Глава 3.
Аманда
Это история о создании нового, неизведанного мира. Главный вопрос на который я бы хотела ответить в конце своего пути: возможно ли остаться человеком имея большую силу в себе, способную как создать так и уничтожить мир?
Моё имя Аманда Грехем, я родилась десятого февраля тысяча девятьсот девяносто восьмого года в Ирландии, городе Сордс. Моё детство прошло под строгим надзором отца. Наша семья владеет крупным семейным бизнесом по управлению авиакомпанией. Я была этакой «папиной дочкой», поскольку матери никогда не видела и не знала, разве что видела её изображение в семейном фотоальбоме. Папа говорит, что она погибла в авиакатастрофе - не справилась с управлением самолёта - весь пассажирский состав и персонал погиб в этой страшной аварии. Мне тогда было всего девять месяцев. Отец был против её увлечения. Они так и познакомились: сначала окончили вместе лётное училище, а после их пути разошлись. Воссоединились они спустя только десять лет, когда отец уже по наследству владел авиакомпанией, а мама оказалась на борту его личного самолёта, как пилот. По рассказам моей бабушки - матери отца, Клавы, мама обладала упрямым характером и никого слушать не стала. Оставила годовалую малышку бабушкам и вышла на рейс. Мама не чувствовала материнства в себе. Больше всего на свете она любила летать (даже её муж оставался на втором месте). Отца в ту ночь не было в городе. Мама погибла. Отказали двигатели и самолёт упал в море. Все они утонули. Мои бабушка и дедушка по маминой линии обвинили отца в слабохарактерности и отвернулись от него, ведь погибла их единственная дочка и всё что осталось это я, девяти месячная малышка. Бабушка, (её звали Агнесса), не хотела оставлять меня с отцом. Она судилась даже с ним за опекунство. После нескольких судебных разбирательств, суд вынес решение, что малышка должна остаться с отцом и с этого момента Агнесса не принимала участие в моей жизни. Вскоре у меня появилась няня - Сара. Пока мне не исполнилось шесть лет я была на её попечении. Она научила меня говорить, писать, читать и считать. Наделила самым необходимым набором знаний и воспитала примерную дочь и не было сомнений, что в будущем именно она унаследует авиакомпанию.
Однажды отец привёл в дом молодую девушку и представил как свою возлюбленную на которой скоро женится. Я приняла эту новость в штыки. В тайне ото всех я мечтала, что бы отец женился на Саре. В своих фантазиях я видела как называю ласково её «мамочка», как я буду делиться с ней о своей первой влюблённости, как она научит пользоваться меня косметикой и как сильно я хотела сестрёнку. Мою мачеху звали Джейн. Я никогда не называла её мамой, была груба с ней и ненавидела. Сару уволили как только Джейн стала законной супругой отца и теперь она могла позаботиться обо мне. Но я не хотела с ней разговаривать, не хотела делиться новостями и проблемами. Приходя из школы я сразу же бежала в свою комнату и запиралась, а чтобы поесть мне приходилось дожидаться отца, ведь только с ним я могла поговорить обо всём. Оказалось, первые месяцы он собственной дочерью не интересовался. Его распорядок дня был очень прост: рано утром он уходил на работу и возвращался вечером около восьми часов, после чего уходил в свой кабинет, а за ним сразу семенила Джейн. Это сказалось на моей успеваемости. Мне было так больно от того что отец мной не интересуется, что о никакой учёбе я и думать не могла. Руководство школы вызвало моего отца на беседу, когда в очередной раз я получила плохую оценку. Училась я в самой престижной школе, которую себе только мог позволить отец. Компания быстро набирала обороты и вскоре стала самой крупной по предоставлению авиа услуг. Поэтому мы могли себе позволить многое. В этой школе учились дети из обеспеченных семей, чей достаток превышал выше среднего значения. Я пропускала уроки, игнорировала учителей и не делала домашние задания. Из отличницы и примерной девочки я превратилась в прогульщицу. Хоть отец и не следил за мной эти месяцы, но он хорошо меня знал. Так просто скатиться я не могла. А взять себя в руки не получалось. Дома постоянно была Джейн и о никакой самодисциплине речи не было. Становясь старше я начала позволять себе колкие слова в её адрес, уходила из дома и возвращалась поздно вечером. Теперь за такие проказы у меня были домашние аресты, а отец при первой же возможности угрожал ремнём и отключением интернета.
