Грани

Каблуки стучат по камню старинных ступеней. Я бегу вниз, к воздуху, к животворящей прохладе, которую хочется вдыхать до разрыва лёгких. Больше, ещё больше. Только бы выйти.

Спотыкаясь, я продолжаю бежать. Кто-то из прислуги меня окликает, спрашивает, не нужна ли помощь. Конечно, нет. Что может быть нужно сейчас? Только отрезвляющий порыв зимнего ветра в лицо. Я толкаю тяжёлую дверь, открываю её с первого раза, адреналин играет в крови. Пышные юбки шуршат по обледенелому крыльцу. Как же больно, душа разрывается на миллиарды стеклянных кусочков. Облокачиваюсь руками на перила, перенося весь вес на холодный камень. Ладони сразу же утопают в снегу, осевшему на всей поверхности крыльца, никто не озаботился её чисткой.

Я начинаю покачиваться, жадно глотая воздух, он кажется слишком холодным после духоты бального зала, из груди вырывается приглушённый кашель. Голые руки покрываются мурашками, всё тело пробирает дрожь. Но разве это от холода? Разве это не трясётся сожженная дотла душа? Бессмертие относительно, когда-нибудь мои глаза закроются навсегда, и сейчас это вовсе не кажется таким уж страшным. Глаза болят, а щёки невыносимо щиплет по мере того, как слёзы схватываются морозом. Я плачу беззвучно, незаметно, я училась этому так долго и теперь владею собой в совершенстве. Или нет? Или моего самообладания не хватит, чтобы как ни в чём не бывало вернуться в зал и продолжить выслушивать ядовитые речи лорда Роуза?

Едва слышно твержу в припадке, что я сильная, что справлюсь, но всё больше кашляю и дрожу. Руки раскачиваются на перилах всё сильнее, быстрее. Я понимаю, что еле сдерживаюсь. Резко отталкиваюсь от ледяной поверхности и спускаюсь в сад перед замком. Нужно держаться. Оборачиваюсь и вглядываюсь сквозь слёзы в зашторенные окна третьего этажа. Они все там, танцуют, веселятся, смеются. Строят планы, как меня уничтожить, сломить, сжечь изнутри. Они преуспели. Острые стрелы их языков всенепременно бьют прямо в цель. Убеждаясь, что остаюсь незамеченной, бессильно опускаюсь на снег. Красная ткань юбки плавно растекается по белой поверхности, напоминая кровь, вытекающую из сердца прямо сейчас. Так мне кажется. Как же больно.

Я изо всех сил сжимаю складки бархата, костяшки тонких пальцев, покрасневшие на морозе, белеют. Рыдания прекращаются так же резко, как и начались. Легче, лучше. Нужно собраться. Но вдруг в мои мысли проникает музыка, доносящаяся из зала. Это вальс, тот самый, в котором я безвольно кружилась с ним в прошлый раз. В голову сразу же проникают жуткие образы этого человека, его голос раздаётся где-то изнутри, под кожей, пульсирует в венах.

Вдох. Крик. Резкий, душераздирающий вопль бессилия, ненависти и страха. Голос уже охрип от холода, но крик длится ещё несколько секунд. Я понимаю, что проиграла, что в этой битве он взял верх, что сегодня я сдалась под его убийственным давлением. Снегопад лишь усиливается, и плотная снежная стена отрезает меня от замка. Кажется, что я здесь совсем одна, никто меня не услышит, и ни одна сила на свете не вернёт меня обратно в замок. Я их ненавижу, но это чувство уже не придаёт столько же сил, как несколько веков назад. Неужели я себя исчерпала, неужели на третьем столетии своей жизни я готова сдаться? Ложусь на снег уже всем телом, прижимая лопатки к небольшому мягкому сугробу. Каждый глубокий вдох отдаётся болью с левой стороны рёбер. Не в сердце, чуть ниже. Как напоминание.

Плотная снежная стена закрывает меня от внешнего мира, скрывая от посторонних глаз. Наконец-то я одна. Наконец-то боль утихает. В голове роится множество мыслей, но одна из них пробивается на поверхность сознания особенно яростно. Когда всё это началось? Когда я сделала свою главную ошибку?

Я вспоминаю договор, подписанный дрожащей рукой. Золотую цепочку. Нет, раньше. Вспоминаю вой сирен. Свой первый бал. Падения. Рукопожатие. Таблетки. Выстрел. Нет, всё не то, всё началось гораздо раньше. Красные розы. Да, уже ближе. Сосновый лес. Обещания. Детский школьный рюкзак. К самой сути. Панорамные окна. Синие диваны. Желание стать чем—то большим, лучшим, найти своё место в мире. Вот оно. Я хотела найти себя. Забавно. Хотела найти, а в итоге окончательно потеряла, и если бы только себя...

— Насколько я помню, ты хотела умереть не так. Переохлаждение – это слишком скучно. — Сильная рука пробирается ко мне сквозь снежную стену, вырывая из молчаливой истерики. Я не вижу лица, но, конечно же, узнаю голос. – Всё, приступ меланхолии завершён. Пора возвращаться. Рановато сдаваться, ещё даже горячее не подали.

Вымученно улыбаюсь, мокрые щёки болят от мороза. Конечно, я не сдамся. Просто перевела дух, обычное дело. Зажмуриваю глаза и сжимаю кулаки. Хватит здесь лежать. Я приведу себя в порядок и поднимусь наверх. Улыбнусь так естественно, как только смогу, подниму бокал за гордую непреклонность моей страны.

Резко сажусь и смотрю вверх. Часто моргаю, чтобы сбросить снежинки, оседающие на ресницах. Хватаюсь за руку, всё ещё протянутую из белой мглы. Вдох. Я встаю.

***

Умение пропускать физкультуру без последствий есть не у всех. Я с точностью это сегодня осознала. Поддавшись уговорам одноклассниц, я просидела весь урок в раздевалке, пытаясь создавать как можно меньше шума. Громкие разговоры таких же девочек-прогульщиц явно шли вразрез с моей концепцией тишины.

