Глава третья. Гранатовый сок.
Я всегда просыпаюсь раньше Рии, почти на рассвете. Это мой крест среди подростковых компаний, где все любят нежиться до обеда в постелях, ворчать на несправедливый режим, глушить печаль кофе и бесконечно обсуждать свою усталость. А я с первыми лучами солнца на ногах и поддержать ворчание не могу. Как-то в детстве повадилась петь вместе с петухами, чтобы хоть как-то быть причастной к местному распорядку дня. План был хорош, я даже в курятник залезла, да вот только петуху это не понравилось. Бой был недолгим, и с тех пор у меня на лбу, прямо у линии волос, небольшой шрам.
А вот сейчас, в городе, никаких петухов, только шум машин и гомон людей.
Я села на кровати, зевнула. Рия поморщилась, отвернулась к стене, зарылась в одеяло с головой.
Мир щебетал и сиял. Гроза кончилась ночью, земля умылась и теперь, свежая и чистая, была готова жить.
- Доброе утро! - сказала я миру беззвучно.
Отправилась проводить ежедневный ритуал "сделай из себя человека". Половицы отзывались скрипом на шаги, а я ругала каждую из них за это. По счастью, спит Рия всегда крепко.
На кухне победила обшарпанную раму, распахнула окно. Май дыхнул на меня цветами и мокрой травой. Белое солнце пробивалось сквозь молодые листья, нежные бутоны и паутину ветвей.
Одежда всё ещё не высохла, Риина была мне велика, а из собственного в рюкзаке лежало только ситцевое платье в цветочек. Не совсем то для катания на скейтборде. Зачем я вообще его взяла? Вот так я непрактично сбегала из города. Надо было хоть джинсы прихватить.
Ничего, пройдусь пешком, надо же из чего-то сварганить завтрак.
Чайнику пришлось остаться холодным. Мои кеды были сухими: по счастью, Рия додумалась положить туда газеты, которые мы вытащили из соседских ящиков.
Тихо повернулся ключ в замке, и я бегом спустилась вниз, вдоль зеленых стен под пыльными подъездными окнами. Идти было недалеко: небольшой магазин располагался через три двора, на первом этаже жилого дома.
Тут было непривычно: большой город приучил меня к тому, что можно взять все покупки, особо ни с кем не общаясь, и молча оплатить всё на кассе. Здесь же пришлось подходить к каждому отделу и робко просить нужные товары, постоянно уточняя, нельзя ли взять у них всё сразу и получая отказ. Так мне пришлось делать отдельные заходы за молоком и яйцами и за хлебом с сыром. Да ещё и заново отстоять в очереди за спичками.
Кое-как уместив все покупки в руках и тут же пожалев об этом, я собралась было уходить,но услышала слабый голос, явно принадлежащий какому-то седовласому божьему одуванчику.
- Ох, мне не хватает...
Остановилась у дверей. Зажмурилась. Так, у нас у самих мало денег. Этот мир большой и щедрый, кто-нибудь ещё точно поможет.
Небольшой шаг в сторону выхода и разговор за спиной:
- Сколько?
- Рублей тридцать.
- Ну, что же делать, в другой раз.
- Ох, ну как же так, идти так далеко, тяжко...
- Но рубль бы ещё занесли, ну десять, но тридцать!
- Ладно, чего уж, без хлеба обойдусь.
Я развернулась. Бабуля была самая классическая: в засаленном свитере, цветочном платке, покрывающем голову, и с пакетом, который, по-видимому, был её верным спутником на протяжении всей жизни. На ладони лежала горсть монет, мозолистые пальцы перебирали её, будто недостающая сумма могла появится из ниоткуда.
Боже, это всего лишь тридцать рублей! С одной стороны - почти два проезда на автобусе, с другой - копейки.
- Вот, возьмите, пожалуйста.
Голос мой, как всегда, шелестел. Конечно же, бабушка не расслышала и, посмотрев на меня слезящимися от старости глазами, переспросила:
- Ась?
Я протянула деньги:
- Возьмите, пожалуйста, тут тридцать рублей.
Бабушка приняла их дрожащими руками.