Когда мне исполнилось десять лет отец и Джейн сообщили, что у меня появится братик. Я была шокирована. Не знала как мне быть и как относиться к этому. Ведь я мечтала о сестренке. После столь непродолжительного гнева и шока во мне что-то поменялось. В этот период, когда мы ждали Патрика я стала такой тихой. Я украдкой наблюдала за ними из угла, когда Джейн гладила свой округлившийся живот, а отец счастливо улыбался. Сделав столько гадости в их сторону, я не решалась к ним подойти. Я поклялась себе, что буду оберегать брата, буду ему лучшей старшей сестрой. Терпеливо ждав рождения брата, я взялась за учёбу. У меня была прекрасная память, я быстро повысила свою успеваемость. Снова стала лучшей ученицей школы. Всё благодаря Саре. Это она развила во мне хорошую память и любовь к знаниям. Я очень скучала за ней, мне так не хватало её ласковых слов и объятии в период когда не хотела принимать Джейн.
Как-то вечером делать было нечего и чтобы разбавить скуку открыла одну из книг в нашей библиотеке о самолетах. Меня это так завлекло, я втянулась в процесс строения истории их появления до такой степени, что захотелось сесть и полететь. После школы я стала ходить в офис к отцу, который находился рядом с взлётной полосой. Я наблюдала за его работой: заполнение очень ценных бумаг, консультация с подчинёнными, важные семинары и собрания руководителей, проверка двигателя самолёта, но самое моё любимое занятие это наблюдать из большого панорамного окна за их взлётом, особенно в дни потрясающего заката. В такие случаи я выходила на улицу и наблюдала из далека за всем и думала, что когда-то это всё будет принадлежать мне, когда-то я стану здесь самой главной. Это придавало мне уверенности, но в то же время нагоняло страх. Смогу ли я быть как мой отец? Что если я разочарую его. Что если снова стану плохой. Тогда мне вспоминалась моя няня, которая говорила мне: «Будь Амандой». И тогда я успокаивалась и знала, что я буду тем, кто я есть.
С тех пор прошло семь лет. В один зимний день я сидела у окна и наблюдала за командой парней, которые играли в хоккей на льду. Я только украдкой следила за их игрой. На самом же деле всё сводилось к одному парню, в которого была влюблена вся дворовая банда барби-девочек. Он был самым старшим в команде и выглядел таким мужественным и сильным, аж мурашки по коже бегут. Я не решалась выйти на улицу к ним, поэтому каждый день ждала их на льду. Когда его не было среди команд я расстраивалась.
В очередной раз уместившись на подоконнике я приготовилась к игре. Ничего не предвещало беды, никаких неожиданных событий. Патрику, рисовавшему на полу, стало скучно, поэтому он подошёл ко мне, чтобы узнать чем занята его старшая сестра. Я его не заметила, увлечённая игрой и самым красивым парнем хоть и в шлеме. Сощурив глаза, Патрик проследил за моим взглядом и хитро улыбнулся.
- Сестрёнка, за кем ты так следишь? - ехидно сказал он.
- Что?... - я оторвалась от окна и похлопав глазами, посмотрела на него. - В смысле за кем? За игрой, конечно же.
- М, да? - он потёр свой подбородок. - Смотри! - резко вскрикнул он, от чего я чуть не свалилась на пол. - Филипп забил шайбу!
- Где?! - я сразу прилипла к окну и Патрик рассмеялся.
Я надулась от такой подставы. От кого-кого, а от собственного брата это было подло.
- Чего... - возмущенно отозвался брат и глупо улыбался. - Ты такая смешная, боже, - и снова закатился смехом, громко вдыхая носом воздух. - Дышать не могу до того смешно.
Когда Патрик немного успокоился, он вдруг выдал фразу, звоном отозвавшим в моих ушах. До сих пор вспоминанию эти ощущения.
- А пойдём посмотрим на игру? А нет, - он сразу догадался о моих словах, как только я чуть приоткрыла рот. - С окна следить не круто. Тем более как ты с ним познакомишься.
Я чуть усмехнулась, скрывая свою тревогу.
- О ком это ты, братец, придумаешь тоже.
- Невозможная, - цокнул Патрик и принялся одеваться.
Патрику было всего шесть лет, а он уже говорил о таких вещах, которые я бы и подумать не могла тогда. Всё равно я им дорожу и очень люблю. Представить теперь не могу чтобы я делала если у меня не было младшего брата. С ним и весело и спокойно, он понимает меня как никто другой. Патрик самый близкий мне человек.
- Ты долго? - Патрик стоял у двери и уже обувал ботинки, а я так и стояла в комнате.
