Глава восьмая
Глеб
Неделя закончилась солнечным днём. Вечер воскресенья – редкий случай, когда отец бывал дома.
От скуки я решил просмотреть записи в школьной газете гимназии «Эврика». Аня обещала опубликовать долгожданную статью в девять вечера, поэтому я увидел только пост с предупреждением. Статьи девчонки вызывали интерес: она умело подбирала темы, делала красивые снимки и писала цепляющие тексты. Я очнулся только на шестой записи – отвлёк давно жужжавший телефон. Пока шёл к кровати, чтобы достать смартфон из кармана куртки, в голову пришла идея, как помочь отцу найти нужную запись.
На экране светились пять пропущенных от Марка, который вполне мог подождать, поэтому заметив, что папа спустился в нижнюю гостиную, я тихим шагом направился в его кабинет. Быстренько нашёл в интернете страничку газеты и оставил вкладку открытой.
Когда я перезвонил, Марк говорил сбивчиво, пытаясь собрать слова в связную речь. Его голос звучал невнятно, как у старого деда, и мне показалось, что он пьян. В конце концов, он сказал, что скоро подъедет, и я вышел на улицу, чтобы его встретить.
Закат оставлял розовую полосу на горизонте и тени на асфальтированной дороге. Марк подъехал минут через десять, и рывком стянул с головы шлем. Когда мы жали руки, в его глазах выступала злость, а раздражение сочилось из каждого движения.
— В чём дело? — мы прошли в здание банной пристройки, и сели за стол в кухне. Всё это время Марк хранил встревоженное молчание, и я начинал чувствовать раздражение от неизвестности. — Давай выкладывай!
— В лиге изменения. Ты что ещё ничего не знаешь?
— А что я должен знать?
— Они утвердили новых участников.
— Это обычное дело. Мне не очень интересно кого утвердили. Главное, что я там точно буду.
Марк саркастично улыбнулся.
— В летний чемпионат включили нового райдера. Тандера вернули. — Я поднял глаза, стараясь скрыть то, как сильно меня сейчас встряхнуло.
— И что?
— Делаешь вид, что тебе всё равно?
— А по-твоему, я должен испугаться? Или плакать? Сказал же, мне всё равно.
— Мы сейчас про одного с тобой человека говорим? Ты же сам знаешь – от него можно ждать чего угодно.
— Даже если его вернули, он больше не сможет делать, то что творил год назад. Какие бы связи ему не помогали, за этим придурком будет следить вся лига.
Я не мог понять, кого пытаюсь успокоить больше – себя или Марка. Внутри меня стремительно нарастали подозрения. Я прекрасно осознавал, что виновник всех моих бед вернулся не случайно. После того как я отправил его на принудительный отдых, я был уверен: это не просто возвращение. Мой враг пришёл за мной.
— Он не настолько глуп, чтобы всё повторить, но точно что-то задумал. Думаешь, он успокоился после того, что ты сделал?
— Не знаю... — я надул губы в раздумьях. — Но точно знаю, и уверен в этом до сих пор – он не имеет права называться спортсменом. Так же как не имеет права вообще садиться на мотоцикл.
— Это мы с тобой понимаем. А он – нет.
Да... вряд ли этот говнюк понял свою ошибку.
Я посмотрел на Марка. В мутных серых зрачках была пустота. С виду Марк напоминал мощную скалу и угрозу для окружающих, но стоит коснуться родных, как нерушимая стена превращается в хрупкое стекло – надави немного и оно треснет.
— Как там Корс?
— Без изменений. Всё так же не ходит, хоть и каждый день выполняет ужасные тренировки. Иногда мне кажется, что его просто мучают.
— Он обязательно встанет. Верь в него. — Марк поднял взгляд полный отчаяния и ненависти. — Больше, к сожалению, мы ничего сделать не можем.
— Думаешь... он не будет тебе мстить? — спросил Марк, и я тяжело втянул в лёгкие воздух.
— Возможно... посмотрим.
— Будешь просто сидеть и ждать? Разве не лучшая защита – это нападение?
— Может он этого и ждёт. — сказал я, устремив взгляд в окно, где двор утопал в темноте. — Пока я просто посмотрю.
— Как ты можешь быть таким спокойным? — Марк пригладил чёрную шевелюру, спадающую на глаза. — Понятно, что урод специально вернулся.
— Ничего он не сделает. А если попытается, я снова заявлю на него, и он вылетит из лиги так же, как и вернулся. И в этот раз я сделаю всё, чтобы ему не удалось отвертеться. Все силы на это положу.