- Ох, доченька, дай тебе Бог здоровья, выручила как старую! Будет у меня сегодня обед, благодаря тебе, золотая! Счастья тебе, много счастья сегодня! Троекратно вернётся, обещаю.
- Да не за что...
Продавщица выдохнула, отдёрнула синий фартук и улыбнулась, доставая хлеб.
- Ну и славно. А то знаете, вчера меня так уговорил один человек дать бабушке... другой бабушке, вы не подумайте, две пачки макарон в долг на сто рублей. В итоге она пропала, а у меня штраф и выговор. Не то, чтоб сумма большая, но некрасиво как-то вышло, что ли.
Во мне зародилось нехорошее подозрение.
- А как выглядел это человек?
- Ну, как-как... Такой обыкновенный товарищ, пожилой, вежливый. Дай-ка вспомнить... Костюм у него такой твидовый был, а волосы седые вроде.
Он. Точно он. Что же это за местный активист такой?
Поблагодарила продавщицу, попрощалась с бабушкой. Солнце уже распалилось и прогрело город, я шагала по тротуару и наблюдала за людьми. Маленькие города отличаются своей неспешностью: люди потихоньку добираются до работы, наслаждаясь дорогой и погодой, а те, что остаются дома, тихо занимаются делами, не создавая лишней суеты. Полосатые коты лениво потягиваются на заборах, голуби и не думают разлетаться из-под ног. Само время, кажется, тут никуда не спешит.
Через несколько минут я уже дошла до дома, а Рия всё ещё спала.
Я принялась хозяйничать: поставила чайник, включила тихо-тихо на ноутбуке музыку и приступила к приготовлению завтрака.
Пока фасоль, хлеб и яйца по очереди жарились на сковородке, просматривала сайт вакансий.
Вообще я очень ответственный человек. В школе была отличницей, да и сейчас бы в институте хорошо училась, если бы не обстоятельства. Ну, мне кажется так. Но вот с общением мне не везет, особенно на тех работах, где требуются молодые люди. Такие вакансии в народе называются "втюхиватели". Это когда заходишь в магазин, а тебя начинают хватать за руки, вещать о скидках, совать товар в руки, жужжать в уши... Убегаешь из такого магазина быстрее, чем продавец успевает сказать "акция", но у продавцов самих в глазах такая усталость, что волей-неволей слушаешь, лишь бы не обидеть человека, но надеешься не оказаться на их месте. Но на рынке труда только такие и требуются.
И у меня опять чувство, что мне в жизненной системе нет места.
В соседней комнате послышалась возня. Рия заглянула на кухню. Волосы её июньским одуванчиком топорщились вокруг головы.
- Доброе утро.
Рия широко зевнула вместо приветствия, затем скрылась в ванной.
Огромные облака за грязным окном (надо помыть!) плыли как паруса по морю. Медленно, грациозно, завораживающие. Один за другим корабли выходят из гавани...
Зазвонил телефон. Я с опаской взглянула на дисплей, но это всего лишь мама. Чёрт, я давно с ней не связывалась.
Настроив свой самый прилежный голос (я-сделала-уроки-и-помыла-посуду), подняла трубку:
- Привет, мам!
- Катя! Ты целую неделю не звонила, у тебя всё в порядке? Я же вся на нервах!
- Да, мам, всё нормально. Просто скоро сессия, вот я и бегаю как белка в колесе.
- А, ну это понятно! И как, много автоматов? У тебя одни пятёрки будут? Есть долги?
- Да, да, нет.
- А как в общежитие? Девочки тебя не обижают?
Я прислушалась к звуку душа. Сойдёт.
- Нет, всё хорошо, живём дружно, я как раз жду своей очереди в душ.
- Ну и славно. Кушаешь...
- Да, мам, ем нормально. Как папа?
- Отлично, у него как раз конференция только что прошла. А ещё мы всё-таки купили участок по дачу, начнём строить дом! Точнее, мы его закажем. Как приедешь на лето - возможно уже сможем съездить посмотреть. У тебя когда всё заканчивается?
- В июле... Возможно у нас будет поездка с курсом, поэтому я задержусь. Но это пока неточно. Я ещё на работу хочу устроиться.
- Вот это ты молодец! А кем? В магазин, как Маша?
- Нет, думаю, курьером.
