Нулевой меридиан

Минута молчания плавно растянулась в неделю. Неделя взаимных избеганий, отвода глаз и отказа от мысли, что каждый из них всё ещё существует в этом мире. Гермиона уже начала делать это — старательно вычёркивать все слова и прикосновения, общие моменты и взаимные разочарования. Она желала покинуть Хогвартс налегке.

      Пересекаясь в коридорах, никто из них не проявлял даже намёка на то, что они видят друг друга. Будто им выпало стать тем несуществующим видом фестралов, которых можно разглядеть, только испытав абсолютное счастье. Гермиона не чувствовала счастья, от того ощущала лишь лёгкое движение холодного воздуха, проносясь мимо Снейпа.
Уязвлённая гордость по-прежнему плескалась в ней, но мысль о том, что, возможно, стоило выслушать Северуса, маячила тревожным огоньком. Или просто ей хотелось дать шанс себе.

      Если б он попытался хоть что-то объяснить!

      К четвергу эмоциональный кризис сменился лёгкой формой агрессии, которая не осталась незамеченной. Посмеиваясь, коллеги списали такое поведение на стресс, и Гермионе ничего не оставалось, как согласиться.

      Но, очевидно, Помона что-то всё-таки уловила, потому что пригласила её в Тепличную башню, когда рабочая неделя подошла к концу. Как было указано в записке — «пообщаться».

      Сбросив платье, Гермиона натянула шерстяной свитер и джинсы, подхватила пальто и отправилась на улицу. Стены замка давили со всех сторон, и она была рада возможности убраться прочь хотя бы на несколько часов. Прогулки с Невиллом теперь приходилось откладывать — снег уже сходил, а под ногами образовалась чавкающая грязь.

      Вжав голову, Гермиона пряталась от шквалистого ветра, который не давал расслабиться и свободно выпрямить спину. Но несмотря на скверную погоду, можно было ощутить свежесть, присущую наступающей весне. День стал длиннее, а горизонт окрашивался ярче прежнего. Наконец-то к воронам присоединились и другие птицы. Весна долго пропадала.

      Миновав теплицы, Грейнджер подошла к высокой стеклянной башне, которая сияла в свете заката. Насколько она знала, профессор Стебель не проводила там занятий, скорее использовала для выведения экспериментальных экземпляров растений, а также для хранения особо редких образцов.

      Толкнув дверь, которая приветствовала её скрипом ржавых петель, вошла внутрь. Удушливая парность мгновенно пробралась в нос, и Грейнджер вздрогнула после холода улицы, снимая пальто. Перед глазами были самые настоящие джунгли. Стальной каркас теплицы полностью спрятался под обилием растений, спешащих соединиться листочками и веточками друг с другом. Первый этаж здания освещался исключительно искусственным светом, потому что свет с улицы не имел ни единого шанса попасть сюда. В центре находилась железная винтовая лестница, увитая плющом, а на ступеньках стояло множество горшочков, в которых цвели вполне обычные цветы. Но самое удивительное было то, что в башне слышалось жужжание пчёл. Звук так изумил Гермиону, что мрачное настроение отошло на второй план.

      Очарованная летним оазисом посреди холодов, Грейнджер встала на ступеньку, глядя вверх.

      — Помона, вы здесь?

      Откуда-то из-под купола раздался грохот, а затем послышались шаги.

      — Гермиона, это ты? — выкрикнула Стебель. — Поднимайся сюда, милая!

      Аккуратно ступая, чтобы не задеть горшки, она двинулась наверх, вдыхая по пути мягкий аромат цветов. Постепенно заросли остались внизу, и теперь можно было увидеть горящий горизонт и пчёл, снующих по своим делам. Почти добравшись до цели, Гермиона услышала журчание воды, а парой ступеней выше показался небольшой фонтанчик, сверкающий золотом заката. Как бы профессор Стебель ни использовала это место, но оно было по-настоящему ценным для того, чтобы отдохнуть или укрыться от внешнего мира.

      Стоило ноге ступить на верхнюю площадку, как на неё уставились несколько пар глаз. Рядом с фонтанчиком, в окружении пальм и папоротников в кадках, стоял круглый стол. За ним сидели Минерва, мадам Трюк, Септима Вектор, сама Помона и Вильгельмина Граббли-Дёрг. Последняя курила трубку, пуская колечки из дыма в воздух. Ведьма в который раз замещала Хагрида, но после уроков неизменно покидала Хогвартс. Поговаривали, что она обзавелась домиком в Хогсмиде.

      Несколько стульев пустовали, что говорило о неполном составе этого удивительного кружка.

Увидев растерянность Гермионы, Макгонагалл, улыбаясь, поманила её.

      — Проходи, дорогая. У нас тут своеобразная пятничная встреча.

      — Это весьма неожиданно, — неуверенно рассмеялась она, присаживаясь на указанное место. — И часто вы собираетесь здесь?

      — Почти каждую неделю, — довольно хмыкнула Трюк. — Так сказать, клуб для тех, кому за...

      — Помолчи! — толкнула её в плечо Вектор. — Вовсе необязательно называть возраст вслух.

      — А то он не написан на наших лицах, — ухмыльнулась Граббли-Дёрг.

      — Ладно, мы все здесь приличные дамы, — протянула Стебель, — поэтому цифры ни к чему.

      — Вот поэтому мы и здесь — от того, что приличные, — хихикнула Трюк, но осеклась под взглядом Вектор. — Чаю, Гермиона?

      — Не откажусь, спасибо. Так...м, а что вы обычно обсуждаете?

      Роланда ухмыльнулась, но сразу же приняла важное выражение лица, разливая чай из белого фарфорового чайничка. Атмосфера напомнила чаепитие в компании привилегированного класса. Грейнджер не сразу обратила внимание — все женщины были в платьях, а Макгонагалл и Вектор даже прикололи броши. Их прямые спины и снисходительные взгляды слегка выбивали её из себя. Хотя бы потому, что никто из них не вёл себя так в школе.

      — Разное. Несколько лет назад у нас образовалась такая вот небольшая женская компания. Здесь мы можем поболтать, посекретничать, спокойно выпить чаю и насладиться обществом друг друга.

      — Без мужчин, — многозначительно добавила Помона.

      — Да, — кивнула Вильгельмина. — Место слишком прекрасное, чтобы портить его.

      Вектор мягко коснулась её плеча.

      — Мы не могли не заметить, что всю эту неделю ты выглядела подавленной.

      — И решили пригласить тебя, дорогая, — продолжила Макгонагалл. — Возможно, компания сможет приподнять тебе настроение.

      — А быть может, мы способны чем-нибудь помочь.

      — Может, советом.

      — Или поддержкой. Будь уверена, что все наши разговоры ни в коем случае не выйдут за пределы этой башни.

      Помона прикрыла рот рукой, а потом серьёзно сообщила:

      — Всё приватно.

      Грейнджер неловко рассмеялась, чувствуя, как запылали щёки. Слова застряли в горле, ей пришлось откашляться.