Марк на секунду посветлел, кинув последний беспокойный взгляд. Когда во дворе за окном появился отец, я поднялся со стула, а приятель внезапно подобрался и выпрямился. К нему вернулась прежняя самоуверенность.
Отец жестом позвал меня, и мы вышли в тёмный двор, освещённый двумя узорными фонарями у входа.
— Добрый вечер, Борис Антонович! — поздоровался Марк, пожав папе руку.
— Привет. — отец вежливо кивнул моему приятелю и перевёл взгляд на меня. — Глеб, я жду тебя. Надо поговорить.
— Поеду я. — сказал Марк, снова сверкнув затуманенным взглядом.
— Давай. — я крепко сжал ладонь приятеля. — Не бери всё это в голову. Мы разберёмся.
Проводив Марка взглядом, я с нетерпением поднялся в папин кабинет, где он уже ждал меня, сидя на диване и уставившись в ноутбук. Услышав, как я вошёл, отец посмотрел на меня, и с улыбкой откинулся в кресле.
— Молодец сынок! — Я улыбнулся, усаживаясь на кожаный диванчик. Отец всегда был таким – все проблемы и неудачи встречал с улыбкой – прямо как я. Но всё равно в его выражении сверкнуло что-то странное. — Даже не думал, что ты на такое способен. Оказывается, ты у нас смелый и бесстрашный. Горжусь! — До сих пор я думал, что отец от злости изливается сарказмом. Я так сильно ожидал его гнева, что не заметил неподдельной радости в голосе. Пока он не сказал ужасную вещь. — Теперь я со спокойным сердцем готов доверить тебе все дела. — «Чемпион стантрайдинга спас девушку.» — прочитал отец. — Если бы ещё название нашей компании в заголовке было. И твоё имя, как владельца...
Папа утопал в восхвалениях, а я мог только сидеть на месте в полном ступоре. Через пару минут всё же подошёл к папе и взглянул на экран. Это была та самая Анина статья, но заголовок меня просто убил. Что эта дурочка натворила? Я раздражённо потёр затылок.
— Твою мать!
— Обалдел?! — папа удивлённо повернулся, будто совсем не знал меня, и эта статья застелила его глаза ложными ожиданиями. — Чего ругаешься?
— Ничего... — ответил я, ощущая сильное желание кого-нибудь убить.
Тупая девчонка!
— Всегда знал, что ты благородный человек. — умилялся отец. — Смотри ка что пишет: «Чемпион не посмотрел на страх, и рискнув своим здоровьем, совершил умелое падение, чтобы не сбить меня. Я так испугалась, что не могла пошевелиться, а он в долю секунды принял сложное решение, чтобы спасти человека.» Молодец какая, хорошо пишет. — Я издал раздражённый выдох, а папа начал окончательно добивать меня самой нежелательной темой. — Так что теперь я точно уверен — ты справишься с бизнесом. Сынок, подумай над этим.
— Сто раз уже думал. — бросил я. — Не хочу больше об этом ничего слышать. И вообще, на самом деле я чуть не снёс эту писательницу недоделанную. Так что я не такой надёжный, как ты думаешь.
Это была жалкая попытка оклеветать себя. После такой «прекрасной» статьи мои слова уже не имели нужного эффекта. К тому же, теперь весь план был разбит вдребезги. Моя репутация больше не упадёт в глазах партнёров, а рейтинг в интернете только подскочит до небес. Чёрт, эта девчонка —ходячая катастрофа! И зачем я вообще с ней связался?
— Перестань... У тебя что, проблемы с самооценкой?
— Нет.
— Кому мне ещё доверить дела? Ты мой сын, и ты будешь продолжать моё наследие. Что в этом плохого?
Так и хотелось разъяснить отцу что плохого в его бизнесе, но это бы точно разожгло между нами страшную войну, в которую обязательно попали бы мама и брат.
— А на меня наплевать, да? — выдохнул я. — Ты же знаешь, чего я хочу.
— Ну побаловался немного своими гонками и хватит. Тебе скоро двадцать четыре. Пора подумать о настоящей работе, о семье... — Если бы мои глаза были раскрыты, я бы их обязательно закатил. Оставалось молча пропускать мимо ушей знакомую чушь. — Ну подумай... что ты будешь делать в тридцать, в сорок... так и будешь на байке кататься? Кто тогда за тебя замуж пойдёт?
— Пап... ты хочешь, чтобы у меня кровь из ушей пошла? У тебя ещё старший сын есть. Вот его и жени. И дела ему все передай. А меня оставь в покое. Пожалуйста...
