Глава 2. Алексия.
ЗА ДЕНЬ ДО «КРОВАВОГО ДНЯ».
— Ваше величество, к вам пожаловала принцесса Алексия, — сказал стражник.
— Хорошо. Алексия, входи, — сказал отец.
Предо мной открылись двери библиотеки, я прошла к креслам, на которых сидел отец и Эдвард.
У Эдварда, лучшего друга отца и, по совместительству, главы верховного совета, седые волосы, но это не от старости, ему на днях 57 лет исполнилось, это его натуральный цвет. Его сила — видеть вещие сны, что очень полезно отцу. Я знаю его сына, Кая, он лучший друг Марианны, обладатель таких же пепельных волос с отсутствием дара.
— Оливер, это не может ждать, — грубо сказал Эдвард.
— Это может подождать, я хочу провести время с дочерью, — сказал отец спокойным голосом, словно сейчас лето, и он отдыхает где-то в саду.
Осень. Холод, мокро, вечные дожди. Мое самое не любимое время года. Но Марианна просто обожает вытаскивать меня на улицу, чтобы попрыгать по лужам, особенно в ливень. Но есть кое-что, из-за чего я люблю осень. Это атмосфера. После дождика на улице становится свежее, разноцветные листья падают с деревьев, усыпая землю. Особенно днем, когда свет играет с цветами. В такой атмосфере хочется взять книгу, выйти на улицу, забродить в садик и забыться на лишний час. Но сегодня целый день идет дождь, а на часах десять часов вечера. Поэтому я хотела провести время в библиотеке, но когда узнала, что отец занял ее, то заперлась в комнате. То, что он позвал меня, заставляет думать, что что-то случилось.
Эдвард перевел на меня взгляд и посмотрел, словно не знал, что я пришла. Он встал, поклонился и поприветствовал меня, затем повернулся к отцу и сказал:
— Хорошо, Оливер, я пойду, — Эдвард направился к двери, а я провожала его взглядом.
— Алексия, милая, садись, чего ты стоишь, — сказал отец, доставая шахматы. Я сразу перевела на него взгляд.
«Что происходит? Почему он так напряжен?»
Как я боялась узнать ответы на свои вопросы, но лучше знать страшный ответ, чем жить с сожалением о том, что не спросила.
— Отец, все хорошо? — спросила я, присаживаясь на кресло.
— Да, милая.
«Ложь. Наглая ложь».
От понимания этого мне становится не по себе. Я хочу верить, что у отца все под контролем, но по его уставшему виду этого не скажешь.
Он закончил расставлять шахматы, предлагая играть мне за белых, я согласилась. Думаю, ему стоит отдохнуть, не буду мучить вопросами. Я делаю первый ход.
Прошло полчаса, а мы все играли. Шум на улице смешался со звуком нашей игры. Мы с отцом играли молча: каждый думал о своем. Я загляделась на книжные шкафы, которые скрывали знания обо всем на свете, сейчас, в полумраке, они выглядели таинственными.
Первым прервал тишину отец:
— Алексия, ответь мне на один вопрос, — сказал он серьезным тоном. Меня это напрягло.
«Он чего-то боится или мне кажется? А если не кажется? У меня уже паранойя, стоит больше отдыхать».
— Конечно, я слушаю тебя, — сказала я, делая ход конем.
— Кем ты себя видишь на шахматной доске?
Этот вопрос поставил меня в замешательство.
«Тут точно что-то не так».
— Отец, у тебя точно все хорошо? Ты обычно задаешь такие вопросы, если хочешь преподать мне урок, — он поднял свои глаза на меня, мое сердцебиение участилось. Я уже начала сожалеть о том, что спросила об этом.
«Надо было просто ответить и все!»
Собеседник вздохнул и сказал:
— Милая, все прекрасно, я просто устал. А спрашиваю я тебя об этом каждый раз, когда мы играем в шахматы, — несколько секунд он смотрел на меня, прося поверить его словам. Но нет, он точно пытается скрыть от меня что-то. — Каков твой ответ?
— Никакой, — ответила я, немедля ни секунды, делая следующий ход.
— Не принимаю такой ответ, — теперь делает ход отец.
«Шах».
Теперь моя очередь ходить.
