – он царапал по крыше ветками деревьев.
— Схожу тебе за сладостями, — друг вклинился между пикапом и минивеном, глуша мотор. — Червячки, попкорн и кола.
Закивав, я подарила ему ласковую улыбку. Ленсен посмотрел на мои губы и сдался – его брови перестали угрожать друг другу на переносице.
— Не могу на тебя долго злиться, да и ревновать не имею права. Ты же мне не девушка и... Хотя я не говорил, что не хочу, — Скотт покраснел и провел ладонью по белым волосам. — Черт, я пошел за снеками. Проветрюсь и вернусь.
Парень хлопнул дверью. Расслабившись на кресле, я привалилась на спину и втянула полные легкие воздуха. В салоне Скотта пахло дорогой кожей и ванильной елочкой на панели. Я облизала пересохшие губы; тем временем на экране начали показывать первые трейлеры перед фильмом.
Почему от него пахнет опилками и мазутом? Такой яркий аромат. Хоть мы и были на расстоянии, но казалось я напиталась им... Будто что-то невидимое до сих пор обнимает, заставляя нервничать.
Мурашки пробежали по внутренней стороне бедер. Я поерзала, ощущая непривычную влажность в трусиках.
Гребанный мистер Гризли!
Запрещая себе фантазировать, я достала телефон и отправила маме сообщение, что буду позже обычного. Я не успела ее предупредить; папа отвез меня домой, а у крыльца уже ждал Ленсен. Я только и оставила спортивную сумку, сразу же выходя к его машине.
На полотне мелькали очертания диснеевских персонажей. В салоне работала печка, так что вскоре я согрелась и решила снять косуху. Укрыв ею голые колени, чтобы не провоцировать бедняжку Ленсена, я широко зевнула. Вот бы сейчас горячую ванную, а потом мягкую подушку. Глаза резало из-за усталости.
— А вот и я, — легкий ветерок закружил в автомобиле, я обернулась к Скотту. — Колы не было, я взял виноградную фанту.
Парень забрался внутрь и разложил передо мной на приборной панели бумажные пакетики с мармеладом. Взяв у него из рук стаканчик с водой, я открыла трубочку и припала к ней губами, втягивая приторно сладкий лимонад.
Ненавижу фанту, лучше бы он взял спрайт.
— Спасибо, Ленс, ты просто душка, — послав ему дежурный комплимент, я вернула внимание на экран.
Титры быстро проигрались и появилась картинка Нью-Йорка. Лицо заспанной девушки растянулось на весь экран, и по звону будильника я поняла: полтора часа скуки. Может, мисс Ангелы Чарли и предпочитает мелодрамы, но я лучше взглянула бы на комедию или фильм ужасов. «Пила» интереснее ванильного секса на крупный экран.
Мда.
— Кстати, сегодня Мисс Сука себя не объявляла, так что, мне кажется, это была единичная акция, — забросив в рот червячка, я скривилась из-за кислинки. — Все же Энни была права: крыса сделала что-то исподтишка и свалила.
Скотт усмехнулся. Он развернулся таким образом, чтобы следить за мной и фильмом, и предположил:
— Может, она ждала подходящего случая?
— Почему тебя это так заботит? Ты пытаешься оправдать ее или возбудить во мне желание испугаться? — я запила кислоту во рту фантой, вновь зачерпывая мармеладок.
— Ванесса, я просто переживаю за тебя, — в его голосе промелькнула нежность. — Стекло в обувь моделям – обрезанные пуанты балеринам. Просто, вдруг в следующий раз – это будут скрепки в твоей обуви? Повредишь ступни перед концертом – потеряешь роль.
Какой бред. Яростно работая челюстью, я покачала головой. Почему этот мир пропитан завистью? Стоит сделать что-то лучше, чем другие, ты превращаешься в злодея. Общество учит нас, что нужно делить все на «черное» и «белое», вот только, мне кажется, эти позиции перепутаны местами. Если ты талантлив, значит, извращен, а тот, кто тебя порицает праведник? Такую веру исповедуют люди? Как хорошо, что я неверующая.
