part 9.
Ночь укутала Москву влажным, пахнущим асфальтом воздухом. Тишина за окнами автобуса была такой плотной, будто город сам устал от собственного шума. В салоне никто особо не разговаривал — все развалились по местам, кто-то дремал с наушниками в ушах, кто-то скроллил ленту, но все — в каком-то полусне, в этом характерном послеконцертном выдохе.
Рома сидел в конце. Спина упиралась в стекло, взгляд был уставший, но спокойный. Он смотрел на профиль Евы через весь автобус. Она сидела ближе к выходу, облокотившись на руку, глаза опущены. Вся в себе. Молчаливая. Мягкая. Настоящая.
Когда автобус остановился у базы, все начали медленно подниматься, вытаскивать рюкзаки, натягивать капюшоны. Никто не спешил. Ни один не хотел признавать, что ночь закончилась. Но она закончилась.
— Ева, подожди, — негромко сказал Рома, догоняя её у входа.
Она обернулась, чуть удивлённо, но не возразила.
Он взял её чемодан и кивнул в сторону лестницы:
— Пойдём ко мне. Просто на минуту.
Она посмотрела на него в упор. Потом — кивнула. Плечи её немного дрогнули, как будто сбросили последний слой усталости.
⸻
Комната Ромы встречала полумраком. Он не стал включать верхний свет — только маленький торшер в углу. Тёплый, жёлтый, он разлился по полу, как медленное дыхание.
Ева зашла первой и вдруг осознала, насколько они оба устали. Не от дороги — от чувств, которые они таскали внутри всё это время, не зная, куда деть.
Рома закрыл за собой дверь. Подошёл ближе. Просто стоял рядом. Не трогал. Смотрел.
— Я устал молчать, — сказал он тихо. — Не хочу завтра проснуться и опять сделать вид, что между нами ничего не было.
Ева медленно повернулась к нему. Лицо её было немного растерянным, но глаза — ясные. Прямые.
— Я думала, ты играешь, — призналась она. — Что я просто... элемент тура. Удобная. Рядом.
— Ева, — он подошёл ближе, — я не умею играть в это. Мне вообще всё, что происходит, сносит башку. Ты мне нужна. Не как менеджер. Не как часть команды. А просто... как ты.
Он положил ладони ей на лицо, нежно, будто боялся, что она растает. Глаза в глаза.
— Я тебя люблю, — сказал он. — Вот так просто. Без схем, без игры. Настоящую тебя. С твоими нервами, с твоей злостью, с твоими ночами, когда ты сидишь одна и всё решаешь за всех. Я это всё люблю.
Ева не сразу ответила. Улыбка появилась медленно. Такая, которую не подделаешь — она начинается не с губ, а с груди.
— Ром... — прошептала она. — Я тоже. Очень.
И тогда он поцеловал её. Не спеша, как будто у него есть всё время мира. Поцелуй был мягким, глубоким, будто продолжением всех тех слов, что он не успел сказать в Тюмени.
Она обняла его за шею, прильнула ближе. Все страхи — растворились. Все мысли — замолчали. Остались только дыхание и тишина между ним и ней.
⸻
Они легли вместе на кровать. Не было лишней страсти, не было спешки. Только близость. Она укрылась его худи, он прижал её к себе, уткнувшись носом в макушку.
— Нам будет хорошо? — шепнула она в полусне.
— Уже хорошо, — ответил он.
И в ту ночь Ева спала впервые за долгое время без тревоги.
⸻
Утро было ленивым и светлым. Сквозь щели в шторах пробивалось мягкое солнце. Комната пахла кофе, который кто-то уже сварил на кухне, и чем-то очень домашним — тканью, кожей, теплом.
Рома проснулся первым. Посмотрел на Еву, лежащую на боку, с растрёпанными волосами и ровным дыханием. Он улыбнулся и нежно провёл пальцем по её скуле. Она чуть вздрогнула, но не проснулась.
