Пролог.
«Раз»
Хлыст ударяется об мою спину.
«Два»
Я чувствую, как кровь стекает по спине, пачкая платье, а по лицу текут слезы.
«Пять»
Боль усилилась. Я слышу смех предателей.
«Семь»
Они говорят, что этого не было бы, если бы я позволила делать собой все, что они захотят. Они трогали меня, рвали одежду, мне просто повезло, что они остановились.
«Десять»
Я ничего не чувствую: ни боли, ни слез, ни стекающей крови, ни ударов хлыстов. Их смех и звук орудия пытки смешались, в ушах звенело.
«Двенадцать»
Я чувствую, как меня отвязали и теперь тащат в камеру. Из-за болевого шока я не могу двигаться.
Я потеряла сознание...
Темно и холодно...
Так себя чувствует человек на гране жизни и смерти, когда душа покидает тело...
Мне кажется, что тьма движется...
***
Утро. Я проснулась от холодной воды, которую вылили на меня. Мне дали миску, как собаке, и сказали пить. Я посмотрела на свое отражение. На меня смотрел другой человек: это была не я, это не мои черты лица, не мои губы, не мой разрез глаз. Через час пришли стражники и потащили меня. Когда меня вывили на улицу, точнее на главную площадь, на которой уже приготовили виселицу.
Смерть близка, но я не боюсь. Я привыкла к ней. Сегодня я уже видела ее и не один раз.
Меня поставили, но я чуть не упала, поэтому два стражника-предателя держали меня, словно я не их принцесса, а убийца королевской семьи, предатель своего королевства.
«Я не они!» — хочу крикнуть , но могу только издать еле слишный стон. Теперь мне стало понятно, почему не воспользовались моей слабостью, а избили меня, чтобы я страдала и потеряла сознание, а не умерла от внутренних повреждений, потери и крови и друг возможных причин.
Я плохо видела и слышала, поэтому не понимала, кто и что говорит. Но расслышала указ:
— Прямо сейчас, Алексия Каддел будет повешена, а после смерти Рэя и Марианны Каддел Палариас встретит нового правителя, самого великого из всех магов, настоящего заклинателя чистейшей тьмы.
Только меня подвели к петле, как стражнику в голову прилетела стрела. Я падаю. Последнее что я вижу — это воинов, которые убивают предателей. Я погружаюсь во тьму, надеясь обрести покой после этих страданий и встретить отца и мать...
***
Я очнулась в своей кровати. Не могла двигаться, говорить, смотреть, только стонать от боли в спине, в руках, во всем теле. Как только целительница заметила, что я очнулась, сразу выскочила из комнаты. На ее крики пришли еще несколько молодых помощниц. Они обрабатывали мои раны, проверяли мое состояние, но я смотрела только в потолок, словно ища ответы на вопросы, которые не должна задавать.
«Я не умерла» — думала я, но еще и говорила это вслух, словно молила, чтобы это не было сном или сожалела, что не отправилась вслед за родителями.
Я не заметила, как все ушли, а в комнате остались только я и брат. Он обнимал меня и гладил по голове.
— Ты не просыпалась 5 дней, я уже не знал, что и думать. Милая сестра, что они с тобой сделали. Они поплатятся за все. Я клянусь.
У меня началась истерика...
Брат пытался меня успокоить. И у него это практически вышло.
Практически...
— Алексия, совет хочет замять дело, — это было хуже, чем кнут.
— Как замять? Они собираются отпустить тех, кто мне чуть не изнасиловал, кто избивал меня до полусмерти, кто собрался меня повесить, как преступника, которым я не являюсь, — это не было вопросом, это были мои крики, я кричала так громко, что все слуги сбежались к моей двери, чтобы послушать.
— Успокойся, я сам их накажу.
— Ты не король!
— Я стану им! Это для твоего же блага, если никто не узнает, что с тобой пытались сделать! — теперь он кричал.
— Тебе все ровно, что они хотели сделать. Ты пойдёшь на всё, чтобы наша фамилия была чиста. Ты такой же лицемер и эгоист, как верховный совет! Такой же воасьелюбивый!
Дверь хлопнула, он ушел...
Я встала и подошла к зеркалу. Вся моя спина была в уродливых шрамах, тело в ссадинах. В дверях показала Маргана.
— Шрамы теперь навсегда с тобой. Пока ты лежала в тюрьме, раны загноились, а их загрязнение могло привести к твоей смерти. Целители смогли посодействовать заживлению, но шрамы остались. Они сказали, что их не убрать, — монотонно говорила она со своим каменным лицом. Но меня беспокоило другое.
—Почему, когда я была в тюрьме, моя внешность была другой, — женщина посмотрела на меня с непониманием. — Я видела свое отражение в воде, это было не мое лицо.
— А сейчас?
— Сейчас все нормально.
— Значит, это «тьма» накинула свое заклятие на тебя: этот человек точно хотел свести тебя с ума.
Мы молчали. Через минут пять Маргана спросила:
— Что собираешься делать?
— Мстить. Я сделаю все, чтобы достичь своей цели. Я уберу любого, кто встанет у меня на пути. я вынесла урок.
— Какой же?
— Никто меня не жалеет, почему я должна выполнять все, что они хотят.
Маргана ушла, а я продолжила смотреть на себя.
— Прежняя Алексия умерла вместе со своими родителями, теперь я стану их ночным кошмаром, который будет преследовать во снах и наяву.