лишь его./Даня

Даня стоял у ворот Енсе, сжав кулаки в карманах куртки. Он промок под дождём, но не уходил. Он был намерен разобраться с тем парнем навсегда.Видео, где этот корейский парень — Хан Джун — смеётся рядом с Соён, крутится в его голове, как назойливый звук. Он не обнимал её — но смотрел на неё. Слишком нежно. Слишком... влюблённо.

И вот она появилась. Смешно поправляя рюкзак, уставшая, но всё равно красивая. Её глаза сразу расширились, когда она увидела Даню.

— Даня?.. Что ты здесь делаешь? — она ускорила шаг, удивлённая, но с ноткой тревоги.

— Мы поговорим, — его голос был низким и резким.

Прежде чем она успела ответить, позади неё появился он. Хан Джун. Лёгкая улыбка, расслабленная походка.

— Соён-а, хочешь сходить в то кафе, о котором я говорил?.. — и тут его взгляд упал на Даню.

А у Дани уже потемнело в глазах.

— Это он? — он указал подбородком. — Это тот, с кем ты близко общаешься?

Соён растерялась.

— Даня, это просто одногруппник. Он...

— Одногруппник? — перебил Даня и подошёл ближе к Хан Джуну. — Слушай, «одногруппник», ты чё, охуел? Тебе чё, делать нехуй, кроме как глазки строить?

Хан Джун слегка отпрянул, но не испугался.

— Я не понимаю, в чём проблема. Мы друзья, и—

— Да мне похуй кто вы, — Даня шагнул вперёд. — Она моя. Усек? М-о-я. Сними свои влюблённые взгляды и держи дистанцию, понял?

Соён схватила его за руку.

— Даня, хватит. Я сама с ним разберусь. Он правда просто...

— Просто друг? — он посмотрел на неё, и его голос уже был мягче, но всё равно сдержанно злой. — Ты видела, как он на тебя смотрит? Я не слепой, Ёни.

— Даниэль...

— Ладно, я не устраиваю тут сцен. Но ты, — снова глядя на Хан Джуна, — ещё раз подойдёшь к ней, как сейчас, — и Даня резко щёлкнул пальцами, — зубы собирать будешь. Не в Корее, так в отшибе мира, ясно?

Хан Джун стоял молча, а Соён выглядела напряжённой.

— Всё, идём, — Даня повернулся к ней. — Мне надо с тобой поговорить. Без лишних.

Они отошли, и тишина на минуту вернулась. Лишь капли дождя стучали по асфальту.

— Прости, — выдохнул он, когда они ушли подальше. — Я просто... когда я увидел, как он на тебя смотрит... меня как накрыло. Ты не представляешь, как мне важно, чтобы ты была рядом.

Она ничего не сказала — просто сжала его руку сильнее. А потом обняла. Сама. Первая. Он прижал её к себе, выдыхая злость и страх.

И всё стало чуть тише.

Они шли молча. Дождь почти закончился, осталась лишь лёгкая прохлада и мокрый блеск на асфальте. Пальцы переплелись сами собой, как будто и не было напряжения. Соён шагала чуть впереди, Даня — рядом, иногда поглядывая на неё, будто проверяя, не исчезла ли она.

В парке было тихо. Мокрые скамейки, редкие прохожие с зонтами, шум листвы над головой. Они остановились под огромным деревом, где капли всё ещё лениво капали вниз.

— Прости, — выдохнул он, опуская взгляд на землю. — Я не хотел срываться. Просто, когда я тебя увидел с ним... У меня как будто всё внутри загорелось.

Соён посмотрела на него. Мокрые волосы, капли на ресницах, чуть дрожащие пальцы.

— Ты испугался?

Он кивнул.

— Да, блядь. Я испугался, что потеряю тебя. Я просто увидел, как он смотрит на тебя, и понял — если ты уйдёшь к другому... я не выдержу. Я правда никогда так... — он запнулся, сжал губы и посмотрел ей в глаза. — Никогда так не чувствовал.

Она молча сделала шаг вперёд и коснулась его лица.

— Ты не потеряешь меня. Но ты не должен так на людей кидаться. Я ведь не вещь. И если кто-то просто рядом — это не значит, что я от тебя уйду.

Он медленно кивнул.

— Я знаю... Но мне нужно учиться доверять. Просто с тобой всё по-настоящему, а это пиздец как страшно.