- А...ну да, наверное продавать - это не твое. Это Маша могла уговорить кого угодно, а ты у меня больше...в книжках.
- Угу.
Я ещё пару минут рассказывала маме, какие предметы я сдаю, какие хорошие у нас преподаватели. Очень мило с ней попрощалась, пообещала оповещать о всех новостях моей жизни и на всякий случай ещё сфотографировала мой сытный завтрак - она всё равно не знает, как выглядит общажный стол. Мама восхитилась тем, что питаюсь я хорошо и не пью кофе (хотя я почти никогда не пью кофе, но для мамы это не важно, главное, что я не травлюсь).
А когда разговор, наконец, закончился... Было бы хорошо сказать, что у меня камень с души упал, но это не так. Я чувствовала себя ужасно, будто сижу на троне лжи. Она давила на плечи и шептала в ухо: "а что будет, если мама узнает? что ты не учишься нигде и тратишь свою жизнь в жалком захолустье? что ты понятия не имеешь, чем хочешь заниматься?"
Пришлось тряхнуть пару раз головой, чтобы отбросить эти мысли.
Звук воды в ванной перешёл в звук шлёпанья по кафелю. Рия явилась, завёрнутая в полотенце, ну прям шаурма на ножках.
- С кем ты говорила?
- С мамой.
- Оу... И как? Рассказала?
- Ага, рассказала. Что у меня заканчивается семестр, скоро сессия, а общажная жизнь прельщает меня всё так же, как раньше. Все мои восемь соседок очень радуют, тараканы не докучают, все преподаватели с автоматами.
- Какая чудная неправда.
- Угу. Но тебе передавали привет.
- А вот это приятно.
Взяв в зубы бутерброд, Рия отошла обратно в комнату. Вернулась с ноутбуком. Я расчистила под него место.
Завтрак прошёл хорошо: мы смотрели какой-то незапоминающийся, но смешной ситком, обходили квартиру, составляли план, как её обставить. Результаты экспертизы были неутешительными: обои кое-где совсем отвалились, а уют здесь бы почувствовал только тот, кто до этого жил в картонной коробке. Рия позвонила хозяйке, запросив разрешения на ремонт. Та дала добро.
- Что ж, теперь надо уложиться в бюджет.
Пересчет финансов тоже не принёс утешения: девятнадцать тысяч пятьсот двадцать три рубля на двоих до неизвестных времен. Гора денег (если бы гора!) лежала посередине стола. Мы хмуро смотрели на неё. Монеты издевательски блестели.
- Ну, в принципе жить можно, - вздохнула я.
- Жить и охотой можно. Время выращивать помидоры на окнах! - Рия оглянулась, прикинув ширину подоконников.
- У нас с тобой и кактусы сохнут, последний герой на подоконнике помирает, что уж тут говорить об огороде.
Вздох. Время переползло полдень.
Рия открыла форточку.
- Пойдём купим все для дома. Заодно прогуляемся.
- Но мне нужно искать работу.
Подруга скинула полотенце и принялась рыться в вещах.
- Во-первых - найдешь, как вернемся. Во-вторых - нам нужно сделать много полезных дел там, а не просто пройтись. А в третьих - работать ты будешь в городе, значит, и искать вакансию надо там!
Я не хотела гулять, но против логики не пойдешь.
С утра сонный город мало изменился, разве что солнце распалилось и стало теплее. Платье перешло к Рие, я же надела футболку и джинсы. Моя непритязательность к моде и стилю значительно упрощает жизнь, можно носить почти что угодно, а сочетание футболки и джинсов универсально. Это не то чтобы открытие, но один из постулатов комфорта.
Мы брели по яркой майской улице. Подруга разглядывала витрины, я сверялась со списком. Так, нужно постельное белье, нормальные чашки, всё для душа, запас еды, что-нибудь из украшений для дома, зарядку для телефона, нож, носки... Я мысленно прикинула стоимость и распрощалась со всякой возможностью не заботиться о финансах. Нам в жизни не хватит всей суммы и на жизнь, и на благоустройство этой самой жизни.
Рия, прищурившись, указала на витрину.
- Смотри объявления на магазинах, вдруг там будут вакансии.
- Так уже давно не делает!
