Глава 2
Запах алкоголя и звон бокалов, шипение шампанского и смех, веселье и шум тусовок - все это перестало иметь значение давно, но после того замечательного вечера он еще сильнее погрузился в свои мысли. Тихая и одинокая жизнь полностью овладела им, как девушка завладела его разумом и сердцем. Двери забаррикадированы комодом и многочисленными подушками от нежеланных и нежданных гостей. За два дня всего три раза кто-то хотел прорваться к парню, отреченному от мира, но и те сдались. Телефон был поставлен в режим вибрации, и каждый час кто-то пытался дозвониться до парня, но ему было совершенно плевать на весь мир, ведь он уже наплевал на него однажды, бросив в одиночестве. Казалось бы, все хорошо: тишина, лишь звук собственных мыслей создает иллюзию общения с самим собой. Но просто так от остальных людей не избавиться.
- Открой, иначе я МЧС вызову. Нет, сам эту чертову дверь выбью! - громко раздался знакомый ему голос. Парень, сидя на холодном полу, даже не шевельнулся. Лишь сжал кулак. - Так, слушай, я считаю до трех! Раз, два...
Голос за дверью смолк. Гостю явно не хотелось что-либо ломать.
- Прошу тебя, я уже час здесь стою. Я приехал специально к тебе из другого города, - умолял человек за дверью. Сидящий в комнате лишь усмехнулся, ведь, по его мнению, приезжать к нему вообще не стоило, - Я замерз и очень голоден. Не будь эгоистом, Сань, открой дверь!
Парень закрыл глаза в попытке принять важное решение, вздохнул от безысходности - не оставлять же старого друга на лестничной клетке,- встал, поправив помятые брюки и футболку, и направился к баррикаде из пуха. Разбросав в разные углы тусклой комнаты подушки, парень принялся двигать огромный комод, с усмешкой отметив для себя, что его друг никаким образом не смог бы проломить дверь и добраться до него. Справившись с преградами, он взялся за ключ, немного подумал, стоит ли все-таки впускать в свой мир давнего друга, и принял решение, отперев дверь. В дверном проеме показался молодой парень с огромной дорожной сумкой и яркой улыбкой на лице. Его карие глаза переливаются счастьем, но ненадолго.
- Ну, слава Богу! Я уж думал, что ты мне не откроешь...
- И зачем же приехал? - Саша резко оборвал обрадовавшегося друга. Напряжение в комнате достигло своего максимума, с улицы подул ветер, поднимая занавески на окне. - А, ты, видимо, забыл! Разве не ты собрал свои вещи, объявил, что все потеряно и уехал из студии, не удосужившись даже позвонить и объяснить, что все это, нахрен, было!? - все эмоции, что он хранил в себе уже год выплеснулись, не доставив никакого облегчения. Тот, что минуту назад улыбался, виновато скривил губы, пытаясь хотя бы казаться счастливым, - Год. Прошел целый год! Ты понимаешь, что после твоего ухода все пошло под откос? Ты мог хотя бы поинтересоваться, все ли у нас в порядке! А у нас совсем не все в порядке! У меня не все в порядке, - он покрутил указательным пальцем у виска, став еще сильнее похожим на сумасшедшего. Бешеные зеленые глаза сверкали то ли от скрытой радости, то ли от скапливающихся в них слез. Терпеть год отсутствия лучшего друга, а затем и переживать еще одну боль, было уже невыносимо.
Глаза только что вошедшего забегали, а затем остановились на фортепиано.
- Ты до сих пор пишешь песни? - уже тише спросил гость, прежней радости не было и следа. Саша молчал, ожидая чего-то непонятного, - Надо же. Уехав отсюда, я тоже написал кучу всего. Моя тетрадь была исписана от корки до корки, но...
В комнате повисла минутная тишина. Саша разглядывал друга, понимая, что тот совсем не изменился: такая же улыбка, та же дорожная сумка, с которой они объездили полстраны, те же татуированные руки. Те же добрые глаза, которые его предали. Тот же голос, который полюбили и потеряли десятки тысяч людей. Его незваный гость, наоборот, видел незначительные изменения. С последней встречи Саша заметно похудел - последствия сильного стресса,- слегка сменил прическу, также поменялся стиль одежды. Лишь глаза оставались блестящими, полными жизни и... любви? "Он никогда не любил," - заметил гость.
- Что случилось? Что заставило тебя вырваться из Киева? Важные дела? Деловые встречи? - саркастически спросил Саша, - Или ты наконец решил узнать, что за херня тут творится? - говоря начистоту, у него чесались руки, чтобы поскорее врезать другу, но он держался. Потому что он долго ждал этой встречи.