Убедившись, что нас не ищут, через пять минут они уже громко смеялись и пытались записать какие-то глупые видео на телефон, прислонив его к батарее. Танцевали они бездарно, так мне казалось, и я вскоре переключилась с созерцания этой картины на книгу, скачанную с какого-то пиратского сайта. Платить за литературу казалось расточительным, особенно, когда тебе двенадцать лет и твоё финансовое благосостояние распространяется лишь на холодные школьные обеды и пачки чипсов, купленные по дороге до дома.

Быстро погрузившись в вымышленный мир, я забыла про одноклассниц. Я не была близка ни с одной из них, поэтому сильно удивилась, что меня впустили в своё закрытое общество. Наверное, им казалось, что прятаться от физрука в компании отличницы не так страшно. Не то чтобы я не любила физкультуру, но спорт мне, мягко говоря, не давался. Слабая физическая подготовка давала о себе знать, выделяя меня на фоне одноклассников. Пробегая десять кругов по душному залу, я начинала чувствовать боль где-то под рёбрами, а во время стрельбы из пневмовинтовки я ни разу не попадала в цель. «Не попадала» – вот ёмкое описание всех моих попыток приобщиться к спорту. У меня было достаточно усердия, но я предпочитала направлять его на интеллектуальную деятельность. Мне бы никогда не пришло в голову прогулять литературу. Но сегодня выбор был сделан, и я каждые три минуты бросала опасливые взгляды на побитую жизнью дверь женской раздевалки, постоянно отрываясь от манящего текста.

В двенадцать лет я уже, конечно, понимала, что за все сомнительные поступки приходит расплата, но всё же не ожидала, что так быстро. Вмиг история о волшебном королевстве сменилась визгом одноклассниц, безуспешно старавшихся овладеть профессией то ли видеоблогеров, то ли танцовщиц. Переведя взгляд на них, я не сразу поняла, почему на их лицах отпечаталось такое испуганное выражение. Краем глаза я заметила справа что-то неправильное. Дверь. Она была открыта. На пороге стоял физрук, а рядом с ним возвышалась классная руководительница. Сердце решило, что оно выполняет не слишком важную работу в моём организме и рухнуло куда-то значительно ниже грудной клетки.

***

Я с досадой толкнула школьную калитку, покидая территорию добровольно-принудительного заточения. «Можешь вернуться на занятия только под расписку от родителей», —в голове раздавался разочарованный голос учителя. Разочарование. Самое ужасное чувство, которое я могла принять на свой счёт. Когда тебя считают лучшей ученицей шестого класса, не особо хочется портить репутацию, особенно на второй неделе учебного года. Я была абсолютно не согласна со строгими правилами гимназии.

Кто-то круглый год прогуливает, а я и двадцати минут не продержалась. Ещё и перед матерью теперь объясняться, отличное начало семестра, ничего не скажешь. В голове раз за разом прокручивались слова учителя, я шла домой на автомате. Горечь неоправданных ожиданий оседала где-то внутри. Если бы я с первого класса не высовывалась, бегала по коридорам и отрывала листья от школьных цветов вместе с другими менее успешными учениками, никто бы не относился к моим промахам так преувеличенно. «Ты же отличница, ты же девочка, ты же пример для начальной школы». Да кому это нужно вообще?!

Я почувствовала, как с плеча спадает лямка рюкзака и остановилась, чтобы её поправить. Подняв голову, ощутила нарастающую тревогу. Перекрывая сентябрьские солнечные лучи, передо мной возвышалась кирпичная стена одиноко стоявшего гаража. Точнее, это было похоже на нечто среднее между гаражом и каким-то небольшим складом. Я часто уходила в свои мысли, отрываясь от реальности, но мои ноги раз за разом приводили меня прямиком к дому, к счастью, от школы было совсем недалеко.

Я с трудом узнавала двор, а точнее даже район, в котором оказалась. Надо признать, что я не слишком-то уверенно чувствовала себя на просторах родного Китай-города, потому что вечно сидела дома вместо того, чтобы слоняться от подъезда к подъезду, как делали многие мои сверстники.

Обойдя стену и завернув за угол странного здания, я чуть не впечаталась в открытую под опасным углом железную дверь. Почему-то она показалась мне олицетворением надёжности, через такую просто так не проберёшься. Подталкиваемая любопытством, я заглянула внутрь. Машины там не оказалось, зато стояло несколько железных шкафов, на крючках висели массивные чёрные куртки, а справа располагался слегка погнутый стул, из-под которого выглядывала пара ботинок, похожих на армейские. На стене, не занятой шкафами, что-то висело, но с того места, где я стояла, было не разглядеть.

Инстинкт самосохранения вступил в ожесточённую схватку с тягой к приключениям. Конечно же нельзя заходить в незнакомые гаражи. Может это план по похищению детей и дверь захлопнется, как только я зайду. Не стоит этого делать, совершенно точно не стоит. Но разве не так начинаются все самые увлекательные книги, которые я, не отрываясь, читала по ночам? Мне хотелось стать частью чегото особенного, тайного, того, что будет принадлежать лишь мне одной.

Сделав шаг вперёд, я резко обернулась, проверяя, не прячется ли кто-то сзади. Но в тихом дворе не было видно ни одного человека, только с одиноко стоящего баннера на меня смотрело весёлое и уверенное лицо мэра.

Тяжело выдохнув, я быстро прошла к свободной стене. Просто посмотрю и выйду. Перед глазами появилась картина, неровно повешенная на гвоздь. Свет в помещении был тусклым, солнце, неуверенно выглядывающее из дверного проёма, не позволяло в полной мере рассмотреть детали, но при более подробном изучении я поняла, что это не картина, а фотография какого-то очень красивого здания. Оно располагалось посреди леса и ослепляло своей громадностью. Крепкие колонны сочетались с панорамными окнами. Окружённое соснами, оно было похоже на какое-то учебное заведение из самого прекрасного фильма. Чуть выше входа была какая-то надпись на английском, но скудный свет не позволял мне её прочесть.

