Город хороших господ

Входя в квартиру, поймала странное ощущение, будто дом этот совершенно не мой (хотя он никогда и не был моим), и я вижу его впервые.

Денис вышел из ванной и укрепил мои чувства фундаментом.

Чужой, в одних штанах и с удивленным выражением, закрепившимся на красном лице... На меня напала такая злость, что, казалось, я подниму его и вышвырну из окна (чего, конечно же, я бы никогда не сделала, потому что ему будет больно, а я не люблю, когда людям больно).

- Ооооооо... Привет.

Он глядел на нас так, словно это был его дом, а мы ворвались и помешали наслаждаться водными процедурами.
Рия стояла впереди. Молчала. Я сделала шаг и тихонько пожала её ладонь.
Она выпрямилась.

- Денис, - твёрдо сказала она, - нам надо поговорить. Пойдём на кухню.

- Снова? Ладно.

Я приняла душ. Они разговаривали. Пошла реанимировать мобильники. Всё ещё диалог за закрытой дверью. Прикинула, сколько будет стоить воскрешение телефонов. На кухне всё ещё голоса.
Отчаявшись дождаться окончания, взяла ноутбук, чтобы проверить новости. Живот крутило от тревоги и страшно хотелось пить и есть, но я не осмелилась войти на кухню, ведь тогда я нарушу то, что они успели выстроить (по пути к собственному разрушению).
Прошла в ванную, попила из крана. Вода оказалось с заметным привкусом ржавчины, но это лучше, чем помирать от жажды.
Снова взяла ноутбук, села на кровать, проверила почту (ничего интересного), пролистала новости.

«Местные новости: в Краснокаменном сгорел жилой дом!»

Далее шло подробное описание пожара и фотографии. С некоторым сомнением в собственном здравомыслии, я увеличила каждое изображение в надежде отыскать Хорошего Господина - хоть в толпе, хоть в окне. Но фильмы ужасов (по пересказам Рии в самые страшные моменты, когда я закрывала глаза) врали: его совсем не-зловещее лицо не мелькало призраком в отражении. Его там вообще не было.
Всё ещё прослушивая галдеж на кухне, убедилась, что разговор идёт спокойно, вытащила из кармана стих. Снова посмотрела на подпись:

"Милая, как красиво ты пишешь. Пожалуйста, сохрани это. Х.Г".

Каков шанс, что я ошибаюсь, и это будет какой-нибудь Харитон Геннадиевич? Ха...Хе...Я больше не знала имен на "Х", кажется. Хенрих Генриевич? Ханс Георгиевич?
Вряд ли, конечно.
Ещё раз перечитала стихотворение, не выявила ничего нового, убрала. Осенила простая мысль: надо спросить у самого ХГ! Я уже говорила и с Двадцать, и с Дашей, и с Охотницей, а вот с ХГ как-то не задалось, все наши диалоги оборачивались не слишком хорошо или заканчивались слишком быстро.
Голоса на кухне стали громче. Я напряглась, готовая в любой момент вскочить и броситься к Рие для поддержки и защиты, но, прислушавшись, поняла, что они просто подошли к двери, а тон не изменился. Только я выдохнула, как Денис перешел на крик.
- Да и пошла ты!

Он распахнул дверь. Вылетел краснее обычного, сжимал дрожащие кулаки. Я отпрянула назад, хотя знала, что не надо, но привычное чувство страха не смогла контролировать.
Рия встала в коридорчике, скрестив руки на груди. Губы поджаты, брови сведены. Она не сказала ни слова, пока он обувался и шипел:

- Дрянь ты неблагодарная! Надо же было меня угораздило так. Ну и гний в этой дыре, нахер ты ещё кому-то, кроме меня нужна! То приходишь, то уходишь! Да и я с тобой был только из жалости! Нахер тебя!

Он посмотрел в мою сторону, осклабился:.

- И тебя тоже нахер! И сидите тут! Дуры гребаные...

