11
До отъезда Темницкой оставалось несколько дней, чему Алекс был не очень, даже пиздец как, не рад, но ему приходилось терпеть и молчать, дабы не расстраивать себя и лишний раз не спорить с девушкой, которая тоже не особо горела желанием вернуться в Москву.
— Не хочешь куда-нибудь съездить, когда вернешься? — спросил он, лежа вместе с ней в кровати и поглаживая ее миниатюрное плечо.
— Не знаю. Куда? — зевнула Маша, которая не спала последнюю ночь в силу того, что не сумела уснуть.
— На море, например. Тебе же нравится оно, да? — выгнул он бровь, отстраняясь, садясь в кровати и залезая в свой телефон, чтобы что-то посмотреть.
— Дорого. — засмеялась тихо та, явно не желая соглашаться с его предложением из-за некоторой неловкости.
— Ладно. Но я найду способ усыпить твою бдительность и тогда... — сказал с шутливой хитростью он, продолжая какое-то время молча глядеть в экран мобильника, а затем откинул его обратно на тумбочку, нависая над девушкой и лукаво ей улыбаясь.
Он не дал ей ничего сказать, вместо этого резко поцеловал, оказываясь во рту той языком и одной из кистей скользя по талии, чтобы дойти до груди, сжать и большим пальцем провести по затвердевающему под тонкой тканью топа соску. Она выгнулась на встречу, а затем ладонь мужчины скользнула под ее шорты, двумя пальцами начиная проводить по ее промежности через трусы. Через пару секунд он стащил их вместе с нижним, освобождая ее ноги и настойчивым движением раздвигая колени Марии в стороны, пока ещё в штанах ложась сверху нее и продолжая целовать, резковато, даже почти больно трогая ее, где только заблагорассудится.
Теперь он снял брюки с себя, перед этим вставляя внутрь девушки палец, чтоб проверить насколько та готова к его проникновению.
Одобрительно прищурившись на окружившую теплую влагу, он медленно вошел внутрь своим членом, сразу начиная двигаться внутри: изначально нежно, а затем уже грубее и с большей амплитудой, чтобы касаться нужной точки в лоне девушки, держа при этом руками бедра Темницкой широко раскрытыми и тем почти оставляя красные следы от нажима своих ногтей на нежной, белой коже зеленоглазой.
Со временем он уже начал грубо толкаться в нее, тем больше вжимая в дубовую кровать. Чередуя укусы и поцелуи в шею, ключицы, руки и грудь, Алекс обхватил одной рукой ее под спину, чтобы удерживать на месте и не давать даже прогнуться, пока сам не захотел бы это той разрешить. Ему нравилось видеть ее под своим телом и контролем, потому ещё больше загорался желанием, слыша ее тяжелые вздохи и попытки извиваться, которым он, опять-таки, препятствовал, проникая в нее так, будто в первый и последний раз, ведь рядом с ней хотелось взять от каждого акта максимум, оттого он был и таким приятным, запоминающимся и дурманящим, хлеще любого наркотика.
Продолжая прижимать ее тело к себе, мужчина уперся уже другой рукой, до этого очерчивающую торс и бедра Темницкой своими касаниями, в кровать около головы девушки, мягко целуя ее в висок и зарываясь лицом в волосы той, отчего все это ярко контрастировало с остальными его действиями в данные и прошлые минуты, но оттого было и приятнее, что даже в такой момент он имел возможность контролировать каждое свое действие, а не просто бездумно нависал над ней, ни о чем не заботясь.
(Возможно именно такие эмоции и чувства, которые мужчина ощущал впервые с кем-то так ярко, и были показателем того, насколько тому повезло встретить ее тогда случайно глазами на концерте.
А ещё, был шанс того, что и чувства у него к ней начинали зарождаться не привычные, а какие-то более трепетные и ценные, так как никогда Тёрнер не впадал в такое упоение моментом, хоть в обычном быту, хоть на свиданиях, хоть в постели.)