— Черта с два, я буду танцевать даже со свернутой лодыжкой, — упрямо вздернула я нос, следя за мелькающей картинкой фильма. — Но я не думаю, что до этого дойдет.
— Я очень на это надеюсь, — парень замолчал, а после добавил. — Надеюсь на благоразумие мисс Суки. Все же звание главной Балерины Года зависит от нашего итогового концерта.
Звание главной Балерины Года... Что даст эта привилегия? Репортаж на всю страну, контракты с театрами и просто известность. Если ты гонишься за именем, должен стремиться к этому. Не знаю, хотела ли я славы, просто желала танцевать. Жить ритмами музыки, находя в ней свое дыхание.
В тишине мы провели около получаса. Я доела мармелад и перешла на попкорн, изредка следя за сюжетом фильма. Что-то про молодую журналистку, которая встретила богатого социофоба, а он только в ней нашел свое спасение. Между походами в кино или погоней на машинах, они трахались, потом ссорились и опять предавались страстному сексу.
Не знаю, на что рассчитывал Ленс? Что меня это возбудит, и я воспылаю чувствами к нему, или маленькое пространство машины, наконец, поможет ему решиться меня поцеловать? По-настоящему, не так как на сцене?
Скотт сдвинулся ближе. Его рука легла на спинку моего сиденья. Я чуть отодвинулась, булькая газировкой через трубочку.
— Значит, Франклин – придурок, который испортил тебе вечер? — я вспыхнула, стоило вспомнить яркие глаза мистера Лаарсона. — Тебе нужна помощь с ним?
Ага, вылей, пожалуйста, на него ведро воды, чтобы он перестал быть таким горячим.
— Нет, все хорошо. Надеюсь, я больше его не встречу. Он сын маминого водителя, но совершенно отвратительный человек. Грубый, дерзкий, накачанный двухметровый гризли, который предпочитает на завтрак избалованных принцесс.
Друг напрягся. Воздух между нами стал жарче. Ленсен прикоснулся пальцами к моей челке у линии челюсти и заправил ее за ухо. Я, стараясь не подавать вида, снова отодвинулась, практически вжимаясь в дверцу.
— Не хочу, чтобы он обижал тебя, Ванесса. Хотя, если тебя это устраивает, и он тебе понравился...
— Ленсен, — не выдержала я. Вывернувшись, сбросила его ладонь со своей щеки и приподняла бровь. — Тебя это не касается. Отодвинься немного, мне нечем дышать.
Скотт покраснел. Он выполнил мою просьбу и перестал трогать, но его взгляд продолжать блуждать по моему телу. По спине прошлись мурашки. Я неуютно поежилась. Больше никогда не соглашусь на драйв-ин. Это слишком близко, замкнутое пространство, вокруг темнота и спертый воздух общего дыхания.
Хуже ситуации и не придумаешь.
— Прости, Ванесса. Я не хотел обидеть тебя. Это, правда, не мое дело. Твоя личная жизнь – только твоя. Просто мне не безразлична ты, ничего более.
Кивнув, я поставила фанту в подстаканник и надела обратно косуху. Здесь было тепло, но хоть так я чувствовала себя защищенной. Впервые рядом с ним я была, как на иголках. Не то, чтобы я совсем робкая девчонка. Папа научил меня парочке приемов, так что я знаю, как вывернуться из рук насильника или ударить его по яйцам. От Ленсена исходила не явная открытая угроза, а его желание рвалось наружу, находя сопротивление с моей душой.
Это свидание – не лучшая затея.
— Передай, пожалуйста, попкорн, — попыталась я разрядить обстановку.
Парень отмер и с улыбкой протянул мне ведро. Нырнув в него рукой, я зачерпнула горсть и засыпала в рот. Жуя воздушную кукурузу, я погрузилась в фильм, изредка отвечая на комментарии друга. Так мы провели весь оставшийся вечер.