Тяжёлый вздох Патрика дал ясно понять, что уходить без меня он не собирается. Он завёл меня в гардеробную и принялся кидать мне в лицо первое, что попадалось под руку. Мне приходилось то и дело успевать ловить летящую в меня одежду и сразу же валиться на пуфик и безвыходно мычать. Спорить долго не стала, доверилась вкусу братца. Когда же я была готова и мы вышли на улицу, то не успела я почувствовать холод, как в лоб мне прилетела шайба. Удар был сильным и отозвался звоном в черепе. Я сразу же свалилась на снег. В этот момент замёрзший лёд и укрывающий его пушок снега казались мне самым тёплым и мягким место. Я не чувствовала как окоченели пальцы на ногах и руках, мне виделись звёзды в темноте и сильная боль в голове. Боль отдавалась в висках пульсами. Глаза были закрыты. Пошевелить ими не удавалось. Меня кто-то тряс за плечи, но я не могла разжать губы, чтобы подать хоть какой-то звук. Тело отказывало подчиняться, но я слышала голоса надо мной.
- Она спит?
- Да, прилегла тут вздремнуть вдруг посреди снега. Смеёшься что ли? - Сказал Патрик. Его голос я узнаю везде: резкий, с оттенками мягкости.
- Ну откуда я знаю.
- Что? - Патрик терял терпение.
- Филипп, правда, тише. Я знаком с малым и он не такой солнечный как кажется.
О, мой Бог... Ф-филипп? Ох, что случилось со мной? Я лихорадочно думала что могло со мной случиться и почему Патрик и самый красивый парень на свете огрызаются друг на друга. Сознание постепенно стало приходить и вспомнила, что в меня попала шайба. Тут я и догадалась, что тем кто отбросил шайбу был Филипп. Вот это занесло меня влипнуть в такую ситуацию.
- Солнечный? - усмехнулся Фил. - Да он потерянный сын Пеппи.
- Ах, ты!
Патрик был готов наброситься на Филиппа. Брат не любил, когда о нём так говорили. Ещё в садике его сверстники заметили такую особенность. Они смеялись над ним, издевались, обзывали. Не могу поверить что в таком возрасте дети могут говорить такие плохие вещи. Тем кто его успокаивал и поддерживал была всегда я и не могла допустить, чтобы Патрик и Филипп покалечили себя. Резко схватив за край куртки Патрика я открыла глаза и потянула брата на себя. Патрик свалился на меня от чего я немного зажмурилась, но не отпускала брата как бы он не пытался выбраться. Все уставились на меня.
- Что произошло? - Я взялась за голову как только привстала и отпустила брата, ведь боль усилилась.
- Сестра... - Патрик крепко меня обнял. - Всё хорошо, ты очнулась.
- Я ничего не помню.
- Извинись, - процедил сквозь зубы брат, обнимая крепче.
- Серьёзно? - похоже Филипп очень удивился.
- Быстро!
Филипп присел на корточки. Патрик отпрянул от меня и поднявшись, отошёл. Я подняла на парня глаза и с тревогой ждала его слов, сглотнув слюну. Карие глаза парня расширились и стали такими загадочными, будто там скрывается целая Вселенная.
- Ты в порядке? - Осторожно спросил он заглядывая в мои глаза. Мне стало неловко. Я закивала и опустила голову, на что брат цокнул. Он, конечно, знал о моих чувствах к Филиппу, если так можно было сказать и моя стеснительность была обоснована. - Хорошо, - он приоткрыл рот пытаясь что-то сказать, но слова не хотели выходить. - Нет, я так не могу.
Филипп поднялся с корточек и надменно посмотрел на брата, а потом и на меня. Он смотрел на меня долго и уголки его губ чуть поднялись. Так и ни слова не сказав ушёл прочь вместе с командой.
- Придурок, - выплюнул Патрик. - Давай, сестра, пойдём домой. Тебе стоит забыть его. Такие самоуверенные парни хорошими манерами похвастаться не могут, - он взял меня под руку и поволок в сторону дома. А я всё оборачивалась на Филиппа.
* * *
Дни летели, месяцы сменялись один за другим. Прошло ещё три месяца, когда начались события определяющие всю мою дальнейшую жизнь. Я преуспевала в учёбе, активно участвовала в жизни школы, было у меня и много подруг и врагов. Только они не отличались. Первые дружили со мной только из-за того, что я из богатой семьи, а вторые же ненавидели меня за это. И внимание от противоположного пола тоже было не маленьким. Одни провожали меня до дома, другие писали, кто-то приглашала в кино, погулять, но ни одному я не дала шанса. Не была заинтересована в отношениях, я много времени проводила на аэродроме и изучала управление самолётом. Рабочие в компании отца мне здорово помогали в этом. Я освоила уже основные азы управления и безупречно знала теорию.