- Делает, я в Ярославле видела.
- Ну, то Ярославль, там закон не писан.
- Всё равно гляди, шанс есть.
Я кивнула и стала всматриваться в витрины с особой тщательностью, будто от моего взгляда могла возникнуть случайная вакансия.
Дети, у которых уже закончились школьные занятия, расчертили на асфальте классики и увлеченно прыгали, пользуясь тем, что прохожих было немного. Мирно бредущие женщины с покупками чинно умилялись зрелищу.
Мы проходили редкие брендовые лавки - цены там кусачие и пугающие, не по нашему карману, а рынок, который мог бы нас выручить, отсутствовал на карте города как факт.
Спасением оказался магазин «Единая цена», располагавшийся прямо на втором этаже универмага, сразу за поворотом, слева от лестницы у железной двери в переулке. Довольно путанно, но найти его было несложно — таблички на каждом шагу просто кричали о месторасположении точки.
Проворошив кучу дешевого барахла, мы, в итоге, вышли почти со всем списком и даже больше. Я с сомнением глядела на сковородку за сто рублей.
- Развалится. И всё будет прилипать.
Рия подкинула лёгкую, как кусок картона, сковородку в руке.
- Альтернативы нет.
- Есть, но она дорогая.
- Тогда это нельзя назвать "альтернативой" - она же нам не доступна.
Я убрала покупки в рюкзак, задержавшись на секунду, чтобы ещё раз полюбоваться на две очень красивые чашки с репродукцией (естественно) гор Рериха. Пожалуй, это будет самая красивая вещь в нашей квартире.
- Купить бы краску и сделать стены под него, - Рия показала подбородком на посуду, руки её были заняты пакетом.
Я оценивающе пригляделась к композиции.
- Сложно сделать переход, мы тут одной краской не отделаемся.
- Ну, может, как-нибудь потом.
- Если останемся тут.
Мы перехватили вещи поудобнее и отправились дальше.
- Подушки! - Рия остановилась на лестнице. - Мы забыли про подушки!
Деревянные ступени скрипнули, когда я разворачивалась к ней.
- Но там не было подушек. Поищем в другом месте. Может в гипермаркете, там и продукты дешевле будут. Мы и постельного белья не взяли, но пока придется без него...
У жителей Краснокаменного явно начался обеденный перерыв: стайки офисных работников сидели в кафе как чёрно-белые голуби, курлыкая о своих рабочих делах.
Тепло убаюкивало, список дел, как ни странно, успокаивал, а бытовые заботы заземляли. Будто с каждой купленной вещью мы укрепляли свои позиции в этом городе.
- Смотри, книжный развал, - Рия кивнула в сторону.
Прямо на тротуаре, перед разложенным дырявым покрывалом, по-турецки сидел дедушка. Он разместился на оторванном сиденье стула, оглядывал прохожих и поглаживал длинную седую бороду. На подстилке нестройными рядами представлялись книги, маленькая табличка «Всё по 20» поселила в моей душе подозрение, что товар куплен-перекуплен, но это не страшно - я люблю вещи с историей. Хотя, конечно, деньги можно потратить и на еду, а почитать взять в библиотеке или с компьютера...
- Куда нам книги? - очень тихо шепнула я Рие.
Она ответила нарочито громко:
- У меня глаза болят читать с телефона.
Дедушка оживился как по сигналу:
- Выбирайте, выбирайте, девочки! У меня всё есть, от талмудов по истории до любовных романов! И бумага хорошая, глазки не устанут! Смотрите, как интересно! Вот Пушкин, Пушкина обязательно возьмите! А тут Диккенс! А это энциклопедия "Я познаю мир"- тут всё правда, в отличие от всяких энтернетов! О, поглядите, это Паустовский - Паустовского читать надо, это вот прям авторитетно!
Я покраснела. Чувствовала, как разгорячились щёки и лоб. Отлично, теперь в глазах этого продавца я нечитающая глупёха и жадина. Прекрасно. Терпеть не могу выглядеть глупо, но ещё глупее — объяснять, почему я так выгляжу и что я совсем не это имела в виду.
Поэтому я просто стояла, вцепившись взглядом в томик Достоевского и думала,
как же я так неудачно родилась, раз каждое моё действие — позор?
