Всё к лучшему!

  Сол­нце мед­ленно под­ни­малось, за­ливая све­том ма­лень­кий ухо­жен­ный го­родок Литтл-У­ин­гинг в при­горо­де Лон­до­на. Яр­кие теп­лые лу­чи про­ника­ли в каж­дый дом, на­пол­няя его осо­бым у­ютом. Лю­ди пос­те­пен­но от­кры­вали гла­за, вста­вали, при­ветс­тво­вали но­вый день. 

      При­рода про­сыпа­лась ото сна: цве­ты не­боль­ших жи­вых са­дов рас­кры­вали неж­ные бу­тоны, сбра­сывая ут­реннюю ро­су, дро­жа прох­ладны­ми ле­пес­тка­ми; де­ревья нес­пешно рас­ка­чива­лись в такт ду­нове­нию вет­ра, при­об­ре­тая все от­тенки изум­рудно­го под сол­нечны­ми ван­на­ми.

      Толь­ко од­но­му маль­чи­ку ред­ко до­води­лось встре­чать ут­ро точ­но так же, как всем жи­телям го­род­ка. Да и не бы­ло у не­го та­кой воз­можнос­ти, по­тому что про­сыпать­ся ему при­ходи­лось в са­мом тем­ном мес­те до­ма - ста­ром чу­лане под лес­тни­цей на про­дав­ленной и скри­пучей ку­шет­ке. В этом са­мом чу­лане, ко­торый бы­ло при­нято счи­тать ком­на­той маль­чи­ка, не бы­ло ни окон, ни вен­ти­ляции, толь­ко од­на не­боль­шая дверь, ко­торую на ночь всег­да зак­ры­вали.

      Ма­лень­ко­го чер­но­воло­сого жи­теля чу­лана зва­ли Гар­ри Пот­тер. По край­ней ме­ре, к не­му так об­ра­щались родс­твен­ни­ки дя­дя Вер­нон и те­тя Пе­тунья Дур­сли. Эти два взрос­лых че­лове­ка не вы­зыва­ли в ре­бен­ке ни­чего, кро­ме стра­ха и об­ре­чен­ности. Ведь, нес­мотря на то, что его при­няли в этот дом на пра­вах пле­мян­ни­ка, об­ра­щались с маль­чи­ком пло­хо: зас­тавля­ли де­лать не­дет­скую ра­боту по до­му, а за не­пос­лу­шание жес­то­ко на­казы­вали. Те­тя Пе­тунья при­учи­ла его де­лать всю гряз­ную ра­боту: от мытья по­суды и вы­носа му­сора, до пол­ной убор­ки до­ма. У Гар­ри не всег­да все по­луча­лось (что со­вер­шенно не­уди­витель­но, учи­тывая воз­раст), но он очень ста­рал­ся, зная, что за не­выпол­не­ние оче­ред­но­го за­дания дя­дя Вер­нон сно­ва под­ни­мет на не­го ру­ку.

      Са­мое обид­ное, что так они об­ра­щались толь­ко с Гар­ри. Сво­его сы­на, ко­торый был все­го на ме­сяц стар­ше их пле­мян­ни­ка, дя­дя и те­тя лю­били той тре­пет­ной сле­пой лю­бовью ро­дите­лей, ко­торой маль­чик из чу­лана ни­ког­да не меч­тал по­лучить. А ма­лень­кий сын Дад­ли, ви­дя по­веде­ние стар­ших, не от­ста­вал от них, из­де­ва­ясь над Гар­ри и из­би­вая его, ког­да ник­то не ви­дел. Час­то Гар­ри за­давал­ся воп­ро­сом: а по­чему Дур­сли ни­ког­да не на­казы­ва­ют Дад­ли? На­вер­ное, он все всег­да де­ла­ет пра­виль­но. Вот толь­ко вес­ти се­бя так же, как ку­зен, со­вер­шенно ему не хо­телось, да и не ве­рил он, что это сой­дет ему с рук. И Гар­ри мол­чал, по­нимая, что за­щитить его не­кому.

