Отражения в воде
Начало апреля. Барселона. Следующая остановка — испанская пре-пати. Город был ярким, многоголосым, и казался полным солнца даже ночью. Кейт сидела на ступеньках у фонтана в Parc de la Ciutadella, подальше от суеты, и монтировала фрагменты с репетиции Katarsis.
Лукас пел «Tavo akys» на фоне закатного света, и в объективе он выглядел почти нереально — как сцена из фильма, который ты пересматриваешь в одиночестве, снова и снова, потому что он заставляет сердце биться тише.
— Ты всегда работаешь одна? — раздался знакомый голос.
Она подняла взгляд. Лукас стоял рядом, руки в карманах, тот же почти застенчивый взгляд, как в первый день. На нём была светлая футболка и джинсы — совсем не сценический образ.
— Когда монтирую — да. Это как медитация. Только я, звук, кадр и неудачные ракурсы, — улыбнулась она.
— Я видел, как ты вырезала момент, где я сбился. Ты умеешь быть милосердной.
Кейт рассмеялась:
— Просто не хотела, чтобы ты меня возненавидел.
— Я бы не смог. Даже за самый неловкий дубль.
Он сел рядом. Между ними было молчание — не тяжёлое, не неловкое. Просто пространство, в котором можно было дышать.
— Ты часто сидишь так? — спросил он, глядя на фонтан.
— Почти всегда. Это как... поймать момент, когда ты в мире, но не внутри него. Когда камера — твой щит.
— А если щит опустить?
Она повернулась к нему, уловив что-то в его голосе — едва заметную грусть.
— Тогда становится страшно. Но и по-настоящему.
Он кивнул. Медленно. Словно понимал слишком хорошо.
— У тебя получается находить свет. Даже в странных людях вроде Томми.
— Томми — не странный. Он просто живёт на другой частоте. И он честный.
— А ты? — спросил Лукас. — Ты честная?
Кейт замолчала. Потом выключила ноутбук и ответила:
— Я учусь.
Вечером, в отеле, Кейт заглянула в TikTok. У неё было правило — не читать комментарии, но рекомендации выбросили короткое видео. Эдит.
На экране — Лукас поёт «Tavo akys», затем — нарезка: как он кивает ей за сценой, как она ловит его взгляд у стены с граффити, как они оба улыбаются — не друг другу, но в одном кадре.
Под видео надпись: «They think we don’t notice. But we do. #KateAndLukas»
Фоном играла нежная, почти невыносимо красивая музыка. Никакой драмы, только тишина между нот.
Кейт уставилась на экран. У неё защемило в груди.
Это ведь было просто совпадение. Просто пара случайных взглядов. Просто работа.
Но кто-то другой увидел в этом больше.
Она включила видео снова. И снова.
На третий раз уже не смотрела на кадры. Только слушала песню. И думала о том, что чувствовала в тот вечер у фонтана.
И о том, что, может, её щит начал трескаться.
На следующий день она пересеклась с Лукасом у кофе-машины в холле отеля. Он взял чёрный без сахара. Она — латте с ванилью.
— Ты выглядишь усталой, — сказал он, не глядя прямо, но с ноткой заботы.
— Монтаж до трёх утра. Наши с тобой лица теперь часть одного эдита.
Он чуть улыбнулся:
— Я видел. Мой друг скинул. Сказал, что мы смотримся "подозрительно хорошо" вместе.
Кейт чуть не поперхнулась.
— И что ты ответил?
Он взглянул на неё прямо, спокойно, но с каким-то теплом:
— Что иногда камера ловит то, что мы не успеваем понять.
Кейт опустила взгляд в кружку. Сердце вдруг стучало слишком быстро.
Барселона заканчивалась. Впереди был Амстердам. А за ним — Базель.
Но впервые Кейт чувствовала, что история, в которую она попала, важнее сцены. Важнее конкурса. Важнее даже кино.
Это была история, в которой она начинала видеть себя — не за камерой. А внутри кадра.