Часть 45
- "Айсылу..." - снова прошептала Айгуль, вцепившись в плечо Марата, который так и продолжал стоять в боевой стойке, с застарелой ненавистью глядя на стоящую перед ним женщину. Да, это она. Та же хищная улыбка, накрашенные алым лаком ногти, напоминающие когти хищной птицы, и глаза - жадные, алчные, как у голодной змеи.
За спиной Айсылу стояли ещë двое, но, как на зло, разглядеть их лиц не Марат, не остальные не могли - тусклый свет маленькой лампочки не долетал до них. Лишь фигуры - длинные, поджарые... И злые. Опасные.
- "А что так грубо, доченька?" - пропитанный ядом голос ворвался в сознание девочки, наманикюренные пальцы потянулись куда-то за плечо Марата, стремясь достать Айгуль, и Марат, разом сбросив минутный ступор, повалил на землю эту подлую гадину. Вот так. И плевать, что женщин бить нельзя.
Два отморозка, до этого стоявшие неподвижно, кинулись на Марата. Роман оттолкнул Айгуль подальше в угол, к Наташе, бросаясь на помощь другу. Вот так, скорее! Если снаружи нет охраны, может, получится выбраться из подвала, сбежать...
- "Бизон!" - завопила Айсылу. Марат накрыл ладонью рот бабы, но было уже поздно - хлопнула дверь, в помещение ввалились ещë несколько чëрных теней. Силы явно были неравны, и вскоре Марат и Роман были уже скручены лапами отморозков.
Айгуль кинулась к парням, но Наталья изо всех сил прижала подругу к себе, прошептав одними губами "Тихо!". Девочка с животным ужасом смотрела на разбитые лица любимых людей, не в силах им помочь. Увидев кровь виске Марата, она изо всех сил прикусила губу, пытаясь не заплакать, не издать не единого писка, что-бы не сделать им ещё хуже.
Марат смотрел прямо перед собой, прожигая ненавистью во взгляде их мучителей. Страх за Айгуль наполнял душу, мешал дышать и конструктивно мыслить. Он нашёл глазами свою девочку, замер, молясь, чтобы Айгуль подняла голову.
И она подняла. Теперь - медленно закрыть глаза, и снова открыть их. И так три раза. Три слова: Я. Тебя. Люблю.
Айгуль медленно кивнула четыре раза. Вот так: Я. Тоже. Тебя. Люблю.
Воспоминания о том зелёном, солнечном и ясном весеннем дне, когда он впервые узнал об этом нехитром трюке скользнули в сознание, омывая его, словно живой водой из родника: последняя линейка перед летними каникулами, девочки с бантами в косах, пацаны в белых рубашках, всюду предвкушение, праздник, впереди - лето.
Директриса зачитывает имена отличников, которые, по такому случаю, стоят навытяжку на крыльце школы, в очереди за похвальными листами. Самая красивая - конечно же Айгуль: её локоны с лёгкой небрежностью ложатся на острые плечики, белые банты, белый фартук, белые туфли - всё белое. Да и она сама - белоснежная как ромашка, лишь щëки трогает лёгкий румянец.
"Похвальным листом за отличные успехи в учёбе награждается ученица восьмого А класса Ахмерова Айгуль!" - и Гуля срывается с места, легко и быстро подходит к кафедре директора, получая от неё заслуженную награду.
Марат смотрит на любимую, а затем - на стоящую впереди, в линейке родителей Альфию. Её взгляд переполнен нежностью и гордостью за дочь. Она смахивает непрошенную слезинку и медленно смыкает и размыкает веки. Три раза.
Поймав взгляд мамы, Айгуль поворачивает голову в её сторону. Голубые глаза становятся ещё больше, до этого серьёзное личико озаряет улыбка, и она медленно, четырежды едва заметно поднимает и опускает голову.
Лишь после линейки Марат узнал смысл этих тайных знаков, связывающих всю семью Ахмеровых: Альфию, Рината и Гулю. А теперь и его, Марата, подпустили ещё ближе, доверили нечто личное, тайное. Так просто, оказывается, сказать о любви не разжимая губ. И как порой бывает важно это сделать, пока не стало слишком поздно.
Дверь подвала противно заскрипела, послышались тяжёлые шаги. Марат напрягся, так, что тело вытянулось струной. Бизон... Тот самый Бизон.
