22
Дождь хлестал по крыше черного внедорожника, превращая ночной город в мокрое мерцающее полотно. Джейден сидел на заднем сиденье, пальцы с белой костяшкой впились в кожаную обивку. Не в его стиле – ехать самому, но сегодня было не до условностей. Сегодня он *должен* был увидеть ее. Своими глазами. Убедиться, что она поняла. Окончательно и бесповоротно.
Информация пришла час назад: Мия и Авани покинули студию звукозаписи. Небольшая, ничем не примечательная студия на окраине, где Мия, по данным его людей, записывала *что-то*. Что-то, что явно было направлено против него. Музыка? Текст? Песня-разоблачение? Неважно. Он дал четкий приказ: остановить их. Аккуратно. Без свидетелей. Забрать все записи. Доставить Мию к нему. Он хотел видеть ее сломленной. Хотел видеть, как гаснет тот самый огонь, который так бесил и притягивал.
Но внутри бушевал хаос. Образ из гардеробной – ее темные глаза, полные вызова и смятения, ее близость – не давал покоя. Он ловил себя на мысли: *А что, если...* Что если вместо сокрушительного удара...? Нет. Безумие. Она – угроза. Дикая, неконтролируемая сила. Ее нужно обезвредить. Заключить в клетку, которую он построит. Клетку из денег, влияния и... возможно, этой самой чертовой химии, если она позволит. Мысль о том, чтобы держать ее близко, под контролем, но *близко*, вызывала странное, запретное возбуждение.
Машина резко свернула на узкую улицу, ведущую к мосту – кратчайшему пути из студии. Водитель, его проверенный человек, мрачно смотрел на дорогу, освещенную фарами и редкими фонарями.
– Они впереди, босс. Синяя хонда, – доложил водитель. – Через минуту будут на мосту.
Джейден напрягся, глядя в темное окно. Он видел огни другой машины впереди. *Ее* машины. В его груди что-то екнуло – смесь триумфа и ледяной тоски. Сейчас все решится.
* * *
Мия прижала лоб к холодному стеклу пассажирского окна. В наушниках играла сырая запись – голое, яростное соло, выплеск всей ее боли, гнева и… той проклятой тяги. Авани тихо вела машину, поглядывая на подругу с тревогой.
– Ми, ты уверена, что это сработает? Выложить это анонимно? Хосслер... он найдет способ замять.
– Пусть пытается, – Мия сняла наушники, ее голос звучал устало, но с привычной сталью внутри. – Это не просто запись, Ава. Это вирус. Его не замять. Он будет расползаться. И каждый, кто услышит... они *узнают*. Узнают его настоящего. – Она замолчала, глядя на мокрый асфальт, убегающий под колеса. Вспомнила его глаза в гардеробной. *"Ты – адреналин в чистом виде... чертовски затягивающий."* Она сжала кулаки. *И ты тоже, Хосслер. И ты тоже.*
Мост. Длинный, почти пустынный в этот час и в такую погоду. Фонари отражались в лужах, как разбитые звезды.
– Мия, впереди... – голос Авани дрогнул.
Мия подняла голову. Из бокового переулка, на большой скорости, вывернул огромный черный внедорожник. Он не просто выехал. Он *нацелился* на них, двигаясь поперек узкой полосы моста, блокируя путь. Фары слепили, как глаза хищника.
– Авани! Тормози! Резко! – закричала Мия, инстинктивно вцепившись в ручку двери.
Авани вдавила тормоз в пол. Шины завизжали по мокрому асфальту. Синяя хонда резко пошла юзом, теряя управление на скользкой дороге. Мия увидела, как черная махина все ближе, огромная, неотвратимая. Она успела подумать: *Он. Это его машина. Он пришел сам.*
Столкновение было страшным, но не лобовым. Черный джип ударил их в бок, отшвыривая хонду к ограждению моста. Скрежет металла, звон бьющегося стекла, крик Авани – все смешалось в оглушительном какофонии. Мию резко швырнуло вперед, ремень безопасности врезался в грудь и плечо, боль пронзила как ток. Голова ударилась о боковое окно, мир поплыл в красной пелене.
* * *
Джейден видел все. Видел, как его машина, выполняя его же приказ "остановить аккуратно", пошла на таран. Видел, как хонду отбросило к перилам. Видел, как Мия дернулась вперед и ее голова ударилась о стекло. В его груди что-то оборвалось с ледяным треском. Это не было "аккуратно". Это было... чудовищно.
– СТОЙ! – заорал он водителю, его голос сорвался на вопль, полный нечеловеческой ярости и ужаса. – Немедленно стой!