- Не надо о прошлом,- начал его гость, - Пожалуйста.
Александр упрямо скрестил руки на груди, не слушая друга.
- Зачем ты приехал, Ром? - вздохнул Саша. Ему непременно хотелось обнять друга, сказать, как тяжело было остаться одному, рассказать о других потерях и сложностях, но гордость внутри него не давала себе этого позволить, - Мне плевать, хочешь ты говорить об этом или нет. Я должен знать причину. Я уже год мучаюсь, чтобы хоть как-то ее понять, но я ничего не понимаю! Зачем ты вернулся? Разве не лучше было там... - Саша смолк. Ему не хотелось своими словами причинять кому-либо боль.
- Я вернулся в Харьков. Навсегда, - вздохнул Роман через некоторое время. Ему явно было сложно признать свои ошибки, но где-то в глубине души он все-таки понимал, что виноват лишь он, - Я... я не знаю, что произошло! Ровно год назад я сидел в поезде Харьков - Киев и думал, что все правильно, что все так и должно быть, но все не так, ничего не правильно, и все из-за меня! - он схватил себя за голову. Саша метался между своим упрямством и желанием попросить Рому больше не рассказывать ни о чем - ему уже итак все понятно и больно, - Я не помню, почему и зачем я уехал со студии. Помню лишь вашу реакцию: сначала совершенно спокойную, но затем паника. Как же мне тогда было смешно. Идиот! Но сейчас я ставлю себя на твое место и понимаю, что это был не я. Что-то произошло. Что-то щелкнуло. Вспышка, безумие, слепая злость. Я ни разу за год не вспоминал тот день. Но каждый день я помнил о вас. Я все испортил. Я... я во всем виноват, - улыбка окончательно исчезла с его лица. Было сложно что-либо говорить. Наконец, оба замолчали.
В комнате вновь воцарилась мертвая тишина. Каждый думал о своем, но одному их них было сложнее - в его мыслях, помимо бывшей музыкальной группы и ее участниках, жила еще и загадочная девушка. Саше казалось, что когда-то она грациозно выйдет на одну из улиц города и случайно встретит его, и все будет хорошо, и вся пережитая боль исчезнет. Но он знал, что так бывает только в сказках или кинолентах. Он больше никогда ее не встретит, как и она его.
Рома грустно смотрел на фортепиано. Ему хотелось знать, что происходило здесь целый год, почему глаза его друга горят, но его вид оставляет желать лучшего и почему здесь, и вообще нигде, нет второго его друга.
- Где... где Дима? - тихо, хриплым голосом, спросил Рома. Сердце бешено билось и, когда он взглянул случайно в глаза Саши, он впервые увидел слезы мужчины.
- Ты в своем Киеве совсем не читал новости, - усмехнулся Саша, тяжело дыша, - Не мне тебе рассказывать, где он. Ты все прекрасно знаешь. Да каждый знает все подробности! - развел руками Саша от вспышки гнева, но нашел силы, чтобы успокоиться, - Ни ты, ни я больше никогда его не увидим. Никогда.
Собравшись с мыслями и поборов себя, Саша протянул Роме руку примирения. Его скулы, которые все это время находились в напряженном состоянии, на секунду расслабились.
- Я знаю, что все в нашей жизни сложно. Я знаю, что у тебя в мозгах творилась какая-то херня. Но я не хочу, чтобы кто-то пережил то, что я перенес. Я знаю, что я не могу не простить тебя, - в сиплом голосе все равно слышался гнев и бессилие. Рома хотел было пожать руку, но в последний момент Саша убрал ее в сторону, - Но у меня к тебе всего два вопроса.
"Блудному" другу стало не по себе. Он знал, что Саша - тот еще провокатор, что он умен, хитер и умеет подбирать нужные слова. Только бы они не ударили больнее по его итак расшатанному внутреннему миру. Его глаза встретились с яркими глазами хозяина комнаты. Мысленно он умолял его не задавать никаких вопросов.
- Готов ли ты простить себя? - начал вновь Саша. Рома закрыл глаза, уже поняв, каким будет следующий вопрос, - И простил бы тебя Дима, будь он здесь, с нами?
Никто не ответил на эти вопросы. Саша знал, что Рома не ответит и никогда не скажет вслух то, о чем подумал. Спустя минуту он вернул руку в нужное положение. Рома не плакал, но и не смеялся. Он лишь пожал руку и заключил Сашу в крепких дружеских объятиях. Оба были рады встретить друг друга. И вроде бы, все хорошо. Но вопросы, заданные Роме, даже после прощения друга не оставляли его мысли. "Я себя не прощу. И Дима тоже," - с горечью признал парень. Но Саша принял его. И простил.