— Арсений, конечно умный парень, но ему не хватит стойкости, чтобы держать бизнес на плаву. Ты же знаешь какой он у нас нежный. — Я сдавленно хохотнул. Жаль, что брата нет сейчас в этой комнате. — А тот, кто рискует собой ради девушки, и ради компании сделает всё. Кстати, что за девушка? Ты знаком с ней? Или... вы встречаетесь?
— Всё! — я быстро шагнул к двери, взъерошивая волосы. От каждого слова отца меня уже начинало трясти. — Мне не интересно это всё. Ни бизнес твой, ни женитьба. Сам сказал, кто за меня пойдёт? Чтобы заставить меня бросить спорт, тебе придётся мне конечности переломать, так что если не собираешься этого делать, то больше не говори эти бесполезные вещи. Я пошёл.
Лёжа в кровати, я снова и снова прокручивал в голове предстоящий разговор с малолетней дурой. Представлял, как выскажу всё, что думаю, и покажу, насколько опасно совать нос в чужие дела. Она всё помнит, обманщица. Говорила, что испугалась и не видела, как я чуть не разбился вместе с другом. Нужно было всё-таки налететь на неё и переломать руки, чтобы больше не писала свои статьи. Я закрыл глаза и глубоко вдохнул, пытаясь заглушить злость. Надеюсь, к завтрашнему дню раздражение уляжется, иначе я просто не выдержу и прибью эту девчонку.
Когда я ехал по шумному городу к Ане, во мне всё ещё кипела злость. Хотелось выплеснуть её, чтобы девчонка поняла, сколько проблем создала своим необдуманным решением. Да и новость о возвращении старого «друга» выбила меня из колеи. Впервые за долгое время я растерялся. Но когда сонная и задумчивая Аня открыла ворота, я удивился сам себе. Больше не хотелось её ругать или что-то говорить. Я просто стоял под лёгким летним ветром, смотрел на неё и молчал. Всё моё тело вдруг успокоилось.
— Привет. — милое сонное лицо высунулось из ворот и скосило на меня виноватый взгляд. — Что-то случилось? — Я молчал. Боялся, что сразу выверну на неё всё, что думаю. Видимо прочитав это в моих глазах, Аня шире открыла ворота, пропуская меня во двор. — Проходи.
Высокий кирпичный дом возвышался над небольшой пристройкой и беседкой, где под лёгкой белой тканью был накрыт завтрак. Я последовал за девушкой внутрь и устроился на мягких подушках, украшающих лавку.
— Разве я это просил сделать? — начал я, когда девушка стала молча наливать чай в белые чашки. — Разве я просил писать эту ерунду?
Аня прочистила горло. Я видел, как дёрнулась её рука, но по быстрому взгляду в сторону дома, понял её задумку.
Специально впустила меня. Знала, что при родителях не стану её отчитывать.
Я усмехнулся, поражаясь своей же тупости.
— Ты просил, чтобы я написала правду. Я и написала. — сказала Аня, милым голосом, придвигая ко мне чашку с чаем, который издавал просто божественный аромат. — Лучше позавтракай. Это самые свежие булочки. — она протянула мне тарелку с выпечкой и улыбнулась. Я больше не злился. Но сердце всё равно бешено стучало.
— Да, но мне не это было нужно... Аня, мы же договорились.
— Не понимаю, зачем тебе на себя клеветать? Ты же меня спас, хотя мог сам разбиться.
— Не мог. Я умею падать с мотоцикла. Не думай, что ради тебя я стал бы идти на риск.
— Я не могла написать такой ужас. Тогда у тебя были бы большие проблемы и вообще, тебя могут не допустить к соревнованиям.
— Кто тебе сказал такую ерунду?
— Твой друг.
— Димон? Да он о соревнованиях знает не больше своего шестилетнего брата.
— Не Дима. Марк.
— Марк? — Вот тут я знатно обалдел. Как он мог меня так подставить? — Ты уже и с ним познакомилась? Быстро...
— Я же хочу стать журналистом... — Я молча отпил пару глотков чая, изумляясь своим невезением. — Так ты ничего и не расскажешь, да?
— Что ты хочешь знать?
— Что у тебя происходит?
— Зачем это тебе?
— Не каждый человек захочет выдавать себя негодяем. Обычно люди наоборот стараются осветлить свои грехи. Мне теперь интересно, что за причина заставила тебя так поступить.
— С чего ты взяла, что я стану об этом рассказывать?
