Кокаин.
Всё та же вселенная, всё то же время, всё тот же город, всё тот же бар и всё тот же валяющийся на полу молодой парень.
Нам Гю тяжело выдохнул, глядя на фиолетововолосого, который уже почти не реагировал на его позывы. Он знал, что делать. Чёртов клуб не раз сталкивался с подобными ситуациями, и персонал вынужденно обучали базовой первой помощи, чтобы посетители не дохли прямо как мухи у всех на глазах, то есть, не портили репутацию заведения.
— Бля, бля, бля… Держись, чувак, — пробормотал он, быстро проверяя дыхание и пульс парня.
Пульс был слабый, дыхание — неровное, но он ещё был жив. Нам Гю знал, что нельзя терять время. Он взял салфетку со стола, резко протёр влажные от чего-то губы парня и, не особо церемонясь, прижал его голову назад, делая искусственное дыхание, предварительно порвав ткань достаточно тонкого, черного лонгслива.
— Чёрт, чувак, если ты умрёшь, мне сильно влетит, — пробормотал он, продолжая сжатия грудной клетки.
Официант делал всё прямо по инструкции. 30 нажатий, 2 вдоха, 30 нажатий и очередные, блять, 2 вдоха.
Он понятия не имел, сколько прошло времени, но через несколько минут парень всё равно не приходил в себя. Сердце Нам Гю колотилось как бешеное.
Он совершенно не знал, что делать. Его пальцы дрожали, когда он проверял пульс — слабый, но был. Дыхание прерывистое, будто парень вот-вот сорвётся с тонкой грани между жизнью и смертью.
Блять, ну почему именно я? — промелькнуло в голове, но тело уже двигалось само.
Он быстро огляделся, стараясь не паниковать. Вызвать скорую? Нельзя — если менты просекут, что он был рядом, проблем не оберёшься.
Менеджеру сказать? Да тот первым делом прикажет выкинуть передозника из бара, чтоб не нагребать себе лишних проблем на задницу.
Решение пришло внезапно. Дерьмовое, нелепое, но единственное.
— Чёрт с тобой, фиолетовый, — пробормотал он, хватая парня за плечи.
Поднатужившись, Нам Гю перекинул его руку себе через шею и потащил прочь из комнаты.
Путь до его съёмной квартиры казался вечностью.
Лабиринты — темные переулки, иногда заменяющийся мрак, который лишь изредка озаряли лучи света фонарей, мигающих в кромешной тишине многоэтажек.
Свет из окон других людей злобно поглядывал на пару молодых людей, словно отпугивая от себя, веля идти прочь. Ноги парня подкашивались под телом другого, припоминая ему собственные скитания по закоулкам столицы в поисках жилья.
Дешевая квартира никогда не встречала Нам Гю с распростертыми обьятиями, вызывая лишь чувство ненависти к своему подобному образу жизни, к которому его привели годы жизни с полными отбросами общества.
Намеревавшись спасать фиолетового от подобной, жалкой гибели, парень понимал, что видит в нём себя, так и не смирившегося со своей сложившейся, столь плачевно, жизнью.
Гю приходилось каждый раз останавливаться, чтобы не уронить облокачивающегося на себя парня на холодный асфальт, вновь и вновь прокручивая в голове собственные бредни о том, что их могут увидеть легавые, что увезут обоих, что обвинят его, и без того бедного-несчастного, в не содеянном недо-убийстве.
Успокаивался он лишь тогда, когда ловил себя на мысли, что «осталось совсем недолго, совсем чуть чуть».
Словно через нескончаемое количество времени, всё же оказавшись у себя почти в целости и сохранности, он пинком захлопнул дверь, осторожно уложил парня на кровать и, срывая с себя куртку, кинулся к аптечке.
Налоксин.
В клубе всех работников учили, как спасать наркоманов.
«Нам не нужны мертвецы на территории, вы ведь понимаете?» — насмешливо говорил глава администрации на инструктажах.
Гю запомнил всё: как колоть, куда, в каком случае. Он надеялся, что никогда не придётся применять это на практике.
Но вот он, трясущимися руками набирает в шприц препарат, находит нужную точку на руке и, стиснув зубы, вводит иглу.
— Давай, сука, только не сдохни у меня на постельном белье, оно слишком дорогое для этого, — пробормотал он, отбрасывая шприц, и явно понимая то, что всё что он сказал ранее — сплошное вранье. Ему было плевать на бельё, которое и не являлось никаким «дорогим», ему было плевать где и как лежит фиолетовый.
Лишь бы он открыл глаза через 1-2 дня, лишь бы жил счастливо и беззаботно.
Прошла минута. Ещё одна. Прожигая взглядом лежащего смирно незнакомца, Нам Гю словно сходил с ума с нарастающей паники.
Парень не двигался.
Нам Гю сжал кулаки. Если ещё через пару минут ничего не изменится, он вызовет скорую. Да, будут проблемы, но пусть лучше этот дебил останется жив.
Он прислушался. Дыхание чуть выровнялось, но всё ещё слабое.
И тогда Гю просто сел на пол, спиной привалившись к кровати.
— Ебаный наркоман, — выдохнул он, прикрывая глаза.
Теперь оставалось только ждать.
Танос слабо застонал, приходя в себя. Голова гудела, будто по ней проехался грузовик, глаза болели и щипали так, словно какая-то очередная девушка зарядила ему перцовым баллоном. Всё тело ломило, но хуже всего было ощущение, будто его кто-то грубо выдернул из могилы обратно в мир живых. Где-то в его подсознании крутилась и мысль о том, что внутри его желудка взорвалась петарда, ведь тело ныло, а живот скручивало так, словно он вот-вот вывернется наизнанку.
