Павшие

 Вернувшись в гримерку, Тима встретило несколько пар обеспокоенных глаз.

- Тим, прости нас, мы правда не хотели, чтобы все так вышло. - Маша, аккуратно подойдя к другу, прижалась к его груди, порывисто обнимая. - Эта песня еще была не совсем доработана, инструментал то тут, то там провисал, да и вообще...

Зачем она оправдывалась? Было же понятно, что эта песня была готова, а Маша сейчас просто как-то пыталась оправдаться перед ним. Это хорошо, значит она чувствует в этом и свою вину.

Сейчас голова Тимофея была забита совершенно другим. Ожидаемый провал, который он приписал номеру, как только его «удалили со сцены», все равно не последовал, а обида на ребят может и подождать какое-то время. Тем более что она меркнет на фоне той проблемы, которую они с Сашкой создали, пойдя наперекор Жоре.

Не то чтобы они сделали что-то из ряда вон выходящее. Они всего лишь немного нагрубили. Сашка в открытую объявил что может сдать его с потрохами, а Тим, психанув, ушел, что тоже расценивалось как негласный протест Жориному мнению. Они не сделали ничего плохого, но это «ничего» теперь очень дорого обошлось группе, которой перекрывали воздух.

«Разве у нас в городе нет никаких других площадок, кроме этого совкового ДК? Наверняка, если хорошенько поискать, уже завтра нас примут в любом другом месте с распростертыми объятьями» - пытался успокоить себя Тим, прикрывая глаза.

Машины объятья, которые передавали тепло ее тела, вернули Тима в реальность. Кое-как освободив руки, он отстранился. Ему совершенно не хотелось, чтобы она его утешала.

Если так рассудить, в его жизни появилось больше свободного времени, больше свободы в плане передвижений, да и с его нынешним безумным графиком, - когда он уходил из дома на работу, а после нее либо отсыпался и шел в «берлогу», либо просто сразу убегал на всю ночь по заданиям Жоры, - у него совершенно не было свободного времени для какой-нибудь девушки. Да, приятно, конечно, когда дома тебя кто-то ждет, беспокоится о тебе и прочие мелочи семейной жизни, но Тиму сейчас с лихвой хватало тех, кто о нем беспокоился. Да взять хотя бы Сашку, который своим длинным беспокойным языком создал Тиму еще больше проблем, чем у него было раньше.

Девушка спокойно отошла, понимающе кивнув.

Сашка, уловив что-то резко изменившееся в настроении друга, посмотрел на него, обеспокоенно спросив:

- Тим, что случилось? Все хорошо?

- Да, Саш, все просто супер. Настолько супер, что теперь я даже не знаю, что нужно сделать, чтобы выбраться из этого говна, которое ты нам намесил. - Тимофей обхватил себя руками, немного съежившись. Непонятно как, но Жора умел заставлять бояться его, по сути, совершенно ничего не предпринимая. Тим же изначально, если и не боялся Жору, то испытывал какое-то похожее чувство, которое теперь раскрылось с новой силой, надавливая на него.

Все еще не понимая что происходит, Саша, подойдя к другу, положил руку на его плечо, сжимая так сильно что, Тим мог поклясться, оставил пару-тройку свежих синяков.

- Тимофей, прости меня, я правда не хотел петь эту песню. Я не думал, что эта безобидная вещь так тебя расстроит, и тем более я не думал, что она может создать какие-то проблемы. - он тяжело вздохнул и, переминаясь с ноги на ногу, сделал осторожное предложение, которое, возможно, поможет приободрить ни с того ни с чего взвинтившегося друга: - Ну хочешь в следующий раз партию мальчика ты петь будешь, я же не претендую. Да и поешь ты намного лучше меня. А зрителям скажем, что это была такая шутка, да и в контексте она так и выглядит. Ну что скажешь, мир?

Тимофей, казалось, не слышал того, что ему говорили, уйдя в свои мысли. Он так и стоял столбом, глядя куда-то вперед, прожигая дырку в стене гримерки ничего невидящим взглядом.

Внутри бурлил мыслительный процесс, мигая большими красными буквами: «За что мне это все?». Где он успел перейти дорогу богу, что он теперь его таким образом наказывает, подкидывая не самые радостные эпизоды в его жизнь? Тим уже начал было перебирать варианты: Маша, к которой был не так нежен; учеба, к которой он иногда относился наплевательски, забивая на пары и домашку; родители, с которыми не всегда был вежлив и учтив. Что из этого? Почему именно на его плечи упал этот груз? Он всего-то хотел жить как все, заниматься любимым делом, радоваться жизни и не париться, что из-за него могут пострадать его друзья, которые совершенно ничего не подозревают об опасности, которую он на них может наслать, если пойдет наперекор более сильным.

