me, myself & i
Это было холодное декабрьское утро. Прогулочным шагом я истоптала все знакомые места, пропитанные детскими воспоминаниями. Мне уже давно перевалило за двадцать, но если присмотреться к парковой аллее, то можно было увидеть маленькую девочку, бегущую со всех сил к аттракционам и танцующую вокруг родителей, выпрашивая купить сладкую вату. Все, что ее интересовало, это нескончаемые праздник и веселье. В детстве весь мир казался таким большим и ярким, в отрочество — шумным и тесным и только теперь я видела перед собой спокойное, просторное место. В воздухе стоял запах имбирных пряников и глинтвейна. Все городские ели были обернуты гирляндами, фонарные столбы — в мишуре. Взгляд не задерживался на чем-то одном, все вокруг пестрило от обилия красок. Большинство прохожих даже не оглядывались по сторонам, предновогодняя суета закружила их в танце, заставляя думать лишь о подготовке к грядущему празднику. Мне пришлось отдуваться за всех них и я старательно выполняла свою функцию, глазея на все с неподдельным интересом. Я боялась, что за всей этой мишурой не узнаю родных дорог и заблужусь, а ведь опаздывать мне было нельзя.
Сегодня был особенный день: я пригласила тринадцатилетнюю себя в кафе. Она пришла на полчаса раньше и стояла у двери, нервно листая меню телефона и прячась от взглядов прохожих. На улице стоял мороз, снег трещал при ходьбе и мелкие снежинки падали с неба, оседая на головах прохожих. Она стояла, одетая в синие скинни джинсы, в короткой куртке, с шапкой, но без шарфа. На улице было двадцать градусов мороза и ее руки, теребящие телефон, приобрели фиолетовый оттенок, но она не спешила надеть перчатки. Я была укутана, как капуста, зимнее пальто доходило до щиколоток, из-под капюшона были видны только глаза. Когда я ее заметила, то какое-то время с интересом рассматривала ее силуэт, однако была быстро поймана с поличным и мне пришлось приблизиться к месту встречи.
Не обошлось без неловкого приветствия. Я пришла на пять минут раньше и пригласила ее войти. В кафе было многолюдно, мне уже было проще, чем ей, но я все равно повела нас за дальний столик и сама сделала заказ. Я взяла себе капучино с солёной карамелью, а она — американо. Сначала она отказывалась, но я убедила ее, что заплачу — теперь у меня есть накопления. Она спросила, как можно есть столько сахара, а я не понимала, как можно пить горький кофе. Начать разговор было трудно — она боялась заговорить первая, а я не хотела. Мне хотелось просто сидеть так, рассматривать ее лицо и вспоминать все, что тогда происходило со мной в те годы. У нее были русые волосы по плечи, которые она хотела перекрасить. Я показала свои фотографии с цветными волосами и сказала, что вернулась к натуральному цвету волос по собственному желанию. Ей понравились мои очки, а я хотела от них избавиться. Она видела в моем лице отражение отца, я видела ее похожей на мать.
В помещении было шумно, звенела посуда, голоса посетителей и работников смешивались и усиливались в общей какофонии. Был выходной, полная посадка. Ее смущала толпа, а я научилась абстрагироваться. Она спрашивала о многом, я, нехотя, отвечала. Когда ответить было нечего я просто улыбалась, а она все понимала и делала вид, что совсем не расстроена. Ее пугали экзамены и она рассказывала о том, как хочет больше тусоваться в друзьями. Я сказала, что никакие экзамены не стоят таких переживаний и намекнула, что она слишком часто выбирает друзей в ущерб собственных интересов. Она ждала от меня великих завоеваний, мечтала об успешном успехе. Я пожелала ей обрести душевное спокойствие и научиться слышать свои истинные желания. Она — затишье перед бурей, я — тихий океан. Мы были похожи внешне и совсем разными внутри. Она рассказывала о своих мечтах и планах, я поделилась своими. В конце встречи она еле от меня отделалась, допила свой остывший кофе одним глотком, накинула куртку и убежала. Я видела, как с каждым моим словом ее глаза угасают. Я была для нее занудой. Такой же, как все «взрослые». Она хотела выделяться из толпы, я мечтала прожить жизнь в своем темпе. Я показалась ей скучной, а мне было радостно видеть ее боевой дух, что привел меня к тому, что я имею теперь.
Зазвонил колокольчик, объявляющий о новом посетителе. Я подняла взгляд и застыла. Посетитель прошел за официанткой и я увидела за окном то же самое лицо, что видела минуту назад, только вместо ненавистных высыпаний лицо было покрыто морщинами, а из-под вязанного платка торчали седые волоски. Пожилая женщина улыбалась, провожая взглядом тринадцатилетнюю девочку, а затем повернулась ко мне. Она была счастлива, потому что однажды маленькая девочка смогла преодолеть свои страхи и я стала той, кем действительно хотела стать. Я улыбнулась в ответ и уже было подумала, что она решит составить мне компанию, но стоило мне моргнуть, как видение исчезло. Не было больше «прошлой» и «настоящей» меня, а я... я только теперь поняла, как много упускаю, вглядываясь в туманное будущее и постоянно оборачиваясь назад.