Она улыбнулась, подошла ближе и прижалась лбом к его лбу.

— У нас всё получится, Даня.

Они так и стояли под деревом, пока небо не начало светлеть. Потом он взял её за руку и повёл дальше по аллее, куда-то ближе к скамейке.

— Пошли. Снимем для себя влог. Как в первый день. Чтобы запомнить, как мы справляемся вместе.

И она достала камеру. На видео: два человека, тихий парк, лёгкий смех, переплетённые пальцы.

И Даня, который вдруг говорит:

— Даже если я ревную, даже если туплю, знай — я за тебя всё отдам, Ёни. Всё.

А потом — поцелуй. Тихий. Спокойный. И снова музыка в наушниках. Их маленький мир.

Прошло несколько месяцев с того момента, как они взялись за руки под дождём. За это время они стали ближе, чем когда-либо. Улыбки, тёплые вечера, влоги для себя, шоколадки, случайные поцелуи в переулках. Но с началом нового семестра Соён всё больше погружалась в учёбу. Даня чувствовал это.

Она реже отвечала на сообщения, отменяла встречи, срывала звонки. Сначала он терпел. Потом начал скучать. А затем — злиться.

Сегодня он снова ждал её у ворот. Как раньше. Только сейчас — без цветов. Без улыбки.

Соён шла, уткнувшись в конспекты. Даже не заметила его сразу.

— Привет, — сказал он, сдержанно.
— О, ты здесь? Прости, я совсем забыла... У меня экзамен через два дня.
— Серьёзно, Соён? — его голос был тихим, но резким. — Ты всё забываешь. Уже который раз. У тебя вообще время на нас есть?

Она замерла, растерянно подняв взгляд.

— Даня, ну пожалуйста... Я правда завалена учёбой.
— Я не против того, что ты учишься. Я горжусь этим. Но... — он провёл рукой по волосам, нервно. — Чёрт, я будто уже неделю встречаюсь с твоими учебниками, а не с тобой.

— Не говори так, — прошептала она. — Я стараюсь. Просто хочу всё успеть.

— А я хочу тебя, Соён, — почти выкрикнул он. — Я скучаю по тебе. Скучаю по нам. Мы стали будто чужими. Ты даже не смотришь на меня, когда говоришь. Это всё учёба?

Она опустила глаза. Горло сжалось.

— Ты не понимаешь, сколько на мне давления... Стипендия, ожидания, конкуренция...

— Я не враг тебе, — голос его дрожал. — Я рядом, чёрт возьми. Я просто... устал быть на втором плане.

— Ты драматизируешь, — сказала она, делая шаг назад. — Я просто пытаюсь успеть. Всего лишь.

— Да? Ну ладно, — он кивнул, сжав кулаки. — Тогда успевай. Я не буду мешать.

Он развернулся и ушёл. В ушах звенело. Соён стояла, как вкопанная. Ноги подкашивались. Хотелось крикнуть ему вслед, но... голос пропал.

И в этот момент Сеул снова накрыл лёгкий дождь.

Не такой, как в ту ночь. Без улыбок. Без вальса.
Только холодные капли. И тишина.

Соён пришла в общежитие насквозь мокрая. Шаги были тяжёлыми, мысли путаные. Моника открыла дверь, как только услышала шорох ключа.

— Ты вся в воде... Что случилось? — она сразу подала полотенце.

Соён не ответила. Просто села на кровать, не снимая куртки. Лицо было бледным, губы дрожали. Моника села рядом.

— Вы поссорились? — тихо.

Соён кивнула, сжимая телефон в руке.

— Я не хотела... Просто всё навалилось. Я не хотела, чтобы он чувствовал себя ненужным...

— Тогда напиши ему. Объясни. Ты же знаешь, он не тот, кто держит обиду долго.

— А если он не ответит? — голос был едва слышен.

— Тогда ты хотя бы будешь знать, что попыталась. Ты не из тех, кто отпускает молча. Пиши.

Соён кивнула. Открыла чат. Пальцы дрожали.

Соён: «Прости, если сделала тебе больно. Мне важно то, что между нами. Я просто запуталась, но ты для меня — нечто большее. Пожалуйста, не молчи.»

Она нажала «отправить».

Прошло пять минут. Десять. Полчаса.

Никакой отметки о прочтении. Никакого ответа.

Моника обняла её за плечи.