Развернувшись, резко открыл дверь, выбежал и захлопнул её за собой так, что люстра задрожала.

Несколько секунд мир не шевелился, не издавал ни звука. Затем что-то щёлкнуло, Рия выдохнула и осела на пол. Обняв её за плечи и прижавшись щекой к горячему плечу, я прислушалась, но не услышала слёз.
Мы немного помолчали вместе, затем она встала.
- Ну, что... С глаз долой - из сердца вон. А теперь я пошла в душ, а то всё ещё чешется от песка этого... Что там с телефонами?

Я картинно вздохнула, чтобы насмешить её.
- Мы их потеряли.
- Фигня какая... И теперь новых попросить не у кого. Как думаешь, мы сможем их отремонтировать?

- Думаю, нам легче купить новые.

- Вот только на что, интересно. Ладно, потом. Я сначала в душ. Приготовишь чай? Хотя не, мне кофе.

Я кивнула.
Рия отправилась отмывать от себя признаки пребывания в дикой природе, а я на кухню. Молока оставалось совсем немного, чай тоже грозил закончиться. Заглянула в холодильник, но он представлял собой слишком печальное зрелище, в шкафу нашлись макароны, в дверце холодильника кетчуп. Можно сходить на новый рынок за помидорами, пятьдесят рублей-то найдется.

Как же надоело жить в бедности! Почему на мою долю выпала куча путаных недоприключений, а не денежный фонд или крупное наследство? Можно с кем-нибудь поменяться?
Поставила кастрюлю вскипать, приготовила напитки и села ждать, наблюдать за улицей и думать.
Во дворе радостно носились дети: кажется, они играли в казаки-разбойники. Три бабушки, в том числе и Елена Степановна, сидели на лавочках, вязали и о чём-то судачили между собой. Я высмотрела среди играющих детей Машу - голубое платьишко и два хвостика. Она была беспощадным разбойником.

Надо же, столько лет проходит, а дворы не меняются. Мы с Рией точно так же носились среди песочниц и качелей, пока бабушки вязали. Наверное, когда (и если) у нас будут дети, и они будут бегать от подъезда к подъезду, всё те же бессмертные бабушки будут сидеть, вязать и зорко присматривать за малышнёй.

****
Ночь была удушающей. Открытые окна не помогали проветрить помещение, и мы лежали на полу с подушками под головами и в минимуме одежды, смотрели на потолок и пытались уснуть.
И снова бежали по потолку ночные зайчики, не успевшие уйти за солнцем.

Я лежала на спине, а Рия на боку, отвернувшись к стене.

- Рия?

- Мммм?

- Ты жалеешь?

- Да, немного.

- Немного?

- Как жалеешь, когда тебе нужно переехать из уже разрушенного дома. И жить там уже невозможно, но и дом уже родной.

- Ясно.

- Но переехать надо было. Иначе на меня бы упала крыша.

- Тогда этого хорошо.

Закрыла глаза. Вместо зайчиков лучше считать овечек, но мне, почему-то, представились лисицы, бегущие кругом. Сразу же вспомнился Двадцать.
Укол тоски, скорее даже ощущения скучания (а не скуки!) и собственное смущение от этого чувства. Надо его увидеть, помочь, а то он, наверное, снова украдет у мира двадцать чего-нибудь и опять у него будут проблемы, костер и бритье налысо, волосы-то уже закончились.
Это мысли, они постоянно путаются перед сном.

- Рия?

- Мммммм? - уже из-под толщи дрёмы.

- Сходишь со мной в четверг поговорить с Хорошим Господином? В ДК?

- Угу...

- Отлично. Спасибо.

И я уснула.

****

Зелёная лампа тускло светила, но ничего толком не освещала. Чай с малиной и базиликом остывал на столе, вафли и печенье аккуратной пирамидкой стояли рядом.

- Двадцать, можешь принести мне кофе? Голова раскалывается.

- Тебе с молоком?

- Да, с двумя ложками сахара и корицей.