В семье стало всё хорошо. Я люблю Патрика и жизнь за него готова отдать. Он стал моим самым родным человеком. Я делила с ним все мои секреты, а он со мной своими. Джейн была от этого счастлива. Матерью же её я всё ещё не могла назвать. Не могу я раскрыться ей, что-то отталкивает меня от неё. Она это понимала и не тревожила меня. Отец же стал больше времени проводить на работе. Повышенные рейтинги и акции авиакомпании не давали заслуженного отдыха. Сейчас как никогда всё нужно было контролировать.
В это же время отец рассказал, что мы переезжаем в Хьюстон. Компания стала расти быстрым темпом и было решено образовать ещё одну, дочернюю, в США. Для всей нашей семьи это было радостной новостью. Я с предвкушением путешествия собирала вещи и делилась впечатлениями с Патриком. Он же в свою очередь был на седьмом небе от счастья. Он давно хотел побывать в Америке и посмотреть на жизнь там. Патрик слышал, что американцы якобы хотят захватить мир. Всё конечно не так, но подозрения Патрика меня рассмешили. Брат очень увлекается деталями жизни в каждой стране и каждого народа. Он старается узнать о каждой жизни подробно, ему интересно как живут другие люди.
- Не могу дождаться, - я укладывала свою одежду в чемодан аккуратно сложив её в форме квадрата.
- Полностью согласен с тобой. К тому же я слышал, что мы будем жить в лучшем районе.
- Это было бы очевидно, - проговорила я с досадой.
- Может быть, но ты же знаешь, как наша семья не любит выделяться из общей массы.
- Знаю, - кивнула я, улыбнувшись.
Наш отец, Магрон Грехем, унаследовавший империю и имея миллионы на своём счету никогда не зазнавался. Он знал каким трудом, какими усилиями, разрушая стены на пути преграды он добился того, что имеет. Они добились, с мамой. Отец не приобретал вещи если в них не было надобности, он не покупал то, что не было бы использовано. К семейному бюджету он подходил ответственно. Мы жили как все семьи, просто мы могли позволить себе купить чуть больше. С появлением Джейн пустующие комнаты превратились в её гардеробную. Она любит тратить деньги. Много денег.
* * *
Седьмое ноября двух тысячи четырнадцатого года стало для меня роковым. Именно в этот день я лишилась самых дорогих людей мне в жизни: отца и Патрика, ну и Джейн тоже. Прошёл год, как мы переехали в Хьюстон и я не могла поверить, что жизни людей могут оборваться в один выстрел.
День начинался как нельзя лучше. У отца наконец-то появилось свободное время для семьи. Поскольку на протяжении года он только занимался тем, что ставил на ноги свою дочернюю компанию и параллельно управлял главной в Ирландий. Мы с Патриком ходили в разные школы, но они находились недалеко друг от друга, что позволяло нам ходить вместе. Школы самые обычные и мы были рады этому. У меня появились друзья, с которыми мы проводили много свободного времени. Они стали для меня как второй семьёй. Патрик тоже подружился со многими в своей группе, что радовало меня. В Сордс мы не особо были дружны с кем-то и всегда держались вместе, потому что не хотели, чтобы с нами дружили как для «коллекции друзей». Для меня друзья это значимые люди в жизни каждого человека, их не обязательно должно быть много, два-три достаточно для того чтобы чувствовать себя полноценным. Джейн придерживалась своего режима дня как и раньше. Она не работала. При этом у неё даже не было увлечения. Однако я заметила, что она чаще начала проводить время вне дома. Когда я приходила на обед домой, то её не оказывалось обычно, но заметила, что отсутствовала она в одни и те же дни. Такая закономерность настораживала меня, но я не стала лезть в её дела. Кроме этого Джейн ничем примечательным больше не занималась. Отца часто не бывало дома к ужину, поэтому наша трапеза с Патриком состояла из еды быстрого приготовления и фаст-фуда, что последнее он очень обожал.