      Это было что-то! Скорее всего, женская часть преподавательского состава собиралась здесь, чтобы вдоволь посплетничать, главным образом, избегая насмешек со стороны Флитвика и других мужчин. Видно, это заставило их найти особое местечко, где они позволяют проявлять свою женскую природу. Все дамы держались с напускным лоском, но при этом казалось, что они крайне довольны. Гермиона нашла их затею очень милой. Она улыбнулась.

      — Хорошо. Спасибо, что пригласили. Возможно, женская компания — то, чего мне так не хватает.

      — Хочешь поделиться чем-то с нами? — как бы между прочим поинтересовалась Роланда, пока остальные напряжённо вглядывались в её лицо.

      — Мне жаль, что заставила думать, будто у меня появились проблемы, — осторожно ответила Грейнджер. — Скорее всего, это и правда стресс.

      Откинувшись на спинку стула, Трюк взяла у Вильгельмины трубку. Она сделала затяжку и выпустила дым вверх.

      — Помона решила, что всему виною сердечные дела.

      — Какая ты всё-таки... — взвилась Стебель, выпучив глаза. — Тебе известно слово «деликатность»?

      — А что здесь такого? Она молодая девушка, что ещё так заставит повесить нос, как не мужчина?

      — О, из-за них много бед, — согласилась Вектор.

      Граббли-Дёрг обняла чашку ладонями, устремив мечтательный взор на плавающие чаинки.

      — Я помню, когда впервые увидела Сильвануса. Тогда-то в жизнь и пришли беды.

      — Сильвануса? — оживилась Гермиона. — Вы случайно не про профессора Сильвануса Кеттлберна?

      До того, как Хагрид стал вести Уход за магическими существами, дисциплину преподавал знаменитый профессор Сильванус Кеттлберн. Он посвятил работе более семидесяти лет и успел за это время обзавестись набором деревянных конечностей. К моменту отставки у него оставались лишь одна рука и половина ноги. Магические существа — опасные существа. Об этом следует помнить.

      — Про него самого.

      — Мерлин, я всё не могу взять в толк — что же ты нашла в нём? — фыркнула Минерва, мотая головой. — Более проблемного человека я не встречала ни разу в жизни.

      Выпустив очередную порцию дыма, Трюк шепнула ей:

      — Кеттлберн оставался на испытательном сроке не менее шестидесяти двух раз.

      — Я всё слышу, — проворчала Вильгельмина, но её лицо тут же разгладилось. — Сильванус эксцентричный человек, конечно. Но у него доброе сердце и весёлый нрав.

      Минерва состроила гримасу.

      — Последнее очень кстати, когда у тебя остаётся полторы конечности благодаря доброму сердцу. Брось, Вильгельмина, я тоже работала с ним! Он безрассудный чудак, в голове которого только мысли о всех этих тварях.

      — Тогда порадуюсь лишний раз, что у нас с ним такой замечательный общий интерес.

      — Да, вот уж кто действительно был одержим работой, — кивнула Помона.

      — Не ты выбираешь, когда любовь схватит тебя за грудки, Минерва, — Вектор беззвучно указала на опустевшую чашку Граббли-Дёрг, и та протянула её. — Да-да, ещё чаю, пожалуйста. Но повезёт, если ухватит, как надо.

      Макгонагалл поправила очки. Гермиона внимательно слушала, отмечая в голове новые факты о коллегах.

      — Я считаю, что всё подлежит контролю. И любовь, в том числе.

      — Ты не понаслышке знаешь, верно?

      Все замолчали. Грейнджер почувствовала себя неловко — ей не хотелось становиться свидетелем слишком личных тем, которые могли бы поставить кого-то в тупик. Она подумала, что Минерва ответит чем-нибудь резким, но ошиблась. Плечи женщины поникли.

      — Какое бы будущее нас ждало? Какое бы будущее ждало меня? Я бы не смогла спрятать палочку, лишив себя волшебства. Магия — часть нас. Мы с ней родились, это огромный дар! — потом она посмотрела на Гермиону и вздохнула. — Когда-то, когда я была молодой девушкой, влюбилась без памяти в соседского парня. Его звали Дугал Макгрегор. Мы были с ним так похожи, но за одним исключением — Дугал был маглом. Любовь основательно схватила меня за грудки, как сказала Вильгельмина. Он сделал мне предложение, а я сразу же согласилась. Но потом я... не смогла, — она нахмурилась, а в голос снова вернулись стальные нотки. — Мой отец много лет думал, что его супруга обычная женщина. Мне не хотелось прятаться, не хотелось прятать себя, как мать. Без лишней скромности — уже тогда я была хорошей волшебницей.

      Вильгельмина поджала губы, вздыхая.

      — У тебя всегда была холодная голова, Минерва.

      — Да, но это не означает, что я не умею любить. Мы прожили в счастье с Элфинстоуном три чудесных года.

      — Прости, дорогая.

      — Всё в порядке. Я знаю, что такое любовь, — мрачно сказала Макгонагалл, — но знаю и то горькое послевкусие, которое она оставляет. Главное — правильно расставлять приоритеты.

      — И ты ни о чём не жалеешь? — спросила Трюк.

      — Нет. Кто знает, выбери я Дугала, была ли я счастливей?

      Гермиона озадаченно уставилась на Минерву, которая продолжила спокойно пить чай, глядя на фонтанчик.

      — Выходит, вы не позволили течению подхватить себя? Уже тогда вы всё взвесили и выбрали тот вариант, при котором вы будете несчастливы меньше?

      — Верно. Странно, что подобное удивляет тебя, Гермиона. Ведь ты так же практична, как и я. И тебе выпало перенести немало бед в твоём возрасте. Нельзя идти на поводу у страсти — она не вечна. Делай так, чтобы уважать свои решения даже через десять лет.

      Пока Гермиона представляла, как рушится счастье двух влюблённых, потому что каждый из них не имел места в мире другого, Помона хмыкнула:

      — Всё, как говорил Уилки Двукрест: «Нацеленность, настойчивость, неспешность».

      — Вот уж точно.

      — Ты, конечно, меня извини, — неожиданно протянула Трюк, — но через десять лет стираются все решения. Возможно, человеку по прошествии времени будет приятно вспомнить ошибки — ему в целом будет, что вспомнить. Пытаясь регламентировать личную жизнь, можно столкнуться с тем, что придётся пожалеть.

      — Каждый в праве сам решать, как прожить жизнь. Лучшее, что можно сделать для себя — быть честным.

      Стебель жалобно вздохнула.

      — А всё началось с того, что Вильгельмине снова захотелось вспомнить своего дорогого Сильвануса.

      — Такого мужчину не забудешь, — усмехнулась Трюк.

      — Вот старые ведьмы, — проворчала Граббли-Дёрг.

      Септима посмотрела под стол и задумчиво почесала висок.

      — Кто сегодня дежурит, Минерва?

      — Филиус.

      — М-да, лучше бы, конечно, Северус.

      — Почему? — спросила Гермиона.

      — Северус предпочитает делать вид, будто не замечает нас, когда мы возвращаемся в школу, — ухмыльнулась Помона.

      — Очень похоже на него.

      — А этот хитрый плут — тут как тут. Как будто чувствует!