- Да что с тобой такое, на тебе лица нет. - Сашка потеребил Тима за плечо, но тот с силой оттолкнул его, переводя злой взгляд на друга, словно разом обвиняя его во всех мировых неудачах.

Тим не знал что ему делать, но точно был уверен в том, что возвращения в ДК им не светит, благодаря Жоре, который потопил его надежды на разрешение этой дурацкой ситуации с вокальной студией. Если раньше он питал какие-то призрачные надежды, то теперь просто молился на другие места в городе.

- Нам больше не разрешат появляться в ДК. - вот так просто сказал Тим, не смотря ни на кого, - А по поводу других мест я не знаю, нужно спрашивать. Но, это тоже под большим вопросом.

- Ты про что вообще? - тихо спросил Саша, все еще пытаясь понять, все ли с Тимом в порядке или он все-таки свалился с лестницы вместе со всем тем хламом, который теперь там валялся.

- А я про то, что тут нам больше не рады. - выкрикнул Тим, неожиданно даже для самого себя. Посмотрев на ошарашенных ребят, он безвольно махнул рукой, бесцветно промямлив: - Собирайте вещи и на выход.

Тим сразу же стал собирать с пола разбросанные то тут, то там флаеры с названием группы, скидывая их в небольшой пакет. Молчаливая работа отвлекала его от невеселых мыслей и приносила пользу, - он выбрасывал ненужный мусор.

Ребята не отрываясь смотрели на эту картину: Тимофей, молча прибирает разбросанные бумажки, а на лице ни грамма эмоций, словно пока он был где-то в темноте коридора, его подкараулил эмоциональный вампир и выпил все что было в Тиме, оставляя его безвольно-пустым.

Тим чуть не свалился на пол, когда центр тяжести внезапно сместился, а чья-то сильная рука дернула его вверх, заставляя выпрямиться и, все еще не зная, куда девать глаза, уставиться в пол. Пакетик с пестрыми флаерами выпал из рук, с глухим хлопком приземляясь где-то в ногах, шурша полиэтиленовыми краями.

- Хватит, что ты делаешь? - резкий голос прозвучал где-то рядом с ухом, не вызывая никакой реакции.

- Собираю ненужный мусор, не видишь что ли? И вообще, - Тим дернул рукой в попытке вырваться из стальной хватки. - Лучше бы помог, а не отвлекал. За нас этот хлам никто убирать не будет.

Тим снова попытался нагнуться к пакету, продолжая свое дело, от которого его так бесцеремонно оторвали, но Рома снова дернул его вверх, выпрямляя.

- Ну что еще? Если не хотите помогать, то просто молча переодевайтесь и уходите, я вас не держу. Сам справлюсь, вы же без меня как-то справляетесь.

Прозвучало сильно по-детски, но ему было все равно. Не важно, что они сейчас о нем подумают, потому что голова была забита в первую очередь самокопанием в своей жизни и в том, что будет в ближайшем будущем.

- А может вы и вправду продолжите без меня? - осенило Тима, когда молчание слишком затянулось, а рука едва онемела, потому что Рома все еще не отпустил ее. - Маша как обычно петь будет, Саша будет на акустике играть, и, кто знает, если подучится еще немного вокалу, может полностью заменить меня. Рома как обычно на барабанах, тут даже думать нечего. Зачем вам я? Проблемы одни только.

Тимофей уже во всю представлял эту картину: сцена, полный зал народу и они, великолепная тройка профессионалов в своем деле. Рома, Саша и Маша. Без него, потому что дружба дружбой, но карьера и прочие прелести жизни - намного важнее. И пусть группа была изначально его идеей, которую с охотой поддержали, но это не значит, что если он уйдет, все обязательно должно развалиться, оседая горсткой пепла в воспоминаниях поклонников.

Отрезвляющая пощечина, прилетевшая из ниоткуда смогла выбить из его легких весь воздух. Щеку резко обожгло и он, прикладывая свободную руку к будущему синяку, наконец-то поднял глаза, оторвав их от пола, упираясь взглядом в девушку, которая и ударила его. По щекам Маши катились злые слезы, оставляя мокрые дорожки, которые, отражая тускловатый свет мужской гримерки, скатывались ниже, падая на ее синюю футболу.