К осени в Хьюстоне начинается сезон дождей, так что плащ с резиновыми сапогами и зонтиком стали моими лучшими друзьями. Я не любила ливни, после них всегда полно воды и грязи. Приходилось стискивать зубы и терпеть радости природы. Однако в тот день тучи рассеялись и солнце пекло как в летний июльский день. Я обрадовалась. Всё сложилось как нельзя лучше. Было решено сходить всей семьёй в парк развлечений. С нашего приезда в Хьюстон мы с Патриком ещё там не бывали. Джейн узнав такой расклад дня скривилась. Ей бы лучше сходить в дорогой ресторан и провести время с любимым мужем, а детей спровадить за сетку для двухлетних. Мы настояли на своём, к тому же отец хотел провести время с семьёй, а не только с женой. Иногда, я не понимала Джейн с точки зрения матери. Патрик её родной сын и она относится к нему как к чужому ребёнку. Брата это не особо волновало, так что я снова не стала влезать не в свои отношения.
Так, в обычный воскресный день мы выбрались в парк развлечений. Я повеселилась со всей отдачей и взяла из этого дня по максимуму, будто знала, что это последний день моей размеренной жизни. Отец и Джейн медленно прогуливались по парку, наслаждаясь моментами. Они выглядели такими спокойными, будто бы все заботы разом улетучились и их окружала только свобода. Я заметила, как у них поменялся характер. Раньше родители были зависимы от тех вещей, что они делали ежедневно.
Даже Джейн, которой не приходилось решать и проводить переговоры с иностранными инвесторами, было сложно. На её плечах всегда лежала ответственность за нас. Я начала это понимать только сейчас, в этот самый момент. До этого мне и в голову не приходила мысль о том, что мачеха могла заботиться... обо мне. Да, осознавая это я вспомнила моменты из своего детства. Она не всегда была ко мне холодна, как я думала раньше, наоборот, её строгий тон и резкие слова содержали в себе много полезных вещей, которые в силу своего возраста я не осознавала. Теперь я вспоминаю давно забытые отголоски воспоминаний с ней, очень ярко помню ночь, когда меня лихорадило. Тогда накануне я приболела, пробирался кашель и морозило. Джейн я не говорила ни слова, не хотела беспокоить её собой. Это было лето, Патрик находился в летнем лагере, а отец в командировке и позаботиться обо мне кроме неё было некому. В полусонном состояний я лежала на кровати и медленно губила себя не предпринимая никаких действий. Когда мир начала казаться мне страшным сном в дверном проёме появилась Джейн. Заметив её, я закрыла глаза, чтобы сделать вид, будто сплю, попыталась выровнять дыхание, чтобы она ничего не заметила. Да, она не знала как меня вылечить и что давать. Конечно, она вызывала скорую, приложила холодный компресс ко лбу, легла рядом и никуда не уходила до приезда скорой. Только благодаря ей я сейчас живу, так получается.
Мы с Патриком шли впереди, нас переполняли эмоции, мы чувствовали адреналин в наших жилах, будто бы он стал частью крови и окутывал с головы до пят. Нам был чужд страх. Мы остановились у ларька с сахарной ватой, по соседству стояла будка, в котором попав в три жестяные банки с первого раза можно было получить мягкую игрушку. Патрик давно слышал об этой игре и непременно хотел попробовать свои силы.
- Смотри, сестрёнка, я сделаю это для тебя!
Он отдал продавцу четвертак и приложил пальцы на курок пистолета глубоко вздохнул, прицелился.
3...2...1... Выстрел! Одновременно резкий хлопающий звук раздаётся позади. Я оборачиваюсь и падаю на колени теряя сознание.
* * *
Те ужасные кадры я бы предпочла забыть. Не думала, что тогда я пророню тонну слёз способные заполнить ведро до краёв. Накатывавшиеся воспоминания всегда вызывали во мне слёзы. Рана совсем свежая. Думаю, я никогда не смогу забыть увиденное, то как в моего отца выстрелили из тонированного окна чёрной машины одной единственной пулей попав прямо в сердце. Мой отец умер на месте. Стреляя в Джейн они промахнулись и её сердце билось в попытках жить. Очевидцы увидевшие это вызвали скорую, за что была благодарна им. Мы с Патриком ещё не понимали, что произошло и испытали шок. Нам так же понадобилась помощь психологов. Пока приходили в себя, за жизнь Джейн в операционной боролись врачи. Операция будто бы шла вечность, мы сидели в коридоре прижавшись друг к другу. Я отчётливо слышала биение наших сердец, особенно Патрика, готового было вот-вот выпрыгнуть наружу. Крепко прижимая брата к себе моё тело дрожало, руки тряслись так, что мне приходилось сцеплять их в крепкий замок. Патрик тихо плакал, его мокрые слёзы дотрагивались до кожи моей шеи, я поглаживала его по спине, успокаивая. Не хотелось думать о том, что будет завтра, да и сил никаких не было. Сейчас было важно дождаться окончания операции и долгожданные слова доктора: «Операция прошла успешно, с вашей мамой всё будет хорошо».
