7.0. Плененная честью
Милека
Тем временем в доме Оскара я металась по комнате, пытаясь успокоить свои мысли. Не было никакой возможности сосредоточиться на чём-то, кроме того, как скрыть следы побоев. Косметики больше не осталось, и уже несколько дней я не могла замаскировать синяки на своём лице и теле. Одежда скрывала ссадины, но и это не могло длиться вечно.
Я знала, что Оскар взбесится, если кто-то увидит, в каком состоянии я нахожусь. Для него было жизненно важно, чтобы никто не узнал, что за маской идеальности и богатства скрываются его жестокость и власть надо мной. Он всегда контролировал меня, запирал в доме, словно я была его пленницей. Но сейчас у меня появился веский повод вырваться — мне срочно нужно было купить косметику, чтобы скрыть его следы.
Собрав всю свою храбрость, я направилась к комнате, где Оскар разговаривал со своим человеком. Я знала, что меня ждёт, но другого выхода не было.
— Мне нужно выйти в город, — начала я тихо, но твёрдо. — Закончилась косметика.
Оскар резко повернулся ко мне, его глаза сразу наполнились холодом. Он смотрел на меня, как хищник, нашедший слабое место в своей жертве.
— Косметика? — с насмешкой повторил он, как будто это было чем-то несущественным. — Ты правда думаешь, что можешь спокойно разгуливать по городу?
— Оскар, я не могу больше прятать синяки, — объяснила я, стараясь не выдать страх. — Ты же сам понимаешь.
Он подошёл ближе, его лицо оказалось всего в нескольких сантиметрах от моего, и я почувствовала на своей щеке его горячее дыхание.
— Ты всегда будешь носить эти синяки, как знак моей власти над тобой, — прошептал он, каждый его шепот был как удар. — Но хорошо. Пойдёшь. Надень платок, чтобы никто не видел твоего лица.
Я кивнула, внутренне содрогнувшись от его слов. В глубине души я испытывала облегчение от того, что смогла добиться выхода, но в то же время меня переполняло отвращение — к себе, к нему, ко всей этой ситуации.
— И не смей задерживаться, — добавил он, отходя от меня. — Ты знаешь, что я с тобой сделаю, если опоздаешь.
Я молча кивнула, чувствуя, как внутри меня всё закипает. Я ненавидела его, но ненавидела ещё сильнее ту беспомощность, которую чувствовала рядом с ним.
На улице воздух показался мне глотком свободы. Прохлада вечера окутывала меня, и я пыталась забыть обо всём, что происходило в доме. Шла по узким улочкам, наслаждаясь каждым моментом свободы, глядя на витрины магазинов. Я купила всё, что нужно было — косметику для маскировки, и уже собиралась возвращаться к машине охранника, когда всё вокруг меня резко изменилось.
Шесть чёрных автомобилей остановились прямо передо мной, перекрыв мне путь. Двери машин распахнулись синхронно, словно это было спланировано до мелочей, и из них выскочили около двадцати вооружённых мужчин в чёрном. Всё произошло слишком быстро, я даже не успела осознать происходящее. Мой охранник успел только дёрнуться, как его уже скрутили и обезвредили.
Меня охватил страх, как будто время замедлилось. Один из мужчин быстро приблизился ко мне, и я не успела ни крикнуть, ни убежать, как на меня набросили тёмный плед, скрыв всё вокруг в непроглядной темноте. Меня крепко держали, не давая даже возможности вырваться.
— Успокойся, — раздался низкий голос у меня над ухом. — Ты не ранена. Нам не нужны проблемы.
Моё сердце билось так сильно, что, казалось, оно сейчас выпрыгнет из груди. Я пыталась вырваться, но это было бесполезно — хватка мужчины была железной. Меня быстро втолкнули в одну из машин, и я услышала, как двери с грохотом закрылись.
— Кто вы? Что вам нужно? — прохрипела я, борясь с подступающей паникой. Но ответа не последовало.
Я оказалась в плену, в машине, которая мчалась прочь.
Меня привезли в огромный особняк Сирана, окружённый высокими каменными стенами, как крепость, которая возвышалась над городом. Этот дом был словно отражение его хозяина — мрачный, величественный, пропитанный властью и традициями. Когда тяжёлые ворота скрипнули и машины въехали внутрь, я почувствовала, как реальность моей плененности придавила меня ещё сильнее. Мысли о побеге пульсировали в моей голове, но я знала, что сейчас я беспомощна.
