14.00 свобода
Милека
Я выбежала из комнаты, хлопнув дверью так, что звук разнёсся по всему особняку. Я почти бежала по коридорам, отчаянно пытаясь уйти как можно дальше. Как мне ещё объяснить Синану, что я никогда не смогу довериться мужчине из этого мира? Я прожила всю свою жизнь в Европе, в мире, где женщины и мужчины равны. И по вине шантажа моего брата я оказалась здесь — вернулась в этот ад. Чёрт... каждый мужчина в этом городе, в этой стране, кажется мне противным.
А Синан? Он украл меня, решил лишить моей свободы. Он нарушил моё главное правило — моё право на выбор. Я сижу здесь, в этой золотой клетке, как пленница, а он пытается убедить меня в том, что это нормально. Но это не так. Я хочу вернуться к свободе, к жизни, где я сама могу решать, что для меня лучше.
Эта сделка с братом — соблазнить Хасана — была единственной возможностью, которую я видела, чтобы получить свободу. Я согласилась, потому что он пообещал, что отпустит меня обратно в Европу, когда всё закончится. Да, может быть, я потеряю девственность ради этого, но это — несколько минут или часов боли за всю жизнь свободы.
Но теперь, когда Синан пришёл в мою жизнь, я снова оказалась в цепях. Если я не найду способ сбежать, он станет ещё одной клеткой для меня, ещё одним мужчиной, который решит за меня, как мне жить.
Я остановилась в одном из коридоров, тяжело дыша. Я не могла позволить ему выиграть. Я не могла позволить ему лишить меня того, что я так отчаянно хотела — свободы.
Я сидела в комнате, едва ощущая время. Прошло уже несколько часов с того момента, как я осталась одна, вся моя одежда была мятой, лицо опухшим от слёз и синяков. Стучали в дверь, но я не хотела отвечать. Я чувствовала себя так, будто весь мир рухнул. Боль, злость, отчаяние — всё смешалось в одно ощущение тяжести, с которым я не могла справиться.
Стук в дверь продолжался, становясь всё более настойчивым. Затем я услышала голос, приглушённый, но обеспокоенный.
— Госпожа, господин Синан ожидает вас внизу. Он сказал, что вы хотели поехать по магазинам. Прошу, не заставляйте его ждать. Не злите господина.
Её слова вызвали во мне волну раздражения. Злить его? Да я злилась на него больше, чем можно было себе представить. Но я всё равно поднялась с кровати, тяжело вздохнула, схватила вуаль и подошла к двери. Когда я открыла её, глаза женщины, стоявшей на пороге, расширились от удивления и, кажется, ужаса.
— Господи, кто это с тобой сделал?! — с шоком спросила она, увидев мои синяки и потрёпанный вид. Я выглядела, словно пережила что-то невообразимое, и это было правдой. За последние два дня меня избили, украли и загнали в угол мучительными разговорами.
Её обеспокоенный взгляд на миг затронул что-то во мне. Она не была виновата в том, что произошло, и не заслуживала моего гнева. Я попыталась выдавить из себя улыбку, хотя она вышла кривой и горькой.
— Просто немного тяжёлые день или два, — сказала я, заставив себя усмехнуться, хотя это больше напоминало истерический смех.
Женщина была потрясена, но ничего не сказала. Я прошла мимо неё, спустилась вниз по лестнице и увидела Синана. Он стоял, как всегда, уверенный и спокойный, в своём идеальном костюме, выглядя так, будто его ничего не тревожит. Он был словно воплощение элегантности и силы, а я — рядом с ним — казалась нищенкой, которая только что пережила ядерную катастрофу.
Эта мысль вызвала у меня невольную улыбку. Может, кто-то, увидев нас вместе, поймёт, что я страдаю, что меня похитили, и обратится в полицию. Но это была только мечта, потому что никто здесь не осмелился бы встать против Синана.
Я остановилась, наблюдая за ним, и внутри всё снова начало кипеть.
— Я вижу, ты немного успокоилась, — ехидно произнёс Синан, его улыбка была холодной, как лёд. Он даже не смотрел на меня, словно я была просто частью его мира, с которой он мог поступать как угодно.
Я сжала зубы, чувствуя, как внутри всё кипит. Может быть, ему было противно смотреть на меня в таком виде? Может, он разочаровался во мне и в конце концов отпустит? Это было бы прекрасно, но почему-то в глубине души что-то сжалось. Почему мне вдруг стало больно от мысли, что он может меня бросить? Что за бред?! Неужели это... стокгольмский синдром так быстро начал развиваться? Я сходила с ума.
Чёрт возьми, Синан был прав в одном: между нами действительно была какая-то химия. Он нравился мне, даже если я не хотела это признавать. Возможно, при других обстоятельствах, если бы он не был таким властным, не имел такого влияния на мою жизнь, я бы открылась ему. Но нет. Он родился мудаком, красивым, проклятым мудаком!
— Я никогда не успокоюсь, можешь не переживать об этом, — произнесла я с язвительностью, пытаясь скрыть свои смешанные чувства.
Синан открыл дверь машины, и я села на заднее сиденье. Честно признаться, у меня была мысль о побеге, как только мы выберемся в город, но реальность быстро развеяла эту глупую мечту. Впереди и сзади нас ехали машины с его охраной, по четыре человека в каждой. Сбежать при таком сопровождении — просто невозможно.
Полдороги мы ехали в молчании. Синан даже не смотрел на меня. Я же не могла оторвать взгляд от окна, мысленно прокручивая различные сценарии того, как можно было бы сбежать.
Когда мы подъехали к магазину, я сразу узнала его. Это был один из самых дорогих бутиков в городе, где мой брат покупал мне платье для свадьбы. Единственная дорогая вещь в моём гардеробе. Тогда платье обошлось Оскару в огромную сумму, почти как хорошая машина. И всё же оно не было самым дорогим в этом магазине.
Я повернулась к Синану, шокированная тем, куда он меня привёл.
— Я не пойду туда, — дрожащим голосом сказала я, вглядываясь в стеклянные двери бутика. — Ты видел, в каком я сейчас состоянии? Меня вышвырнут оттуда, как только я подойду ближе. Я испорчу их статус одним своим видом!
Синан лишь посмотрел на меня, как будто не понимая, почему это вообще проблема.