Двое отморозков схватили Наташку и Гулю, и швырнули их в центр круга. Наташа обняла Айгуль, а та до побеления сжала ладонь подруги, стараясь не выдать своего страха.
Бандиты расступились. Роман поднял голову и замер. Все ругательства застряли в горле...
Бизон был огромным. Казалось, он словно сошëл с картин той самой детской книги про Гулливера, вот только впечатления простодушного добряка не производил.
Окладистая чëрная борода, такие же угольно-черные глаза, горящие кровожадным блеском, массивная фигура и сверкнувшее золото металлического зуба - всё говорило об опасности.
Марат и Роман поймали ошеломлëнные взгляды друг друга. Не тот, не другой не могли поверить, что сейчас перед ними стоит источник стольких бед, душевных ран и разрушенных жизней. Именно этот бородатый великан - причина сломанной судьбы Ирины, гибели Анки, страшных событий, произошедших с Айгуль в начале этой весны.
Громоподобный голос рассёк звенящую тишину подвала: "Ну привет, сын."
- "Какой я тебе, нахуй, сын?! Тамбовский волк тебе, блять, сын! Вы тут что все, с ума по сходили?! Отпусти девочек, иначе..." - при виде убийцы Ани, у Романа снесло крышу окончательно. Он рвался и метался, зажатый крепкой хваткой двоих верзил, с трудом сохраняя остатки самообладания. Нельзя выдавать страх. Он - самый старший, самый сильный, и именно из-за него они сейчас находятся здесь: не ушёл бы он горевать на эту чёртову мельницу, ничего бы этого не было!
Два резких удара свалили Романа с ног. Воздух вышибло из лёгких. Парня придавили к земле вражеские руки, а Бизон подошёл ближе. На его лице играла самодовольная ухмылка, в пальцах сверкал кинжал. Он оглядел своих жертв, в чьих глазах играла дерзкая ненависть, и наклонился ниже, вынуждая Романа посмотреть ему в глаза.
- "Как не вежливо ты разговариваешь с отцом! А ведь я искал тебя..." - липкие пальцы тронули парня за подбородок, и Роман отшатнулся от этого существа, давно растерявшего человеческую сущность, погрязшего в похоти и разврате. Существа, лепящего какой-то бред, с издëвкой глядевшего в его глаза... Такими же, чëрными как уголья глазами.
Бизон между тем, прошёлся мимо пленников туда-сюда, и остановился напротив Айгуль. Подозвал к себе Айсылу, и бросил, кивнув на пугливо съëжившуюся девочку: "Это она?"
- "Она, она!" - льстиво закивала пособница, и Бизон одобрительно хмыкнул: "Хороша крáля выросла! Хвалю!" - кивнул он бабе - "Считай это нашей ин-ве-сти-ци-ей" - Бизон еле выговорил сложное слово. Затем протянул руку, бесцеремонно ощупывая грудь и бёдра Айгуль. Девочку передёрнуло от отвращения, и тут-же по подвалу разнëсся хриплый крик Марата "Не тронь её, тварь!"
Бизон лишь скользнул взглядом по мальчишке, что рвался сейчас из рук держащих его верзил. Так смотрят на досадное недоразумение вроде мошки, прилипшей к стеклу. Он оценивающе посмотрел на Марата, и вновь хмыкнул: "Личико смазливенькое." - и обратился уже к своим: "Пока не трогать - пригодится."
Роман увидел, как Марат вновь впился взглядом в испуганную Гулю. Та кусала губы, глядя на своего любимого, и сжимала кулачки. В их глазах билась одно - беспокойство друг за друга.
Парень моргнул, потом снова, пытаясь избавиться от этого наваждения. Всё происходящее казалось ему какой-то дурацкой игрой, без сюжета и какой-либо логики. В голове, как на зло, не было не одной путной мысли - лишь страх за мелких и Наташу, и ужас от понимания, что произойдёт, если он сейчас что-нибудь не придумает.
- "Объясни!" - наконец, выдавил из себя парень. Хоть что-то, хоть как-то протянуть, выиграть время, необходимое для того, чтобы придумать хоть что-то.
- "Тебе правда интересно?" - Бизон повернул голову в сторону Романа. Затем вольготно уселся на услужливо притащеный кем-то ящик, словно собирался рассказать какую-то сказку или житейскую историю, и повëл своё повествование.
То, что пришлось услышать Роману и остальным, перевернуло их жизнь навсегда.