      — Любой почувствует дух доброго огненного виски Огдена, — рассмеялась Вильгельмина.

      — Я принесла взрывающиеся карты, — сказала Вектор, доставая небольшую коробочку.

      — Мерлин, так не томи! — воскликнула Макгонагалл, вскинув кисть. — Роланда, разливай пока виски.

      Стоило спрятаться солнцу за горизонт, как женщины сбросили напускное благоразумие, а чай остыл в фарфоровых чашечках. Громко перекрикивая друг друга и смеясь, они проводили время с удовольствием за крепким алкоголем (который, по правде, пили в меру), игрой в карты и чередуя обсуждение сплетен со схемами для вязания. Это было шумно, весело, по-настоящему. Необычно увидеть их такими, откинув профессорские степени и воспоминания о студенчестве. Карты взрывались на столе, стаканы вздрагивали в руках. Помона и Трюк открыто смеялись, хватаясь друг за друга, а остальные — закинув голову вверх и зажмурив глаза.

      Это был прекрасный вечер, но и он подходил к концу. В окошках Хогвартса гасли огни — сигнал расходиться. Помогая друг другу, женский «пиквикский клуб» вошёл в школу. Конечно же, встретив профессора Флитвика, который сразу расплылся в улыбке, уперев руки в бока и постукивая носком ботинка. И всё бы ничего, но проходя мимо входа в подземелья, Помона подмигнула ей. Гермионе оставалось только догадываться о том, что было известно этой женщине.

***

      В окно настойчиво скреблась сова, и Грейнджер пришлось сползти с кровати. Живоглот сидел на подоконнике, следя за птицей гипнотизирующим взглядом оранжевых глаз. Кот водил пушистой лапой по стеклу, но наверняка был готов пустить в ход когти, если представится возможность.

      Согнав питомца, она протёрла глаза и приоткрыла окно — маленький гость тут же поднял лапку, недовольно ухнув. Письмо оказалось от Гарри. Угостив сову печеньем, Гермиона снова рухнула на кровать. Вчерашние излияния имели неприятный утренний эффект в виде головокружения и сухости во рту, но отлично скрасили вечер.

      «Гермиона, в полдень мы будем ждать тебя в Хогсмиде. Я говорю «мы», подразумевая не только Малфоя. В последнее время встреч с тобой ищут слишком много людей — в пору начинать брать с них оплату за услуги проводника.
                                                         Обнимаю, Гарри».

      Грейнджер лениво посмотрела на часы, с удовлетворением отмечая, что ещё успеет привести себя в порядок и не торопясь позавтракать.

      Стоило подумать о Малфое, как к щекам прилила кровь, а рука сама потянулась к платью. Не то чтобы она хотела произвести на него впечатление, просто погода позволяла отложить свитер и джинсы. Из зеркала на неё уставилась Гермиона с ехидной улыбкой на губах.

      Ладно, погода абсолютно не изменилась со вчерашнего дня. На улице по-прежнему свирепствовал ветер, который то и дело скрывал солнце за грязными мрачными тучами.

      Ну и пусть!

      Ткнув пальцем в своё отражение, она прошипела:

      — О, заткнись! Если мой вкус отличается от твоего, это ещё не означает, что я не в своём уме!

      Живоглот озабоченно мяукнул. Коротко рассмеявшись, она покосилась на кота и нервно приложилась к кружке с кофе.

      Казалось, что с каждым днём Гермиона теряет связь с привычной реальностью. Она уже по колено застряла в болоте и продолжала погружаться дальше. Пытаясь всё расставить по местам, обнаружила себя жутким консерватором, который боялся сделать шаг в сторону. Туда, где пространство ещё не освещалось её опытом. Неизвестность сводила с ума. Ей хотелось найти путь, — безопасный путь — но находились лишь неприятности. Грейнджер проигрывала каждый раз, когда выбирала коробку, в следствии оказывающуюся ящиком Пандоры. Где-то на задворках сознания она уже начинала презирать себя. Необходимо было обдумать это, чтобы снова почувствовать почву под ногами. Едва ли дно считается.

      Положив лакомство коту, Гермиона подхватила пальто и покинула замок. Платье осталось висеть в шкафу.

      Студенты уже давно наслаждались выходными в Хогсмиде, поэтому она не встретила ни одной живой души по пути в деревню. На оживлённой главной улице промелькнула профессор Синистра, которая сегодня дежурила, больше из коллег никто не повстречался. Гермиона сомневалась, что они вообще выходили из своих комнат. Флитвик наверняка поджидал их в учительской.

      Вокруг сновали ученики с бумажными пакетами и леденцами в руках. Четверокурсники запускали клыкастые фрисби, заставляя прохожих прижимать головы, а многие старшекурсники разбились на пары и теперь демонстративно целовались у всех на виду. Всё было как обычно.

      Но только не Забини, чья долговязая фигура возвышалась даже над информационным стендом, у которого стояли Гарри и Драко. Пока последние болтали, его глаза просканировали улицу и быстро остановились на ней. На лице Блейза расползлась гадкая улыбочка, а затем он послал воздушный поцелуй. Не удержавшись, Гермиона рассмеялась.

      — Идиот.

      Она уже предвидела неоднозначные взгляды, подколы и постоянные ухмылки. Он точно ничего не забыл, поэтому не упустит возможности доказать это.

      Проследив жест Блейза, парни тоже обернулись к ней. Гарри помахал, а Драко застыл, сведя брови.

      — Грейнджер, я умею читать по губам, — подмигнул Забини. — Сама такая.

      Шутливо ударив мулата в плечо, она сразу же очутилась в крепких объятиях Гарри.

      — Привет! — взъерошенный, словно воробей, он светился улыбкой. — Как думаешь, сколько мне с них взять?

      — Если с услугами экскурсовода, то дам тебе пять галеонов, Поттер, — съязвил Драко, выцепляя её из рук друга. — И мы снова встретились, Гермиона.

      Блейз закатил глаза.

      — Вот уж чудо! Давайте лучше решим, чем займёмся.

      Гарри осмотрелся, а потом мотнул головой в сторону заведения Аберфорта.

      — Кабанья голова.

      — Поостынь, Поттер. Ещё только полдень.

      — Предлагай тогда сам.

      — Пожалуйста, — самодовольно отозвался Блейз, вытянув руку из кармана. — Смотрите, в конце улицы стоит жёлтый фургончик. Если мне не изменяет память, то это будка с моментальной колдографией. Можно увековечить встречу.

      Гарри одобряюще кивнул. Выпускной снимок Гермионы стал последним, поэтому ей понравилась идея. Но вместе с тем было грустно, что на фотографиях не будет улыбающегося лица Рона. Это по-прежнему навевало тоску.

      — Отличная идея. У меня давно не появлялось новых фотографий.

      — Удивительно, если учесть насколько часто твоё лицо мелькает в «Пророке», — ухмыльнулся Блейз, насмешливо глядя на Гарри.

      — Предлагаешь мне собирать вырезки, Забини?

      — Конечно, — вставил Драко. — А если ты начнёшь улыбаться, то получишь приз «Магического еженедельника» за самую обаятельную улыбку. А они обычно присылают постер.