Из прохода подул лёгкий ветер, заставив дверь скрипнуть. Я вздрогнула, испугавшись, что вот сейчас она захлопнется, но та по инерции вернулась в прежнюю открытую позицию. Восприняв это как знак, что пора уходить, я поправила лямку рюкзака и направилась к выходу. В груди разлилось какое-то чувство неудовлетворённости.

Не дойдя двух шагов до двери, я быстро вернулась к фотографии и поправила её так, чтобы она висела ровно. Пусть владельцу странного помещения будет приятнее смотреть на неё в таком состоянии. Успокоив внутреннего перфекциониста, я была готова завершить своё флегматичное приключение, как вдруг почувствовала, что кто-то тянет меня назад. Второпях осознавая, что позади меня нет ничего кроме стены, я почувствовала панику. Перед глазами поплыли шкафы и куртки, мне показалось, что я теряю сознание и падаю. На секунду зажмурившись то ли от страха, то ли от тошноты, я действительно поняла, что ноги предательски подкашиваются, и я вот-вот столкнусь носом с полом.

Зажмурившись крепче, я выставила вперёд руки, ожидая соприкосновения с кирпичом. Падение выбило воздух из лёгких, я перекатилась на бок, продолжая стабилизировать своё положение руками. В ладони воткнулось что-то колючее. Поборов приступ тошноты, я приоткрыла глаза и поднесла к ним левую руку, приподнявшись на правой. К ладони прилипла сосновая иголка. Посмотрев прямо перед собой, я увидела столько же идентичных хвойных игл.

Стараясь не делать резких движений, я села, подогнув под себя ноги. В воздухе витал запах сосны и чистого кислорода. Подождав немного пока зрение окончательно сфокусируется, я посмотрела наверх. Всё те же деревья возвышались к небу, перекрывая доступ солнцу.

Первая попытка встать на ноги не увенчалась успехом, и я едва успела ухватиться за ближайшую сосну, чтобы ещё раз не поцеловаться с землёй. Простояв так ещё минуту, я почувствовала себя лучше, тошнота медленно отступала, а на её место возвращалась паника. Может, я ударилась головой и впала в кому? Или у меня начались галлюцинации? Но шершавая поверхность коры была слишком уж реальной.

Оглядев пространство в радиусе трёх метров, я не увидела ничего кроме деревьев и земли, усеянной иголками. Вдалеке хрустнула ветка. Этот звук заставил меня вздрогнуть, он казался оглушающим на фоне абсолютной тишины. Спокойствие леса нарушили чьи-то шаги. Казалось, я и вовсе перестала дышать, пытаясь сподвигнуть свой мозг работать и начать думать о спасении всех остальных жизненно-важных органов.

По-прежнему стараясь не крутить головой слишком резко, я разглядела в паре шагов от себя тяжёлую на вид ветку. С опаской отпуская свою надёжную опору, я схватила потенциальное оружие как раз в тот момент, когда из-за дерева появилась фигура. Я ожидала увидеть там убийцу в полосатом костюме Фредди Крюггера или на худой конец бродягу в обветшалой одежде. Но навстречу мне шагал молодой мужчина, одетый в идеально выглаженный синий костюм и строгие туфли. Я поражённо приподняла одну бровь.

— Мы тебя по всему лесу ищем. Не думали, что так далеко выкинет. Но это всё-таки первый раз, с кем не бывает. — Незнакомец сказал это как-то виновато и ободряюще мне улыбнулся.

Я продолжала стоять с каменным лицом, каждая мышца моего тела была напряжена. Из прочитанных мною книг я знала, что нельзя доверять людям в парадных костюмах, выходящих посреди леса после того, как тебя пытались похитить. Они же пытались, да?

— Ты не ушиблась? Сильно тошнит? – участливо продолжал мужчина.

— Кто вы? Это вы меня похитили? Вы хотите убить меня? – Мне казалось, что это единственное возможное развитие событий.

Я так сильно сжала зубы, что челюсти начало сводить.

— Вика, успокойся. — После этих слов я подумала, что теперь-то точно грохнусь без сознания. – Тебя никто не похищал, мы просто немного направили. В картине был портал.

Мужчина вглядывался в моё лицо, пытаясь оценить реакцию. Он смотрел на меня со смесью беспокойства и участливости. Если резко начать бежать, он не догонит меня в такой обуви. Спасибо маме, что заставила надеть кроссовки вместо туфель на каблуке «как у крутых девчонок из девятого класса». Бежать, но куда? Повсюду лишь проклятые сосны.

— Прошу тебя, успокойся. Мы не с того начали. Меня зовут Дэвид Лайтвуд. Я директор Адриэлского центра подготовки агентов. Мы направили тебя сюда, чтобы помочь справиться с твоими способностями. Мы хотим тебе помочь. — Дэвид неловко улыбнулся.

— Это что, дешёвый фильм, где вы скажете, что у меня есть суперсилы и только мне под силу спасти мир? — Мой голос прозвучал слегка истерично.

— У тебя есть сила, но не совсем супер и не совсем твоя. —Лайтвуд развёл руками.

Я сделала неровный вдох, всё ещё сжимая палку.

— Давай мы пройдём в центр и поговорим в более комфортной обстановке. Тебя все ищут, а я не знал, что придётся бегать по лесу и не захватил с утра кроссовки. — В его голосе сквозила ободряющая ирония.

Я не знала, что на это ответить. Наверное, более комфортная обстановка всё же лучше, чем лесная глушь. Я не отбрасывала вероятность, что это ловушка, но решила, что сейчас лучше не спорить. Сделав неопределённый кивок головой, я направилась вслед за директором какого-то там центра, раздвигая перед лицом хвойные ветки.

Идти пришлось не так долго, как я ожидала. Уже через несколько минут деревья расступились, открыв перед моим взором роскошное здание, окружённое светлым каменным забором, ворота которого были настежь открыты. Оно было мне знакомо. Я видела его на картине несколько минут назад. В отличие от прошлого раза, я смогла разглядеть крупные золотистые буквы, расположенные сразу над просторным входом: «Adriel's agent training center». Английские слова зародили во мне смутные догадки, что я нахожусь где-то за пределами родной страны.

