Павшие

 Концерт закончился ошеломительным успехом, поднимая очень большую кассу. Из-за того, что теперь Тим сам занимался всей бухгалтерией и организацией, он понял, как много денег приносят их концерты непосредственно самому Жоре. Богдан, который брал на себя продажу билетов, увеличивал цену на два-три процента, тем самым получая около пятидесяти рублей с одного человека. Если умножить эту сумму на количество этих самых билетов, то выходила довольно кругленькая сумма, которая текла в карман Жоры.

Но сейчас, когда его голова была занята совсем не этим, Тимофею было абсолютно все ровно на деньги, цены на билеты и концерты.

После того, как они отыграли последнюю песню, Маша, попрощавшись с публикой, убежала со сцены. Саша, который пытался ее остановить и спросить, что случилось, не добившись от нее никакого ответа, холодно посмотрел на него. В конце концов парень бросил инструмент на пол, после чего ушел ее догонять. Если бы не фанаты, которые задержали Тима при выходе из зала с просьбой сфотографироваться, то он успел бы догнать Машу, чтобы спросить, что случилось.

Сейчас, сидя на лестнице ДК и потягивая из банки холодное пиво, которое ему любезно принес сидевший рядом Рома, его мысли были в поиске того самого момента, когда это все произошло. Неужели Маша не хотела, чтобы он ее поздравлял вот так, при всех? Может она хотела, чтобы он просто устроил ей небольшой ужин, не привлекая к этому никого со стороны? А может Маша и вовсе не хотела, чтобы он посвящал ей песню? Голова гудела, грозясь вот-вот треснуть по швам, разлетаясь на половинки.

Рома, сидя рядом и молча потягивая свое пиво из банки, смотрел за жалкими попытками Тимофея дозвониться до Маши.

- Когда до тебя дойдет, что это бесполезно?

Тим, невидящими глазами посмотрел на источник звука. Рома, смотря куда-то в стену, покачивал рукой, в которой сжимал темную пивную банку. Опустив голову на колени, Тим произнес:

- Ром, ну вот что я сделал не так?

Тимофей почувствовал, что парень повернул к нему голову и теперь с открытым непониманием смотрел на него.

- Ты серьезно ничего не понимаешь? - в его голосе сквозило искреннее удивление, которое, от чего-то царапнуло по сердцу. - Да ты буквально прямым текстом послал ее.

- Что?! - Тимофей поднял тяжелую голову. - Ты это сейчас серьезно?

- Ну, да. Ты же прям так ей об этом и сказал: «Зачем мы с тобой повстречались», а потом вот это: «Август сказал нам: "Прощай"». По-моему, это было красноречиво сказано, - махнув банкой, Рома поправился, - Точнее спето.

- Ты что несешь? Это вообще не о том! Я бы ни за что не стал бросать Машу в ее же день рождения. Да я бы вообще не стал ее бросать, ни в день рождения, ни в рождество Христово, ни в новый год, ни в любой другой праздник или обычный день. Я слишком сильно люблю ее.

- Ага, оно и видно. «Люблю так сильно, что готов расстаться с ней при всех».

Тим никак не отреагировал на это, продолжая смотреть на Рому, который снова перевел задумчивый взгляд куда-то на стену, делая глоток.

Следующие слова, отражаясь от пустого лестничного пролета, прозвучали слишком громком, выбивая из его легких весь воздух:

- Ты ее не любишь, Тим, ты просто к ней привязан. - это прозвучало как что-то само собой разумеющееся, от чего Тимофею хотелось его ударить, но он не стал этого делать, прикидывая, чем это потом может для него обернуться. Рома продолжил. - По крайней мере это так выглядит. Если так подумать, то ты Машу любишь только глазами, но не сердцем. Она красивая, яркая, незабываемая, но этого, видимо, недостаточно для того, чтобы ты ее любил по-настоящему.

- Я люблю ее, я...

- Нет, ты просто к ней привязан и не можешь себе в этом признаться. Ты пользуешься ее добротой, ты просто игнорируешь ее звонки. Я заметил, что теперь, когда у тебя стало меньше свободного времени, ты перестал с ней гулять, как это было раньше. Но, Тим, вся беда в том, что Маша тебя любит всем сердцем, но, не чувствуя того же и от тебя, страдает. Ты же просто хочешь ее любить, а не любишь. А она, пытаясь понять тебя, все это время мечется между тобой и... - Рома внезапно замолчал. Тимофей, до которого долетели последние слова, резко повернул к нему голову, ожидая, что тот продолжит, но Рома молчал.

- Между мной и кем? - Тим решил спросить сам, потому что ему это было важно, но Рома как на зло продолжал молчать. - Она любит еще кого-то?