Через двадцать минут они уже стояли в коридоре, держась за руки. Ева в его худи, босиком. Рома — в растянутой футболке и со счастливой мордой. Они выглядели как секрет, который больше не нужно прятать.
На кухне уже сидели Ира, Даня и Артём, лениво поедая что-то с авокадо.
— Доброе утро, — весело бросил Рома.
— Ага, — сказал Даня, не глядя. — Подождите, чё вы за руки держитесь?
— Потому что мы теперь вместе, — прямо сказала Ева.
Все замерли на секунду.
Ира уронила ложку.
— Серьёзно?! — воскликнула она, подлетая к Еве. — Да это лучшее утро в моей жизни!
— А я говорил, что дойдут до этого, — пробубнил Артём, — а вы не верили.
— Я ставку проиграл, но рад, — пожал плечами Даня. — Теперь хоть перестанете пялиться друг на друга, как подростки.
Рома засмеялся и обнял Еву за плечи.
— Да ладно вам. Мы вообще-то официально теперь. С нас тосты вечером.
— И поцелуй на публике, — добавила Крис, входя в кухню и моментально подключаясь. — Иначе не считается.
⸻
Позже, когда все разошлись, и город начал своё привычное дневное движение, Ева села на подоконник с чашкой кофе. Рома подошёл сзади, обнял, уткнулся в шею.
— Мы теперь настоящие, да? — спросила она, глядя на улицу.
— А разве до этого были ненастоящие?
— До этого мы были почти. А теперь — полностью.
Он поцеловал её в висок.
— Добро пожаловать в полностью, Кот.
Первое утро в новом статусе оказалось... тихим.
Без фейерверков. Без сумасшедших признаний. Просто Рома снова проснулся раньше. Опять гладил Еве волосы, пока она тянулась к телефону, хмурясь. Но теперь между ними не было преграды, не было «может быть» или «мне показалось». Было мы.
— Доброе утро, моя голова, — пробормотала она, прижимаясь к его груди.
— Доброе утро, моё утро, — ответил он.
Так они и лежали ещё добрых пятнадцать минут, пока кто-то не начал греметь на кухне.
— Иди, — выдохнула Ева, уткнувшись носом в подушку. — Спаси всех от Дани.
— А ты?
— А я... я попробую жить в мире, где ты теперь мой парень. Нужно привыкнуть.
Рома поцеловал её в плечо и пошёл.
⸻
На кухне действительно гремел Даня.
— Да я просто яйцо хотел сварить, что не так-то? — оправдывался он перед Крис, которая стояла с чашкой кофе и строгим видом.
— Ты его кидал в кастрюлю, как будто там акула сидит.
— Оно выскальзывает!
Рома сел на край стола, закинул одну ногу на другую, лениво жуя тост.
— А я вот с утра никого не беспокоил. Я, между прочим, парень Евы. Мне можно.
Все повернулись к нему одновременно.
— Ты теперь так будешь это в каждую фразу вставлять? — прищурилась Ира, входя. — Типа: «Я парень Евы, передай соль».
— Именно, — улыбнулся он. — Я теперь в статусе. На правах, так сказать.
— Уймись, — рассмеялась Крис, — а то заберём у тебя этот статус за самоуверенность.
Ева вошла на последнем слове — босиком, в чёрной майке и чьих-то трениках. Рома на автомате вытянул к ней руку. Она подошла, поцеловала его в щеку.
— Доброе утро, команда.
— Вот и всё, — вздохнул Артём. — Теперь они будут целоваться при нас. Нам конец.
— Как и тебе, если не дашь мне кофе, — ответила Ева, протягивая кружку.
⸻
День закрутился: звонки, монтаж концертных видео, созвон с мерч-отделом, обсуждение даты релиза. Казалось бы, обычный рутинный день на базе, но он ощущался по-другому. Раньше Ева чувствовала, как будто у неё внутри постоянно пульсирует тревожная кнопка: «не влюбляйся», «не привязывайся», «не надейся».