Здание казалось мне действительно необъятным. Оно возвышалось на четыре этажа, каждый из которых отличался очень высокими потолками. С лицевой стороны в глаза бросались панорамные окна, заключённые в светлые каменные фасады. Чуть дальше, за забором, находилось ещё несколько не менее впечатляющих построек. Мне стало интересно, насколько здесь большая территория.

— Здесь четыре корпуса. — Прервал мои размышления Дэвид, который всё это время стоял рядом, наблюдая за моим восхищённым взглядом. – Это главный, он самый большой. Хотя и в остальных есть на что посмотреть.

— Так что это за центр такой? – не удержавшись, спросила я.

— Здесь учатся разные люди. В основном те, кто обладает большим магическим потенциалом и хочет сделать мир чуточку лучше. Но есть также и те, кого отправляют сюда в обязательном порядке, — объяснял Лайтвуд.

— То есть магия существует, да? Так, для справки...—нерешительно уточнила я.

— Всё же я не тот человек, который сможет правильно тебе об этом рассказать. Давай я лучше покажу тебе центр, — предложил директор.

— Ладно. — Мой страх не уходил насовсем, но освобождал немного места желанию узнать, что же находится внутри.

Пройдя за ворота, я увидела, что перед главным корпусом раскинулись клумбы с красивыми яркими цветами. Больше всего выделялись алые розы, они словно притягивали своими насыщенно-красными лепестками всякого, кто находился поблизости. Дэвид Лайтвуд остановился перед входом в здание.

— Это корпус А. Чуть дальше за ним находятся корпуса B, C и D. Если пройти немного налево, увидишь стадион и площадку для уличных тренировок. Если честно, это самое бесполезное место здесь. Все ребята почему-то предпочитают заниматься в зале. Уж не знаю, чем им не угодил свежий воздух. — Дэвид как-то печально взглянул на безупречно голубое небо. – Ещё на территории находятся бассейн и стрельбище.

Мои глаза слегка округлились от последней фразы.

— Это что—то вроде тира, — поспешно добавил директор, заметив мою реакцию. – Пойдём.

Лайтвуд повёл меня внутрь корпуса, приоткрыв тяжёлые двери. Мы оказались в пропускном пункте, путь перегородил металлический турникет. Дэвид достал из пиджака небольшую пластиковую карточку и, приложив её к датчику, прошёл через него.

— Могу я попросить тебя просто пролезть под ним? – Дэвид снова неловко улыбнулся. — Мы не успели сделать лишний пропуск. Они фиксируют твоё перемещение по территории, помогают найти человека, отследив его в системе.

— Удобно, — признала я, пролезая под металлическим турникетом и неуклюже задевая его рюкзаком.

Всё это время на нас заинтересованно смотрел охранник, выглядывая из-за монитора компьютера, наверное, он следил за камерами. Впрочем, он никак не прокомментировал сложившуюся ситуацию. Если директор разрешает какой-то девчонке незаконно проникать на территорию, видимо, так и должно быть.

— Итак, здесь четыре этажа. Не переживай, всем новичкам выдают буклеты с картой и расписанием на первое время. Пока ещё никто не пропадал, — улыбнулся Лайтвуд.

Сделав несколько шагов вперёд от пропускного пункта, мы оказались в просторном светлом холле. Оттуда просматривались все этажи, накрываемые стеклянным потолком, сквозь который внутрь попадало солнце. На каждом уровне виднелись коридоры, где были расположены в ряд двери кабинетов. Все проходы, опираясь на массивные колонны и опоясывая каждый этаж по периметру, были отделены ограждениями от свободного пространства между стенами.

В холле на первом этаже, там, где мы стояли, располагалось несколько удобных синих кресел и диванов, расставленных вокруг небольших круглых столиков. Цветовая гамма напоминала мне волны, смешивая в себе белые стены и мебель разных оттенков синего и голубого. Всё это занимало огромное пространство, среди которого люди немного терялись. За столиками сидели молодые парни и девушки, одетые очень разнообразно: кто в спортивную форму, а кто в деловые костюмы и строгие туфли. Большинство из присутствующих было занято работой, спрятавшись за крышками ноутбуков. Но некоторые просто разговаривали друг с другом или жевали какие-то бутерброды, запивая их водой из одинаковых бутылок.

— У нас кафе на первом этаже, чуть прямо и направо. Закуски и вода за счёт заведения. — Дэвид подмигнул, поймав мой удивлённый взгляд. – У нас хорошее финансирование.

Глаза продолжали разбегаться. В холл выбежала какая-то девушка, активно размахивая бутылкой воды в руке. Она оглядела всех сидящих за столами.

— Народ, сегодня у всех история отменяется. Коулман заболел! – громко прокричала девушка.

Некоторые присутствующие проигнорировали её слова, но многие встретили одобрительными возгласами и свистом. Впрочем, они быстро успокоились, возвращаясь к работе и разговорам. Девушка заняла место за одним из столиков, ярко жестикулируя и приветствуя своих друзей.

— Это Адриана, она итальянка, любит широкие жесты. Во всех смыслах этого слова, — прокомментировал Дэвид.

— Итальянка? Но она говорит по-русски совсем без акцента! – не поверила я.

— Нет, она говорит на чистом итальянском, просто ты её понимаешь. — Это место удивляло меня всё больше и больше. – Наш центр международный. Не у всех есть время учить языки, поэтому здесь действует особая магия, позволяющая нам понимать друг друга. На каждом этаже расположены особые артефакты, которые влияют на мозг человека, стирая языковые барьеры. При желании, это воздействие можно игнорировать, выстраивая в голове своеобразный щит. Магия действует на всей территории в рамках забора. В лесу ребятам приходится говорить друг с другом по-английски или использовать языковую магию самостоятельно. Угадай, какой способ они любят больше...

— Но мы тоже говорили с вами за забором, и я всё понимала, хотя английский учу не так давно. — Я пыталась разобраться в происходящем.