Двадцать кивнул и достал турку, а говорившая с ним девушка вернулась к чтению книги. Я впервые видела, чтобы в "Джомбе" был кто-то ещё из посетителей, поэтому, когда пришла сюда сегодня подумала, что ошиблась дверью. Но нет, всё было на своих местах: куча растений, запах специй и кофе, "Аквариум" хрипло играл из колонки. Просто помимо Двадцать и Даши тут сидели ещё три женщины.

Я узнала их только после нескольких минут тайного разглядывания: да ведь это же они были на шабаше! Танцевали там, смеялись, колдовали. Сейчас они выглядели вполне обычно: блондинка в строгом бежевом костюме читала книгу, а две другие – брюнетки - что-то увлеченно обсуждали. Если бы Двадцать меня не заметил, я бы, наверное, тихонько ушла. Но он перехватил меня, усадил за стол и вручил чай.

- Сейчас приду!

И он правда пришёл, сразу после того, как раздал заказы. Сел напротив, Даша - рядом. Очки её были другой формы, на голове снова дреды, сине-зелёные.

- Катя! - Двадцать с энтузиазмом схватил меня за руки. - Мы тут подумали...

Я почувствовала себя пятиклассницей, которой родители хотят сообщить о переезде в другой город, и что придётся расставаться с родной школой. Напряглась.

- Хочешь, мы обучим тебя магии? - закончил предложение Двадцать.

На секунду в голове образовался вакуум. Если бы такое предложение поступило от десятилетнего приятеля на детской площадке, я бы посмеялась, сказала "конечно!" и радостно пошла бы кидать в бабушкину кастрюлю паутинки и веточки рябины.

А когда такое предложение поступает от настоящего волшебника - это другой разговор.

И реакция другая. В моём случае:
- Э...что?

- Давай мы обучим тебя магии! - повторил Двадцать чуть медленнее и чуть громче.

- Я это поняла! Я не поняла... смысл? Не знаю. Не понимаю, - я тряхнула головой, но это не помогло. - Так... в смысле?

Даша сидела, скрестив руки на груди. Она щёлкнула пальцами, привлекая к себе внимание.

- Просто Двадцать у нас волонтёр волшебства и очень хочет, чтобы в вашем мире было больше колдовства. Только умоляю, - она потёрла висок, - не представляй, что будешь летать на метле и стрелять во врагов огненными шарами, это так не работает.

- У Кати нет врагов, - укоризненно сказал Двадцать.

Повернулся ко мне:

- Ведь нет же?

- Ну разве что Хороший Господин....

- Так, закрыли эту тему! - рявкнула Даша.

Потом добавила, уже мягче:

- Я обещала помочь, если ты согласишься. Я-то не путаю заклинания и не отнимаю у местных жителей время вместо спасения.

Её собеседник насупился и, отвернувшись, выпил чаю.

- Всё равно не понимаю. Двадцать, ты же сам сказал, что не было никаких особенных причин выбрать именно меня. А теперь ты говоришь, что хочешь учить меня волшебству... - я сжала чашку в руке. - Можешь, пожалуйста, объяснить?

Он улыбнулся как всегда по-тёплому, очень искренне. Я сколько угодно могла сомневаться в его словах, поступках или теориях, но вот в его улыбке мне ни разу не пришлось усомниться.

- Мне очень нравится термин "волонтёр волшебства"! Я бы именно им всё и описал. Мне просто хочется, страшно хочется, чтобы этот мир снова...сверкал, - он запнулся, глянул на Дашу, - как когда-то... В общем, ты можешь это представить, да? То, о чём мечтают дети и те, в ком осталась какая-то искра. Но этого совершенно не получится сделать, если не учить людей колдовать!

- Люди не умеют колдовать, - я напомнила ему о наших различиях.

- Умеют! - воскликнул он. - Ещё как умеют, просто не хотят! Точнее хотят, но боятся. Очень сложно это объяснить. Ну... представь, что люди - это кофе. И я добавляю туда каплю молока, получается такой приличный американо. И вот постепенно я могу добавлять всё больше и больше молока, пока не получится нужная концентрация.