— Он просто злой сейчас... Он успокоится. Правда.

Но внутри Соён уже начинала чувствовать, как знакомое тепло уходит.

Тишина стала самой громкой вещью в комнате.

Дом Дани.
Даня сидел в своей комнате, не отрываясь от экрана телефона. Уже прошло несколько часов, как Соён написала ему сообщение. Он открыл его, но вместо того, чтобы ответить, просто положил телефон рядом. Каждый раз, когда экран светился новым уведомлением, он нервно замирал, но снова возвращался к молчанию.

Парни сидели рядом, наблюдая за этим, и как будто понимая, что сейчас происходит, стали перешёптываться между собой.

— Ты, чё, совсем охренел? — сказал Руслан, глядя на Даню, который снова залипал в телефон и не отвечал. — Она написала, а ты сидишь, как дурак.

— Да, ты вообще нормальный, нет? — добавил Сула, бросив взгляд на экран телефона. — Прямо как мелкий, который ждал, что она сама первая извинится.

— Да вы все задолбали! — раздражённо отмахнулся Даня. — Я жду, когда она сама поймёт, что я не просто так молчу!

— А может, ты просто боишься? — подначил Рео, усмехаясь. — Страшно признаться, что ты был не прав?

— Да не боюсь я! Просто не хочу всё испортить! — в голосе Дани была заметна растерянность.

Парни переглянулись, но ничего не сказали. Они прекрасно понимали, что с его характером теперь всё будет зависеть от того, как он решит поступить.

Через минуту экран телефона снова засветился. Это было новое сообщение от Соён. Даня в последний раз взглянул на экран и снова проигнорировал его.

— Даня, ну ты вообще издеваешься? — воскликнул Аркаша, увидев, что он продолжает сидеть, даже не открывая сообщение.

— Ты сам себе усложняешь жизнь. Тебе надо поговорить с ней, а не делать вид, что ты такой крутой, — сказал Руслан.

Но Даня, раздражённый и смущённый, просто положил телефон на стол и взялся за голову.

— Задолбали уже все с этим, — сказал он, вставая с места.

— Да что с тобой не так, ты вообще чувствуешь, что она ждёт твоего ответа? — подскочил Рео. — Ты что, с ума сошел? Пиши, блин!

Даня почувствовал, как его злость растет, но в тот же момент он понял, что боится всё испортить ещё больше. Он решил продолжить игнорировать.

Парни, глядя на это, не могли удержаться от гнева. Но при этом они знали, что Даня сам на себя загнался, и его душевная борьба с самим собой теперь была на пике.

Всё, что оставалось — ждать его действий.

Дни тянулись медленно, как будто время само замедлило свой бег. Соён не могла понять, что происходит. Он всё игнорировал, а она продолжала писать, как ни в чём не бывало, снова и снова. Каждое новое сообщение для неё было как шанс, будто бы она могла вернуть то, что потеряла, но он молчал, и её сердце разрывалось от боли. Она не знала, что делать. Каждый день она возвращалась к своему телефону, проверяя, не появился ли ответ, но его не было.

Прошло несколько недель, и каждое утро для неё начиналось с чувства невыносимой пустоты. Она продолжала учёбу, работала, как могла, но мысли о Дане преследовали её постоянно. Она теряла себя, погружаясь в учебу и пытаясь найти в этом утешение. Но не было ни счастья, ни покоя. Было лишь чувство, что её мир рушится.

Даня просыпался утром, и на протяжении нескольких недель его первые мысли были о Соён. Но каждый раз, когда он пытался найти её в соцсетях, открыть их страницу или написать, его рука останавливалась. Он сам не понимал, что происходит, но ощущение вины было слишком сильным. Он знал, что не поступил правильно, что позволил своей гордости и ревности разрушить то, что было таким важным для него.

Он старался сосредоточиться на учебе и работе, но как только он был один, мысли о ней снова и снова всплывали в его голове. Он не мог забыть её взгляд, её смех, её нежность. И теперь, когда она отдалилась, он чувствовал, как пустота внутри растёт с каждым днём. Он понимал, что она не будет ждать его вечно, что не всегда можно исправить ошибки, и боль от этого была невыносимой.

Вечерами, когда друзья собирались у него дома, Даня пытался скрыть свою боль. Аркаша, Рус и Сула замечали, что он замкнут, что он не такой, как раньше, но Даня старался не показывать, что происходит у него внутри. Он знал, что они видят, как он страдает, но всё равно не мог найти в себе сил признаться.

