ПРОКЛЯТОЕ ГАДАНИЕ

Утром, конечно, все страхи забылись, и я окунулась в лагерную жизнь. Первое, что мы сделали — сходили в гости к мальчишкам из нашего отряда. Не то, чтобы они нам были нужны... И мстить за прошедшую ночь не собирались: как-никак, победили все-таки мы. Но один отряд же, как не пообщаться. Да и найти того, в крутых джинсах, не мешало бы. А заодно решить еще один вопрос.

— А вы слышали, что сегодня конкурс стенгазет? — спросила я Артема, спортсмена, по всему видно, и вообще красавчика. Все остальные так и вертелись около него. Авторитет. Такой нам и нужен.

— Слышали... — осторожно ответил Артем и небрежно покрутил на пальце какую-то цепочку.

— Так вот и рисуйте.

Лариска сделала страшные глаза, а Света дернула меня за футболку. Но я не обращала внимания на их знаки. Я знаю свое дело! Старший братец — это хорошая школа.

— Че это мы должны рисовать? — немедленно возмутился красавчик.

— А то!

— Нет, чего это мы?! — красавчик даже перестал крутить цепочку.

— А то! Вы же мальчики, должны уступать девочкам, — я растянула губы в самой мерзкой своей улыбке и получила еще один тычок в бок от нетерпеливой и недогадливой Светки.

— Еще чего! Да пошли вы!.. — Артем лениво развернулся и пошел прочь. За ним потянулась его свита.

— Вам придется! — крикнула я ему вслед. — Ирочка все равно заставит! — и презрительно добавила: — Ха-ха-ха!

Артем оглянулся и показал мне... ну не скажу что. Сами понимаете... А мог бы и вслух сказать...

— Да слабаки они, — Лариска сплюнула — поняла уже, значит, что надо делать, — наедет на него Ирочка — и все: где наши мальчики? Пошли, девочки, не волнуйтесь — нарисуют!

И мы гордо удалились на свою территорию. Жаль, того, в крутых джинсах, я не заметила.

— Здорово! Как ты их! — восхищенно шептала Светка.

— Теперь они ни за какие коврижки не будут рисовать! — ликовала Лариска.

— А нашу, недоделанную, мы у себя в палате повесим — красиво же получилось... — заскулила Полина. Я кивнула — самой понравилось, не пропадать же добру.

— Повесим. Но после конкурса. Осталось еще Виктора поискать, — потерла руки Лариска.

— И дождя бы...

А Полина права: на небе ни облачка! А если верить духам — дождь должен быть! Должен!

— А почему мальчишки ничего не сказали про ночь? — наивная Полина потрясла меня за рукав.

— А чего им спрашивать? И услышать, что они лохи и получили по полной программе? Ну, они, конечно, дураки, но не до такой степени. Они попытаются отыграться потом, без предупреждения.

Мы брели по территории и обсуждали, что могут придумать мальчишки и как их остановить. А еще — чем заняться сегодня. Что там предлагает администрация? Днем — конкурс стенгазет и самодеятельность, а вечером — большой костер и знакомство. Всех со всеми. Массовое братание.

— А кто-нибудь сегодня видел Витька? — Марго тревожно оглядывала нас.

— Ты ослепнуть боишься или соскучилась? — Света похлопала ее по плечу. — Не переживай, счас выясним, — и мы организованной толпой двинулись к своему корпусу.

— А правда, и на завтрак он не приходил, — вспомнила тихая Женя. Тихая-то тихая, но вчера ночью гоняла мальчишек как положено!

— Да что гадать-то, сейчас найдем Алину, сегодня же она? — уточнила Лариска почему-то у меня. Я кивнула, хотя понятия не имела — чья сегодня смена. — И у Алины спросим, где Виктор!

Алина бегала около корпуса собирала всех в круг. Мальчишки подтягивались тоже, но еле-еле: игры им были неинтересны. Или они делали вид, что им не интересно. Ну, должны же были они немного построить из себя крутых мужиков.

— А где Виктор? — спросила в лоб Лариска.

— А зачем он тебе? — Алина остановилась и убрала за ухо выбившуюся прядь.

Лариска растерялась на секунду и выпалила:

— А он обещал дать нам урок самообороны!

Света присвистнула. Полина икнула.

— Да? — неуверенно повела плечом вожатая. — А его не будет. Свадьба у него. Ждите до понедельника. А ну-ка, становитесь все сюда, — и она снова понеслась организовывать детишек для массовых игр.

— Опа... Не будет... — и Лариска выразительно посмотрела на Марго. Мы все посмотрели. Это наверняка совпадение, что Виктора нет.