- Боже, перестань загоняться!
Рия смотрела на меня с тремя эмоциями одновременно: усталостью, раздражением и осуждением. Иногда тяжело, когда человек знает тебя как облупленную.
- Давай мы просто выберем книги, и ты не будешь себе ничего накручивать.
- Угу.
- И прекрати пялитбся на одну обложку! Они просто коричневая, ничего интересного в ней нет!
Вдохнула. Выдохнула. Убедилась, что старичок начал вещать Рие, какая у него когда-то была огромная библиотека.
Ладно, как учили: плевать, кто и что подумает. Правда, это внушение никогда не работало, но я раз за разом честно пыталась.
Села на корточки перед книгами, начала перебирать их глазами. Пропустила дешевые детективы в мягких обложках, пару сборников рассказов Кинга (страшно!), русскую классику (школьная программа уже вся перелопачена, а большего тут нет), современные «пляжные издания»... Остановился взгляд на потёртом зелёном томике «Мистерий» Гамсуна. Рия же выбрала два тома Стругацких и «Без лица» Бестера. В подарок нам предложили «Ронью» в бумажной обложке за полцены, и мы с радостью ухватились за эту возможность.
- Когда в жилище есть хоть одна книга, оно уже становится домом, - сказал нам дедушка, принимая деньги.
Рия взвесила наши покупки и возможности, внесла рациональное предложение донести всё это до дома, а там уже идти за остальным.
Я согласилась. Как навьюченные мулы, мы добирались до квартиры окольными путями, через потаённые (не очень) тропы, сквозь душистые заросли сирени, первые одуванчики и покосившиеся заборы. Солнце отражалось на листве, делая её почти прозрачной.
Рия сорвала желтый цветок (какие безумцы посмели назвать одуванчик сорняком - я не знаю, они же такие красивые) и, оценив меня трезвым взглядом, засунула его мне в волосы.
- Тебе идёт больше, чем мне - у тебя волосы темнее, - она глянула на верхушки деревьев. - Ну, сейчас. Жалко, что нельзя сделать перезапуск своей жизни и начать отсюда. Только я бы хотела стать снова брюнеткой.
- Но тогда мы бы многое упустили. И покрасим тебя. Чуть позже.
Я встала на щербатый бордюр и, балансируя, пошла по нему. Рия держалась рядом, подстраховывая, хотя лететь вниз было сантиметров пятнадцать, не больше.
- Но не будь мы здесь и сейчас, - продолжила я, - мы бы были совершенно другими людьми
- Я бы предпочла быть немного другой, чем собой и отгонять воспоминания.
Мы замолчали. Не хотелось портить такой чудесный день прошлым и пересчетом ещё-не-сошедших синяков.
Рия начала листать что-то в телефоне.
- Ах тыж! – она тыкнула мне в нос белым экраном. – Подушки по девятьсот рублей! Грабеж! Да я за такие деньги сама куру ощипаю и мешок ей набью!
- Ну... удачи тебе...
Рия издала гневное рычание и стон одновременно, закатив глаза.
- Ну, нам более-менее по карману декоративные подушки с вышитыми кроликами. Они небольшие, но всё лучше, чем свёрнутые простыни. Но блин... я вообще не понимаю цены!
Я глянула. Кролики и вправду были симпатичными.
- Ладно, давай возьмем их. Только закинем это всё-таки домой.
- Сейчас закинем - последний рывок, гляди!
И правда: торец нашей пятиэтажки уже виднелся за молодой листвой. Нам оставалось лишь пересечь детскую площадку, в которой с радостным угуканьем возились карапузы, отнимали друг у друга игрушки и кидались песком. Их мамы разместились на лавочке, щебеча о своих мамочкиных проблемах.
Мы мирно пересекли опасную зону осуждающих бабушек. Они выщелкивали семечками какой-то музыкальный ритм и говорили одновременно.
И только-только повернули за угол, как я услышала знакомый старческий голос:
- Девочка! Девочка!
Девочек во дворе было невпроворот, но я, почему-то, всё равно остановилась.
- Да-да, ты, милая! Иди сюда.
Я начала судорожно смотреть по сторонам в поисках зовущего.
- Тута я, на первом этаже.
