Павшие

 Тим успел дописать песню.

Машин день рождения, который выпал как раз на день, когда у ребят был концерт, запомнится всем надолго, по крайней мере Тимофей этого хотел.

На концерте в ДК практически не было свободного места, публика, размахивая цветными святящимися палочками, скандировали название группы. Тим, предварительно попросив Рому и Сашу внести изменения в номера, планировал удивить Машу, тем самым эффектно поздравив ее с праздником.

- После перерыва нужно уговорить Машу снова «подогреть» публику, - Тим ходил из стороны в сторону, переживая за успешность своего плана, - Саша, оставляю это на тебя, так как будет очень подозрительно, если об этом попрошу я.

- Да как не посмотри, это все равно будет странно и подозрительно, но я постараюсь. Мне тоже хочется увидеть ее лицо полное непонимания и удивления. - Сашка округлил глаза и поднял брови, пытаясь передразнить Машу. Немного покривлявшись, он расслабился, принимая снова серьезный вид и, засовывая одну руку в карман, спокойно сказал. - Хотя нет, наверно, она сначала будет в ступоре, но я бы точно испугался, когда заиграла бы незнакомая музыка.

- Тогда твоя задача сделать все как можно более естественно, чтобы у нее не было никаких вопросов.

- Да, капитан! - Сашка шутливо приставил руку к голове, отдавая честь.

Хлопнув дверью в гримерку зашел Рома, который в этом плане отвечал за незаметную подмену нот, которые постоянно проверяла Маша. Она боялась, что парни обязательно что-то да напутают или забудут.

Пухлая пачка бумаги, которая на поверку оказалась нотами его новой песни, гулко ударилась о столешницу, когда Рома аккуратно ее кинул.

- Я все сделал как ты и просил: перемешал две песни. Главное не перепутайте. - Рома показал пальцем на бумаги, - Строчки чередуются: каждая первая - «Гавань», а каждая вторая строчка - это новая песня.

Тим, шурша листами, пробежался глазами по ровным линейкам нотного стана. Ноты, то взбирались вверх, то спускались, объединяясь в небольшие группки по четыре ноты, приобретая точки, понятные только им, музыкантам. Чтобы прочувствовать то, что тут написано, всего-то нужно взяться за инструмент, пробегаясь пальцами по струнам, тем самым вырисовывая мелодию.

- Наш выход через пять минут, все помнят, что делать?

- Тим, что ты раньше времени панику разводишь? У нас еще полчаса до того, как мы начнем реализовывать твой «грандиознейший план Тимофея Купера Касьяна», - Саша потянулся за бутылкой воды, - Тем более, ты нам уже все уши прожужжал. Не волнуйся, мы все запомнили.

Продолжая нервничать, возможно и вправду безосновательно, он попросил повторить все от корки до корки.

- Сначала я иду к Маше и говорю: «Маш, разогрей публику, а то они, по-моему, какие-то вялые», в надежде что она согласиться и, внемля моим советам, начнет общаться с залом.

- Тем временем я выношу стенд, который мы втихаря все это время клеили, прицепляя его на магнитную полосу, стараясь все сделать максимально незаметно.

Тим кивнул, переводя взгляд на Сашку, который, взяв в руки гитару, продолжил:

- После этого я выношу твою стойку с микрофоном в центр, как бы проверяя подключение.

Рома, перебив друга, попросил:

- Только не отключи его, пожалуйста, а то Тим у нас будет не петь, а просто открывать рот.

Подтверждая слова Ромы, которые были не безосновательными опасениями, Тимофей повернулся к Саше, молчаливо протягивая руку к бутылке с водой.

- Ну, а после того, как Маша закончит общаться с залом, мы, не дожидаясь ее возвращения на исходную точку, начинаем играть, а ты начинаешь петь.

Удовлетворившись ответом, Тимофей вздохнул. На словах все легко и просто, но он надеялся, что и на деле все пройдет просто на ура.

Зрители начали громче шуметь, пытаясь приблизить начало концерта. Взглянув на часы, ребята стали собираться выходить на сцену, переодеваясь.

***

План сработал на девяносто процентов.

Вся проблема состояла в том, что Саша и Рома потеряли свободное время, когда возились с нотами, которые перемешались, когда Сашка задел их и они упали на пол. Это добавило Тиму больше лишней работы: ему пришлось уговаривать Машу подбодрить публику, а потом бежать в гримерку парней, чтобы переодеться.

Не смотря на заминку, у ребят все получилось и, когда Маша произнесла заключительное «Поехали», Рома начал играть его песню.

Зал замер, когда бархатистый голос Тимофея, раздался из динамиков, завораживая слушателей:

По тонкому льду,

Унося за собой облака,

Что белеют в дали, обращаясь в туман,

Ты ушла отравляя, кидая, сжигая все то,

Что было так дорого нам.

Песня была невероятно грустной, но в нее Тим постарался вложить именно то, что он, его сердце и душа чувствует, когда Маши нет рядом. Именно так он бы себя чувствовал, если бы его любовь от него отвернулась.

Когда мы с тобой повстречались,

Нам пела февральская вьюга,

И даже когда расставались,

Так ненавидя друг друга.

Пусть ветер несет облака,

Туда, где кончается небо.

Мне хочется верить, что я -

Твой самый обычный коллега,

Который не любит тебя,

Который простил все обиды, отпуская,

Отпуская тебя навсегда.

Взглянув на Машу, которая в недоумении смотрела то на него, то на парней, все еще сжимая в руке микрофон, пыталась понять: что, собственно говоря, тут происходит?

Тимофей, прикрыв глаза, пытался вложить в припев все те чувства, всю ту любовь, которую он испытывает.

По тонкому льду,

Унося за собой облака,

Что белеют в дали, обращаясь в туман,

Ты ушла отравляя, кидая, сжигая все то,

Что было так дорого нам.

Что было так дорого нам.

Проигрыш, пропитывая его сердце какой-то мягкой ватой, осторожно перетекая во второй куплет, одарил Тима крыльями, которые он готов был расправить. Казалось, что сейчас для него нет ничего невозможного. Он сможет, у него получится сделать свою любимую девушку самой счастливой.

Набрав в грудь побольше воздуха, Тим продолжил:

Когда мы отпустим друг друга,

Сжигая за нами мосты,

Простит нас февральская вьюга,

Став вестником нашей любви.

И пусть цветут незабудки,

Но глаз твоих переливы,

Все еще отдаются болью,

Пытаясь поддеть игриво.

Зачем мы с тобой повстречались,

Зачем нам с тобою февраль.

Зачем? Мы все знаем сами,

Август сказал нам: «Прощай»

После припева Тим, посмотрел на Машу, которая, все еще не выпуская микрофон из рук, плакала, улыбаясь ему. Тимофей понял: подарок удался, Маша все поняла. Она поняла, что без нее его жизнь превратиться просто в комок грусти, которая позже станет черной дырой. Эта грусть сделает его несчастным.

Финальный аккорд, который повлек за собой бурю аплодисментов. Он смог, у него получилось.

Посмотрев на Машу, он одними лишь губами прошептал: «Люблю тебя».