— Что там еще должно быть? — Света отодвинула меня и пристроилась в общий круг. — А?

— Дождь... Сегодня. И победа в конкурсе. Ну, конкурс мы уже продули, — Светка кивнула в сторону главной аллеи — там семенили девчонки из других отрядов со свернутыми в рулон стенгазетами. — А мы даже не знаем, где наша...

— У меня, — отозвалась Женя, — как вчера свернули, так и лежит, под кроватью. Я даже на шкаф не убрала.

— Ну, вот, — удовлетворенно кивнула Светка, — остался дождь на сегодня. А его что-то не планируется. Поэтому — играем.

Меня мучила одна мысль: а зачем мы все это проверяем? Чтоб убедиться, что дух все-таки был? А если и был, то что? Бояться начнем, или еще его вызовем? Скучно.

Я обвела глазами отряд... и увидела того, в крутых джинсах. Он стоял почти напротив меня. Я присмотрелась: обыкновенный мальчишка, ничего особенного: ни синей кожи, ни клыков... Совсем обыкновенный. И оранжевая футболка загадочности не прибавила. Ага, а кого ж тогда я видела в его штанах ночью? Ну, ладно, штаны, но ремень-то очень заметный! Вряд ли кто-то спер штаны и ремень, а потом вернул их на место. Да еще если этот кто-то — мертвец.

Я отошла в сторону: никто не обратил на меня внимания, все заняты игрой. Хорошо, я пойду в палату, поваляюсь перед обедом.

Наверное, я уснула. И ко мне пришли они. Я не знаю, кто это. Они пришли и стали водить хороводы вокруг моей кровати и петь песни. Три девчонки. В длинных платьях, а может ночных рубашках, кто их разберет. Волосы у всех троих были распущены. Ну, и вроде они не ходили, а летали. Но тут я не уверена: спать очень хотелось.

— Вставай, пошли на обед, потрясла меня за плечо одна девица, я открыла глаза: а, нет, это Лариска. Что-то часто мне в последнее время мерещиться всякое стало. И это точно не от усталости: ни уроков, ни домашних заданий. А что тогда?

Настоящее потрясение мы испытали на вечерней линейке: наш отряд победил в конкурсе стенгазет!

Пока мальчишки ликовали, мы недоуменно переглядывались, а Марго даже заорала в сторону руководства лагеря: «Не может быть!» Женя виновато пожала плечами:

— Я не знаю... я же с вами была.

Точно, Женька никуда не отходила от нас. Тогда кто?

— Молодцы, девочки! — Ирина Александровна и Алина теребили кого-то из девчонок. Ага, ясно кого — ту, с третьей койки от двери и еще одну, со второй кровати от стены. Это они были против гадания! Предательницы, забрали недоделанную газету у Женьки из-под кровати! Договаривались же!

— А все-таки мы неплохо вчера сделали газетку-то, — печально констатировала Света.

А что тут добавить? В палату возвращались задумчивыми. Впереди был большой костер и массовое братание.

В центре большой ровной площадки уже построили кострище из целых стволов молодых сосенок. Все бродили небольшими группками под бодрую музыку, иногда останавливались и чирикали что-то в блокнотиках — адреса собирали. Еще и не знают — будут дружить или драться, а адресочек пишут. Ну, пусть пишут. Пока дождя нет, и блокнотики не размокли — самое время писать.

Девчонки из нашего отряда тоже где-то рядом бродили, а кое-за кем уже бродили мальчишки. А конкретно — за Полиной. То прячась в кустах, то глядя в небо и посвистывая, то пристраиваясь к группам мальчишек, за Полиной следовал Артем. То, что именно за Полиной, было видно сразу — он только от нее и прятался. Чудак. Кто ж так маскируется? Ему бы толпу собрать, громко ржать и размахивать блокнотиком. Чтоб как все. А так сразу понятно — влюбился и страдает. И что страдает — понятно: Полинка ни сном, ни духом не ведает, что стала объектом воздыханий, и ответного интереса не проявляет.

Я сидела на бревнышках недалеко от кострища и болтала ногами. Жара уже спала, и теперь очки не съезжали с потного носа. И хвостики можно распустить – не жарко. У носа крутились комары, а в остальном все было спокойно. Я закрыла глаза. Хорошо... Смена только началась, впереди еще двадцать дней развлечений, и никаких родителей и старшего брата!

В лицо дул прохладный ветер, дул порывами, так, что в ушах шумело. И больше никаких звуков. Никаких... Странно. А куда все делись? Толпы мальчишек и девчонок? Вожатые?