- Ты что, совсем с ума сошел?! Куда ты собрался уходить? - голос дрожал, но в нем было столько злости, что и не требовалось ни твердости, ни крика, чтобы понять, - Маша не на шутку разозлилась. - Ты хочешь бросить нас, перекладывая свою мечту на наши плечи? Ты собрал группу, потому что всю жизнь мечтал добиться славы. Грезил о дне, когда тебя начнут узнавать на улице, когда ты, стоя у первого попавшегося столба будешь давать бесплатный концерт. Ты заставлял нас верить в себя, когда у нас что-то не получалось. А теперь ты же и отказываешься от всего этого, когда тебя постигла маленькая неудача? Ты готов бросить нас, потому что у тебя что-то не получилось.

Слова были выплюнуты прямо в лицо, причиняя боль сильнее, чем та пощечина, которая была перед этим. Маша злилась, что было вполне понятно, но Тим не вдохновился ее речью, снова опустив взгляд.

- Я просто понял, что все, что я делал, возможно уже сейчас ничего не значит. Все закончилось еще две недели назад.

Черная тень на полу нервно зашевелилась. Переступив с ноги на ногу, Саша, не подходя к Тиму, напрямую спросил:

- Жора?

Получив вялый кивок, он, оттолкнувшись от края стола, вышел за дверь, направляясь куда-то в сторону туалетов.

- Надеюсь что ничего серьезного не произошло. Да и Саша бывает остер на язык. Поэтому, я больше чем уверена, что если он искренне извинится, то...

- То ничего не измениться. - прервал размышления девушки Рома, медленно разжимая руку Тима. - Что вы уже успели натворить, а главное когда. Я же все время рядом с тобой был.

Кинув взгляд на Машу, Рома посчитал, что ей совсем не обязательно вникать во все сложности. Оглянувшись на дверь, он, указав на нее большим пальцем, сказал:

- Маш, разыщи своего парня, пока он еще кому-нибудь из руководства не нагрубил. - Маша кивнула и, обеспокоено оглянувшись на Тима, вышла, оставляя Рому за главного.

Когда дверь гримерки тихо хлопнула, отрезая их от внешнего мира, Рома быстро повернул безвольного парня к себе, заставляя его поднять глаза.

- Как так получилось, что ты был с Жорой и без меня? - прозвучал странный вопрос, - Где ты его вообще нашел, черт возьми!?

Требовательный тон заставил Тима рассказать все про тот день, когда они с Сашкой пошли в «Зал славы», чтобы отметить двадцатилетие друга. Глаза Ромы по ходу рассказа округлялись все больше и больше, было видно, как ходили под кожей желваки. В самом конце Тим добил его кратким пересказом того, что произошло после концерта.

То, что Рома был в шоке было понятно по тому, как он смотрел на Тима.

- И, ты хочешь сказать, что теперь нам все входы и выходы перекрыты? - парень молча кивнул, подтверждая Ромины слова. - И теперь у нас снова нет площадки ля выступлений.

- И нет того, кто бы нам смог в этом помочь. - обреченно добавил Тим, забивая последний, как ему казалось, гвоздь в крышку гроба их карьеры. - Нам теперь остается только надеяться, что он не успел под себя подмять все площадки в городе.

Рома, гипнотизируя Тима, который, так и не пересилив себя, стоял опустив взгляд, пытался сообразить, что он может сделать.

- Не отпускай руки раньше времени, - сказал он спустя несколько минут. - Я больше чем уверен, что если походить поискать, то где-нибудь в кафе или ресторанах мы сможем выступать.

- Ром, мы не джазовая группа, поэтому в кафе нас не пустят. Да и места там мало, ты видел сколько народу сегодня было?

- Ну это хоть что-то. - бесцветно сказал Рома.

Тишина заполнила все пространство, вдавливая в пол, позволяя Тиму прогибаться под чувством собственной вины. Он совершенно не считал, что Саша виноват в сложившейся ситуации, потому что именно Тим тогда ушел, оставляя их наедине, а значит большая часть вины ложилась на его плечи.

- Ладно, я попробую поспрашивать у кого-нибудь в зале. Вдруг они знают, в какую гавань можно прибить нашу «Гавань». - пытался пошутить Рома, но, естественно, не совсем удачно.

- Нет, не надо спрашивать, тем более что ты в тот раз нам помог, а я только все испортил. Поэтому я и должен все исправить. Сам. По крайней мере попытаться.

Не дожидаясь никакого ответа или слов одобрения, Тимофей, забив на уборку, вышел, не пророня больше ни слова, оставляя Рому одного.