4.
Выходим из такси у подъезда новенького жилого комплекса. В квартиру Соня влетает со скоростью звука, а я семеню очень неуверенно. Прежде я никогда не бывала на подобных домашних вечеринках, не знаю, что здесь делать, если не пью. И не знаю, о чем говорить. Квартира очень светлая, просторная, но совершенно необжитая. Здесь Глеб, Гриша и другие участники группы. Узнаю Диму, их менеджера, которого видела в одном из интервью Глеба, также узнаю Сергея Слэма. Помимо нас здесь еще две девочки. К удивлению, те самые, с которыми я приходила в себя на диване перед автограф-сессией.
Все сидят в кругу и чем-то занимаются. Какой-то парень замечает наше присутствие, подводит нас ближе. Одна из девочек сидит рядом с Гришей, другая возле Глеба. Я присаживаюсь между этими девочками, а Соня тут же оказывается с другой стороны от Глеба. Он поднимает затуманенный взгляд, что-то шепчет ей. Соня соблазнительно улыбается. Её красивая спина выпрямлена, глаза блестят одержимостью и восхищением. Я же чувствую себя по десятибалльной шкале дискомфорта на десять и хочу исчезнуть.
Когда мы только вошли, я подумала, что в кругу во что-то играют, но они лишь болтают о неинтересных мне вещах: о наркоманских трипах, в которых побывали, о каких-то странных, непонятных мне ментальных опытах, о подробностях прошлого тура. Некоторые ребята относительно легкие на подъем, но не настолько, чтобы затмить тяжесть, которую привносит в пространство присутствие солиста. Или, быть может, только мне так кажется, пока я сижу и тихо ревную Соню, которая уже положила локоть Глебу на плечо, повысила голос на три октавы и теперь сладко хихикает на всё, что он говорит.
Пытаюсь хоть как-то заинтересоваться разговором.
— Я окончила музыкальную школу по специальностям «фортепиано» и «гитара», играла одно время в переходах, но никогда не рассматривала это как основной способ заработка. С ранних лет родители внушали мне, что творчество — лишь детская шалость, что надо взяться за ум и получить корочку бухгалтера. Чувство, будто я всё упустила, но продолжаю жить этим «упущенным» каждый день. Смотрю на других, типа девчонок из Кис-Кис или вашу бывшую барабанщицу. И не могу перестать завидовать, потому что я бы тоже смогла… — нудно рассказывает одна из девушек, будучи порядком пьяной. Похоже она хочет напроситься в группу. Оказывается, они сильно старше нас. Окончили университеты.
А мы несовершеннолетние.
Смотрю вокруг. Лицо Глеба слегка красное, глаза агрессивно черные. Гриша не просто веселый, а маниакально веселый. Сергей Слэм тоже не внушает доверия, излучая энергию, которая даёт понять, что если что-то пойдет не так, то он легко убьёт тебя, лишь бы очистить репутацию группы. Соня из девушек ведет себя развязнее всех. И во мне поселяется страх, что над ней могут надругаться.
Наш возраст — единственное наше оружие. Нас не тронут, когда мы скажем, что нам семнадцать. По крайней мере, не должны. Не должны ведь?
Другая девушка, подруга той, которую я окрестила про себя «музыкантшей-бухгалтершей», вообще не старается кого-то привлечь сексуально. Обычный хвостик на голове, растянутая футболка и отсутствие макияжа явно указывают на то, что близость ее не интересует, как и мужчины вовсе, хотя она активно участвует в разговоре и смеется над всеми шутками. И пьет. Все они пьют. Моё сердце пропускает удар, когда рюмка виски исчезает в Соне, которая потом сильно кашляет и тянется за соком. Но получает сигарету. Очень странную сигарету, короткую и белую, с тонким кончиком.
— Ты завидуешь успеху Мари? — спрашивает какой-то парень.
— Думаю, да, я бы хотела оказаться на ее месте, — отвечает «музыкантша-бухгалтерша».
— Ты бы хотела свихнуться от мефедрона, обвинить всех нас в перевозке и распространении наркотиков и свалить? Охуенно мечтать стать мефедроновой шлюхой, — взрывается вдруг Глеб. Я вздрагиваю, озираясь вокруг. Никто из компании… вообще никто не одергивает его. Будто это норма.
— Я ничего такого не имела в виду, — в волнении оправдывается девушка. Ей обидно, но Глеб, как истинная истеричка, продолжает:
— Может, тебе съебаться отсюда? Тогда точно будешь, как она!
— Глеб, — наконец вмешивается Сергей. Остальные продолжают свои собственные разговоры, будто это не их дело.
Соня сидит, не двигаясь. Рука Глеба лежит у нее уже между бёдер. На очаровательном лице сияет хмельная глупая улыбка.
Глеб просто неадекватный, вспыльчивый, пьяный придурок. Что и требовалось доказать. Прям горжусь своей проницательностью.
Его невыносимый взгляд вдруг врезается в меня как тогда, со сцены. В животе что-то сжимается в тугой узел, и мне бы очень хотелось, чтобы это была злость, сила и уверенность. Но это лишь жалкий страх загнанной в угол мыши. Чувство, будто сам дьявол взирает на меня.
— А тебе, блядь, вообще, смотрю, здесь скучно. Как и на концерте. Тебе не нравится моя музыка?
— Нравится.
— Было не похоже. Ты выглядела так, будто тебя всё вокруг заебало. И сейчас тоже выглядишь.
Соню вмазывает настолько, что она едва может держать глаза открытыми.
— Если хотите, чтобы я ушла, отпустите ее тоже.
Глеб поворачивается к Соне. А я продолжаю смотреть на него. На лицо, которое ничего не выражает. Только глаза бешеные. А всё остальное — маска, скрывающая неуравновешенную бурю неадекватных эмоций, с которыми этот человек даже не пытается справиться. Расшатанная наркотиками и без того увечная психика. Возможно, он симпатичный на внешность, но я этого не вижу. Его характер уродует его, его внутреннее состояние уродует его, его образ жизни уродует его. Он урод. Особенно в сравнении с Сонечкой. Настоящей красавицей, на одиннадцать лет его моложе.
Это агрессивное животное её не получит.
— Сонь, пойдем, — набираюсь смелости и поднимаюсь.
— А то нам завтра в школу, — передразнивает писклявым голосом Глеб.
Получается, они всё поняли про наш возраст? Или это шутки такие?
Соню как простреливает, и она тут же начинает мычать из последних сил:
— Не-е-е-ет, ребятки, нам уже по двадцать… одному году, мы студентки… ик… поли...теха.
Господи, что она несет?
Вцепляюсь в нее сзади, стараясь поднять, как вдруг её лицо меняется от подступающего рвотного позыва.
— Эй-эй, — кидается к нам развесёлый Гриша, отстраняет меня, подхватывает её на руки и тащит в сторону уборной, — Давай сделаем это без свидетелей, красотка!
— Куда?!.. — бросаюсь я за ними, ничего не понимая, как Глеб возникает напротив меня и больно толкает в плечо.
— Стоять.