Патрик уснул на моём плече. Посетителей и пациентов не наблюдалось, что было необычно. Но сейчас это мало меня волновало. Великодушные медсёстры то и дело шептались из углов: «Бедняжки. Потеряли родителей. Такие юные дети. Ах, бедняжки!». Они предложили перенести брата в их кабинеты, чтобы он поспал там, ведь ребёнок многого настрадался. Я согласилась ради безопасности брата. Сёстры предложили мне чай и поесть, но я отказалась. Не было аппетита. Оставшись наедине со своими мыслями, я пыталась понять почему в родителей стали стрелять и кем были убийцы. Силилась вспомнить хоть какие-то отличительные признаки: номера машины, лица стрелявших, хотя бы марку автомобиля - ничего, всё разом вылетело из головы. Тогда я попыталась понять причину этого. Были враги у моего отца? Возможно. Тогда почему под дуло пистолета попала Джейн? Нет, в этом были они замешаны двое. Это не могли быть конкуренты. Теперь мне вспомнилось, что Джейн куда-то всегда ходила. Из этого можно извлечь причину если хорошо разобраться в этом. Решив разузнать об этом утром, когда получу какие-то новости о Джейн, я попросила медсестёр переложить Патрика на какую-нибудь кушеточку или диван, чтобы ему удобно было спать. А сама вышла, нет. Выбежала из медицинского учреждения для того чтобы проветрить голову.
Мысли слились воедино, как большой липкий комок окутывал голову не давая пробиться ни одной. Как же сейчас не хватало Сары. Она бы точно сказала, что сделать или просто бы поделилась поддержкой, материнской теплотой. Я одна. Осталась совершенно одна во взрослом мире. Может, конечно, не стоит давать громких прогнозов, но не зря же медперсонал так жалостливо на нас смотрел. Если Джейн не выживет, то Патрика мне не оставят. Я несовершеннолетняя. Мне остаётся лишь несколько месяцев до моих восемнадцать лет. Скорее всего нас обоих заберут в детский дом. Так как никаких родственников в Хьюстоне у нас нет. Такой расклад дел меня не устраивал.
Я стояла у входных дверей больницы прислонившись к стене и прикрыв глаза, думала как быть. Забрать брата и убежать? Глупость какая. Нас найдут и последствия наших действии могут быть не самыми приятными. Смириться и ждать новостей? Тяжело думать об этом. Я не могла даже выдавить из себя хоть какую-то слезинку. Отец... Он всегда был рядом. Как же мне стыдно, что когда я думала, что он не уделяет мне время из-за мачехи, то всё было наоборот. Я открыла глаза и обратилась с мольбой к небу, сложила ладони воедино и с искренним сердцем произнесла: - «Папа, если ты слышишь меня. Прости, пожалуйста, за всё. Прости, что не всегда была примерной дочерью. Надеюсь, ты скоро встретишься с мамой. Она соскучилась по тебе. Если ты в силах помочь то... Дай жизнь Джейн. Патрик нуждается в матери».
И только в этот момент я заплакала, всхлипывая опустилась на корточки, обхватив руками колени. Пряча своё лицо в них я дала волю эмоциям. Посетители учреждения не обращали на меня внимания или быть может просто понимали, что сейчас мне нужно побыть одной. Я их не виню. Здесь у любого может сломаться жизнь или появиться ещё один шанс.
Спустя несколько минут моих ревов я услышала стук каблуков об мраморный пол больницы, да так отчётливо, что уши мои оглохли. Их звук закончился резко остановившись перед мной. Подняв голову, я убрала свои рыжие прилившиеся локоны с лица и вытерев слезы рукавом, посмотрела на того, кто решил обратить на меня внимание. Жаль, в поддержке я не нуждалась.
Это был мужчина. Средних лет, возможно, моложе моего покойного отца. Брюнет с острыми чертами лица, будто выточенный из мрамора, карие глаза смотрели на меня с сожалением.
- Помощь? - только лишь сказал он. Я отрицательно покачала головой. Он пожал плечами и ушёл дальше, по своим делам. А я осталась наедине со своими мыслями снова.