Я заметила руку в свитере, приветливо машущую из окна.
Рия пихнула меня локтем в бок.
- Чего ты стоишь? Тебя же зовут.
Видимо, и правда меня. Никогда не могла понять такие нюансы, и поэтому часто попадала впросак, когда кто-то начинал здороваться, я ему отвечала, а оказывалось, что это он не со мной. Поэтому теперь я предпочитаю притворяться глухой, хотя это тоже бывает неловко.
«Неловкость» - моё второе имя. Екатерина Неловкость Морошкова.
Из-за потрескавшейся белой решётки мне приветливо улыбалась та самая бабушка из магазина. Я переступила через самодельные клумбы из шин, подошла к окну. Бабушка ласково потрепала меня по щеке. Её пальцы были шершавыми, а ладонь – тёплой. В комнате позади кипел на плите чайник, лениво умывалась полосатая кошка, гудел телевизор. На подоконнике любовно рассажены цветы.
- Здравствуй, милая. Ох, я же специально у окошка сижу – тебя высматриваю. Не пошла с этими старыми на лавочке судачить, - она хихикнула, как девчонка. – У меня хороший, вкусный обед вышел-то, я б тебя угостила, да всё внучка съела, она мелкая, ей расти надо, а она вширь растет только. Да что ж поделать, потом вытянется... Я вот что хотела, ты же помидоры ешь, да? Вот, я тебе подарочек приготовила.
Бабушка медленно достала из-под подоконника банку. Руки её так тряслись, что за сохранность стекла становилось страшно.
- На-на, бери! Я много накрутила, мы ж с внучкой не съедим столько.
- Нет-нет, вы что, спасибо, куда мне...
- Да бери! Вон, с подружкой съешь! Бери, а то обижусь!
Банка аккурат протиснулась между решёток и мне пришлось подхватить, чтобы она не разбилась об асфальт.
За стеклом плавали пузатые помидоры. Уколешь такой ненароком – лопнет как воздушный шар и испачкает всё вокруг.
Помидорная граната.
- Ох, спасибо вам огромное! Очень-очень приятно!
Я прижала банку у груди. С рюкзаком за спиной она выходила идеальным противовесом. Вот только тяжело.
- Да не за что, деточка! Это, считай, плата за доброту.
- Да разве ж за неё нужна плата!
- Так она всегда есть! – телевизионный ящик заиграл какую-то назойливую мелодию. – Ох, ну я побежала, там это... «Толк шоум» началось, как внучка говорит...
- «Ток-шоу», ба! – раздался из комнаты звонкий голос.
- Ну что ты ворчишь! Лучше б погулять сходила с ребятами, а то целый день дома сидишь!.. Или в магазин - у нас кепчук закончился, а продавщице бы конфет занесла, её вчера, вон, обдурили. А тебе удачи, милая. Счастья тебе.
Бабушка исчезла, оставив окно открытым.
Держа банку как младенца (а иначе она норовила выскользнуть из рук), я добралась обратно до дорожки.
- Что ж, теперь за продуктами идти не надо, - Рия оценила помидорный масштаб.
- Ну, тут ведь как...
- Тебе помочь нести?
- Не, я справлюсь... Да и тащить-то пару метров...Ух, пойдём.
Две минуты, последний рывок...Теплое чувство, будто солнце, вместо сердца, разлилось по моей груди. Всё-таки чрезвычайно приятно получать подарки! Если и остальные бабушки в этом городе такие хорошие, то можно смело поселиться в пансионате и жить припеваючи.
Мы вышли к нашему дому.
На качелях сидел тот самый парень из автобуса.
- Ох...
Дыхание резко сорвалось, коленки задрожали, желудок заболел.
Вдох. Выдох. Спокойствие.
У Рии не было возможности сжать мою руку, так что она воспользовалась локтем. Я вздрогнула от боли. Она выглядела слегка обеспокоенной. После Ярославля настоящие параноики.
- Что? Что случилось? - прошептала она.
- Ох...- второй раз вырвалось у меня. - Ничего, просто тот парень, которого я вчера встретила в автобусе... Ну, короче, вот он сидит.
На площадке было всего два человека, один из них - престарелый дворник, так что Рия не ошиблась.