— Мы говорили с тобой на русском, я знаю шесть языков, — пояснил Дэвид.

— Ого! – только и смогла вздохнуть я.

— Можно записаться на курсы, если хочешь. Мы учим ребят языкам в свободное время. Правда большинство агентов предпочитает ходить в кинотеатр вместо того, чтобы запоминать французские предлоги.

— У вас здесь и кинотеатр есть? – Моя речь становилась всё более взволнованной.

— Да, только он небольшой. Надо за неделю записываться, а то много желающих. — Дэвид понял, что я уже насмотрелась на холл, и двинулся дальше.

Мы подошли к стеклянному лифту, расположенному слева от зоны отдыха со столами и креслами. Из него вышел парень лет двадцати пяти. Увидев Дэвида, он поправил на плече сумку и остановился.

— Здравствуйте, мистер Лайтвуд. Я вам отчёты на стол положил, посмотрите пожалуйста. — Получив от директора одобрительный кивок, парень хотел пойти дальше, но заметил меня. – Это что, свежая кровь? – улыбнулся он.

— Надо же пополнять ряды. Не все собираются сидеть здесь на десять лет дольше положенного, — ответил Дэвид.

— Осталось ещё немного подождать, и я смогу преподавать, — мечтательно произнёс парень. Он опять посмотрел на меня. – Меня зовут Бен. — Молодой человек протянул мне руку.

— Вика. — Я пожала руку и попыталась дружелюбно улыбнуться, но в глазах всё еще стоял поражённый блеск. Это место очень быстро закручивало меня в водоворот событий.

— Бен не перевёлся на следующую ступень обучения, как делают все, кто хочет связать жизнь с нашей работой. Ребята уходят из центра, когда им исполняется двадцать, поступают в более серьёзные организации. Бен задержался уже на четыре года и параллельно проходит педагогическое обучение, — объяснил мне Лайтвуд.

— Я просто не готов расставаться с бесплатными десертами и полем для гольфа. — Бен подмигнул мне. Я искренне улыбнулась.

— Ладно, увидимся. Нам уже пора. Надо представить Вике Николаса Де Ренью. —Дэвид начал заходить в лифт.

— Ох, удачи. — Бен наигранно округлил глаза, показывая, что это знакомство не придётся мне по душе. Парень опять поправил сумку и ушёл.

Я зашла в лифт вслед за Лайтвудом и пристально посмотрела на него.

— Кто такой этот Николас? — спросила я, когда мы начали подниматься.

— Один из наших учредителей и спонсоров. Иногда принимает экзамены. Советую в таких случаях тактично заболевать. — От этих слов мне стало веселее, но беспокойство не пропало. Мы вышли на четвёртом этаже.

— Подожди здесь, я схожу за ним. Можешь немного осмотреться. На первом этаже у нас кафе и спортзал. На втором и третьем – учебные кабинеты и библиотека. Здесь, на четвёртом, кабинеты администрации и пяти наших лучших агентов. Сюда особо никто не ходит. — Дэвид бросил на меня обеспокоенный взгляд. – Всё в порядке? Выглядишь бледной.

— Слишком много впечатлений. Надо переварить, — задумчиво протянула я.

— Ладно, передохни пять минут. Только не уходи далеко. — Лайтвуд скрылся за поворотом коридора. Похоже, это здание даже больше, чем показалось мне на первый взгляд.

Я подошла к перилам, ограждающим пространство этажа. Взглянув вниз, я увидела всё те же столы в центре зала. Я сразу узнала Бена. Он стоял в конце холла и смеялся вместе с какой-то девушкой. Я не могла рассмотреть её лицо с высоты четвёртого этажа. Рюкзак слишком сильно давил на меня своей тяжестью, я аккуратно скинула лямки и поставила его рядом с ограждением.

— Твой мешок сюда не вписывается. — За моей спиной раздался чей-то голос.

Обернувшись, я увидела девочку примерно своего возраста. На секунду я замерла, глядя на неё. Это была сама красивая девочка из всех, что я когда-либо встречала. У неё были безупречно ровные золотистые волосы, большие голубые глаза обрамлялись густыми длинными ресницами. Свет падал на неё так, что она казалась окружённой им, будто только что сошла с небес. Её стройная фигура была идеально подчёркнута розовым платьем. Я никогда так не одевалась в свои двенадцать лет.

—Ты меня слышала? Что ты здесь делаешь? — В голосе девочки не было ни капли той ангельской натуры, свойственной её внешности.

— Просто жду кое—кого. Нельзя что ли? Это не твой коридор. — Я неосознанно начала обороняться.

— Конечно мой. И коридор, и всё здание. Мой папа платит огромные деньги, чтобы такие, как ты, могли себе позволить находиться здесь.

— Твой отец случайно не Николас Де Ренью? – В голове начал складываться паззл.

— Ты что, не знаешь, как меня зовут? – Её голос звучал как-то оскорблённо. Я отрицательно мотнула головой. Девочка слегка задрала голову. – Мирабелла Анастейша Де Ренью, наследница дома луны и дома алой розы, леди графства Вайтхолл.

От такого имени у меня непроизвольно вырвался смешок.

— Ты что, ненормальная? Я из самой почитаемой семьи в Ирридии! – Мирабелла всё больше раздражалась.

— Это что, твоё выдуманное государство? – Я не могла сдержать улыбку.

Мирабелла не успела мне ответить, потому что к нам подходило двое людей. Дэвид Лайтвуд в сопровождении какого-то мужчины. Не сложно было догадаться, что это и есть тот самый Николас. Он смотрел на меня очень странно. Как будто оценивал.

— Здравствуй, Вика. — Николас улыбнулся. В отличие от Дэвида, его улыбка была какой-то фальшивой. Де Ренью выглядел очень хорошо, на тридцать с небольшим. Его глаза были такими же голубыми, как и у дочери. Строгий дорогой костюм сидел на нём просто идеально.

— Здравствуйте, — неуверенно ответила я.

— Мира, подожди меня на улице. Совсем не гуляешь. — Он посмотрел на дочь с искренним обожанием. Девочка закатила глаза, но поплелась к лифту, бросив напоследок колючий взгляд в мою сторону.