Машина резко затормозила. Джейден не стал ждать, пока она полностью остановится. Он вывалился на мокрый асфальт, не чувствуя дождя, не чувствуя ничего, кроме ледяного ужаса и жгучей, всепоглощающей *вины*. Он бежал к искореженной хонде. Его дорогие ботинки скользили по лужам.
Авани лежала без движения, головой на руле, из пореза на лбу текла алая струйка. Но Джейден видел только Мию. Она была в сознании. Она пыталась отстегнуть ремень, ее движения были медленными, дезориентированными. Левая рука неестественно свисала. На виске, под сбившимися темными волосами, зиял глубокий порез, кровь смешивалась с дождем и стекала по щеке, как кровавая слеза. Но ее глаза... Боже, ее глаза. Они нашли его, сквозь треснутое лобовое стекло, сквозь боль и шок. И в них не было страха. Не было слез. Там была *пустота*. Абсолютная, леденящая пустота. И понимание. Глубокое, как бездна, понимание того, кто стоял за этим.
Он подбежал к ее двери, пытаясь открыть ее. Она была смята, заклинена.
– Мия! – его голос был хриплым, чужим. Он никогда не называл ее по имени. – Мия, держись! Я... Я вытащу тебя!
Она не ответила. Она просто смотрела на него. Сквозь него. Ее темные глаза, всегда такие живые, полные огня или ярости, сейчас были как два куска обсидиана – мертвые и отражающие лишь его собственное искаженное болью и ужасом лицо. Кровь текла по ее щеке, смешиваясь с дождем.
Он рванул дверь изо всех сил, чувствуя, как мышцы спины протестуют. Металл скрипел, но не поддавался.
– Помогите! – закричал он в пустоту ночи и дождя, обращаясь к своему водителю, который подбежал сзади. – Лом! Нужен лом! Быстро!
Но пока водитель бежал к машине, Джейден снова встретился взглядом с Мией. И в этой пустоте вдруг что-то вспыхнуло. Не огонь. Пепел. Глухая, всепоглощающая *боль*. Физическая – от травм. Душевная – от предательства. От осознания, что он, Джейден Хосслер, ради контроля, ради своей чертовой гордыни, ради попытки *владеть* ею, чуть не убил ее. И убил бы что-то в ней навсегда.
Ее губы дрогнули. Не для слов. Для чего-то страшнее. Для тихого, беззвучного шепота, который он прочитал по губам сквозь стекло и шум дождя:
*«Ты сделал это.»*
Не вопрос. Констатация. Приговор.
В эти три слова вложилось все: их война, их ненависть, их проклятая химия, его манипуляции, его страх перед ее силой, его неконтролируемое влечение, которое привело не к обладанию, а к *этому*. К крови на ее лице. К пустоте в ее глазах. К хрипу Авани за рулем.
Боль ударила в него с такой силой, что он едва устоял на ногах. Это была не физическая боль. Это было ощущение, будто его внутренности вырвали через горло. Ощущение полного, окончательного падения. Он переступил черту, о существовании которой даже не подозревал. И сделал это ради *нее*. Чтобы сломать ее. Чтобы приручить. Чтобы доказать свою власть. И добился только этого: крови, боли и немого обвинения в ее мертвых глазах.
Водитель принес лом. Джейден отшвырнул его в сторону с бессмысленной яростью.
– Скорая! – проревел он, его голос сорвался на истерику. – Вызови скорую! Немедленно!
Он снова бросился к двери, бессильно колотя по смятому металлу кулаками, не чувствуя боли в содранных костяшках. Дождь хлестал по нему, смывая с лица нечто похожее на слезы – слезы ярости, отчаяния и всепоглощающего, невыносимого стыда.
– Мия! – его крик потерялся в шуме дождя и сирен, завывающих вдалеке. – МИЯ!
Но она уже не смотрела на него. Ее голова откинулась на подголовник, глаза закрылись. Лишь кровь, смешанная с дождем, медленно стекала по ее бледной щеке, как живое свидетельство того, что он натворил. И самой страшной болью для Джейдена Хосслера была не физическая рана, а эта тишина. Эта пустота. Это понимание, что он не просто ранил ее. Он убил что-то в ней. И, возможно, убил что-то в себе навсегда. Мост между ними был не просто разрушен. Он был взорван, и под обломками лежали осколки их душ, истекающие кровью и невыносимой, немой болью. Болью, от которой не было спасения ни в деньгах, ни во власти, ни в этой проклятой химии, приведшей их к краю пропасти.