Внутри особняк был не менее внушительным. Мраморные полы блестели под мягким светом люстр, высокие сводчатые потолки создавали ощущение бесконечного пространства, а массивные двери с резной отделкой напоминали о прошлом величии. В воздухе витал аромат древесины, а вокруг царила почти гробовая тишина, нарушаемая лишь приглушённым эхом шагов слуг.
Меня, замотанную в плед, привели в просторную комнату с огромными окнами, через которые пробивался тусклый свет. Я осмотрелась: стены украшены картинами в массивных рамах, повсюду антикварные предметы, которые казались безмолвными свидетелями долгой и запутанной истории этого места. Всё здесь казалось таким чуждым, и я чувствовала, как всё внутри меня замерло. Моя задача сейчас — найти выход. Я должна выбраться отсюда, любой ценой.
Но тишину нарушил звук шагов. Я замерла, когда в комнату вошёл Сиран. Его присутствие заполнило всё пространство. Он смотрел на меня так, будто знал, что я не смогу противостоять ему, и это его уверенность раздражала меня до глубины души. Руки начали слегка дрожать, но я не собиралась показывать ему страх. Гнев был моим единственным щитом.
— Ты сама виновата, — сказал он, его голос был низким и угрожающим. — Ты пленила меня своей красотой. Теперь я пленник этого влечения, которое ты создала.
— Пленник? — выплюнула я, чувствуя, как гнев закипает внутри. — Это ты посадил меня в клетку! Я не просила этого! Я не хотела ничего, что касается тебя! — Я с яростью схватила вазу с цветами, стоявшую на столе, и бросила её на пол. Осколки фарфора разлетелись по всему полу, но мне было всё равно.
Сиран оставался невозмутимым. Он подошёл ко мне ближе, его фигура заслонила свет из окна, и мне стало казаться, что в комнате становится тесно.
— Ты думаешь, я позволю тебе просто уйти? — его голос звучал спокойно, но в нём таилась угроза. Он схватил меня за запястье, не грубо, но достаточно, чтобы я почувствовала его силу. — У тебя есть выбор. Ты станешь моей женой. Мы устроим пышную свадьбу, такую, которую ты заслуживаешь.
Я вырвала руку и отступила на шаг, чувствуя, как моё сердце бешено колотится. Его слова вызывали у меня не просто гнев, но и глубокое отвращение.
— Я не буду твоей женой, — ответила я, глядя ему прямо в глаза. — Ты не можешь заставить меня.
Он усмехнулся, не скрывая своей уверенности.
— Могу. И ты это знаешь. Мы поженимся по традициям, или... я сделаю это по-другому. Мы распишемся без всякой пышности, и тогда твоё имя будет опозорено. Для всех это будет грязный, позорный союз.
Я замерла, не в силах поверить в то, что он только что сказал. Моё сердце сжалось, и мне потребовались все силы, чтобы не заплакать. Я не могла позволить ему увидеть мою слабость.
— Ты чудовище, — прошипела я, чувствуя, как слёзы подступают к глазам, но не позволяя им пролиться.
— Ненавидь меня сколько хочешь, — сказал он с невозмутимостью. — Это ничего не изменит.
Мои руки дрожали, но не от страха — от гнева, который переполнял меня. Я не могла поверить в его дерзость.
— Ты не сломаешь меня, — выпалила я, поднимая голову. — Я не стану одной из твоих женщин, которые просто подчиняются твоей воле.
Сиран, казалось, ожидал такого ответа. Он смотрел на меня с холодным спокойствием, словно мои слова ничего для него не значили.
— Ты тратишь силы впустую, — произнёс он. — Чем больше ты сопротивляешься, тем сильнее я убеждаюсь, что ты принадлежишь мне.
Я шагнула к нему, чувствуя, как ярость сжигает меня изнутри.
— Я никогда не принадлежала и не буду принадлежать никому! — выкрикнула я, схватив лампу и сбив её с тумбочки. Но вместо того, чтобы отступить, он приблизился ещё больше.
— Ты уже принадлежишь мне, — его голос стал тише, но от этого звучал ещё более угрожающе. — Я сделал свой выбор. Ты станешь моей женой, и у тебя нет другого выхода.
Я стояла, парализованная его словами, чувствуя, как стены комнаты будто бы сужаются вокруг меня. Я не знала, как выйти из этой ситуации, но знала одно — я не сдамся без боя.