— Дело в том, что я чувствую себя пешкой, но моя роль куда больше.
Не успела я среагировать на происходящее, как услышала:
— Шах и мат, милая. Ты проиграла, — он откинулся на спинку кресла. — Я дам тебе совет, как король будущей женщине, которая изменит страну...
— Мне ее позвать? — перебив его спросила я, улыбаясь. В ответ получила гневный взгляд, я насторожилась, и улыбка сошла с моего лица.
— Пешка может сдать ферзем, дойдя до конца поля. Кем мы станем, решать только нам — идти к своей цели или остаться теми, кем нас хотят сделать. Никого не слушай, иди вперед. Но за все надо платить, возможно, даже кровью, в которой придется запачкать руки, — поясняет он серьезным тоном, даже слегка печальным. А я не могла сказать ни единого слова. Ладно сам совет, но кровь... У меня плохое предчувствие.
«Почему он это говорит? Зачем мне кого-то убивать? Кем я стану, что придется заняться таким?» С
лишком много вопросов, и нет ответов. Из шока меня вывел звук крышки, которую закрыл отец. Он встал и подошел к окну, смотря в него сказал:
— Кто бы что не говорил, не позволяй им себя контролировать, делай так, как считаешь нужным.
Я смотрела на него. Его поведение меня пугало. Я открыла и закрыла рот, но не могла подобрать слова. Я понимала, что, задав вопрос, не получу на него должного ответа.
— Пора спать, спокойной ночи, — сказал отец, подходя ко мне. Он поцеловал меня на прощание и покинул библиотеку.
После этого я не могла пошевелиться. Я так и просидела минут десять в библиотеке, смотря перед собой, пока в дверях не появилась рыжеватая макушка Марианны.
— Алексия, ты обещала почитать мне, — сказала она. Я сразу же вскочила с кресла и подошла к ней.
— Пойдем, я прочитаю тебе кое-что новое.
— Сестра, ты бледная, что-то произошло? Приведение увидела? — рассмеялась она, а вот мне уже не до смеха. Но ради нее я улыбнулась и сказала:
— Нет, я его не встречала. Просто голова кружится сегодня, наверно это из-за погоды.
— Нет! — возразила Марианна.
— Что? — спросила я с непониманием.
«Она поняла, что я напугана?» — встревожилась я.
— Я хочу остаться здесь.
— Хорошо, я сейчас принесу нам книгу, — с облегчением сказала я, таща ее теперь на кресло. Посадив ее, пошла выбирать книгу. Я специально тянула время, выбор остановился на книге «Джейн Эйр». Когда я вернулась, она спросила:
— У тебя был неприятный разговор с отцом? — я чуть не села мимо кресла.
— Нет, а с чего ты это взяла?
— Когда я тебя искала, я встретила Эдварда. Он шел, говоря что-то. Ну я и спросила его про тебя. Советник сказал, что ты с отцом в библиотеке. Решила прийти к тебе позже. Через час увидела отца, он сказал, что ты еще здесь. Вот поэтому я подумала, что он причина твоего поведения. Все же хорошо? — спросила она, оторвавшись от изучения обложки.
Я не знала, что сказать, шахматы так и остались в моих руках. С одной стороны, стоит сказать, что мне не нравится, что отец напряженный, да еще и этот разговор с Эдвардом. С другой стороны, отец не стал бы мне врать, значит, ничего не случилось. А даже если и случилось, то ничего серьёзного, поэтому отец решил не поднимать панику. И все же я ответила:
— Мы просто поиграли в шахматы, чтобы расслабиться. Но ничего хорошего не могу сказать. Погода ужасная. Не дождь, а ливень, — сказала я, показывая на окно. Марианна рассмеялась. Я убрала шахматы на их законное место.
— Если это единственная причина твоего настроения, то день сегодня прекрасный.
Она посмотрела на книгу, покрутила ее в руках и отдала мне.
— Начинай, — приказала она в шутку, махнув рукой.
— Хорошо, ваше высочество.
Я начала читать книгу, пытаясь отвлечься от разговора с отцом.
«Что случилось? К чему он дал такие советы? У меня плохое предчувствие: что-то скоро произойдет, но что?»
«Лучше бы я не знала ответы на свои вопросы...»