- Твоя метафора никуда не годится, - вставила Даша. - Ты никак не можешь вычерпать молоко из кофе. А вот колдовство из людей исчезает только так.

Двадцать задумчиво кивнул. Я представила, как он процеживает капучино через ситечко, разделяя его на ингредиенты.

- А вы что, получается, молоко?..

- Скорее, латте, - серьезно ответила Даша. - Мы всё-таки немного люди.

- А...

Уставилась в столешницу. Как ни странно, это сравнение я поняла отлично.

А Двадцать, осушив чашку до дна, вдохновенно продолжил:

- Собственно! Из этого следует, что любого человека можно обучить. Но не чистому волшебству, конечно, тут так не получится, но чему-то более близкому, чему-то, - он глянул на гирлянду, - цветному.

- Когда ты искала дорогу в ночь шабаша, - перехватила разговор Даша, - то сказала, что шла по знакам. Вот такое умение читать их, или хотя бы замечать и доверять - одна из основ волшебства.

- Ага, - кивнула я, вспоминая свои похождения.

- Это, конечно, только небольшая часть, - Двадцать вернулся в разговор. - Ты спросила, почему выбор пал именно на тебя? Там, во время шабаша, никто не чувствовал, что ты чужая. Никто тебя не выгнал. Это очень важно, понимаешь? Я думаю, тут всё зависит от твоих эмоций и от того, как ты сама тянешься к... э... нам.

- В общем, кандидатура ты подходящая.

Я издала непонятный горловой звук, убедивший собеседников в том, что я очень рада быть подходящей кандидатурой.

Подумала о Рие: сколько раз мы с ней мечтали попасть в школу волшебства, а сейчас я сижу тут одна, слушаю приглашение быть ведьмой, а она про это даже не догадывается.

Спросила:

- А в чём суть волшебства?

Даша наклонила голову и на секунду показалось, что я наконец-то увижу её глаза. Но нет. Чёрные очки всё так же надёжно хранили её секрет.

- В чистой энергии.

Вот тут моя соображалка отключилась. Перешла куда-то в школьную программу по физике, попыталась связать её с магией и, не добившись результата, схлопнулась.

Посмотрев на моё лицо, полное искреннего непонимания, Даша, вздохнув, принялась раскладывать всё по полочкам:

- Суть каждого живого существа, да и не живого тоже - в энергии. Оно хранит её, растрачивает, собирает, в общем, делает с этим ресурсом всё, что заблагорассудится. Многие этого не умеют, они просто гоняют энергию по кругу внутри себя или создают что-то, выплескивая её в творение. Но это крошки. Суть истинной магии - синхронизировать свою энергию с миром, а потом уже влиять на остальное. На словах звучит слегка путано, но ты поймёшь.

- Почувствуешь, - вставил Двадцать.

Тысячи вопросов роились у меня в голове. Страх и волнение волнами захлёстывали сознание.

- Это что получается...

Даша перебила меня:

- Получается, ты станешь ведьмой в самом лучшем понимании этого слова.

- Ух ты, - только и оставалось сказать мне.

Лёгкая дрожь пробежала по телу, словно ветерок коварно подобрался в тот хрупкий момент, когда человек только-только вылез из речки в жаркий день. Я поёжилась, но чувство не отступило. Пришлось взять флисовый плед, благо, они были разбросаны по всему кафе.

Чай совсем закончился, и Даша пошла делать нам новый. Женщины за соседним столиком звонко рассмеялись.

- Двадцать, - прошептала я, наклонившись. - А они тоже?.. - кивнула на посетительниц.

Он улыбнулся.
- Да, конечно. Их всех обучали в городах неподалёку. На самом деле таких, как мы с Дашей почти нет, поэтому все, кого ты видела тем вечером... э... как бы это сказать? Ученицы? Наверное, да. Конечно, есть и ученики! - спохватился он. - Но их меньше. Девушки лучше всё схватывают, не знаю, в чём дело. Наверное, в какой-то чувственности. Недаром ведьм вспоминают у вас гораздо чаще, чем колдунов.