— Я вас оставлю. Скоро увидимся. — Дэвид ободряюще посмотрел на меня и снова скрылся за поворотом коридора. Я осталась один на один с Николасом Де Ренью. Мне это совсем не нравилось.

Он открыл дверь одного из кабинетов, пропуская меня внутрь. Я неуверенно зашла туда, захватив с собой брошенный рюкзак. Николас сел за письменный стол, указав мне на кресло у большого панорамного окна. В кабинете царил опустошающий порядок.

— Нечасто здесь бываю, — зачем-то сказал он. Я продолжала молчать, не зная о чём с ним говорить. Я хотела получить ответы на свои вопросы, но я бы охотнее выслушала всё от Дэвида Лайтвуда.

— Итак, наконец-то ты здесь, — он начал говорить очень бодро и выразительно, словно какой-то политик. – Очень хорошо, что ты сюда пришла.

— Я не шла, меня выбросило из какого-то гаража! – Я почувствовала, что больше не могу сдерживаться. – Я всего лишь поправила картину, а потом упала в лесу. Как думаете, нормально вообще?!

— Должен извиниться, это моя ошибка. Мы не думали, что твои проявления магии настолько... малы. Обычно способность к перемещению появляется ещё в раннем детстве.

— То есть я не оправдала ваши ожидания? – В груди разливалось какое-то неприятное чувство неудовлетворённости.

— Нет, что ты, — оживился Николас. – Все очень рады, что ты наконец-то с нами и находишься в надёжных руках.

Мне не нравилось находиться в чьих-то руках. Не нравился идеально выверенный тон Николаса Де Ренью. Не нравился его минималистичный бездушный кабинет. Я поёрзала в кресле и посмотрела на свой рюкзак, валяющийся под ногами.

— Позволь я тебе всё объясню. — Снова этот голос, приторно-добродушный. – Не всем людям дано видеть мир в целости. Кто-то довольствуется тем, что лежит на поверхности. Но мы с тобой можем видеть все его грани, стороны, недоступные обычным людям. Вселенная неоднородна. Есть множество сопряжённых параллелей, составляющих единое мироустройство. Есть миры, которые никогда не откроют нам свои двери, но есть и те, по которым можно перемещаться без особых усилий. Сегодня ты это сделала.

— Я что, сейчас на Марсе? Или в параллельной вселенной? – Мне захотелось вернуться на два часа назад и никогда не открывать злосчастную дверь гаража.

— Ну, возможно прогресс человечества когда-нибудь позволит тебе посетить и Марс, но пока что ты всего лишь в Ирридии, — Почему-то он решил, что это непонятное название меня успокоит. Всего лишь затащили меня неизвестно куда и звучат, как сектанты.

— Я не понимаю вас, — честно призналась я.

— Конечно, это абсолютно нормально. Мы понимаем, что тебе сложно это принять, но знай, что я на твоей стороне и всегда готов ответить на твои вопросы. — Николас выжидающе посмотрел на меня, но вопросов не последовало, и он продолжил. – Есть всего один мир, сопряжённый с твоим так тесно, что перемещаться между ними можно напрямую. Он называется Адриэл.

Николас Де Ренью встал из-за стола и, приблизившись к аскетичному белому шкафу, одиноко стоящему у стены, вытащил оттуда карту. Он сделал движение рукой, подзывая меня ближе, и развернул на столе карту. Я, бросив ещё один быстрый взгляд на свой рюкзак и оценив расстояние до двери, медленно подошла к Николасу, который в это время располагал какие-то предметы по краям карты, чтобы она не сворачивалась.

— Смотри. — Де Ренью поймал мой взгляд. – Здесь изображён Адриэл. Это изолированный участок мира. Это Ирридий. — Николас обвёл пальцем самую обширную территорию на карте. – Самое большое королевство Адриэла. Вот здесь, ближе к западу, находится наш центр, прямо посреди леса. Место выбрано неслучайно. Оно лучше всего подходит для перемещений по Адриэлу и за его пределы. Наши ученики живут в разных уголках обоих миров, мы обеспечили им доступное передвижение, — с гордостью произнёс Де Ренью. – Центр используется для того, чтобы фиксировать магическую активность самых сильных учеников и направлять их в нужное русло, не все умеют использовать способности во благо. Кто-то не числится здесь в качестве агента и просто приезжает отметиться время от времени, а кто-то становится полноценным членом этого общества, борется с преступностью. В основном наши ученики работают в твоём мире, исправляя ситуации, возникающие при использовании магии. На Земле магический фон слишком неоднородный, зачастую это приводит к неприятным последствиям.

— Вы хотите сказать, что маги живут прямо среди нас, не только в Адриэле? – пыталась разобраться я.

— Конечно, их гораздо меньше, и они живут более скрытно, но да, ты абсолютно права. В обоих мирах рассредоточение силы весьма неравномерно. Твой мир считается техническим, магии там маловато. Но и в Адриэле не все поголовно волшебники. Есть особые районы и даже государства, в которых проживают люди, не признающие магию. У них нет способностей, и они стремятся к обычной жизни.

— Но в чём конкретно заключается работа агентов?

— Иногда задания абсолютно технические, ученики выполняют работу ваших правоохранительных органов, мы сотрудничаем с ФБР. Но в основном агенты расследуют незаконное использование магии на запрещённых территориях. К слову, на Земле почти все участки – запрещённые. Как я уже сказал, не все жители технического мира готовы выйти за рамки и увидеть его в целости. Более квалифицированные агенты участвуют в государственных операциях: разведка, шпионаж... Видишь ли, хоть центр международный, в первую очередь он всё же служит интересам Ирридия. Это государство имеет огромное влияние, поэтому оно берёт на себя задачу по обеспечению безопасности в обоих мирах.

— То есть король или королева Ирридия управляют всем Адриэлом? – Я чувствовала, как мозг начинает закипать.