      — Класс. И почему я сам не додумался.

      — Могу подсказать.

      — Перестаньте, — нахмурилась Гермиона, хватая Поттера под руку. Она испытующе вгляделась в друга. — Всё в порядке, Гарри? Есть какие-нибудь новости?

      Он лишь покачал головой и отвёл взгляд.

      — Давайте-ка не будем растягиваться по улице и мешать прохожим, — сказал Блейз, уводя Гарри вперёд. — Пойдём, Поттер. Расскажешь мне, как проходит твоя геройская жизнь.

      Они с Драко шли следом. После произошедшего между ними Гермионе было неловко. Она чувствовала на себе прожигающий взгляд, поэтому нервничала ещё больше. Но слова будто выветрились из головы.

      — Что?

      — Ничего, — Малфой отвёл глаза, уставившись под ноги. — Как дела?

      — Отлично, мне осталось провести в школе неделю.

      — Ты остановишься у Поттера?

      Гермиона кивнула. Он откашлялся и прочистил горло.

      — Я подумал, что ты могла бы жить у меня.

      — Драко.

      — Мэнор надёжно укрыт, тебе будет нечего бояться, — угрюмо закончил он.

      — Не желаю больше прятаться. К тому же, ты сам говорил, что Гарри нуждается в поддержке.

      Драко схватил её за руку, заставляя притормозить. Наконец их взгляды встретились. Он был серьёзен.

      — Да, но... А что, если я тоже нуждаюсь в твоей поддержке?

      — Давай не будем усложнять, — вздохнула Гермиона. — И это вовсе не означает, что мы не будем видеться. Разве нет?

      — Грейнджер, ты невероятно глупая. Видеться — совсем не то, чего хочу я. Думаю, что Поттер не будет против.

      Она вырвала руку и прошипела:

      — Почему ты подумал обо всех, но не спросил меня? Может быть, я не хочу, Драко.

      Он отрывисто рассмеялся, посмотрев на проходящих мимо студентов, и снова пригвоздил её взором серых глаз.

      — Неделю назад ты говорила совсем другое. Не надо играть со мной. Я вернулся, чтобы быть рядом, а не для того, чтобы ты сторонилась меня.

      Это слишком. Чувство, что она застряла между двух огней, преследовало. Каждое слово Драко дырявило сердце, застревало пулей. Гермиона проклинала себя, проклинала ситуацию, по воле которой причиняла боль Малфою.

      Он снова взял её за руку и сжал пальцы. Непослушная прядь упала ему на лоб.

      — Дай мне шанс, — тихо произнёс Драко.

      Шумный выдох. Кислорода резко перестало хватать. Она поняла, что упадёт на камни прямо сейчас — упадёт и больше не встанет. Честно, это стало бы огромным облегчением.

      — Я...

      — Грейнджер, я ничего не испорчу.

      Боже!

      — Гермиона! Ну где вы там?

      Они резко встрепенулись. Снова послышался шум улицы вместо громких ударов сердца где-то в горле.

      — Послушай, — сказала она, взяв Драко под руку, — давай не будем торопиться. Мы... Ну, можем куда-нибудь сходить вместе для начала. Знаешь, поужинать, например.

      Он усмехнулся.

      — Свидание? Как там говорят маглы — «обменяться номерами телефонов»?

      — Да, что-то в этом роде.

      — Малфой! Грейнджер! — Забини недовольно прищурился. — Мы, вроде, пришли все вместе, чёрт бы вас побрал!

      Драко легонько сжал руку и кивнул.

      — Идёт, Грейнджер.

      Парни стояли, лениво облокотившись на фургончик. В руке Гарри каким-то образом появился леденец, который он нервно грыз.

      — А о чём вы говорили? — спросил он, громко хрумкая.

      На лице Блейза растянулась дьявольская улыбка.

      — О, так ты ещё не знаешь.

      — Чего именно?

      — Я пригласил твою подружку на свидание, — важно сообщил Драко, приподняв подбородок.

      Гарри подавился и закашлялся. Гермиона хмуро посмотрела на парней. Забини лишь хмыкнул, отобрав леденец.

      — О, смотрите, как бы Поттер не включил строгого папочку и не устроил Гермионе комендантский час.

      — Подождите, вы встречаетесь? — наконец смог спросить Гарри.

      Грейнджер толкнула Блейза и Драко, проходя вперёд, к двери.

      — Пойдёмте уже фотографироваться! Я не собираюсь стоять на улице и обсуждать свою личную жизнь. И не надо скалиться, Блейз. Господи!

      Сзади послышался смех вперемешку с вопросами Гарри. Ей не было так весело, она не могла расслабиться. В голове продолжала звучать просьба Малфоя, которая выбивала почву из-под ног.

      Наступит вечер, и ей придётся поскулить, когда решение так и не придёт в голову.

      В кабинке оказалось мало места, что привело к новой порции острот со стороны Забини. Казалось, что он наслаждается ситуацией.

      — Ох, тут так тесно, — грустно изрёк он, но надолго его не хватило — веселье снова просочилось в голос. — Придётся тебе, Гермиона, сесть кому-нибудь на коленки, чтобы мы все влезли. Я не против — заскакивай. Или тебе привычнее сесть к...

      Малфой сразу же треснул его по плечу, пока Гарри издал смешок.

      — Закрой рот или я вышвырну тебя отсюда!

      — Вот так вот, Поттер. Я всегда думал, что период ухаживания - как день рождения, а оказалось, что люди становятся агрессивными и неуравновешенными.

      — Быть может, атмосфера кафе мадам Паддифут сможет смягчить это обстоятельство.

      — Гарри! — возмущённо уставилась на друга Гермиона.

      — Смотрите в объектив, — проворчал Драко. — Я не хочу испорченную фотографию.

      Сначала немного зажатые, они всё-таки вошли во вкус благодаря ребячеству Блейза. Они строили гримасы, смеялись или просто смотрели в объектив, надеясь получить более-менее приличные фотографии. Драко старался незаметно приткнуться к ней как можно ближе: то его бедро плотно прижималось, то рука обнимала сзади за талию, а нос на долю секунды касался волос. Все эти жесты были так неуловимы, что всевидящий Забини не смог уличить их, даже когда на миг пальцы переплелись.

      — Всё, вываливаемся, а то все столы у Аберфорта разберут.

      Гарри и Блейз первые вышли из кабинки, но сразу же застыли. Драко пришлось их оттолкнуть, чтобы выбраться. Когда глаза Гермионы привыкли к яркому свету, она увидела стоящего перед ними Снейпа, в руках он держал их фотографии.

      Земля сегодня раскачивалась под ногами, точно качели.

      — Сэр? — неуверенно произнёс Гарри.

      — Добрый день, профессор, — приветствовал Забини. — Как поживаете?

      Но Снейп даже не взглянул на них, вместо этого он вручил мулату фотографии и уставился на Драко, который держал Гермиону за руку.

      — Мисс Грейнджер, не уделите мне пару минут?

      — Она только пришла, — хмуро сказал Драко. — Обсудите ваши дела в школе.

      Забини выпучил глаза.

      — Малфой.