- В смысле?

- Ну вот эти бесконечные - происходит какое-то чудо с человеком мало-мальское, и, если это женщина, то все сразу "она ведьма", а если мужчина, никто же не скажет "он колдун", все будут думать, что это ум, везение и всякое тому подобное.

- Верно, - я вспомнила все подобные моменты.

- Вот и они такие. Да и почти все, кто был на том празднике.

- Ты называешь это праздником?

- А как ещё?

Я задумалась. Ну да, в принципе и на праздник похоже: сначала суть, а потом уже песни-пляски.

Вернулась Даша с чайником. Двадцать приподнял крышку:

- Это какой?

- Черничный, - девушка поставила три чашки.

Одна из них кольцом отразилась в её очках. Меня вдруг охватило смутное чувство тревоги: захотелось разрушить эту преграду, но я не могла себе этого позволить.
Но что-то билось у затылка и кричало: "надо! надо!"
Я отвлеклась на разговор.

- Так, а как учиться-то? Что я буду уметь?

Двадцать предоставил вести разговор подруге, а сам начал грызть печенье.

- Будет очень много медитации. Ты будешь слушать мир, лес, реку, животных. Чтение по знакам. Звучит забавно, но никто не придумал ещё лучше гадания, чем по кофейной гуще и таро. Будешь учиться влиять на мир, но уже гораздо позже, конечно, это не для новичков. Повторяю и умоляю: не представляй себе полёты на метле и зелье из лягушек. Летать ты будешь только во сне, а все зелья - это просто травничество и всё та же энергия, вложенная в них.

Меня кольнуло нелепое разочарование. Кажется, Даша это заметила.

- У нас в профессии и помимо этого есть куча всего интересного. Общение с духами заменяет любую амортенцию по глубине впечатлений, конечно.

- Но если вся магия косвенная, - спросила я, - то как Двадцать забрал то время?

Парень отвернулся. Кажется, тема была ему неприятна.

- Ваша магия косвенна. Не забывай, мы - другие. Тем более по сути он умудрился просто отключить восприятие реальности у всего города на определенное время.

- Что тоже не очень-то просто! - подал голос виновник.

- Верно, - кивнула Даша.

Она разлила чай. Аромат ягод тут же наполнил воздух вокруг стола.
- Ну, собственно, это концепт. Ты сама что об этом думаешь?

Я замялась как всегда.

- Ну... это звучит очень здорово...- я уставилась вглубь чая.

На меня посмотрела совершенно несчастная девушка.

- Но у меня такое глупое чувство... вы не обижайтесь только, но прямо очень глупое. Что это всё розыгрыш какой-то. Не от вас, не подумайте! А просто, словно весь мир решил надо мной посмеяться и сделал вид, что подготовил для меня нечто необыкновенное. И поэтому и вас обманул, понимаете?

- Понимаю! - кивнул Двадцать без тени улыбки. - Но это твоё ощущение - оно наработанное тобой же, ты знаешь?

- Знаю. Но избавиться трудно.

- А если более глубинно, - вставила Даша, - то ты согласна?

Когда, ну когда у меня ещё будет такой шанс? Даже если они ошиблись, даже если всё сказанное ими - чепуха, даже если у меня ничего не получится, то всё равно мне хотелось попробовать больше всего в жизни. Где-то в глубине дрожал камертон.

- Да, конечно.

Корсак снова заулыбался, сжал мою руку:
- Это здорово, Кать. Это очень-очень здорово.

Даша только кивнула, принимая факт моего существования в новом статусе.

Женщины за столом встали, всё так же хохоча попрощались с хозяевами, помахали мне и, щебеча о чём-то, выпорхнули прочь, как стая воробьев. Я наблюдала в окно как они совершенно по-ребячески перебегают дорогу, оглядываясь по сторонам, спотыкаясь на «зебре» и показывая язык недовольно гудящей машине.