      Все ве­щи, в том чис­ле одеж­ду, Гар­ри по­лучал от ку­зена: сло­ман­ные иг­рушки, сно­шен­ные бо­тин­ки, рас­тя­нутые сви­тера. Ма­лень­кий хруп­кий шес­ти­лет­ний маль­чик в об­носках сво­его бра­та выг­ля­дел еще бо­лее пе­чаль­но, ведь, в от­ли­чие от Дад­ли, ко­торый был круп­ным упи­тан­ным здо­ровым ре­бен­ком, Гар­ри не до­тяги­вал для сво­его воз­раста ни по рос­ту, ни по ве­су. Но ни­кого это не вол­но­вало.

      Это ут­ро на­чалось так же, как и мно­жес­тво дру­гих до это­го, с кри­ка те­ти Пе­туньи:

      — Пот­тер! Иди сю­да, урод! Ты, неб­ла­годар­ное соз­да­ние! Не­мед­ленно! 

      От этих слов и прос­нулся ма­лень­кий маль­чик Гар­ри. 

      Маль­чик под­ско­чил, нас­пех на­дел пор­ванную боль­шую клет­ча­тую ру­баш­ку и бе­гом выс­ко­чил из чу­лана. Гар­ри пу­гала са­ма мысль о том, что его сно­ва на­кажут за опоз­да­ние, и он спе­шил, как толь­ко мог. Ре­бенок при­бежал на кух­ню и ог­ля­дел­ся по сто­ронам в по­ис­ках те­ти, ко­торая его зва­ла, но ни­кого не уви­дел, и ре­шил бы­ло пой­ти пос­мотреть в дру­гом мес­те, ког­да по­чувс­тво­вал силь­ный удар в спи­ну. Ед­ва удер­жавшись на но­гах, он рез­ко обер­нулся. Пе­ред ним сто­яли ра­зоз­ленные дя­дя Вер­нон и те­тя Пе­тунья. Маль­чи­ку не поз­во­лили и сло­ва ска­зать, схва­тили за ру­ку, вы­тащи­ли в ко­ридор, где он тут же по­лучил силь­ный под­за­тыль­ник.

      — Пот­тер! Сор­ва­нец пар­ши­вый! Что это та­кое?! Я при­шел на кух­ню, а та­рел­ка ле­жит на по­лу! Раз­би­тая, Пот­тер! Я уве­рен, что это ты, неб­ла­годар­ный! — за­рычал Вер­нон на пле­мян­ни­ка, ко­торый зак­рыл ли­цо ру­ками, что­бы не уда­рили еще и по не­му. 

      Пла­кать Гар­ри бо­ял­ся, счи­тая, что это толь­ко еще боль­ше ра­зоз­лит его родс­твен­ни­ков, а по­тому мел­ко вздра­гивал от каж­до­го сло­ва, но не смел да­же пос­мотреть на пок­раснев­ше­го от кри­ка дя­дю. И хо­тя Гар­ри был ни в чем не ви­новат – та­рел­ку он не раз­би­вал - но лю­бые сло­ва сей­час бы­ли бес­по­лез­ны, а по­тому он прос­то на­де­ял­ся, что на этом все и за­кон­чится и, по­ручив боль­ше дел, чем обыч­но, его от­пустят, но:

      — Это уже не в пер­вый раз, соп­ляк! Вон из мо­его до­ма! И что­бы я те­бя боль­ше ни­ког­да не ви­дел! — дя­дя Вер­нон ука­зал ру­кой на дверь.

      Пле­чи Гар­ри по­ник­ли, он сжал свои ма­лень­кие ку­лач­ки и нес­ме­ло по­шел в ука­зан­ном нап­равле­нии, но те­тя вдруг по­дош­ла, схва­тила его за от­росшие чер­ные во­лосы и выб­ро­сила за по­рог, зах­лопнув за ним дверь. Гар­ри толь­ко уп­ря­мо под­жал гу­бы, что­бы не зап­ла­кать. Его уже мно­го раз вы­гоня­ли из это­го до­ма, и по­это­му он прек­расно знал, что де­лать: нуж­но вы­молить про­щение у дя­ди, и его пус­тят об­ратно. Но как же не хо­телось воз­вра­щать­ся! Не ви­дя дру­гого ре­шения проб­ле­мы, Гар­ри ос­то­рож­но под­нялся с гра­вий­ной до­рож­ки, от­ряхнул пор­ванные шта­ниш­ки тря­сущи­мися ру­ками и по­вер­нулся к две­ри, со­бира­ясь поз­вать дя­дю Вер­но­на, но по­чему-то не смог.