      — Благодарю, мистер Малфой. Но позвольте мне самому решить, как и когда я буду обсуждать вопросы с мисс Грейнджер.

      Внезапно прохладные пальцы схватили её за запястье другой руки. Гермиона в ужасе осмотрелась, отмечая, что громкие голоса привлекли к себе внимание со стороны студентов.

      Хотелось зажмуриться, чтобы не видеть этого. Сердце снова поднялось в груди, а кровь шумела где-то в ушах, но звук не смог перекрыть тот кошмар, что начинался на основной улице Хогсмида.

      — Драко, пожалуйста, — умоляюще зашептала она, — не стоит давать пищу для сплетен. Я поговорю с профессором Снейпом.

      — Что здесь происходит? — в недоумении спросил Блейз.

      Малфой брезгливо кивнул на Снейпа.

      — Пусть он сначала уберёт свою руку.

      — Иначе? — поднял бровь Снейп.

      Очередной порыв ветра толкнул их в грудь и принёс колючий заряд холода. Грейнджер принюхалась — обострённый нюх принёс ещё один запах. Алкоголь.

      — Северус, что с тобой? Ты... Ты пьян?

      — Иначе я вам помогу убрать её, — угрожающе осклабился Драко.

      — Малфой!

      Забини расшевелил застывшего Гарри, указав на собирающихся людей. Гермионе хотелось провалиться сквозь землю.

      — Давай-ка, Поттер, надо разогнать желающих бесплатного представления.

      Неожиданно Драко дёрнул её на себя, до боли сжимая костяшки пальцев. Рука Северуса проскользила вниз, хватая за ладонь. Только сейчас Грейнджер увидела эти ненавидящие взгляды, которыми они обменялись.

      С какой стороны у неё было сердце?

      — Убери от неё руки. И не смей к ней прикасаться!

      — Пожалуйста, не надо...

      — Если пытаетесь меня запугать, мистер Малфой, то неплохо попрактиковаться в красноречии. Пока выглядите неубедительно.

      Драко достал палочку. Гермиона замотала головой и зашептала:

      — Драко, не надо! Убери её.

      — Я не позволю...
     
      — Мне плевать! — рявкнул Снейп. — Идём!

      Он окинул улицу взглядом и выпустил её руку. Но отошёл недалеко — всем видом показывая, что не двинется с места без неё.

      Пока они с Драко испепеляли друг друга взглядом, к ним подошли Забини и Гарри

      — Что, чёрт возьми, тут происходит? — спросил Гарри, уводя их в сторону. — Гермиона?

      Стараясь призвать всё самообладание, она пожала плечами и бросила:

      — Профессор пьян, нельзя, чтобы кто-то увидел его в таком состоянии.

      — Сам он об этом не печётся, — мрачно вставил Блейз.

      — У него могут быть проблемы. Нельзя его тут оставлять.

      Драко покачал головой и зло усмехнулся.

      — Только не говори, что пойдёшь с ним.

      — Мне, может, кто-нибудь объяснить, что здесь творится? — снова спросил Гарри.

      Блейз подозрительно прищурился. Внутри Гермионы уже начинали обрываться нити — паника медленно поднималась.

      — Только не говори, Грейнджер, что ты и Снейп...

      — Я не обязана вам ничего объяснять! — вспылила она, отходя на шаг. —Мне нужно доставить его в школу.

      Малфой щёлкнул пальцами и отсалютовал.

      — Отлично!

      — Мне правда жаль. Нельзя, чтобы студенты начали судачить об этом случае.

      Гарри озадаченно покосился на мрачного Снейпа, который стоял, скрестив руки сзади, разглядывая прохожих.

      — Мы можем как-нибудь помочь?

      — Нет, я трансгрессирую прямо к воротам школы. Всё в порядке.

      Коротко кивнув, Драко развернулся и пошёл вверх по улице. Грейнджер смотрела, как всё рушится прямо на глазах, как уходящий под откос поезд. Всё бесконтрольно летело к чёрту.

      — Малфой, ты куда? — крикнул вслед Забини.

      — В паб.

      — Простите, — прошептала Гермиона.

      — Я пойду за ним, — похлопал её по плечу Гарри, улыбнувшись. — Всё будет в порядке.

      Блейз молча смотрел, как уходят парни. И эта тишина была неестественной, как немая сцена в кино. Мулат просто стоял рядом, засунув руки в карманы.

      — Грейнджер, он так ждал встречи, — холодно бросил Забини, даже не глядя на неё. — Пока.
      — Пока.
***

      Северус смотрел, как буйные кудри Гермионы подпрыгивают от быстрой ходьбы. Сам же он мрачной тенью плёлся сзади, еле передвигая ноги. Глаза застилал туман, а тело одеревенело.

      Он знал, что вёл себя как последняя свинья, но ничего не мог поделать с этим. Правильным было бы оставить девчонку в покое, дать ей возможность дышать, не мучая и не ища встреч, но даже этого он не смог.

      Всё ещё во власти прожитых неудач, Снейп не верил, что кто-то способен принять его со всем ворохом прошлого, скверным характером и страхом показаться неудачником, коим он, несомненно, являлся. Но надежда, которой всегда жил старик, так повлиявший на его существование, продолжала теплиться и в нём.

      Могло ли быть, что Гермионе хотелось узнать его так же, как он желал знать её? Северус хотел знать всё. Но в первую очередь — достоин ли убийца прощения и права быть любимым. Может ли он рассчитывать на искренность, находясь в объятиях девчонки?

      Если он небезразличен Гермионе, то она должна была понимать, что его репутация — его прошлое, навсегда укроет её имя тенью предрассудков и осуждения со стороны всей магической Великобритании. Северус догадывался, что это не принесёт ей счастья. Он давно привык, что сам стал своеобразной ступенью к счастью. Ему приходилось не единожды жертвовать собой ради других. Положить себя к подножию победы, где уже лежало тело Альбуса, и где он надеялся найти покой, а в тайне и некоторое понимание со стороны людей. Он обязан был лежать там, но вместо этого...

      Снейп плёлся за ней, как бродяга.

      Гермиона не проронила ни слова, этого и не требовалось — девчонка чуть ли не лопалась от злости. А Северус всё смотрел на её волосы и прямую спину. Кто бы мог подумать.

      — Всезнайка, — прошептал он, улыбаясь.

      Они спустились в подземелья. Благо, кроме младших курсов, никого на пути больше не встретилось. Но не покидало чувство, словно его снова загоняют туда, где ему самое место — подальше от людей. Редкий случай — привычные подземелья давили, будто на плечах был сразу весь замок вместе с обитателями. Северус не желал для неё такого.

      Дойдя до входа в его комнаты, Грейнджер остановилась, не глядя на него, уставилась в потолок. Нога её при этом отбивала беспорядочный ритм по каменной кладке.

      Снейп прикоснулся палочкой к портрету и отошёл, жестом приглашая её внутрь.

      — И о чём же ты хотел со мной поговорить? — она скрестила руки на груди, держась ближе к выходу.