Я потрогала спинку стула. Почему-то именно это помогло осознать реальность: вот стул, на котором я сижу, спинка его из грубой ткани, шершавая и немного колется, я прислоняюсь к этой ворсистой доске и жду момента, когда буду учиться ворожбе.

Даша поставила передо мной кофейную чашку.

- Я не пью кофе...

- А придётся. Если выпьет кто-то другой - связи не получится.

- Можно хотя бы молока?..

Даша скривила губы, но всё же довела напиток до концентрации капучино. Я осушила его за пару глотков, стараясь не особо задерживать во рту: характерная горечь мне совершенно не нравилась.

На донышке осталась плескаться маленькая лужица.
- Нет! - Даша указала мне на чашку так строго, как учительница на фатальную ошибку в контрольной работе. - Должна остаться только гуща.
Я обреченно взяла чашку и сделала последний маленький-маленький глоточек. Несколько песчинок кофе попало на язык.

Понадеялась, что потом мне разрешат гадать как-нибудь по-другому.

На дне, немного запав на стенку, остались разводы кофейной гущи. Я всмотрелась в неё, надеясь увидеть судьбу, подсказку или хоть что-то похожее на предмет, но там были лишь какие-то невнятные горы. Или дом. Или просто квадрат.

Я сообщила об этом Даше. Она отобрала у меня чашку, вгляделась, повернула туда, повернула сюда, подумала и убрала за стойку.

- Не расстраивайся! Кофе вообще очень капризный! - подбодрил меня Двадцать.

Я стушевалась. Первое простейшее задание, а я не справилась.

- Всё хорошо, не расстраивайся, - повторил он.

Повернувшись к Даше, сказал:

- Слушай, мне кажется, ты начинаешь не с того конца. Всё-таки формировать такие запросы - это больше создавать что-то, чем принимать. Давай по-другому?

Выгнувшись на диванчике, он порылся в карманах джинс и выудил оттуда что-то. Протянул сжатые кулаки:

- Выбери!

Я вытаращилась на его руки. Пыталась понять алгоритм загадки, но не могла. Случайность? Или?

- Не думай, просто выбирай!

Испуганно тыкнула в левый кулак. Ладонь раскрылась, обнажая пустоту.

- Нет, ты слишком долго думала, - тон Двадцать был слишком тёплым, чтобы я смогла расстроиться из-за ошибки. - В следующий раз включи интуицию.

Кивнула. Постаралась отключить мозг (мне так часто это удавалось в самые неподходящие моменты, что и сейчас точно получится!).

Двадцать подержал руки за спиной и снова вытянул вперёд, призывая к действию.

Теперь я постаралась сосредоточиться только на его ладонях, точнее на том, что в них, и при этом не думать о них совершенно. Представлять, что это мои руки, а уж что я держу в своих руках - знаю точно!
Поэтому левая.

Двадцать просиял как маленькая звёздочка, распахнул руку и продемонстрировал колечко.

- Вот так, молодец! Думаю, ты уловила суть. На, забирай его, пусть будет символом твоего начала.

Я тоже так думала. И была абсолютно счастлива по этому поводу.

****

Ласточка порхала в небесах.

Вернулась домой я очень-очень поздно, в кои-то веки предварительно предупредив Рию. Вырубилась тут же, только и успев, что скинуть одежду и натянуть пижаму.

Проснулась тоже поздно - Рия уже ушла гулять с друзьями, заботливо оставив мне половину кастрюли гречневой каши.
Добавила молока и сахара. Получилось прилично и как-то по-деревенски. Выпила воды, немного поразмыслила и заварила чаю, предварительно растормошив пакетик в кружку.