Я открыла глаза: впереди было только небо. Только небо. Я опустила глаза: внизу были деревья, кусты и дорога. Я огляделась: слева и справа были антенны.

Я на крыше.

На крыше... Я посмотрела вниз. Ничего особенного, обычные деревья и кусты. И дорога. И тротуары... Ничего особенного. Но как хочется посмотреть еще, поближе! Я наклонилась вперед. Ветер ударил в лицо сильнее. Он рвал волосы и хлестал по лицу, но глаза закрывать я не стала. Наклонилась еще. Ветер обезумел и теперь тряс меня за плечи, ударял в грудь, шумел в ушах. Хотелось лечь на ветер, чтоб он подхватил меня и нес, нес, нес... Я раскинула руки и легла на ветер. Он меня не подхватил, только ударил в лицо, и я стала падать. Асфальт, деревья и кусты кинулись навстречу...

Я дернулась и тряхнула головой. Проморгалась. Огляделась. Никакого асфальта и несущихся в лицо деревьев. Деревья есть, но они спокойно стоят вокруг поляны. Что это было? Я спала? Ну, конечно, я спала! Предыдущая ночь же была беспокойная. Вот я и задремала! Ура, я просто задремала. Ура. Я вздохнула и покосилась на кострище — там уже собралось много народу. Наверное, весь лагерь. Пора и мне.

А все-таки ветер был такой... такой... Даже и не знаю, как сказать... Он ждал меня?

Я встала с бревна. Нет, не встала — попыталась встать. Но не получилось — кто-то дернул меня за рукав и я шлепнулась снова на бревна. Оглянулась — да нет, никто меня не дергал, нет же никого! Наверное, за сучок зацепилась. Хотя и сучка-то нет... Ну, мало ли за что зацепилась, за кусок коры, например! Какая разница!! Зацепилась — и точка!

Я проверила все свои бока, конечности и даже воротник проверила. Нигде ничего не цеплялось и не торчало. Надо теперь все-таки пойти к своим, вон уже и костер зажигают. Я поднялась. Попыталась подняться, потому что меня снова что-то держало. И даже тянуло.

Я не стала оглядываться и снова попыталась подняться. Нет, точно зацепилась подолом футболки (да! зацепилась!). Я, глядя на костер, пошарила сзади — что это меня там держит? Пошарила и нашарила чью-то руку. Настоящую руку, с рукавом и ногтями, правда, холодную.

Сердце бешено застучало. Думаете, я испугалась?! Как бы не так! Я пришла в ярость! Какая-то зараза решила подшутить надо мной?! Надо мной!! Я хочу посмотреть на этого безумца, я хочу ему улыбнуться и спросить, не прищемило ли его бревном? И не боится ли, что прищемит сейчас?!

Я построила на лице самую приветливую улыбку и медленно обернулась.

За футболку меня держал бледный худой мальчишка. Я сразу его узнала.

— Эй... — я подергала футболку. Мальчишка не отпускал и только смотрел на меня черными глазами.

— Да отпусти ты! — я дернула посильнее, но не вырвалась, только что-то затрещало в футболке. Интересно — это шов или трещал или ткань?

— Останься, — мальчишка грустно смотрел черными глазами и вообще выглядел не очень. Паршиво, честно говоря, выглядел: у него была синяя кожа. Нет, он не замерз. Он был мертвец. А кто ж еще? Тот самый, что привиделся мне ночью, когда мы били мальчишек, он тогда был в крутых джинсах и оранжевой футболке. Теперь на нем была какая-то серая майка. Или белая. В сумерках не различишь особо-то.

— Останься, — повторил мертвец и потянул меня за футболку.

Нет, вы не подумайте, что я струсила. Я не такая. Но не по себе мне стало, это точно! Согласитесь — не каждый день мертвец просит вас остаться. А зачем?

Вот-вот, зачем.

— Зачем? — задала я вопрос мальчишке. Убежать я больше не пыталась — цепкие пальцы мертвеца держались за мою любимую футболку, и рвать ее мне совсем не хотелось. Я только оглянулась еще раз по сторонам — не идет ли кто рядом. Может, мертвец не захочет, чтоб его видели, и отпустит меня.

— Мне одиноко, — пожаловался мальчишка, и по его щеке поползла черная слеза. Бр-р-р... Приятного мало.

— И что мы будем делать? — конечно, дико разговаривать с мертвецом, но как бы вы поступили на моем месте? Вот именно, и я не знала, что делать.

— Мы будем играть, — мертвец с надеждой посмотрел на меня и потянул за футболку.

