Глава 1. Золотой цветок
Холодный ветер пробежал по равнине, заставляя сухую траву слегка колыхнуться. Спокойную атмосферу нарушали крики и рыдания женщины из шатра великого хана. Волосы прилипли к потному лицу, ее дыхание было столь тяжелым, что казалось на всей земле не хватало воздуха. У кровати, покрытой шкурами зверей, суетилась знахарка. Она несколько раз вытирала лицо женщины тканью пропитанной холодной водой, чтоб та была в сознании.
Снаружи шатра собрались приближенные кагана, старейшины и несколько лучших воинов. Все ждали вестей о рождении четвертого ребенка их вождя. У входа стояло несколько детей, самому старшему не больше двенадцати. Они обеспокоенно слушали звуки изнутри.
— Брат, с матушкой же все будет в порядке? — спросила девочка помладше и слегка потянула брата за рукав.
Мальчик молча кивнул. Он тоже волновался, но особо не подавал вида.
Через несколько минут послышался звук копыт, приближалась лошадь со всадником. Высокий мужчина с широкими плечами, весь в звериных шкурах. От него веяло величием, великий воин и правитель. Распущенные волосы развевались на ветру, а в глазах был заметный огонь волнения. Ни смотря на это, на его лице была улыбка. Его жена подарит ему еще одного ребенка.
Как только мужчина приблизился к толпе, он потянул за поводья, и лошадь остановилась.
— Приветствуем Великого хана! — поприветствовали люди, большинство из которых опустились на одно колено в знак уважения. Дети же слегка поклонились, и мужчина с гордостью посмотрел на них. Тот сделал несколько шагов вперед, заходя в шатер. Несколько старейшин покачали головой. Они знали, что останавливать кагана тщетно. Он присутствовал на рождении каждого из своих детей, и более того — был безумно горд этим.
Когда женщина увидела своего мужа, ее глаза слегка расширились. Зная, что он был тут, она немного успокоилась
В мгновение ока тот опустился рядом с кроватью жены, могучая фигура отбрасывала длинную тень на стену. Несмотря на радость от рождения еще одного ребенка, он был несколько встревожен. Каган пытался скрыть беспокойство, но руки выдавали его — пальцы непроизвольно сжимались и разжимались. Хан поднял свою массивную ладонь и убрал несколько прядей волос с лица женщины.
— Амаржаргал хатун, как ты себя чувствуешь? — его голос звучал глубоко, словно раскат грома.
— Бывало и хуже.. – пробормотала та и откинулась назад. Она очень устала.
Но многочисленными усилиями была достигнута цель. На весь шатер разразился плач новорожденного младенца. Знахарка взяла ребенка на руки, через пару секунд повернулась к кагану и произнесла:
— У кагана и хатун родилась сильная и здоровая принцесса.
Мужчина поднялся, взяв заранее приготовленную шкуру и завернул в нее ребенка. Грубый материал явно не понравился малышке, из-за чего та заплакала еще больше.
Радость была несравнима с тревогой ранее.
— Хатун, отдохни, — обратился он к жене.
— Позаботься о ней, — Хутула отдал приказ и вышел из шатра, крепко держа ребенка в руках. Он укутал ее в шкуру еще сильнее, чтобы холодный ветер не навредил ей.
Каган все еще держал ребенка на руках, его взгляд скользил по лицам собравшихся. Люди его племени молча стояли в ожидании, каждый из них понимал важность этого момента. Некоторые смотрели с уважением, другие — с опаской. Среди старейшин, что стояли позади, уже можно было уловить тени беспокойства. Они знали, что каждый новый наследник — это не только радость для вождя, но и возможная угроза для их собственного влияния.
В толпе шептались:
— Поговаривают, что четвертый ребенок всегда приносит перемены. Такие дети несут за собой либо великое благословение, либо большую беду.
Хан поднял ребенка высоко над головой. В миг все присутствующие опустились к земле.
— Это четвертый ребенок этого кагана и Амаржаргал хатун! Младшая принцесса травяных племен!
— Поздравляем кагана и хатун! — прокричали все присутствующие.
— Пусть духи предков благословят этого ребенка!
Тут же дети обступили мужчину с младенцем, желая посмотреть на сестру.
— Отец, ты дал ей имя? — поинтересовалась Наидвар, смотря на младенца. Солнечный свет падал на степную траву и дикие цветы, придавая им золотистый оттенок, пока она говорила.
— Алтанцэцэг. Баттул Алтанцэцэг, — слегка подумав, ответил Хутула.
Через некоторое время ребенка отдали повитухе, которая была обязана нанести племенную татуировку. Каган понимал, что это необходимость, ведь воинов воспитывают с детства. Но его сердце не могло не сжиматься при осознании того, что ребенку, которому всего час от роду, прокалывают кожу, занося туда чернила.
После окончания нанесения татуировки и останавливающих кровь лечений мужчина поблагодарил знахарку, отдав ей небольшой кожаный мешок, полный звенящих монет.