- Я не знаю, Тим, может я вообще все не так понял. Я видел, как она смотрела на Сашу, когда он с ней говорил. Саша, конечно, не давал ей для этого повода, по крайней мере в моем присутствии. - глаза Тимофея загорелись, он хотел, чтобы Рома закрыл рот и прекратил нести весь этот бред, но только сжимал кулаки, продолжая слушать. - Но что, если это все-таки так и есть? Саша и Маша могли бы быть вместе, если бы ты им это позволил.

- Прекрати.

- Она была бы счастлива с ним. Саша, наверно, смог бы дать ей то, что ты у нее забираешь.

- Прекрати. Городить. Чушь. - прошипел Тим.

- Понимаю, я не в праве судить о чьих-то чувствах, тем более что у меня самого никогда не было хоть сколько-нибудь серьезных отношений. Но ты - никогда не сделаешь Машу по настоящему счастливой. Ты не сможешь дать ей дом, семью, ты сможешь только одно - забрать ее свободу, привязав к себе.

- Неправда.

- Правда, Тим, и ты знаешь, что я прав. Ты совсем такой же как Жора, привязываешь к себе человека, не давая ему от тебя уйти. Только вот разница в том, что я не понимаю почему. Жора держит людей при себе посредством грубой силы и запугиваний, а что делаешь ты? Морально давишь? Пытаешься вызывать чувство жалости? Внушаешь, что без тебя человек просто не сможет?

Тимофей не понимал, неужели Рома и вправду думает, что он способен удерживать людей, давя на жалость? Когда он давал ему повод так думать? Но, из-за одной единственной фразы, которая, прозвучав, вырвала из его сердца последний кусок, Тим готов был впечатать его в стену, требуя сказать, что он ему нагло врет:

- Они переспали.

- Что? - гул в ушах нарастал, заглушая все посторонние звуки. Остался только голос Ромы и его собственное биение сердца.

- Двадцать пятого июля, перед тем как пойти домой, я решил заскочить к Сашке, чтобы отдать ему забытые ноты. Не знаю, почему именно тогда, возможно, я просто решил не откладывать то, что можно сделать сейчас. Когда он открыл мне дверь, то первое, что я почувствовал, были Машины духи. - на немой вопрос Тима, он пояснил, - Если ты не помнишь, то перед выходом она побрызгалась ими, поэтому я их и запомнил. Он выглядел помятым, а у него на шее красовался свежий засос. Не знаю, насколько сильно я прав, но подумай о том, что ты сейчас услышал.

Двадцать пятого июля, в день перед его днем рождения. Покопавшись в собственной памяти, Тим вспомнил, что Саша и Маша ушли домой вместе. Позже, двадцать шестого июля, он виделся с девушкой у себя дома, когда она пришла поздравить его с днем рождения.

По-отдельности пазлы не складывались, но если вспомнить, то в последнее время Саша очень часто стал провожать Машу до дома. Он приезжал ее поддерживать, когда ей было плохо, помогал отмазывать Тима от его родителей. А где все это время был Тим? Он развлекался с Жорой и его компанией в клубе, с ними же играл в приставку. С Машей он виделся редко, занимался с ней сексом, а на утро они расходились по домам. Все было хорошо, ведь и Машу, и Тимофея это вполне устраивало, так почему же она его предала, изменив ему с Сашкой.

- Я его убью.

Встав с холодной ступеньки, Тим, не оглядываясь на подскочившего было Рому, направился в сторону выхода, планируя найти какой-нибудь нож.

- Тим, не делай необдуманных поступков. - парень шел за ним, но не препятствовал. Выйдя вместе из ДК, они посмотрели на темное небо, усыпанное звездами. - Знаешь, если ты его сейчас убьешь, то будешь точно таким же уродом, как он. Если хочешь что-то сделать, то попробуй измениться.

- Она ведь все еще любит меня?

- Нет, Тим, она любит Сашу, а ты просто привычка, от которой она не смогла бы избавиться без посторонней помощи. Но сегодня ты ей в этом помог.

- «Август сказал нам: "Прощай"». - прошептал Тим, пытаясь найти самую яркую, полярную звезду, которая бы подсказала, что делать дальше. - Ром, почему мне так больно?

- Я не знаю, но возможно это потому что у тебя все-таки еще остались к ней хоть какие-то чувства. А может ты просто чувствуешь, как у тебя что-то отобрали.

- Что-то отобрали. - бесцветно повторил Тим, опуская голову. Злые слезы капали на асфальт, оставляя на нем небольшие кружочки. Тим не хотел думать, что ему делать дальше. Он не хотел отпускать Машу, потому что просто не представлял как это - жить в мире, где она не его девушка. Затаить обиду на Сашку всерьез тоже не получалось, хотя еще пять минут назад он был готов стереть его в порошок, развеяв по ветру. - Я должен ей все объяснить, она наверняка меня поймет.

- Тим, не делай этого, не мучай ты ее.

- Не мучай? А разве я ее мучаю, Ром? Я просто готов ради нее на все. Это и называется любовь.

- Как знаешь. - Рома, пожав плечами, развернулся, уходя в сторону забора, даже не попрощавшись.