— Не совсем так. Как я уже говорил, Адриэл – изолированный участок мира. На нём расположено всего около двадцати государств. В какой-то момент мы потеряли связь со внешним миром, и нам пришлось творить правосудие. Был создан совет для решения международных вопросов в Адриэле. Он состоит из трёх палат лордов и множества подразделений. Я отношусь к лордам второй категории. Наша задача – сохранять шаткое равновесие на той территории, которая осталась нам после разделения.

— Но что произошло? Почему Адриэл изолировали от остального вашего мира?

— Видишь ли. — Николас тщательно подбирал слова. — Не все готовы жить по законам общества. Много лет назад один тёмный волшебник устроил террор, охвативший многие государства. Мы не смогли с ним справиться, и отдалённые королевства приняли решение оградить наши территории магическим барьером до того момента, пока угроза не будет устранена. Но волшебник умер уже около ста лет назад, а барьер никто снимать не собирается. У нас практически нет связи с внешним миром. Мы привыкли существовать отдельно. Всё же Адриэл занимает огромные территории. Нам пришлось учиться жить заново, переписывать законы и восстанавливать мир по частям.

— Сто лет – большой срок... Почему барьер не разрушили? Волшебник ведь давно мёртв... – Я пыталась построить логическую цепочку у себя в голове.

— А вот тут мы и переходим к самому главному – к тебе. — Я слегка дёрнулась. – Сто лет, а точнее, семьдесят восемь лет, – большой срок, но это именно то количество времени, которое ты живёшь на свете.

— Вы путаете меня с графом Дракулой. — За нервным смешком скрывалось полное непонимание и холодящий кончики пальцев страх.

— Видишь ли, в Адриэле время нелинейно. Оно имеет свойство ускоряться и замедляться. Мой тебе совет: не пытайся понять, как течёт время в нашем мире. Это под силу воспринимать только тем, кто живёт в Адриэле с рождения. Просто пойми, что оно движется быстрее и не по законам, которые ты знаешь. За этот срок мы успеваем сделать и испытать больше, чем обычные люди. Мы получаем опыт, внутренне взрослеем, но достигая возраста пятисот лет. — Николас показал на себя пальцем. — И близко не становимся похожими на мудрых старцев. Если ты захочешь стать ближе к нашему миру, то начнёшь чувствовать, как протекает время, и какие изменения происходят в тебе. Или не происходят.

Меня раздражало, что он говорил какими-то загадками об и так сложных для понимания вещах.

— Вы сказали, что я живу ровно столько же, сколько прошло со времени смерти волшебника. Это же не просто так, да? – Внутри рождались какие-то призрачные догадки.

— Ты очень умна для своего возраста. — Де Ренью окинул меня одобрительным взглядом. – Магия, особенно сильная магия, не исчезает бесследно. Обычно, когда волшебник умирает, его сила просто рассеивается, укрепляя магическое пространство. И вот когда Адриэль, так его звали, покинул этот мир, его магия была настолько сильна, что мир не смог просто растворить её. Он перенаправил силу в другого человека, в того, кто родился в ту же секунду, когда Адриэль сделал свой последний вздох. В тебя.

— Но я же из другого мира, как это возможно? Я из совершенно простой семьи, у меня никогда не проявлялись никакие способности. — Я едва успевала переваривать информацию.

— Миры сопряжены. Ты, не имеющая никакого магического потенциала, стала сосудом, готовым принять мощную энергию. Просто так сложились обстоятельства. Ты права, пока что магия себя не проявляет. Мы приглядывали за тобой всё это время. Но рано или поздно это случится, энергия вырвется наружу. Именно поэтому мы хотим научить тебя справляться с ней, быть готовой к неожиданным ситуациям. Барьер не снимают потому, что мощная тёмная магия ещё существует. Если мы докажем, что смогли её обуздать, возможно, тогда мы воссоединимся с остальным миром. В лучшем случае, мы просто заберём у тебя силу, как только она себя проявит, и отдадим её тому, кто действительно сможет с ней справиться.

— Но что мне делать сейчас? Я ничего не понимаю. Я живу нормальной жизнью, я не хочу быть никаким сосудом! – Голова кружилась, руки дрожали. Хотелось просто исчезнуть из этого кабинета.

— Тише, успокойся. Поэтому ты и здесь. Мы хотим тебе помочь. Мы не бросим тебя на произвол судьбы. Если мы сможем за тобой приглядывать, миру не будет угрожать внезапный выброс твоей силы. Вступай в ряды наших агентов. Две недели назад прошёл набор новичков. Ты как раз успеешь присоединиться к программе. Если тебе понравится, сможешь связать жизнь с этим делом. — Николас просчитывал каждое моё мельчайшее движение. – Ты же любишь приключения, да? Ведь это очень интересно. Разведка, шпионаж, путешествия... Ты увидишь разные страны Адриэла, познакомишься с новыми культурами. Делай, что захочешь, просто будь под присмотром. У нас числится около шестисот агентов. Все начинают примерно в твоём возрасте и потом достигают больших высот, выполняют особые задания. Это твой выбор, мы не будем тебя ни к чему принуждать. Но ради твоей безопасности, ради безопасности твоих близких, присоединяйся к нам. Ты достойна видеть мир в целости, видеть гораздо больше. Ты особенная. И ты можешь жить так, как другие не могут и мечтать.

— Я... я не знаю — Всё это было слишком для меня. Слишком сложно. Слишком фальшиво. Слишком страшно.

— Подумай об этом. А пока нам с тобой надо кое-кого встретить. Один мальчик из Лондона тоже задержался на пару недель. Они с отцом переезжают в Москву, думаю, тебе будет интересно с ним познакомиться. Он довольно сильный волшебник для своих лет, но в первую очередь мечтает работать в спецслужбах. Наш центр – идеальный вариант. — Николас подошёл к двери. — Идём.

Всю обратную дорогу до выхода я крепко держалась за лямки своего рюкзака и старалась разобраться в своих мыслях. Я и не заметила, как мы с Николасом подошли к воротам.

— Стойте, я же сейчас перестану вас понимать. Там же языковая магия не действует, — забеспокоилась я.