Пила долго, наблюдая за крышами соседних домов. Всё казалось, что сейчас там появится кто-то и будет творить нечто важное, но, конечно, ничего такого не приходило. Только ленивые пористые облака летели по своим делам, да стаи птиц весело порхали туда-сюда, иногда сталкиваясь, а иногда разлетаясь, как крылатый салют.
Пила я долго, не думая ни о чём, кроме этого самого неба и птиц. А ещё почему-то ласточка, она представлялась мне отчетливее всего. Тонкие крылья, белая грудка, красная мордочка. Вспомнила, как в детстве безудержно радовалась, увидев этих птиц под крышей, тянула Рию за руку, тыкала в гнездо и кричала: "к счастью, к счастью!".
Хотелось бы мне и сейчас испытывать такой восторг...ну, или хотя бы найти ласточкино гнездо, чтобы в это самое счастье поверить.
Сделала последний глоток, плотно прижав губы к керамике, чтобы не проглотить чаинки. Заглянула в чашку.

Поначалу чаинки предстали хаотическим узором: то ли горы, то ли моря. А потом они стали якорем. Не знаю, почему, просто отчётливо увидела полумесяц и палку над ним с небольшим набалдашником. Вряд ли это был серп: штырь прямо по середине.

Поискала в интернете значение символа (никто не говорил, что ведьмы не могут пользоваться гуглом): "Якорь означает надежду, устойчивость, стабильность, спокойствие. Якорь, обвитый цепью, может также означать судно и мачту. ... В раннем христианском искусстве изображение якоря применялось как замаскированная форма креста, символа надежды. У народов с развитым мореплаванием якорь - символ надежности и удачи".
Уже неплохо, наравне с ласточкой.
Конечно, это могло быть случайное совпадение, но мне страшно хотелось верить, что это не так.
Даже...

Только когда я поверю, что случайностей не существует, они станут волшебной закономерностью.

Прилив вдохновения накрыл меня с головой: захотелось разложить карты таро (их у меня не было), погадать на рунах (их тоже не было), полетать на метле (Даша сказала, что невозможно, но хотелось страшно).
В общем, захотелось страшно заняться колдовством, хоть беги в "Джомбу", кидайся к Двадцать на шею и выбивай шанс пользоваться волшебной палочкой.

Вернулась в комнату, поймала отражение в зеркале, которое висело на обратной стороне двери: большое, пыльное, невыразимо старое.
Отражение показалось чужим: какой-то другой Кати, не бледненькой девочки с задних рядов общей фотографии, а сильной, смелой почти-женщины с горящими глазами.

Пришлось остановиться, чтоб не дать незнакомке убежать.

Она замерла, повторяя каждое моё движение. Я вгляделась.

Нет, конечно, я всё такая же. И внезапно немного другая.

В пижаме стало страшно тесно, словно бы кожа просилась дышать и ныла от любого прикосновения материи.

Я сняла футболку, затем шорты. Кожа всё ещё ныла, так что трусы тоже стянула и осталась сама перед собой абсолютно голой.

Голая я ссутулилась, смущенно скрестив руки на груди.

Если бы Маргарита так начинала своё путешествие на шабаш, вот было бы нелепо!

Выпрямилась, приосанилась, оглядела себя с ног до головы. Да, что-то определенно изменилось. Конечно, фигура всё такая же угловатая, и ей явно не хватает объема в груди и бедрах, но впервые с, кажется, самого детства мне стало на это абсолютно плевать. Как и не на тот оттенок волос, не на ту форму ног, слишком вытянутое лицо и так далее. Это всё исчезло.

Поняла: вот что изменилось!

Впервые я показалась себе по-настоящему красивой.
Моргнула. Ещё раз. И ещё.
Да, ничего не поменялось. Всё так же красивая Катя.

Осторожно подошла к зеркалу, поднесла к нему сначала ладонь, а затем прислонилась вся, чувствуя холод стекла. Прижалась щекой, стремясь обнять, стать единым с этим отражением, с лучшей версией себя.

Затем отступила. Надеюсь, я останусь с этим ощущением надолго. Желательно, навсегда.