— Ты чё, брат, глаза такие мутные. Что с тобой? — спросил Сула однажды, когда они сели за стол, пили пиво и болтали.

Даня просто молчал, ощущая, как боль в груди сдавливает его. Он никак не мог найти слова, чтобы объяснить.

— Да нормально всё, просто... не выспался — бормотал он, не зная, как признаться, что его жизнь не такая уж и нормальная.

Только Рео заметил, как Даня часто смотрит на свой телефон, не открывая сообщения от Соён, и как его лицо становится всё более хмурым.

— Послушай, если ты хочешь, чтобы всё вернулось, тебе надо действовать, а не сидеть тут и страдать. Я понимаю, что тебе больно, но ты сам себя мучаешь — сказал Рео, добавив в разговор свою беспокойную интонацию.

Но Даня не мог просто взять и написать. Он терялся в своих чувствах и не знал, как подойти к ситуации. Ему было стыдно за то, как он поступил, и эта гордость не позволяла ему шагнуть вперёд.

Со временем друзья начали видеть, что Даня не может справиться с этим в одиночку, и старались поддерживать его, но даже их слова не приносили облегчения.

Прошло больше недели, и всё это время Даня пытался что-то сделать, но всё, что он чувствовал — это отчаяние. Он не знал, как вернуть то, что у него было. Каждый день был как пытка, но он всё ещё надеялся, что Соён простит его и вернётся. Но где-то внутри он уже начал понимать, что, возможно, она никогда не вернётся.

Его мир, который он строил, теперь рушился, и даже самое маленькое напоминание о ней — её любимая песня, её смех в голове, даже те самые влоги, которые он пытался скрыть, — всё это только усугубляло его боль.

Он понимал, что заслуживает всего, что с ним происходит, но не мог найти в себе сил, чтобы исправить свои ошибки. И этот процесс саморазрушения стал его новым состоянием — тяжелым, болезненным, но настоящим.

Его друзья все равно пытались поддержать его, но Даня знал, что для того, чтобы что-то изменить, он должен первым признать свою вину перед Соён. Только вот, как это сделать, он не знал.

Соён сидела в своей комнате, перед ней был телефон, на экране — старое фото с Даней. Боль в груди не отпускала. Она уже давно поняла, что её отношения с ним — это не просто «история любви». Это была целая часть её жизни, которую ей пришлось отпустить. Она убрала все видео, всё, что могло напоминать о нём, и отписалась от аккаунта. Она знала, что, несмотря на тяжесть этого шага, ей нужно двигаться вперёд.

Моника знала, что происходит с Соён. Она видела её страдания, её ночные сообщения, её молчаливую боль, которая переполняла их маленькую комнату. Моника была рядом, как всегда, поддерживала её, но теперь, когда Соён наконец-то сделала этот шаг, её поддержка становилась ещё более важной.

Моника наблюдала, как подруга начинала меняться. Это было не просто изменение внешности или привычек, это было внутреннее преображение. Она, конечно, понимала, как нелегко Соён пришлось принять решение удалить всё, что было связано с Даней. Моника сама знала, что это было трудно, но она верила, что это единственный путь вперёд.

— Ты что с собой делаешь? — спросила Моника, серьёзно глядя на неё. — Ты так больше не можешь. Ты слишком много отдаёшь этому. Зачем? Он не ценит тебя, не отвечает, а ты продолжаешь мучиться.

Соён в этот момент почувствовала, как слёзы навернулись на глаза, но она сдержалась. Моника всегда была для неё поддержкой, и сейчас она не могла не слушать её.

— Ты говоришь, что важно уйти от всего этого, верно? — спросила она с горечью в голосе.

— Да, забери себя. Отключись от всего. От него, от социальных сетей, от того, что тянет тебя вниз. Тебе нужно заняться собой. Ты заслуживаешь быть счастливой. Ты ведь видишь, как ты страдаешь, правда?

Соён молчала. Она знала, что Моника права. Она потеряла себя, гоняясь за чем-то, что уже не могло быть.

В тот день она приняла решение. Сначала она удалила все видео с Даней, не в силах больше смотреть на них. Все те моменты счастья и радости теперь казались ей лишь иллюзией. Она решила оставить его в прошлом. Соён отписалась от него в социальных сетях, заблокировала его, и её мир, наконец, немного выровнялся.