— Здрасти! Играть?! Ну, ты даешь! Тебе лет-то сколько? Ты младенец, что ли? Чтоб играть-то? — я всерьез удивилась. Ну, я понимаю — погулять, поговорить... Что еще можно делать в компании мальчишки? А в компании мальчишки-мертвеца?

— Мы будем играть... — упрямо повторил мальчишка и мечтательно заулыбался.

Так, ситуация стала напрягать. Во что может играть мертвец?

— Ладно. А во что будем играть?

— Мы пойдем ко мне...

А вот этого мне не надо!

— Я бы пошла, но меня ждут, — я махнула в сторону костра, где уже слышались крики вожатых и звуки баяна — игры и массовое братание начинались.

— Пойдем со мной...

Ну, до чего же упрямый мертвец! Я дернула футболку посильнее, она возмущенно треснула, но вырвалась из пальцев мальчишки. Я отпрыгнула назад: теперь он меня не достанет.

Мальчишка зашипел и потянулся ко мне рукой. Ну уж нет! Я развернулась и бросилась бежать к костру. Там Светка и Лариска, они помогут отбиться, если что.

Я бежала и оглядывалась — не бежит ли за мной грустный мертвец. Он не бежал. Я остановилась и пригляделась: в сумерках было плохо видно, но вроде бы он совсем пропал, я видела только бревна, и ничего больше — ни мальчишек, ни мертвецов. Ничего! Ну и ладно, кто сказал, что меня это расстроило? Может, и не было никого, не выспалась я просто... Надо у других спросить — может, еще кто странные вещи видит, все же не выспались, все ночью то гадали, то с мальчишками воевали. Не может быть, чтоб я одна такая была... засыпающая. И я быстрее побежала к костру.

Все отряды уже расположились вокруг костра, и теперь вожатые метались то туда, то сюда, задавали всем вопросы и заставляли всех громко отвечать, и все смеялись и хлопали. А я оглядывалась: не стоит ли где рядом мой мертвец. Поговорить с девчонками я не успела, и теперь чувствовала себя одинокой и беззащитной. Что, в общем-то, странно. Я никогда не чувствовала себя одинокой и беззащитной. А с чего бы? Никто мне не угрожал, никто не бросал меня одну в пустыне... Да и теперь никто не бросал. Почему мне тогда одиноко?

— А тебя как зовут? — около меня стояла какая-то незнакомая взрослая девчонка, наверное, вожатая другого отряда.

— Оксана, — вырвалось у меня. — Ой, нет, я Вероника, или нет, я — Вера! Можно просто Ника...

Я запуталась. Меня можно понять — я только что разговаривала с мертвецом, и он собирался меня утащить с собой. А чего другие-то замерли?

Но они не замерли... Они офигели, а потом начали ржать. Все, кроме наших девчонок. Они стояли молча и смотрели на меня — Лариска, Света, Женя, Марго, Полина... Полина даже рот открыла.

— Ну, хватит, хватит, — замахала руками незнакомая вожатая и повернулась ко мне, улыбаясь, — Ну, ты и приколистка, Оксана-Вера-Ника! И все-таки назови нам одно, самое любимое имя.

— Вера, — губы не слушались, и я не понимала — почему? Хотя, нет, понимала — мне имя «Вера» не нравилось. Всегда нравилось, а сейчас — нет. Сейчас я бы Никой стала. Или... Оксаной? Я потрясла головой: чушь какая-то. Надо отвлечься и начать развлекаться вместе со всеми. А потом выспаться — и жизнь потечет, как обычно. То есть весело и непринужденно.

Я глубоко вздохнула, постаралась отогнать посторонние мысли и улыбнулась во весь рот. Помогло — мои девчонки тоже неуверенно заулыбались и понемногу успокоились. Массовое братание продолжилось.

Костер уже горел вовсю, мы уже поорали какие-то песни, кто знал, кто не знал, но пытались петь все, и было весело. Мы даже взялись за руки и поводили у костра огромный хоровод. Стемнело совсем, время перевалило за половину одиннадцатого, и вот-вот нас начнут разгонять по палатам — и так по случаю торжественного костра припозднились с отбоем. Высокий дядька (начальник лагеря, вроде) радостно поздравил нас с началом смены и махнул рукой. Откуда-то из-за наших спин вверх взмыли воздушные шарики и потянулись в темное небо. Внутри некоторых даже горели маленькие огоньки. Все завизжали от восторга и замахали руками. И я тоже: здорово получилось — маленькие плавающие огоньки в ночном небе оставляли бледный след, и эти белые пятна долго не проходили, летели вслед шарикам, дрожали и подмигивали...

Подмигивали?! Я присмотрелась: точно, это какие-то лица, белые, расплывчатые лица плывут хороводом над огромным праздничным костром. А вокруг них уносятся в небо шарики.