***

Следующий день прошёл до безобразия обыденно: на скейте с новой работой я справлялась быстрее отведенного времени и позволяла себе в перерывах сидеть в тенистых двориках, читать книгу и пить холодный мятный чай, а затем ехать на новый заказ.
Начальство выделило мне старый телефон, больше напоминающий кирпич, чем современную технику, и он мерзко пиликал каждый раз, когда надо было выезжать на очередную точку.
Несколько раз позвонила Рие на рабочий номер, проверяя её самочувствие. Она, как всегда, держалась хорошо, принимая всё произошедшее с напускным равнодушием.
Пообедала пирожками с луком и яйцом, купленными у бабушки на остановке. Была мысль заглянуть в "Джомбу", но я её тут же отбросила: там я точно задержусь надолго, увязну в мыслях, разговорах, чае и работа встанет.

Вместо этого решила посвятить этот день суетливым мирским делам: убраться дома, отмыть плиту, почистить холодильник, постельное белье поменять, приготовить обед на завтра. Магия магией, а про быт забывать нельзя.

Но после двенадцатичасовой смены мои ноги болели так, словно я не на скейте ездила, а бежала с олимпийским факелом из одной страны в другую. Рия выглядела не лучше.

- Просто невероятно, какой сегодня был наплыв. И с чего бы, интересно мне знать? Все нормальные люди сейчас в отпусках.

Я разлеглась на паркете, не в силах даже пойти в душ. Удивительное дело: вроде бы и нагрузки не особо много, но мысль о том, что завтра всё повторится, внушала ужас. Все мысли об уборке я отложила в дальний ящик - мне бы до кухни доползти, а не отмывать её. Отложу на выходные.

- У нас есть что-нибудь из еды? Кроме макарон?

- Бэпэшка. И сыр, - пробурчала я, не поднимая головы.

- А...

Рия скинула с себя форму.

- Давай испечем в четверг пирог.

- Так в четверг мы же идём к Хорошему Господину...

- Я не думаю, что ХГ займет у нас весь день. Мы вполне можем совместить эти два мероприятия. Найди пока рецепт какой-нибудь недорогой, а я заварю нам лапшу и чай.

Перевернувшись на живот, я включила компьютер. От Лёши висело несколько сообщений, в основном содержания "куда вы пропали?" и "я могу чем-нибудь помочь?". Открывать их и ввязываться в диалог страшно не хотелось, но вежливость переборола дискомфорт, и я кратко описала наш заплыв в реке, сообщив, что помочь тут нельзя.

Пока я переписывала рецепт капустного пирога, Рия принесла лапшу с сыром. Запах плацкартных вагонов тут же завоевал комнату.
После ужина взяла немного глины, миску с водой и пошла на кухню.

- Эй, Кать, ты чего? Тебе сон не дорог? Ты уже должна вырубаться по идее, пташка ранняя.

Кивнула:
- Я хочу спать, да, но я так давно ничего не лепила, что пальцы зудят. Думаю, я посижу часок, успокоюсь, и тогда уже лягу.

Рия зевнула, потянулась, устраиваясь в постели поудобнее в обнимку с ноутбуком, и помахала мне ладонью.

- Ну ладно, как знаешь. Спок.

Сев под лампу и поставив чайник, я принялась придавать бесформенному куску полимерной глины более-менее приличное очертание. Я не знала, что хочу делать - это был процесс ради процесса и он захватил меня настолько, что о чае я вспомнила, когда он уже изрядно остыл.
Глаза слипались. Казалось, весь мир уже уснул, одна я всё сидела над чем-то. Надела наушники, включила музыку, и мир тут же приобрел свои очертания. Я думала о сотнях вещей, но ни одна из мыслей так и не сформировалась в моей голове окончательно.
Пару чашек чая спустя, когда за домами еле-еле задребезжал рассвет, я оставила сушиться почти законченные изделия: небольшую подвеску в виде лисы и ласточки, которая была готова к полёту.