солнце стучится в окно[AU]
school!AU
|Winslow|
bebe rexa, machine gun kelly — home.
тишину нарушает режущий уши писк будильника, смешиваясь с шепотом легкого ветра за окном. темнота рассеивается как только парень разлепляет веки; медленно прикрывая их снова, он жмурится, и в следующий момент его ослепляет свет, заполнивший, казалось, всю комнату. поспешно переворачиваясь на бок, он подается вперед, от чего все тело начинает напрягаться, и шарит рукой по столешнице, в неведении пытаясь найти глупый телефон.
нащупав вибрирующий гаджет юноша, прищурившись, нажимает на кнопку завершения и, откинувшись на отвердевший матрас, тяжело вздыхает. однотипность дней и серость будней во всей уверенности готовы принять его, нагрузив страданиями и типичными проблемами, и от этого факта в голове парня путается все. он знает все тонкости жизни подростка, он достаточно натерпелся от судьбы, но каждый раз, просыпаясь под убогий звон, он не хочет принимать эту жизнь такой, какой ее все знают, - однообразной и несправедливой.
потупив взгляд на грязном потолке, он перестал думать и слушал, как за окном проезжали машины и как просыпается город вместе с ним. нежелание встать брало вверх, но тяжесть рутины, сваленной на его хрупкие плечи, давила с каждым днем сильней и больше, поэтому он, через усталость и апатию, скинул тонкое одеяло с себя и уселся на краю койки, пытаясь придти в себя. оранжевые лучи падали широкими полосами на стены и потолок, скрашивая бесцветную комнатушку теплом и свежестью; солнце пробивалось сквозь тонкие шторы, что теребило дуновение бриза с запада, слабо развивая ткань.
с отвращением юнец, тихо простонав, встает на прохладные доски и, потирая лицо и глаза, оглядывает комнату затуманенным взором. горы белья на полу и мебели, стопки неразобранных книг и тетрадей на столе, хлам, разбросанный везде, пыль, летающая в воздухе,- хаос, творящийся в его спальне, никак не удавалось называть беспорядком, ведь это было гораздо хуже. но парень, живущий в этом кошмаре, давно свыкся со своим безалаберным образом жизни; да и выслушивать многократные замечания от родителей ему не приносило удовольствия, поэтому он перестал обращать внимание на упреки и выходки от остальных, с откровенным похуизмом относясь к окружающим. его всегда бесили люди, которые ставили себя выше остальных и позволяющие себе слишком много но, к сожалению, таких в мире оказалось намного больше, чем думал юноша. это и разожгло внутри него огонь ненависти, временами перерастающий в агрессию.
подходя к креслу, одиноко стоящему в углу комнаты, юноша перебирал одежду, с равнодушием отбрасывая одну вещь за другой; рубашки, футболки и джинсы отлетали одни за другими, перерастая из кучи на сидении в кучу на подлокотнике. небрежно беря в руки очередные черные джинсы, он осознает, что эти — самые свежие из всего обилия брюк и, найдя в шкафу не мятую рубашку, приступает одеваться. он никогда не придерживался стандартам школьной униформы, поэтому любил нарушать правила, импровизируя в нарядах. неряшливость в его образе придавала ему уникальности, но другие ученики всегда косились, думая, что он из неблагополучной семьи, глядя на мятую одежду, многослойность и иногда даже дырки на штанах; положение юнца во всем устраивало, но чувство одиночества никогда не покидало его, заменяя лучшего друга.
когда парень застегнул одну из последних пуговиц, он натянул на хилый торс в рубашке растянутый и выцветший синий джемпер и, поправив воротник, с неким облегчением посмотрел в окно.
небосвод уже становился светлее, растворяясь в грязных оттенках серого и синего; солнце прорезало яркую полосу желтого на этом фоне. свет, отражаясь в его зрачках, придавал ясность и яркость голубым глазам, в которых застыло холодное равнодушие.
отворачиваясь от окна, он схватил рюкзак, в который начал складывать учебники, прокручивая в голове местами подзабытое расписание уроков. застегивая сумку цвета какао, он бросает ее в углу комнаты и, выходя в коридор, ощущает тепло родных стен, со годами отрешенный чувствовать себя здесь в безопасности.
тишина в узкой комнатке успокаивает и юноша, бесшумно проходя к соседней двери, открывает ее. в нос ударяет запах освежителя воздуха и сырости; когда-то белая плитка пожелтела и местами вовсе потемнела, придавая ванной большей неухоженности. закрывая за собо дверь, парень подходит к маленькому окну и, оперевшись на раковину, открывает его. легкий сквозняк заполняет комнату и он, доставая из кармана помятую пачку сигарет и чиркнув не броской зажигалкой, закурил. усаживаясь между унитазом и старенькой ванной, он стал потягивать сигарету, с задумчивым видом глядя в стену и оттягивая время до последнего. время, казалось, остановилось а он наконец смог обрести покой от суеты жизни.
за дверью послышался медленный, но нетерпеливый стук, вытянувший парня из его грез. он не заметил, как шли минуты, пока сидел в узкой комнатке с приторно сладким запахом морского бриза, окруженный пеленой дыма и тишиной.
— Винслоу, ты там? — послышался женский голос с той стороны. такой знакомый и такой родной, но надоевший до мозга костей. сколько он себя помнил, мать называла его Винси, что очень раздражало ребенка, желающего повзрослеть; но он слишком торопился шагнуть во взрослую жизнь, о чем часто жалеет. он хочет услышать от нее греющее душу прозвище, но со временем между ним и родителями встала стена, мешающая нормально общаться и понимать друг друга, в чем виноваты обе стороны, и теперь от женщины не часть услышишь что-то доброе и воодушевляющее.
— да, мама, — прохрипел Винслоу, делая последнюю затяжку, — я сейчас.
выбрасывая окурок в унитаз, он смывает воду, смешанную с пеплом; дым тонкой ниткой тянется к потолку, но рассеиваясь почти на половине пути до крыши. подходя к зеркалу над старой раковиной, он мельком глядит на свое уродское отражение, а потом, включив воду, умылся и почистил зубы. после мятной пасты во рту все стягивало, и неприятный привкус остался на языке, являясь напоминанием.
открывая дверь, перед порогом никого не оказалось, что немного удивило парня. направляясь в свою комнату, он захватил рюкзак и, неряшливо закинув его на плече, зашагал к выходу. на кухне сидела мама и, попивая кофе, смотрела в окно, в которое едва пробивался свет; вид ее не радовал, но все же грел душу Винсу. проходя мимо, он бросил на нее пустой взгляд, скрывающий недосып.
— уходишь, даже не позавтракав? — удивленно спрашивает вслед она, аккуратно прикасаясь к краю кружки.
— я не голоден, — отрезает Винслоу, прежде чем закрыть за собой дверь и начать новый однообразный день.