Я огляделась: все радостно скакали, и никто ничего особенного в плавающих лицах не видел. Или самих лиц никто не видел? Я дернула за рукав ближайшего беснующегося солагерника. Им оказалась Полинка.

— Ты узнала кого-нибудь? — спросила я и кивнула в небо.

Полинка похлопала ошалелыми глазами, непонятно дернула рукой и снова стала прыгать и орать. Ясно, невменяема. Попробую еще раз.

— Эй, смотри, я его знаю! — проорала я в ухо какому-то мальчишке. Но мальчишка просто стряхнул мою руку и умчался куда-то. Снова облом. Последняя попытка. Я мудрить не стала и поискала глазами Лариску. Ее нигде не было, а шарики уже уплывали, и лица вместе с ними. Что же делать? И тут на глаза попалась Ирина Александровна.

— Глядите, глядите! — закричала я и почти повисла у нее на плече. Пальцем я старательно показывала в небо. — Как это сделали?!

— Шарики гелем надули, а внутрь светодиоды вставили, — отрапортовала Ирина Александровна. Ну и зануда! В другое время я бы позлорадствовала, поиздевалась бы, что воспиталка мне сказку испортила техническими подробностями. Но сейчас цепляться не стала, просто навела Ирину Александровну на нужную мысль:

— Да я не про то! Лица как сделали?

— Лица?.. — Ирина Александровна растерянно оглядела меня, соседей и снова меня. — Какие лица?

Не видит. Я махнула рукой и посмотрела снова в небо: лиц уже не было. Нет, и не надо. Может, это вообще дым был. А у меня богатое воображение. Может же такое быть? Ну и что с того, что раньше никто не замечал особого воображения? Я расту и меняюсь. Иногда меняюсь в лучшую сторону. Вот как сегодня. Я сегодня вообще в ударе: такого креатива намудрила за день – на всю жизнь хватит. Вон и кавалера необычного подцепила — синенького!

В общем, я разозлилась и больше в небо не смотрела, просто ждала, когда все закончится и мы пойдем, наконец, спать.

— А что за Оксана такая? — Марго взбила подушку и устроилась поудобнее.

После отбоя мы расползлись по кроватям, и теперь было время поговорить. Хотя мне говорить не особо хотелось — я надеялась все-таки выспаться, чтоб все эти бредовые видения прекратились. Но не тут то было.

— Оксана? — Лариса замолчала надолго. Мы даже решили, что она и не помнит ее. Или наврала нам, что это ее родственница.

— Оксана была моей двоюродной сестрой, — сообщила, наконец, Лариса. — Она старше меня лет на пять. Она умерла.

— Мы поняли... — мрачно изрекла Света. — Как умерла-то?

Я подумала, что умерла она явно не от болезни. Даже не знаю, почему так подумала.

— Она с крыши сбросилась.

— Несчастная любовь?

— Нет. Она с какой-то компанией связалась, в интернете. А потом и так с ними встречалась. Это мы потом узнали, когда записи ее нашли.

— Секта что ли? — я не первый год знаю Лариску, но что-то не слыхала ничего про ее странную несчастную сестру.

— А до сих пор никто не знает, так и не выяснили ничего. Сказали — самоубийство и дело закрыли.

— Что-то я не слышала про такое, — честно сказала я.

— И я не слышала, — Марго приподнялась на локте и потрясла черными лохмами. — А у нас такие вещи обычно известны всем.

— У вас — да. У вас, готов, всегда про покойников говорят. Но вообще-то она не в нашем городе жила, — Лариска грустно вздохнула. — Она не одна с крыши сбросилась. В тот год человека четыре. И ни про кого ничего не узнали. Самоубийство — и все.

— Ты поэтому ее и выбрала, что она самоубийца? — мне было уже жалко Оксану — жизнь девчонки явно не удалась.

— Ну да, — согласилась Лариска, — поэтому. Она на самом деле добрая была. Мы с ней в кино ходили, я еще во втором классе училась.

— А какая она была? Ну, как выглядела?

— Невысокая, волосы черные. Она красила их в последнее время.

Я вспомнила девчонку, которая появилась за спиной Ирины Александровны: похожа. Бедная...

— А сколько время? — Светка встала и пошла к окну.

— Без пяти двенадцать...

— Смотрите... — странным голосом произнесла Светка, и мы бросились к окнам.

Сначала ничего не видели, а потом:

— Дождь?..

По стеклу пока еще несмело хлопали первые крупные капли. А через пару минут на лагерь обрушился ливень.

Предсказание сбылось.