- Спокойно. Мы просто подойдем и спросим, что он здесь забыл.
Так она и сделала. Просто подошла и спросила.
У меня почему-то так никогда не работает.
Резвым шагом она приблизилась к качелям. Парень, как и в тот раз на остановке, сверлил взглядом землю. Плаща у него, что логично, не было, помятая шляпа всё так же покоилась на голове, а волосы он собрал в хвост. Растянутая бордовая водолазка и потёртые джинсы придавали ему вид хиппи со стажем. В руках он держал какую-то бутылку.
Рия упёрла руки в бока:
- Привет! Не хочу показаться грубой, но скажи, ты тут по случайности или кого-нибудь ждёшь?
Парень снова оторвал взгляд от земли. Улыбнулся так, что в уголках его глаз появились морщинки.
"Такие люди стары душой, а кожа у них, как папирус", - говорила мне бабушка о таких вот улыбках.
- Здравствуйте! Ой, вы, должно быть, хотите покачаться.
Он вскочил, и от этого качели отлетели назад, а потом вернулись на исходную, ударив парня по коленкам. Он поморщился.
- Я не хочу качаться.
- Оу...
Рия слегка приподняла брови. Парень робко улыбнулся. Он был выше моей подруги на целую голову, но она всё равно казалась внушительнее.
- Так вы кого-то ждёте? - настойчиво спросила она.
- Да. Её.
Он посмотрел на меня, обогнул Рию и размашистым шагом направился в мою сторону.
Я застыла на месте.
- Я искренне прошу прощения, - он слегка поклонился. – Но дело в том, что я совсем запамятовал: тот плащ, что я дал вам, по совместительству - моё одеяло. Нет, если он вам нравится, оставьте у себя, конечно же! Я совсем не против, найду себе что-нибудь другое. Но если он вам не нужен, то не могли бы мне его вернуть?
Я опешила, а затем еле подавила в себе желание рассмеяться. Даже зажала рот ладонью.
- Вам он стал дорог, да? – разочарованно воскликнул юноша. – Ну ничего! Не печальтесь! Я, конечно, принёс вам взамен гранатовый сок, но отдам его просто так.
И тут я всё же рассмеялась. Банка чуть не выскользнула из рук, так что пришлось опуститься на корточки и уткнуться в неё лбом.
Столько волнений, а такая развязка! И поделом мне – нечего культивировать тревожность.
- О боже, Катя, вставай! - проворчала Рия.
- Не могу!.. – вымолвила я сквозь смех. – Рюкзак слишком тяжёлый!
Подруга ухватила меня за подмышки и вытянула в стоячие положение. Парень недоумённо хлопал глазами.
Без единого звука Рия сказала: «Что тут, блин, происходит?», а затем добавила громкости:
- Пойдёмте, мы вернём вам ваш плащ-палатку.
- О. Хорошо. Отлично, - обрадовался парень.
С бормотанием: «позвольте» он забрал у меня помидоры, но дал вместо них бутылку с соком.
Неровным строем мы поднялись в квартиру. Свет в прихожей, конечно же, не зажёгся.
Я скинула все вещи на кухне и побежала искать плащ. Незнакомец скромно жался в коридорчике, то и дело ударяясь головой о лампу. Обойдя его по стеночке, я глянула в шкаф – нет. В комнате нет. На кухне нет.
В растерянности остановилась. У нас нет ни вещей, ни места – куда же он мог подеваться?
- Рииииий... - воззвала я к более мудрым силам этой планеты.
Она шуршала пакетами.
- Мне кажется, он в ванной.
И правда. К моему стыду, он валялся в углу скомканный. Но когда я его расправила, оказалось, что он не только мятый, но ещё и мокрый.
Стало ужасно стыдно. Нельзя так безответственно обходиться с чужой вещью, а я даже не обратила на это внимания. Экспресс-выхлопка не привела к желательному результату, а плащ грустной мокрой тряпкой свисал с поручня.
Я вышла с плащом, держа его на вытянутых руках.
- К сожалению, он не высох... Простите, пожалуйста, я забыла его повесить.
- Ничего страшного! Зачем мне в такую жару сухой плащ? А вот влажный – самое то.