Она устроила себе небольшой перерыв. Время, когда она начала заботиться о себе, было не простым. Она вернулась к занятиям, которые раньше приносили ей радость — йога, прогулки, чтение. Она начала ухаживать за собой, стала посещать спа, наконец-то высыпаться и завела новые хобби. Внутренний мир Соён стал медленно восстанавливаться.

С каждым днём она чувствовала себя всё более уверенной и спокойной. Она перестала жить чужими ожиданиями и сосредоточилась на том, что приносило ей радость и умиротворение.

Моника была горда ею. Она знала, что это только начало, но она верила, что Соён справится. И в какой-то момент, когда Соён всё ещё не была готова к тому, чтобы открыть своё сердце для кого-то ещё, она поверила, что сама сможет найти счастье, просто став сильнее и увереннее в себе.

Когда начались осенние каникулы, Соён вернулась на свою старую работу в цветочной лавке. Работа с цветами снова дарила ей ощущение покоя и гармонии. Она почувствовала, как возвращается её сила. Она опять становилась тем человеком, которым была до того, как её жизнь перевернулось с ног на голову.

Вместо того чтобы просыпаться с чувством горечи и ожидания, она просыпалась с мыслями о том, как она сегодня будет наслаждаться каждым моментом. Подруги беспокоились, но она понимала, что всё будет хорошо. Она не могла больше позволить себе быть зависимой от чужих эмоций.

И хотя её мысли иногда всё ещё возвращались к Дане, она больше не чувствовала себя рабом этих чувств. Она нашла покой внутри себя.

Когда в очередной раз Соён, возвращаясь домой после работы, рассказала Монике о том, как она научилась быть более спокойной и уверенной в себе, Моника улыбнулась и сказала:

— Ты это заслужила, знаешь? Ты справилась. Ты победила в себе всё то, что тебя тянуло вниз. Я горжусь тобой.

И хотя боль от прошлого ещё не исчезла полностью, она уже не была такой сильной. Соён почувствовала, что пришёл момент для чего-то нового, возможно даже для новых начинаний. Но на этот раз она знала, что её путь будет только её собственным.

Моника смотрела на неё с поддержкой и пониманием. И хотя они обе не знали, что будет дальше, они точно знали, что теперь, несмотря на всё, они обе были на правильном пути.

Прошёл ещё один день, и Даня снова стоял у окна своей комнаты, глядя на проливной дождь, который безжалостно бил по стеклу. Он всё ещё не знал, что делать с собой, с этим чувством опустошённости и сожаления. Вдруг его взгляд упал на старый фотоаппарат, который когда-то подарила ему Соён. Он взял его в руки и задумался.

Прошло несколько месяцев с того момента, как они начали проводить время вместе, когда он впервые почувствовал, что это не просто мимолётное увлечение. Она стала для него чем-то гораздо большим. И теперь всё, что у него оставалось — это память, это фотографии, это видео, на которых они ещё были счастливы.

Он глубоко вздохнул, отложив фотоаппарат обратно. Он снова вернулся к своему телефону, но, вместо того чтобы пролистать ленту, он включил старое видео. Это было одно из тех, где они ещё смеялись, бегали, обнимались... где не было ни боли, ни страха, только их два улыбчивых лица. Даня остановил запись, и его сердце сжалось. Он знал, что этого больше не будет.

Захлопнув телефон, он поднялся с места и, наконец, сделал шаг. Он знал, что если не изменит что-то сейчас, то потеряет её навсегда. Он взял телефон и написал ей сообщение: "Соён, прости меня. Я не могу жить с этим, я хочу поговорить. Ты мне очень важна".

Нажав "отправить", Даня стоял, не зная, что будет дальше, как ответит она... и что он будет чувствовать после этого. Он был готов к любому ответу, к любой реакции, и к тому, что его жизнь уже никогда не будет такой, как прежде.

Он откинулся на спинку стула и закрыл глаза. Плакать он не мог, но внутри всё было как перед бурей — напряжённо и тяжело. В этот момент он понял: он больше не может скрываться от своих чувств, он должен был бороться, даже если это будет стоить ему всего.

И вот, когда он уже почти принял, что Соён, возможно, не ответит, его телефон издал звук уведомления. Даня замер.

Это было ее сообщение..

>>>
всем привеет!)вот так вот,думаю не прощать его(