Следующий день прошел в обычном ритме. Пробежка, учеба с Энни, репетиция. Утром мы успели подразнить друг друга с Кристофером; я отомстила ему за будильник. Пока он спал, пробралась в его комнату и написала фломастером на руке – во всю ее длину, от кисти до плеча – «Я люблю смотреть «Сумерки». Брат носился по дому, обещая покарать меня за эту наглость. Я хохотала и пряталась за отца, показывая ему язык из-за мощного укрытия.
Теперь нужно опасаться мелкого засранца, но оно того стоило. Маркер не отмоется еще пару дней, а Крис, впервые в жизни, будут носить рубашки в школу, а не футболки с черепами и надписью «AC/DC». Справедливость восторжествовала, хотя мне уже было страшно, что придумает брат.
Все же он такая заноза в заднице. Любимая заноза в заднице.
Сегодня Ленсен вел себя совсем иначе, чем вчера наедине со мной, за что я была ему благодарна. Я жестко ему ответила – мне не хотелось испортить между нами отношения перед концертом. Все же мы играли влюбленных и должны были поцеловаться, вряд ли бы ссора облегчила нам двоим жизнь.
Достав из шкафчика бутылку с водой, я устало присела на скамейку, стирая пот со лба. Костюм из леотарда прилип к потному телу – мадам Маккарти сегодня увеличила нагрузку в два раза.
— Ты опять останешься танцевать? — Энни заметила, что я не переодеваюсь. Я подняла на нее голову и кивнула. — Тиффани, ты себя убьешь. Серьезно, нужно иногда отдыхать. Отчетник только девятнадцатого – через месяц – а ты уже будешь уставшая.
Сделав еще пару глотков газировки, я закрутила крышечку. В раздевалке уже никого не было, кроме нас. Некоторые девчонки разошлись, но судя по звукам из душевой – не все. Я просмотрела обувь на полу – Кристина и Майя еще приводили себя в порядок.
— Все нормально, Мэриэнн. Я просто привыкаю к маске. В отличие от вас всех – я слепа. Мне нужно научиться ориентироваться на сцене, чтобы не свалиться в оркестровую яму, — мой голос заглушил стук инструментов из коридора – рабочие еще находились в театре.
Подруга закатила глаза. Она надела поверх топика кофту и застегнула молнию шортов. Энни поправила волосы, сочувственно осматривая меня.
— Как прошло свидание с Ленсеном?
Я уронила голову себе на колени, издавая стон.
— Ужасно. Он милый, но...
— Не из твоей Лиги. Тиффани, прекрати держать свою киску в одиночестве и позволь ей быть счастливой. Поверь мне, как только к ней прикоснутся умелые пальчики и член, ты скажешь: «какой я была идиоткой, что не трахалась раньше».
Вывернувшись, я засунула руку в шкафчик и схватила первую попавшуюся вещь. Подруга испуганно прикрылась дверцей, начиная хохотать.
— Я вижу, твою киску загадочный Беверли уже ублажил?
— Ох, пока еще нет, — томно прошептала девчонка. Она завязала кроссовки и покраснела. — Он такой классный Тиффани. Из тех парней, которые жестко трахнут тебя, а потом нежно спросят было ли хорошо. Боже, я начинаю в него влюбляться. Только бы он не оказался сволочью.
Мэриэнн грустно вздохнула и перекинула лямку рюкзака на плечо.
— Если он тебя обидит, я натравлю на него общество «Нет сексистам».
— Такое разве есть?
— Ага, моя тетя. Мы с тобой наденем шпильки, позовем ее и будет гоняться по всему городу за этим придурком, целясь ему прямо в зад.
Энни затряслась от смеха. Я встала со скамейки, сняла балетную пачку, оставаясь в обтягивающем боди – все равно меня никто не увидит. Достав маску, я закрыла шкафчик и приподнялась на носочки, разминая ноги.
— Я люблю тебя, Тиффани.
Подруга послала мне воздушный поцелуй и мы обе вышли из раздевалки. Спелман свернула к выходу, а я на сцену. Как обычно, ближе к девяти вечера после тренировки, я танцевала в темноте без музыки. Это помогало отточить движения и сосредоточиться. Главное в балете не только техника, но и чувства, а их я раскрывала только в одиночестве.