      И прежде, чем он ответил, добавила:

      — Это было отвратительное зрелище! Представь, что могли подумать об этом мои друзья. Вовсе не обязательно устраивать шоу там, где основными зрителями станут твои же студенты. Это невообразимо!

      — Я ...

      — Почему ты, чёрт возьми, пьян?!

      — Мерлин! Женщина, ты дашь мне вставить хоть слово?

      Гермиона возвела глаза к потолку.

      — Надеюсь, тебе есть что сказать.

      Северус вздохнул. Он старался избегать объяснений и ненавидел, когда ситуация не оставляла выбора. Ему пришлось выбирать всю ту неделю, пока девчонка демонстративно проносилась мимо него, задирая свой веснушчатый нос. У Гермионы и правда были веснушки, он видел.

      — Я решил, что стоит внести определённую ясность в ситуацию с мисс Оверли.

      — Неужели?

      — Между мной и Грейс не было, нет и не может быть никакой связи.

      Гермиона состроила гримасу. Она облокотилась на книжные стеллажи.

      — Конечно, если не считать связь между вашими языками той ночью на Астрономической башне. Хотя, может быть, это лишь малая часть того, что мне пришлось увидеть.

      — Ты делаешь неверные выводы, — терпеливо ответил Снейп. — Тот случай стал первым и последним. Возможно, мне довелось слишком поздно догадаться об отношении Грейс, а ей неверно истолковать наше общение.

      Грейнджер промолчала, но тихо хмыкнула. Конечно, должно быть каждый кретин хоть раз рассказывал подобную историю.

      — Помнишь, я сказал тебе, что мне хватает опыта, чтобы не повторять прежних ошибок, когда ты упрекнула меня в дружеском настрое к ней?

      — Угу.

      — Как бы это ни прозвучало, но я просто не смог оттолкнуть человека, который знал о моих злодеяниях, но вопреки этому захотел стать другом. За все годы работы здесь я успел настроить против своей персоны не одного человека, Гермиона. А в тот год, когда пришлось возглавить Хогвартс, и вовсе растерял тех, кто ещё верил в меня. Мне не представлялась даже возможной мысль, что большая часть коллег сможет простить меня, переступив через тот кошмар, который я учинил здесь. Грейс первая протянула мне руку, и я не смог не схватиться за неё. Глупо отталкивать того, кто видит в тебе хоть что-то хорошее.

      — Но ты отверг мои попытки стать тебе другом. Ты говорил, что не нуждаешься в моей дружбе.

      Северус устало сел в кресло.

— Не хотелось быть обязанным спасением. Мне претила мысль, что благополучием я обязан двум школьникам, одна из которых теперь старательно следила за моей жизнью, точно за подопытной крысой.

      — Трём школьникам, Северус, — поправила она. — Драко помогал нам. Я просто хотела, чтобы люди не считали тебя монстром и не избегали общения. Но ты себя так ненавидишь, что принимаешь это как данность, даже не пытаясь хоть что-то изменить.

      Снейп знал, что девчонка говорила правду. Но ему не хотелось, чтобы его тыкали в неё носом, как нашкодившего щенка. За все поступки приходилось отвечать. Достаточно было того, что он наказывал себя сам.

      — Те, чьё мнение для меня было важно — знают правду. А мистер Малфой уже сам не рад, что приходится ходить со мной по одной земле.

      Гермиона бросила на него мятежный взгляд.

      — Ты был с ним груб! Едва ли так стоит относиться к человеку, который приложил руку к тому, что сейчас ты здесь.

      — Мне плевать на Малфоя, — сухо ответил он. — Мальчишка перестарался в своей ревности.

      — Это всё, что ты хотел сказать? Ради этого ты прибежал в Хогсмид?

      Лицо Северуса застыло, как будто его покрыли штукатуркой и оставили сохнуть. Он отчаянно копался в хаосе своих мыслей, пытаясь достучаться до неё. Но выходило плохо. Он всё портил.

      — Я хотя бы за чем-то бегаю, а не убегаю от всего.

      — Вот как? Будет тебе известно, мне как раз надоело убегать.

      — Именно это толкнуло тебя покинуть единственное безопасное место? — проворчал он, глядя на сердитую Гермиону. — Что это: безрассудное желание покрасоваться или ты намерена упростить задачу Пожирателям?

      — Это желание покончить с ними! Чтобы не строить догадок о том, кто станет их следующей жертвой. Люди устали жить в страхе и прятаться!

      Северус фыркнул, не впечатлившись ответом.

      — При чём здесь ты, Гермиона? Я уже неоднократно повторял: везение — вещь изменчивая. Твоё владение магией, безусловно, заслуживает уважения, но этого мало.

      — И всё-таки я ещё жива, — важно ответила она, приподнимая брови.

      — Стоит тебе покинуть Хогвартс, и это не продлится долго.

      — Ты всегда сомневаешься во мне.

      Неделя прошла ужасно. Снейп проживал каждый день по инерции, чувствуя себя угнетённым и опустошённым. Еда была безвкусной. Зелья не имели запаха. Глаза зудели и болели от недостатка сна. Он не мог ни на чём и ни на ком сосредоточить внимание. Казалось, что остаток жизни пройдёт бесконечной чередой однообразных дней. Чёрт бы побрал эту девчонку!

      — Я переживаю за тебя! — взорвался Северус. — Все устали от такой жизни, но нельзя же вот так уйти в никуда, не имея элементарного плана, кроме как жажды мести и справедливости. Позволь мне помочь.

      Неожиданно на его щеках выступил румянец, а она потупила взор.

      — Почему ты пил? — тихо спросила она.

      — Речь шла о том, чтобы просто набраться смелости, только и всего.

      Гермиона свела брови.

      — Помогло?

      — Полагаю, я ещё не выяснил.

      Её глаза на какое-то мгновение закрылись. Пальцы сжались в кулаки.

      — Прости меня за те слова, Северус, — выпалила Грейнджер, озабоченно взирая на него. — Это было подло. Ты задел меня за живое, и мне захотелось ответить тем же.

      Комната словно превратилась в духовку, где его заживо поджаривали на медленном огне. Она смотрела на него с какой-то скрытой надеждой, ожидая ответа. А ему просто хотелось не отрывать от неё взгляда и молчать.

      — Моя вина, — наконец-то произнёс он, чувствуя, как пересохло в глотке. — Зачастую поступки и сказанное мною не располагало к доверию. В будущем мы могли бы поработать над этим, если ты, конечно, не против?

      Её взгляд переместился на дверь, а потом снова на него.

      — Уходишь?

      Гермиона одарила его взглядом с оттенком раздражения, но всё-таки добрым. Что-то в этих заинтересованных, заботливых глазах запало ему в душу — он всегда мечтал, чтобы люди видели его. Но никто даже не хотел смотреть. И это причиняло боль.

      — Нет, — важно отчеканила она, отходя от полок и вставая перед ним. — Тебе необходимо принять холодный душ, а я пока займусь чаем с мятой. Поможет протрезветь.

      — Как скажешь.

      Слегка пошатываясь, Снейп направился в сторону спальни. Но оставался важный вопрос.

      — Почему ты не ушла? — уже в дверях поинтересовался у неё.

