Когда всё только начиналось.
Мире было восемнадцать. Первокурсница, факультет управления персоналом. Девушка с тихим голосом, аккуратно собранными волосами и мечтой — пока ещё смутной, едва очерченной, но пульсирующей в груди с каждой новой ночью. Университет казался ей большим миром: шумные коридоры, толпы студентов, гул голосов, и всё это — сцена, где она пока только в тени.
Среди всего этого мелькало одно лицо, которое Мира замечала особенно часто. Парень с взъерошенными волосами, усталым, но цепким взглядом и лёгкой улыбкой. Он учился на втором курсе, его звали Оливер. Он не был громким, но его замечали. За ним тянулась аура спокойной силы — уверенности без показухи.
Мире он казался недосягаемым. Он был будто из другого мира — старше, умнее, свободнее. Он не смотрел на неё. Во всяком случае, она думала, что не смотрит.
Прошёл обычный учебный день. Осенняя прохлада проникала в здание через открытые двери, в коридорах пахло кофе и бумагой. Мира спешила на выход, в одной руке — тетради, в другой — телефон. На лестнице она оступилась.
Секунда — и мир перевернулся. Боль пронзила ногу, дыхание перехватило. Она вскрикнула, упала на холодный камень, зажмурилась. Люди остановились, закричали, кто-то достал телефон.
Но первым, кто бросился к ней, был Оливер.
— Эй, всё нормально? — его голос был неожиданно мягким. — Ты можешь встать?
Она покачала головой, задыхаясь от боли.
Он аккуратно поднял её на руки. — Потерпи. Сейчас дотащу.
Толпа расступалась. Кто-то снимал видео, кто-то ахал. А Мира чувствовала, как её сердце колотится так громко, что, казалось, слышно всем.
В медкабинете он помог ей устроиться на кушетке, дождался медсестру и, не отходя, наблюдал, как та осматривает ногу.
— Похоже, перелом, — произнесла женщина. — Нужно в больницу.
Мира кивнула, кусая губу.
— Всё хорошо? — тихо спросил Оливер, присев рядом. — Как ты так? Вроде уверенно шла.
— Просто… неудачно, — прошептала она, покраснев. — Нога подвернулась.
Он усмехнулся. — Уж слишком эффектно. Я за тобой давно наблюдаю. Ты всегда так уверенно идёшь, будто знаешь, куда.
Мира вскинула на него глаза. — Ты?..
— Ага, — сказал он и, не отрывая взгляда, взял её за руку. — Просто раньше повода не было заговорить.
Так началась их история.
Они встречались. Прогуливались после лекций, сидели в кафе, обсуждали жизнь, мечты, музыку. Мира впервые чувствовала себя нужной. С Оливером было легко. Он умел слушать, не давил, и при этом заставлял её верить в себя. Он был её тихой опорой.
Но уже в середине второго курса что-то изменилось.
— Я ухожу, — сказала она однажды, сидя рядом с ним на пустой трибуне стадиона.
— Что? — Он повернулся к ней.
— Я не хочу учиться дальше. Это не моё. Мне хочется петь. Я чувствую, что задыхаюсь здесь. Я хочу быть на сцене. Хочу быть настоящей.
Он молчал.
— Понимаю, — сказал наконец. — Если ты чувствуешь, что должна идти — иди. Я с тобой.
Он не держал. Не отговаривал. Просто обнял.
Потом всё пошло как в потоке. Она ушла из университета. Участвовала в конкурсах. Работала. Училась петь. Танцевать. Искала себя.
Оливер остался, но ненадолго. Через год и он ушёл. Жизнь закрутила его в другую сторону.
Ему было двадцать один. Он зашёл в бар на окраине — уставший, в поисках новых дорог. Там он встретил его. Зэна.
Тот сидел за столиком в одиночестве, наливая себе виски, как будто отмеряя каждый глоток за каждую потерянную фанатку, за каждую песню, что ушла в никуда. Они разговорились. Слово за слово. Музыка. Цели. Жизнь.
— Ты интересный, — сказал Зэн. — Умеешь слушать. И держишь спину прямо. Мне сейчас нужен такой. Будешь моей правой рукой?
Так началось другое партнёрство. Через два года они стали не просто коллегами — друзьями. Оливер знал всё о сцене, о людях, об обратной стороне славы.
Но однажды он увидел знакомое лицо на афише. Мира.
Ей двадцать четыре. Она стояла на сцене. Пела. Освещённая софитами, с улыбкой, которая когда-то была только для него.
Она работала с Феликсом Кроу.
— Чёрт, — прошептал он, глядя на экран ноутбука.
Он не слышал о ней так долго. Думал, она исчезла. А она — нет. Она просто ушла в тень, чтобы потом взорваться светом.
Он не знал, что чувствует. Гордость? Обиду? Удивление? Или щемящую тоску по тем дням, когда держал её за руку, когда был рядом, когда всё только начиналось.
Теперь она была в другой команде. В мире Феликса, где всё построено на выгоде, лжи и амбициях. Он не верил в тот мир. Но знал: Мира сильная. Она выстоит.
Он просто не знал — узнает ли она его, когда они снова встретятся. Или всё это останется в прошлом, как забытая песня.