— Открою тебе секрет, в Ирридии очень много выходцев из славянских родов. Моя семья верит в старых языческих богов,хотя в Адриэле можно встретить совершенно разные религии, включая привычные тебе. Люди так сильно перемешались между мирами, что в Ирридии и ещё нескольких странах очень многие понимают русский и украинский языки, выходящие из единой группы. Многие также говорят на английском и румынском. Но есть и национальные языки, индаррийский очень сложный, хоть и весьма распространён.

— А в Ирридии есть свой язык? – поинтересовалась я, пока мы выходили за забор, навстречу соснам.

— Ирридий – смежное с техническим миром государство. Почти все здесь говорят на ваших языках. Я учу своих детей французскому, итальянскому, русскому и английскому. Это из тех, которые ты знаешь. — Николас как-то резко перескочил на другую мысль. – Уже познакомилась с Мирабеллой?

— Да. — Я бы хотела сказать ему, что его обожаемая доченька — настоящая стерва с манией величия, но решила использовать его же тактику. – Она очень милая и красивая.

— Ей пророчат успех в модельном бизнесе. Она очень старается.

— В Ирридии развит модельный бизнес? – Я была очень удивлена. – Я думала, что это королевство, где все ходят в бальных платьях и ездят на каретах.

— Ты дала очень верное описание Индарии – самой консервативной страны в Адриэле. Но Ирридий — одно из весьма современных государств. Все одеваются, как хотят. У нас есть подобие вашего телевидения, кафе и рестораны. Жизнь кипит. Ирридий называют самым перспективным местом для построения карьеры. — Николас посмотрел на меня и добавил. – Но у нас также проходят различные торжества и балы. Страна поделена на графства, самые крупные принадлежат лордам. У всех знатных семей припасены бальные костюмы. Тебе бы понравилось.

— Почему вы так думаете?

— Ты похожа на человека, который зачитывается романами по ночам и мечтает о настоящих приключениях, о другой жизни. Все двери открыты для тебя. — Николас не успел закончить предложение, заметив кого-то вдалеке. – А вот и Дикс Давиллер.

К нам подошёл мальчик. Он был чуть ниже меня, но при этом тащил за спиной огромный рюкзак. На шее у него болталась приличных размеров камера.

— Здравствуй, Дикс, — приветствовал Де Ренью. – Как добрался?

— Прив'эт, зам'эчат'эльно. — Он едва мог связать два слова. Акцент резал уши. Видимо, он заметил моё недовольное лицо, потому что посмотрел на меня с широкой улыбкой. – Я уже три м'эсяц учить язык для п'эр'ээзд на Москва.

— У тебя уже отлично получается, — подбодрила его я, хотя на самом деле так не считала. Но Дикс смотрел на меня с таким светлым дружелюбием, что я решила его поддержать. – Слушай, мне как раз надо английский подтянуть. Давай мы с тобой будем говорить на твоём родном языке. Тебе будет проще освоиться, а мне только на пользу.

— Great, so nice of you. — Дикс улыбнулся ещё веселее. На секунду я даже замерла от того, какой у него красивый британский акцент. Я хотела спросить мальчика про фотокамеру на его шее, но Николас Де Ренью перебил ход моих мыслей.

— Боюсь, мне пора уходить. Мира, наверное, уже заждалась. — Николас встал прямо передо мной. – Тебе нужно принять решение. Прямо сейчас. У нас на счету каждая секунда, понимаешь? Если ты не начнёшь готовиться и учиться магии хотя бы в теории, это может обернуться настоящей бедой. Мы тебя ни в коем случае не заставляем, но ты должна мыслить, как взрослый сознательный человек.

Я правда не знала, что ему ответить. Это место предвосхищало мои самые смелые мечты. Я смогу заниматься тем, что мне интересно, найти настоящих друзей, умных и талантливых. Мы будем учиться вместе, а не сбегать с уроков в раздевалку, чтобы снимать глупые видео на телефон. Я смогу проводить время в библиотеке, уверена, она здесь огромная. Я смогу узнать о настоящей магии. Разве не об этом я мечтала? Может, я даже когда-нибудь побываю на балу, буду кружиться в роскошном платье с каким-нибудь принцем.

Конечно, так не бывает. Я знала, что всё не может складываться так хорошо, что есть какой-то подвох. Но я боялась упустить это, самый важный момент в моей жизни. Чего мне бояться? Николас, конечно, неприятный человек, но, наверное, все политики такие. Мирабеллу я вряд ли буду видеть часто. А Бен поможет мне освоиться, он же мечтает стать тренером. И с Диксом мы обязательно подружимся. Я посмотрела на англичанина, который в это время фотографировал сосновую ветку над головой.

Я смогу вырваться из простой скучной жизни, я туда не вписываюсь. Разве это не шанс? Тот, что выпадает всего раз в жизни? Надо просто сделать правильный выбор. Просто...

— Я согласна. — Говорю эти слова очень быстро, чтобы не дать себе возможность передумать. Николас смотрит на меня с блеском торжества в глазах, а Дикс смотрит с радостью. И где-то внутри разливается счастливое предвкушение новой жизни.

Может ли девочка в двенадцать лет не поверить в такую красивую сказку? Может ли догадаться, что выбор иллюзорен? Я с точностью помню тот сентябрь, помню, как впервые увидела многолетние Ирридийские сосны. Помню восторг, охвативший меня при виде центра. Помню волнение, которое почувствовала, когда узнала, что храню в себе невероятно сильную магию. Помню, как мне выдали расписание занятий, и как я расстроилась, когда меня прикрепили к корпусу В вместо главного, и как мне присвоили номер пятьсот двадцать один. Помню, с каким восторгом я пошла на первый урок по маскировке, всю первую неделю я носилась по центру абсолютно счастливая.

Конечно, тогда, в семьдесят восьмом году по новому летоисчислению, я не понимала, что произошло на самом деле. Не понимала, какие люди взяли надо мной контроль. И уж точно я не понимала, что это решение стало мой ошибкой.

Моей первой крупной ошибкой.