      Раз за ра­зом он пы­тал­ся что-то ска­зать, но все бы­ло нап­расно – он слов­но ра­зучил­ся го­ворить, а пос­ту­чать в дверь у Гар­ри не хва­тало сме­лос­ти. Из глаз маль­чи­ка по­кати­лись сле­зы. Ему бы­ло не­куда ид­ти, он бро­шен и ни­кому не ну­жен. Пос­то­яв еще нем­но­го под дверью, он мед­ленно раз­вернул­ся и по­шел прочь, со­вер­шенно не пред­став­ляя, что ему те­перь де­лать. Ид­ти приш­лось бо­сиком, по­тому что Дур­сли да­же не по­дума­ли поз­во­лить ему обуть­ся, преж­де чем выг­нать. Хо­рошо, что на дво­ре сто­яло ле­то. 

      Маль­чик дол­го бро­дил по ули­цам, ста­ра­ясь не об­ра­щать вни­мания на удив­ленные взгля­ды про­хожих, ко­торые не мог­ли не за­метить оди­ноко бре­дуще­го бо­сого ре­бен­ка в пор­ванной одеж­де с си­няка­ми и сса­дина­ми на бо­лез­ненно-блед­ной ко­же. Лю­ди обо­рачи­вались, шеп­та­лись, ты­кали в не­го паль­ца­ми. Гар­ри ста­рал­ся как мож­но ско­рее уй­ти от чу­жих взгля­дов. Он не­воль­но ежил­ся и вжи­мал го­лову в пле­чи, спеш­но пря­чась за оче­ред­ным по­воро­том.

      Спус­тя нес­коль­ко ча­сов Гар­ри уже ед­ва дер­жался на но­гах от ус­та­лос­ти, он был очень го­лоден и так уто­мил­ся, что мог зас­нуть пря­мо на хо­ду. Да и на­деж­ды на то, что он най­дет что-то по­есть бы­ли очень ма­лы, по­это­му Гар­ри ре­шил най­ти мес­то, где смо­жет пос­пать, что­бы по­том вновь дви­нуть­ся в путь. 

      Од­но уте­шало бед­но­го ре­бен­ка, что ник­то на не­го те­перь не нак­ри­чит и не уда­рит. Ока­зав­шись на ка­кой-то оди­нокой нез­на­комой ули­це, где прак­ти­чес­ки не бы­ло жи­лых до­мов и про­хожих, он ре­шил ус­тро­ить вре­мен­ное мес­то от­ды­ха на ста­рой по­косив­шей­ся ска­мей­ке воз­ле за­рос­ше­го не­ухо­жен­но­го са­да. Заб­равшись на нее с но­гами, он свер­нулся ка­лачи­ком и тут же пог­ру­зил­ся в тре­вож­ный сон.

      Маль­чиш­ке сни­лись его ро­дите­ли, и хо­тя он уже дав­но не пом­нил их лиц, но пред­став­лял, что это очень хо­рошие лю­ди со свет­лы­ми и доб­ры­ми улыб­ка­ми, при­ят­ны­ми го­лоса­ми, и эти лю­ди от­но­сились к не­му хо­рошо и лас­ко­во. Во сне они бы­ли сов­сем не та­кими, как их опи­сыва­ли Дур­сли, го­воря, что ро­дите­ли Гар­ри бы­ли пь­яни­цами и ник­чемны­ми людь­ми. Во сне Гар­ри был лю­бим, о нем за­боти­лись, его гла­дили по го­лове и го­вори­ли ему что-то очень теп­лое и ра­дос­тное. И маль­чи­ку так хо­телось в это ве­рить! Ему не хва­тало нас­то­ящей семьи.

   Но это был все­го лишь оче­ред­ной сон.