Теперь — тишина. Лёгкость.
Рома, проходя мимо неё в студии, незаметно провёл пальцами по её руке. Она не обернулась. Только мягко улыбнулась. Не нужно было слов.
— Ты сегодня спокойная, — заметила Ира, втыкая вилку в лапшу. — Прямо сияешь. Это всё поцелуи кудрявого?
— Это, скорее, отсутствие неопределённости, — сказала Ева, не отрывая взгляда от экрана. — Хотя, да, кудрявый тоже хорош.
Ира хмыкнула, разогревая чай:
— Он в тебя давно влюблён. Просто не догонял, что ты не просто «прикольная девчонка с делами».
— А я давно была влюблена, просто боялась, что он не такой, как я думала.
Ира кивнула, поставила чашку на стол.
— Знаешь, я рада. Ты часто делаешь всё за других, а о себе забываешь. А он — он тебя не гасит. Он как будто только ярче делает.
Ева замерла на секунду. Потом тихо сказала:
— Вот именно.
⸻
К вечеру база опустела. Кто-то ушёл домой, кто-то на студию, кто-то в качалку. Ева осталась в комнате у Ромы — её ноутбук по-прежнему гудел от работы, но глаза уже слипались. Она сидела на полу у кровати, в его худи, обмотанная пледом.
Рома зашёл с улицы, с пакетом чипсов и банкой колы.
— Ужин богов, — сказал он, кидая пакет рядом.
— Ты божество фастфуда, — зевнула Ева.
— Ну, по крайней мере, не божество разбитых сердец. Теперь уже точно.
Он опустился рядом, сел на пол, обнял её за талию.
— Первый день как пара, как ощущения?
— Как будто больше не холодно. Даже когда одна. — Она прислонилась к его плечу. — Как будто я где-то внутри себя теперь знаю, что если что — ты рядом.
— Я всегда рядом, — серьёзно сказал он. — Даже если ты злишься, даже если у тебя тысячи задач, даже если ты молчишь целый день. Я рядом.
Она повернулась к нему лицом, положила ладони ему на щёки.
— Обещай, что ты не исчезнешь, когда будет сложно.
— Обещаю. А ты пообещай, что не убежишь, когда станет страшно.
— Обещаю.
Они поцеловались снова. Долго. Уверенно. Будто закрепляя обещания.
⸻
Поздним вечером они лежали на кровати, Ева уткнулась в него лбом, Рома перебирал её волосы.
— Ты когда поняла, что хочешь быть со мной? — спросил он.
— Когда ты обнял меня в Тюмени, а я вдруг почувствовала, что не хочу больше делать вид, что мне всё равно.
— А я — когда ты плакала, и я понял, что если ты не будешь рядом, мне вообще всё это не нужно. Ни сцена, ни музыка, ни база. Только ты.
Она прижалась к нему ещё крепче.
— Ну, вот мы и здесь.
— Полностью, — кивнул он.
⸻
На утро они снова вышли на кухню вместе.
Рома держал за руку сонную, в его худи, Еву. Она всё ещё была лохматая, но с таким выражением лица, будто ей вообще не нужно больше ничего, кроме кофе и вот этой руки рядом.
— Доброе утро, — протянул Рома.
— Противно, — отозвался Даня, — снова они.
— Заткнись, ты просто завидуешь, — фыркнула Ира.
— Ага, — поддакнула Крис. — Потому что кто-то теперь официально влюблён и любим. Ну что, когда свадьба?
— Мы только сутки как вместе, — рассмеялась Ева. — Дайте дожить до обеда.
— А доживём, тогда и фуршет устроим, — добавил Рома, целуя её в висок.
Все засмеялись.
А утро, несмотря на лень, выдалось удивительно лёгким. Потому что когда рядом человек, который понимает тебя с полуслова — даже обычный завтрак на кухне кажется началом чего-то большого и настоящего.