— Я выполнила своё обещание. Рассказала правду, хоть она тебе и не понравилась. Теперь твоя очередь. Ты обещал помочь мне написать статью о спорте. — Я глубоко вдохнул свежий утренний воздух. На меня обрушилась тяжесть ситуации. Девчонка оказалась гораздо умнее, чем я думал. И я повёлся на её уловки, как последний дурак. — Не бойся, твои семейные проблемы – не моё дело. Просто стало интересно, вот и всё. А статья будет только о стантрайдинге, о мотоциклах, о профессионализме ребят.
— Хорошо, помогу тебе только потому, что обещал.
Анина улыбка, освещённая утренним солнцем, смахнула с души всю тяжесть и мысли о грядущем. Сидя в тени беседки и запивая завтрак вкусным чаем, я ярко возродил в памяти радостные моменты семейных сборов, когда вся наша семья ещё умела прислушиваться друг к другу. Такого приятного утра у меня давно не было.
— Как ты сделал тот трюк, когда встал на сидение одной ногой? Как он называется? — перед глазами Ани снова лежал её красочный блокнот с птицами, она сменила пижаму на бежевую школьную форму, и мы проводили утро в пустом тихом дворе её дома, после того, как её мама помахала нам рукой, оставив с нами хмурую женщину.
— Standing Wheelie. Езда на заднем колесе стоя.
— А когда обеими ногами в полный рост?
— Christ. Езда стоя в полный рост на сидении.
Аня в очередной раз сделала запись в свой блокнот, пока я уплетал вкуснейший клубничный пирог.
— Слушай, а кто это? – спросил я, указав на женщину, сидящую неподалёку от нас под большим зонтом.
— Моя няня.
— У тебя есть няня? — спросил я с насмешкой.
— Ну да. Она с детства со мной.
— Но ты уже не маленькая.
Аня подняла глаза.
— Да, но... родители постоянно в разъездах. Поэтому она остаётся со мной.
— Ты... часто так завтракаешь одна?
Я проследил за печальным выражением Ани, которая пыталась скрыть грусть под видом занятости, продолжая чёркать ручкой по листу.
— Ещё... обедаю и ужинаю.
— Часто их не бывает дома?
— По-разному. Иногда мама уезжает заграницу на месяцы. А папу я изредка вижу поздно вечером. Но я уже привыкла. — Аня состроила улыбочку, которая не до конца скрыла печальные нотки в голосе. Мне стало не по себе от этого огромного дома, в котором должно быть, девушка частенько чувствует себя одиноко. — А трюк, когда ты дотронулся до земли рукой? Как называется?
Спросила Аня, умело подобравшись и теперь уже поставив свой голосок на нормальную волну.
— 12 часов. Постановка мотоцикла в движении под углом 90 градусов. — объяснил я, и Аня вскинула брови, как будто совсем не видела этот трюк в действии. — Ты же это видела.
— Просто... когда это звучит на словах, становится ещё страшнее. — Она подняла глаза и прошлась по моему лицу. — А тебе... не страшно?
Я непонимающе нахмурился.
— Если бы я боялся — не стал бы стантрайдером. Моя дорога в спорт сразу бы закрылась.
— Но у любого человека есть инстинкт самосохранения.
— Если уверен в себе, то тебя никакой инстинкт не остановит.
— Ну конечно... ты же чемпион... — произнесла Аня, закатив глаза. Из её уст это слово звучало необыкновенно. — Тебе вообще известно, что такое скромность?
— Зачем мне это надо? Некогда учить такие тяжёлые слова. — Аня поддержала мою шутку приятным хрипловатым смехом, и мой внутренний неженка кажется начал идти в наступление – в груди поднялось тёплое облако. — Хочешь прокатиться? — спросил я. Аня выпучила красивые карие глаза. — Чтобы понять, как это классно. — Девушка быстро затрясла головой. — Только не на площадке. Я знаю одно хорошее место. Там очень ровная дорога.
— Нет, извини. Я не буду.
— Боишься? — Она честно кивнула, боясь произнести это вслух. — Не доверяешь мне? Я выиграл 150 заездов и 28 соревнований. Не бойся, я не стану тебя пугать. Обещаю.
— Я... подумаю.
— Подумай. До субботы — я буду свободен.
Аня кивнула, когда за воротами просигналила машина.
— Мне пора в школу.
— Ясно. Спасибо за завтрак. — сказал я, поднимаясь из-за стола. Аня накинула на себя толстовку и схватив рюкзак, повела меня за ворота. Снаружи я усадил её в машину, где ждал водитель, раздражаясь тем, что мы не увидимся до самого конца недели.