Весть о рождении ребенка разлетелась по всему лагерю с первыми лучами закатного солнца. Каждый человек, от старейшин до самых молодых воинов, узнал, что каган теперь стал отцом в четвертый раз. Это был знак, что духи предков благоволят их народу, а значит, впереди их ждут годы процветания и силы.
Сразу после рождения старейшины племени собирались у юрты кагана, чтобы провести священный ритуал приветствия младенца. Повитуха, заботливо держа ребенка на руках, поднесла его к костру, который горел в центре лагеря с момента начала родов. Этот огонь считался священным, его зажигали, чтобы отогнать недобрых духов и прочее зло.
Старейшина Курта, почтенный шаман племени, первым подошел к костру. Он поднял руки к небу, обращаясь к богу Тенгри:
— О, великий Тенгри, услышь наши молитвы! Пусть этот ребенок будет силен, как степной ветер, мудр, как орел, и смел, как волк, что правит этими равнинами.
С его словами началась традиционная церемония окропления младенца. Повитуха принесла чашу с водой из священного источника, находящегося высоко в горах. Она окропила ребенка трижды, произнося старинные слова благословения. Считалось, что эта вода укрепит дух младенца и защитит его от зла.
После благословения все собрались на главной площади лагеря, где был разложен большой праздничный пир. Центральное место на празднике занимал большой стол с дарами богам и предкам. Среди этих даров были лепешки из свежего молока, а также мясо молодого ягненка — символы изобилия и силы.
Во время пира звучали песни о великих победах кагана. Баяны — певцы и поэты племени — восхваляли каганскую семью и их доблесть. Одна из песен рассказывала о том, как предки Тенгрины когда-то пришли на эти земли, ведомые великим орлом, и как они покорили степь, сделав её своим домом. Теперь эта земля принадлежала их детям, и рождение нового наследника означало, что традиции будут продолжены.
Во время празднества Хутула молча благодарил души своих родителей за то, что те помогли его жене и роды прошли как должно. За каждого ребенка каган осыпал жену подарками. Как ни крути, но даже великий правитель, что мог внушать как страх, так и уважение, рядом с возлюбленной становился мягким.
У нынешнего кагана было четверо детей. Двое сыновей и две дочери. Старшему сыну было уже пятнадцать, в то время как маленькая Алтанцэцэг только-только появилась на свет. Всех своих детей правитель любил одинаково. В их племени ко всем относились в равной степени, не зависимо от пола.
Все были сильны. С детства и мальчики, и девочки обучались стрельбе, езде на лошадях и искусству ведения боя. Степи – место свободных людей.
В конце концов, дитя уснуло на руках у матери в конце дня. Каган наблюдал за этой картиной некоторое время, а после покинул шатер, смотря на все еще празднующих людей племени и яркий лунный свет, который струился вниз, очерчивая верх каждого шатра.
....
Долгие столетия Великие равнины, что простирались до самого горизонта, были домом для племени Тенгрин — гордых кочевников, рожденных под светом небесного бога Тенгри. Эти люди верили, что их судьбы вплетены в ветер, что гонит облака по небу, и в травы, которые качаются под ногами их лошадей. Они были детьми степей, вольные и непокорные, как и сама природа.
Летом земля укрывалась плотным ковром зеленых трав, что колыхались на ветру, подобно морским волнам. Этот ветер, который никогда не замирал, был вечным спутником кочевников. Он приносил с собой запахи дальних пастбищ, звук реки, бегущей где-то далеко, и шорох песка, скрипящего под копытами. По ночам ветер нес с собой холод и мрак, а небо раскрывалось, обнажая миллиарды звезд, среди которых тенгрины видели своих предков, наблюдающих за их судьбами.
Травяные равнины питали народ, предоставляя всё необходимое для жизни: в начале весны они давали обильную траву для скота, а осенью равнины наполнялись золотом высохших трав, готовых к зимовке. Зимой же, когда степь покрывалась снегом, лишь самые выносливые из животных могли выжить. Только лучшие всадники могли вести свои семьи через метели, чтобы найти укрытие.
Племя Тенгрин было особенно гордым из-за своей связи с небесами. Они верили, что Бог Тенгри ведет их по этим бескрайним степям, указывая путь. Именно на этой земле под его благословением их вожди принимали важнейшие решения, строили союзы и готовились к войне.
Говорили, что равнины помнили больше, чем люди. Они хранили в себе память о сражениях, великих союзах и предательствах. Ветер, гулявший над ними, был как шепот предков, рассказывающий истории о прошлом. Иногда, во время ночных костров, старейшины вспоминали, как когда-то давно их народ пришел на эти земли из далеких гор на востоке, следуя за знаками на небе. Боги и предки передавали свою мудрость сквозь языки пламени.
Тенгрины верили в цикличность всего сущего. Как трава умирает осенью, а весной снова поднимается к небу, так и судьба племени шла по кругу. Они знали, что каждая победа и поражение — это лишь этапы на пути к вечной жизни, которую даруют небеса.