      — Если бы ушла, то мне бы тоже не хватило смелости, чтобы вернуться.

      Когда холодная вода постепенно смогла выдрать его из удушливой алкогольной пелены, Северус вышел к ней. На столе остывал чай, а Гермиона прохаживалась вдоль книжных полок. Она неловко улыбнулась.

      Натянутость между ними заставляла чувствовать себя глупо, но в то же время он ощущал, как некоторые вопросы повисли в воздухе. Снейп не спрашивал про Малфоя, потому что знал — Гермиона думала о нём, когда смотрела на дверь. Думать про возможный адюльтер у него не было ни права, ни желания. Он и сам не мог назвать себя образцом благочестия. Тем не менее, девчонка всё же осталась. Обстоятельство вселяло надежду, что ей хотелось находиться здесь, с ним, а с другой стороны, Гермиона Грейнджер была участливым человеком. Это могло означать несколько вещей, в том числе и жалость. Но жалость совсем не то, что хотелось видеть в глазах женщины, ставшей для него дорогой.

      — Хочешь, я почитаю тебе?

      — Что ты выбрала?

      Она показала книгу, Северус усмехнулся и покачал головой. Гермиона предпочла «Сердца трёх» Джека Лондона.

      Иронично.

      Они устроились на диване. Снейп слушал размеренный и выразительный голос Гермионы, которая позволила положить голову ей на колени, и смотрел в потолок. Когда усталость взяла своё, глаза закрылись, а он погрузился в сон. Уже сквозь иллюзии Северус ощутил как тёплые губы коснулись лба.

      Когда он проснулся, огонь в камине не горел. Девчонки рядом не оказалось — лишь закрытая книга на столе и пульсирующая боль в Метке.

***

      Ночь была ужасной. Надежды спорили с сомнениями, а облегчение от слов Северуса приносило опустошённость. Возникший треугольник состоял из тупиков, в котором каждый из них непременно будет страдать. Так или иначе. А с другой стороны, никто не говорил о своих чувствах. Это давало возможность всё ещё курсировать на лодке с пробитым дном, обманывая себя. Гермиона не знала какое решение станет тем, что не заставит пожалеть о себе через десять лет. Ей не хватало прагматизма Минервы.

      Очнувшись, когда тело затекло, Грейнджер боялась пошевелиться, чтобы не разбудить Снейпа. Свет свечей позволял разглядеть лицо мужчины, который лежал на её коленях. Во сне Северус казался умиротворённым, на лице не было того сосредоточенного выражения, что почти приклеилось за много лет, а губы не кривила усмешка. Являлось ли это тем доверием, о котором он говорил? Гермиона сомневалась, что хоть кто-то видел его таким уязвимым. Но таким он был только во сне. По-прежнему, Снейп оставался опасным человеком, об этом стоило помнить всегда.

      За ночь щетина на лице стала заметной, и она поймала себя на мысли, что хотела бы увидеть профессора Снейпа за повседневными делами. Всегда ли он использует магию, или как человек, проживший детство и юность в мире маглов, обходится обычными методами? На то, чтобы хоть близко подойти к разгадке, потребуется много лет.

      Вопреки ужасному происшествию в Хогсмиде, Гермиона решила сохранить это воспоминание, потому что Северус приоткрыл ту часть себя, которую, как она догадывалась, никто не должен был увидеть.

      Осторожно выбравшись, Грейнджер ещё раз посмотрела на спящего мужчину и не удержалась от короткого мимолётного поцелуя. Она покинула подземелья, зная, что вернётся сюда через несколько часов. Им нужно было о многом поговорить.

      Когда Гермиона пришла к себе, часы на башне пробили семь утра. Живоглот свернувшись калачиком, мирно спал в кресле. Кот только приоткрыл один глаз, проследил за ней и снова укрыл голову хвостом. Она успела принять душ и позавтракать, когда на подоконнике ухнула сова. Сомневаться не приходилось — Гарри или Драко желали получить ответы на вопросы. Мысленно вздохнув, она отвязала конверт от лапки птицы, которая сразу улетела прочь. Но поняла, что ошиблась.

      Сердце гулко забилось, когда Гермиона узнала знакомый почерк.

      — Боже.

      Сколько раз ей приходилось просматривать конспекты исписанные мелкими забористыми буквами, сколько раз она получала письма летом.

      Рон.

      Грейнджер разорвала конверт, чувствуя, как трясутся руки, а по телу бегут мурашки.

      «Здравствуй, Гермиона! Наверное, ты ещё спишь, тогда прости, что мне пришлось тебя разбудить. С нашего последнего разговора прошло много времени, я долго думал о вашем поступке. Мне жаль, что так получилось. Возможно, стоило понять раньше те мотивы, которые двигали вами. Но ты же знаешь меня, правда? Такой уж я человек. Надеюсь, мы, как и прежде, останемся лучшими друзьями. Если ты не занята, то я бы хотел увидеться с тобой сегодня. Буду ждать тебя в девять утра там, где мы виделись в последний раз.

      P.S. Как ты знаешь, я больше не работаю в Министерстве, поэтому не могу трансгрессировать ближе. Прости за неудобства.

Твой друг,
Рон Уизли».

      Подняв голову вверх, Гермиона шумно выдохнула. Она ещё раз взглянула на письмо, на которое упали первые лучи солнца, вышедшего из-за гор. Это было самое радостное событие за прошедшие месяцы.

      Милый Рон! Он всегда возвращался. Не мог иначе.

      Грейнджер подхватила Живоглота, прижимая к груди. Но быстро спохватилась — времени оставалось в обрез. Одевшись и накинув пальто, в котором звякнули вещи, спрятанные с помощью чар незримого расширения, она торопливо покинула школу.

      Солнце успело преобразить Хогсмид. Солнечные лучи отражались от стёкол домов, принося внутреннее наслаждение. Всё вокруг дышало свежестью, птицы щебетали на голых ветвях деревьев, а с крыш стекали сияющие капли воды. Магазины и кафе успели перевернуть вывески стороной «открыто». Мадам Паддифут о чём-то болтала с Розмертой, которая выбежала на улицу без верхней одежды и теперь отбивала каблуками по земле. Две кошки сидели поблизости, постоянно поглядывая на женщину — ждали угощений, приученные к доброте волшебницы. Аберфорт с трубкой во рту, протирал грязные стёкла паба, напевая весёлый мотивчик.

      Жизнь текла своим чередом.

      Из книжной лавки мистера Смолла показался Флитвик, а следом вышла мисс Оверли, обнимая бумажный пакет.

      Что ж, очевидно, доступ к книгам Северуса прекращён.

      Их взгляды на миг пересеклись, и Грейс мрачно кивнула. Гермионе стало любопытно узнать подробности их разговора со Снейпом, как и то, о чём вчера говорили парни в «Кабаньей голове». Было страшно даже представить.

      Позже.

      Дойдя до конца улицы, она свернула на тропинку, ведущую к площадке, где лучше всего просматривалась Визжащая хижина. Студентам запрещалось даже близко подходить к этому месту — тут заканчивался защитный барьер, оберегающий деревню и Хогвартс от нападения извне. Но преподаватели часто встречались с родственниками и знакомыми именно тут, поэтому тропа до сих пор пользовалась популярностью.