В горле пересохло, а во рту стоял мерзкий привкус химии, желчи и… чего-то ещё, что явно лучше было бы забыть.
Он медленно вдохнул. Ошибка. Боль прострелила грудную клетку, заставив его закашляться. Каждый нерв отзывался тупым гудением, как будто он только что вылез из могилы и ещё не до конца решил, стоит ли возвращаться обратно.
Танос разлепил веки.
Непонятный потолок. Тусклый свет. Стены. Постельное бельё, которое не его.
— Блять… Где я? — прохрипел тот голосом, пропитанным страданиями.
Он попытался пошевелиться. Боль отозвалась в каждом суставе, но жажда требовала большего. Вода. Ему срочно нужна была вода.
Танос с трудом перевернулся на бок, свесил ноги с кровати и замер. Мир плыл, словно кто-то вручную крутил контрастность его зрения. Его мутило, но если он сейчас не встанет, то, возможно, сдохнет прямо здесь.
Он сделал вдох, выругался и поднялся.
…И едва не споткнулся об задремавшего Нам Гю.
Тот сидел прямо на полу, привалившись к кровати, и выглядел так, будто его щёку только что шлёпнули сковородкой. Глаза расширены, рот приоткрыт, а руки всё ещё сжимают пульсоксиметр, которым он, видимо, только что проверял Таноса.
Но не это заставило Таноса на мгновение забыть про всё остальное.
На нём была пижама.
Розовая. С принтом чего-бы то ни было. Кажется, еще и с миленькими бантиками, но он не уверен, так как взгляд всё еще был замыленным. И, чёрт побери, он ещё и в маске для лица. Такой глянцево-зелёной, как у спелого авокадо.
Танос моргнул.
Нам Гю, опешив от такого, моргнул в ответ.
Они уставились друг на друга.
Танос сглотнул.
— Воды, — хрипло выдавил он.
Нам Гю продолжал смотреть на него, будто только что стал свидетелем того, как мёртвец встаёт из гроба.
— Ты, блять… Как ты встал?! — наконец выдал он, сам не понимая того, что сорвался на хриплый писк в конце.
— Pretty boy, воды, please — повторил Субонг, голосом настолько сиплым, что можно было подумать, будто он всю ночь ел стекло.
Нам Гю всё ещё не двигался.
— Ты… Ты должен был в коме дня три лежать, какого хрена ты вообще встал?! — всё ещё не веря своим глазам, пробормотал он грозно, но всё еще тихо, дабы не вызывать у парня головных болец.
Танос не ответил. Вместо этого он, шатаясь, сделал шаг вперёд. Затем ещё один.
Нам Гю дёрнулся, будто собирался его ловить, но Танос, тяжело дыша, уже доковылял до середины комнаты.
— Э-эй! Стоять, фиолетовый телепузик, ты куда попиздил-то?
Ноги Субонга словно не держали его, и были залиты металлом и свинцом, но он всё так же упорно продолжал идти, не слушая Нам Гю.
Только сейчас хозяин квартиры удосужился встать, в спешке выкинув маску на лице куда-то в сторону тумбы.
— Парень, ты слышишь меня блять? А-ну, быстро сел,— прошипев куда то в губу и обогнав хромого парня, которого очень подозрительно начало клонить в правый бок, официант остановил падение, и придерживая за плечо, усадил парня обратно в кровать, — Еблан, ты и так в морге первым делом появится должен был. Я тебе сам воды принесу, перестань ебаться с гравитацией и испытывать своё тело на прочность, чел.
Заржавевшие трубы сипло протрубили свою какофонию, и через мгновение перед носом Субонга появился Нам Гю, держащий прозрачный стакан с небольшими каплями конденсата, что, скорее всего, указывало на то, что парень на холодную воду явно не скупой.
Не церемонясь, Танос, еле сдерживаясь, дабы не облиться водой полностью, выпивает всё залпом, прося еще добавки.
Уже собравшись бежать на кухню, параллельно с этим держа в правой руке стакан, а левой пытаясь забрать с собой графин, Гю взглянул на взор сидящего. Его глаза были прямо устремлены на его штаны, пытаясь разглядеть в них что-то складное.
О нет, только не это.
Нам Гю поставил графин на место, взлохматил волосы, выдохнул и посмотрел на свои дурацкие пижамные розовые штаны с Хеллоу Китти.
Блядь.
Почему этот ёбаный наркоман не мог очнуться, когда он был хотя бы в чём-то нормальном?
А ведь фиолетовому всё в радость. Видимо, тот попытался улыбнуться во все зубы, но из-за слабости, у него не вышло.
Со слабой ухмылкой, еле прослеживаемой в доль кончиков губ, парень слегка аккуратно потянув за штанину, притянул к себе Нам Гю.
Приблизив его голову к своей, тот произнес ему на ухо,почти шепча, таким бархатным, низким, томным и глубоким словно байкал голосом, что может сотрясать миры, сравнять горы с землей и спустить небо на сушу.
— Ты чё, за Хеллоу Китти?
Резко отстранившись, Нам Гю схватился за подушку, и несильным ударом въебал Таносу в лицо, который, в свою очередь, захватил талию парня в собственные объятия, не давая ему выбраться из плена рук.
— Да пошёл ты нахуй, придурок!