XVIII
Им предоставили небольшое помещение, в котором они спокойно могли бы приготовиться к началу состязания. Пока Сайка с Йёном надевали защиту, переодевались, Кохэка была не в силах усидеть на месте. Она ходила взад-вперёд по и без того маленькой комнате, думая только о том, как Ник мог с ней так поступить. Он соврал ей! Обещал, чуть ли не клялся, что больше не прикоснётся к оружию, а сам продолжает убивать. И пусть они уже не вместе, но её ранила его ложь. Он обманул, когда они ещё встречались. Хотя сейчас ей должно быть всё равно, она должна относиться к этому безразлично, но…Его ложь слишком больно ударила по ней. Он говорил, что готов на всё ради неё, а, как оказалось, это совсем не так. Кохэка никак не могла до конца осознать, насколько сильно она в нём ошиблась. Он говорил ей красивые слова, но слова оказались пустым звуком, обычным набором букв, которые ничего не значат. А ведь Ник уверял её, обещал, что такого больше не повториться, что он не возьмётся за старое. И что в итоге? Не удержал руки в карманах? Сами собой потянулись к оружию? Он ведь осознанно на это шёл, никто его не принуждал. Он говорил, что с ним она будет в безопасности, но единственная для неё опасность – это он. Она слишком поздно поняла, что ошиблась на его счёт. Это болезнь. Её не излечить. А Кохэка не хотела находиться рядом с ним. Чтобы ненароком не заразиться.
Сайка пыталась её успокоить. Йён же считал, что для него нет необходимости влезать в их разговор. Кроме того, успокоить её могла только Сайка. Он чувствовал свою вину за то, что случайно проболтался. Более того, он подвёл сестру. С самого раннего детства она всегда могла рассчитывать на него, его поддержку, заботу, понимание и защиту. Он был тем единственным, кому она могла доверять. А теперь…Йён боялся, что никогда не вернёт прежнее доверие.
Кохэка сминала листы и выбрасывала их на пол. За этим совершенно бессмысленным занятием она и не заметила, как в их тесной комнатке появился Хиден. Сайка с Йёном как раз говорили о нём, но так, словно они были чужими людьми. Будто только что встретились на улице при неприятнейших обстоятельствах. Сай даже не смотрела на него, когда он, словно верный пёс, глаз от неё не отводил и чуть ли не в рот смотрел, чтобы не пропустить ни одного слова. Она же его открыто игнорировала. Нахмурившись, за ними из угла следила Кохэка и злилась за то, что они скрыли от неё правду. Хотя, по сути, это не их вина. Они относились к ней бережливо и думали о её чувствах. Наверняка выбирали момент, чтобы всё рассказать, но Йён как всегда всё испортил. Злилась она поверхностно. Она бы простила их в любом случае. Через час, тридцать минут, десять. Она их любила и не сомневалась в их любви к ней. Это Ник. Ник её не любил, не думал о её чувствах. Он просто сказал – пустые слова! – она обрадовалась. Ради неё, ради их отношений. Конечно. Нет никаких отношений. Теперь уж точно.
Сайка рассказала ей об их задании. Во всех подробностях и даже про то, что он назвал позывное Ника. Позывное, криминальный псевдоним, прозвище – как угодно. Ко едва не снесла шатающийся деревянный столик, поэтому Сайка посадила её рвать бумагу, чтобы прийти в себя. У Кохэки это почти получилось, когда дверь распахнулась и появился Хиден. Его лицо было будто вырезано из камня. Взгляд отсутствующий, глаза затуманены пеленой смятения и лёгкого раздражения. Челюсть напряжена. Властным, не терпящим отказа тоном он велел фениксам выйти. Кохэка встала с табуретки и сглотнула. Он явно чем-то недоволен.
– Кохэка, – сдержанно произнёс он, будто пробуя её имя на вкус и выясняя, сколько в нём ещё горечи, – когда ты собиралась сообщить мне о своей беременности? В разгар соревнования, когда тебе будет необходимо подвергать себя опасности?
Кохэка была так обескуражена его осведомлённостью, что сначала не могла и слова произнести. Он молча смотрел на неё, и в этом взгляде сквозила неприкрытая разочарованность и даже некоторая злость. Он был взбешён тем, что она скрыла такое, да, но ещё больше его это расстроило. Он разочаровался в ней.
– Я всегда считал тебя лучшей ученицей, Кохэка, – продолжал он, смотря ей прямо в глаза, – но разве лучшие ученицы так поступают? Я понимаю, ты не хотела вылететь с состязания, потому что это важно не только для тебя, но и для остальных, в частности, меня. На тебе лежал груз определённых обязанностей, и ты не хотела никого подводить. Но, Кохэка, так проблемы не решаются. Теперь ты несёшь ответственность не только за себя, но и за своего ребёнка. Ты должна думать и о нём тоже – это живое существо, а не какая-то игрушка, которой можно распоряжаться как хочешь. Пойми это… – он недолго помолчал и твёрдо заявил: – В состязании ты не участвуешь. И, к сожалению, во всём остальном тоже. Можешь возвращаться обратно на курорт. Отныне здесь ты будешь только мешать, а тренироваться и выполнять задания со всеми я тебе не позволю. Для тебя обучение завершилось.
– Но…
– Никаких «но», Кохэка! – резко оборвал её на полуслове Хиден, – неужели ты не понимаешь, что обучение опасно для ребёнка? Я не хочу душить новую жизнь в зародыше, Кохэка. Побереги себя и своего малыша. А ещё лучше выйди замуж. Одной с ребёнком на руках тебе будет тяжело.
Кохэка проглотила язвительные слова и сжала руки в кулаки. Даже Хиден от неё отказался! Её учитель, наставник, тот, с кого она всегда брала пример, у кого училась жизни. Ей не верилось, что он вот так вот взял и прогнал её. Учёба окончена…смысла больше нет.
Вдохнув побольше воздуха в лёгкие, Кохэка взглянула на него и произнесла:
– Раз так…я уйду. Но можно мне хотя бы посмотреть на ребят?
– Конечно, этого тебе никто не запрещает. И найди Ника. Будь с ним рядом, что бы не случилось…
– Мы расстались, – холодно ответила Ко и указала на дверь, – пока что только до свидания, Хиден.
Он сдержанно кивнул и открыл дверь. Сайка с Йёном тут же отпрянули и уставились в разные стороны. Хиден лишь тихо хмыкнул и, предупредив, что он ждёт их у главных дверей, ушёл. Сайка мигом бросилась к Кохэке, но та отмахнулась от неё. Ей было очень обидно. Она не могла радоваться. А как радоваться, если только что тебя лишили самого дорогого в твоей жизни? Она только обрела своё счастье, и его тут же у неё забрали.