      Радостное волнение полностью захватило Грейнджер: то она торопливо мчалась вперёд, чтобы в следующую секунду замедлиться и перевести дыхание. Могла ли быть дружба крепче, чем у них с Гарри и Роном? Едва ли. Им случилось пережить много чудесных моментов, но ещё больше трагичных, которые связали их настолько сильно, что разлука с друзьями до сих пор переносилась тяжело.

      Остановившись на горке, она посмотрела на знакомую фигуру. Сердце сделало пару громких ударов, а потом, спотыкаясь о мелкие ветки, Гермиона сбежала вниз, ощущая вибрацию покинутого барьера.

      — Рон!

      Парень испуганно повернулся на голос, но стоило ему увидеть девушку, как веснушчатое лицо просияло, он сделал несколько быстрых шагов навстречу.

      — Привет, Гермиона, — улыбаясь, сказал Уизли. — Я думал, что ты не придёшь.

      — Я не могла не прийти, — неловко ответила она. — Как поживаешь?

      Рон поправил вязаную шапочку с помпоном и развёл руками.

      — Бывало и лучше.

      — Слышала, ты теперь работаешь вместе с Джорджем.

      — Да, родителям пришлось по душе моё решение, — поджал губы Рон. — Им не нравилось, что я снова добровольно решил рисковать жизнью.

      Грейнджер скованно рассмеялась, не зная куда ей деть руки. Хотелось стиснуть друга в объятиях, но она не решалась.

      Уизли посмотрел в сторону деревьев, неуклюже топчась на месте.

      — А Лаванде?

      — Лаванде?

      Она кивнула.

      — Ну, Лаванда, — он почесал нос, — она не против.

      — Здорово.

      Наступило неловкое молчание. Гермиона бросила взгляд на Рона. Налетевший ветер трепал расстёгнутые полы куртки, открывая вид на чёрно-жёлтый свитер с изображением эмблемы «Уимбурнских ос».

      По телу пробежала дрожь.

      Плакатами любимой команды был обклеен даже потолок в его комнате. Любой, кто хоть раз общался с Роном знал, что любимая команда парня — «Пушки Педдл».

      Она усмехнулась и провела руками по лицу.

      Сука!

      — Это было слишком просто, да? — спросила Грейнджер, краем глаза отмечая движение около деревьев.

      Он повернулся к ней.

      — Не вини себя, крошка, — ответил он, разводя руками. — Всё гениальное — просто. Все ошибаются, но не так фатально, конечно.

      Силясь дышать, Гермиона ничего не ответила. В следующее мгновение яркая вспышка врезалась в дерево. Они с лже-Роном подскочили — на землю осел Пожиратель, укрытый чёрной мантией.

      Не теряя ни секунды, не глядя на того, кто это сделал, Гермиона со всей силы ударила спутника по ногам. Она бросилась бежать к барьеру, на ходу доставая палочку из кармана. Сзади послышался рык.

      Безмозглая идиотка!

      Впереди стояла бледная мисс Оверли, вытянув древко перед собой.

      — Инкарцеро! — крикнул Пожиратель сзади.

      — Протего максима!

      Отбив заклинание, Грейнджер почти добралась до сияющей черты, когда из-за деревьев появилась ещё одна фигура. Ему не понадобилась палочка.

      Пара быстрых пружинящих шагов, резкий замах...

      Булыжник угодил точно в висок, сбивая её с ног. Голова взорвалась острой болью, а она была лишена возможности видеть. Глаза будто выдавливали из глазниц. Красные пятна закружили под веками, но приближающиеся шаги заставили её ползти вперёд, царапая руки.

      Он порвёт ей глотку. Фенрир.

      — Грейс, помогите, — еле шевеля языком, позвала она. — Грейс!

      Мутные очертания замелькали перед лицом. Мисс Оверли упала на колени, нерешительно протягивая ей руку.

      — Быстрее! — кричала женщина. — Ещё немного, постарайся!

      Руки дрожали, но ей удалось схватиться за пальцы Грейс. Она потащила её к себе, почти преодолев весь защитный барьер. Гермиона вцепилась в неё так сильно, как за единственный гарант безопасности.

      Острые когти вонзились в щиколотку правой ноги. Их, словно они не весили ничего, дёрнули обратно. Оверли истошно закричала.

      Они упали на поваленное дерево, ударяясь лбами о толстую ветвь.

      — Не так быстро, — огромный сапог придавил ладонь с зажатой палочкой.

      Хрустнули пальцы, а затем древко выбили из руки.

      — Грязнокровкам ни к чему такие вещички.

      Гермиона нащупала плечо Грейс. По лицу женщины катились слёзы. К Сивому подошли его спутники.

      Оборотное зелье прекращало своё действие, о чём говорили искажённые черты лица и тёмные волосы того, кто играл роль её лучшего друга. Личность второго Пожирателя была скрыта маской.

      — Так-так, а это кто у нас? — спросил лже-Рон, присаживаясь перед Оверли на корточки. Грейс прижалась к Гермионе.

      — Не смейте ко мне прикасаться!

      — Отпустите её! Она не имеет никакого отношения ко мне!

      Фенрир цокнул.

      — Вот ведь незадача. Не имей она к тебе никакого отношения, то не стала бы помогать.

      — Будь у нас больше времени, мы бы могли подумать, — вкрадчиво сказал Пожиратель в маске. — Но мы спешим.

      Внутри Гермионы всё похолодело, когда Эйвери, с которого уже полностью сошло оборотное зелье, нацелил на Грейс палочку. Она закричала и выставила руку вперёд.

      — Авада Кедавра!

      — Нет!

      Зелёный луч пронёсся рядом с лицом Грейнджер, от чего она на мгновение лишилась возможности видеть. Тело мисс Оверли дёрнулось, а затем медленно обмякло.

      — Ублюдки! — взревела Гермиона, обхватывая Грейс свободной рукой. — Она ни в чём не виновата!

      Внутри всё застыло. Глаза наполнились слезами, а губы задрожали. Всё ещё сжимая неподвижное тело коллеги, голова которой теперь лежала в грязи, она понимала, что снова погубила невинного человека.

      Было тошно. Больно. Хотелось выть.

      — Ненавижу! — прокричала она.

      — Да, да, давай, Фенрир.

      Оборотень схватил её за горло, сдавливая когтистой рукой в области трахеи, а потом к виску приставили палочку. Волна сонливости прокатилась по телу, а вокруг словно всё замедлилось.

      Сочетание боли, кислородного голодания и сонного заклинания сработало в считанные секунды.

      Грейнджер сдалась, замерев.

      — Морсмордре! — донёсся торжественный голос Пожирателя в маске.

      Из палочки вырвалось изумрудное свечение, которое громадной сверкающей массой устремилось вверх. Небо как будто потемнело, и на нём уродливым клеймом растянулся череп, выпускающий из пасти огромную змею.

      Гермиона в последний раз посмотрела на тело Грейс. В её глазах застыло отражение Чёрной метки.

      В них застыла смерть.