Пройдя арьерсцену, я замерла у ступенек. Затянув гипсовую маску с вензельными рисунками на затылке, я распустила волосы и рассыпала их по плечам. Приняв балетную стойку, я прикрыла глаза – сквозь щелочки все равно было мало что видно.
Шаг... Поворот... Два вправо... Три налево... Соте...
В темноте все ощущалось иначе. Я чувствовала сцену по размеченным линиям на полу и внутреннему ориентиру. В первый раз, когда я попыталась слепо станцевать, ничего не вышло. Голова закружилась, и я просто упала, не в силах даже понять, где я на краю или в самом центре. С каждым разом удавалось все лучше, но все равно не идеал.
Замерев, я приняла четвертую позицию и взмыла вверх в скользящей фигуре.
Ровно тринадцать лет назад на этой же сцене прошло мое первое выступление. Мне было шесть, тогда с мамиными учениками мы исполняли танец маленьких лебедей. Помню, как робко искала ее глазами, танцуя для родителей. Тогда я и представить не могла, что хобби перерастет не просто в увлечение, а страсть. Танцевала не я, а душа... Чувство трепета распространилось от самых кончиков пальцев на ногах. Я расплылась в улыбке, продолжая кружиться, кружиться, кружиться.
Волосы хлестали по спине, а дыхание срывалось. Лицо под маской потело, но я не обращала внимания на дискомфорт, ведь получала много больше – удовольствие. Разве с этим может что-то сравниться? Конечно, я не могла судить о сексе, но... Это не просто эйфория тела, а внутривенный наркотик. Вот моя любовь – в ритме сердца с танцем, больше мне никто и не был нужен.
Арабеск... Соте. Мышцы ног загорелись. Я слизала капельки пота с губ, отталкиваясь руками от воздуха. Антраша... Снова и снова, снова и снова!
Дыхание ускользало из легких. Я замедлилась, повторяя, раз за разом, одно и то же движение, чтобы выполнить его идеально. Кончики пальцев в пуантах пульсировали – так было всегда, когда я перенапрягалась.
Неожиданно все мое тело охватило странное чувство. Будто чьи-то глаза жадно, неотрывно, провожали каждый мой взмах. В театре было полно строителей и еще сторож, но не стали бы они наблюдать за мной, как извращенцы? Сейчас мой наряд был далек от приличного. Тонкий леотард очертил грудь и соски, а ноги были оголены, до самих тазовых костей.
Я поежилась, остановилась и медленно стянула маску с лица. Волосы упали на плечи.
Никого...
Хотя, мне показалось, я уловила силуэт от партера к арке на выход. Фигура была высокой и спортивной, так что явно принадлежала мужчине. Причем внушительному. Я захихикала; мужчине похожему на мистера Гризли.
Нет, глупости. Здесь никого не было, а я просто устала.
Восстанавливая дыхание, я сбежала со ступенек и вернулась в раздевалку. Из душевой гулял пар – девчонки уже разошлись. Нащупав на стене включатель, я щелкнула им. Яркий свет окрасил металлические шкафчики и лавочки по центру комнаты. Переведя внимание к своему месту, я медленно оцепенела.
Что за черт?
По всей дверце заглавными красными буквами было написано «ШЛЮХА».
Сердце загрохотало в груди. Я растерянно завертела головой, не понимая, что сейчас произошло. Пройдя к шкафчику, я получше рассмотрела надпись. Капли кляксами стекали к самому полу - фраза была еще свежая. Наверное, только что кто-то сделал это.
— Какого хрена, — от обиды в глазах защипало.
Проверив содержимое самого шкафчика, я успокоилась, что ничего не испортили. Достав из клатча телефон, набрала номер подруги, и устало свалилась на лавочку.
— Тиффани? Твоя тачка опять сдохла?
— Энни, мне нужна твоя помощь в театре, — я глянула на слово и добавила. — И захвати с собой жидкость для снятия лака.
Кто, мать твою, оставил это гребанное послание?