- Нет, это не дело! Давайте я его повешу на солнце, он должен быстро высохнуть! А пока... Мы напоим вас чаем!
На кухне послышался металлический звон чайника и треск конфорки.
- Я никогда не откажусь от чая, спасибо огромное!
- Я тоже его очень люблю! Мы только переехали, поэтому его не так много... Ну, то есть только зелёный.
- Зелёный - это отлично! Знаете, скоро откроется одно место, кафе "Джомба" - там будет очень много чая - самого разного - со всех концов света. Думаю, вам будет приятно там побывать.
- Да, конечно, как-нибудь заглянем, - вежливо сказала я.
Гость снял ботинки, аккуратно поставил их на коврик.
Рия прошла в комнату.
- Давайте уж тут сядем. Кать, сделай тогда чай, я покурю.
Перехватив у меня плащ и закинув его на плечо, она махнула гостю и они вошли в гостинную-спальню-единственную-комнату. Половицы приветливо скрипнули.
Интересно, как мы там втроём поместимся? Будем сидеть на полу, как турки? У нас нет подушек или стульев. Придется кинуть одеяло.
Новые чашки я сполоснула: хорошо, что помимо рериховских, мы взяли гостевую, желтую.
На душе было на удивление спокойно. Обычно, когда я впервые встречаюсь с человеком, я жутко нервничаю, особенно, если он оказывается у нас дома. Но сейчас на меня нахлынула странная уверенность, что мы знакомы уже сотню лет (а формально мы виделись второй раз, так что считается)!
Но, как говорится: "доверяй, но проверяй!", поэтому я аккуратно выглянула из-за угла, чтоб проверить, не обижает ли он Рию (или она - его, что вероятнее).
Нет, всё в порядке, сидят. Он на полу, она на подоконнике. Можно выдохнуть.
Чайник настойчиво напомнил о себе.
Я кинула пакетики (и тут же стало стыдно за то, что это не качественная заварка: гость-то у нас, видимо, чайный гурман), обхватила полотенцем раскалённую ручку и разлила кипяток. По чашкам, в смысле. Хотя я и так могу.
Три чашки за один раз мог бы унести только акробат, но я поступила хитрее: использовала рзделочную доску вместо подноса.
Балансируя, вошла в комнату как раз на середине разговора.
- Гонишь, - заявила Рия, умерщвляя окурок в пепельнице.
- Никуда я не гоню... я на месте сижу, - парень пожал плечами.
- Я всмысле.. Не ври короче.
Хотела бы я спросить, что у них, но постеснялась влезать. Но подруга почувствовала сама.
- Не отдавай ему плащ, у него паспорта нет.
- Он мне не нужен.
- Угу. Нет паспорта, спишь под плащом. Да вы бомж, батенька. На хлеб не подаем.
Он не выглядел оскорбленным. Кажется, до него не доходило.
Я поставила поднос на пол.
- Что-то случилось?
- Наш гость, видимо, неформал. По крайней мере пользуется он псевдонимом и отказывается называть своё настоящее имя.
- Но я же назвал!
- Да ладно! Ну-ка давай, скажи ещё раз: как тебя зовут? Дима? Миша?
Он вздохнул:
- Двадцать Корсак.
Рия раздраженно процедила:
- Господи...
Она терпеть не могла всякие субкультуры. Возможно потому, что сама побывала в каждой из них по молодости. Дольше всех она задержалась в готах. У нас даже сохранились фотографии на компьютере, но мы их никому не показываем.
Она и сейчас предпочитает чёрный цвет. "Обрывки декаданса", как она сама любит выражаться.
- Она мне не верит, - сказал парень таким тоном, будто я могла заставить Рию пойти на уступки.
-Может, ты индеец? - пошутила я.
Двадцать Корсак (так странно...) покачал головой. Воцарилось молчание.Спасти положение не удалось. Рия пожала плечами и пробормотала:
- Да пофиг.
Пришлось сделать ещё одну попытку:
- Должно быть, ваши родители были очень творческими личностями...
Собеседники уставились на меня так, что я решила больше никогда не открывать рта и не позволять всяким глупостям звучать оттуда.
Рия спустилась с подоконника на пол, взяла чашку.
- Ну а как тебя сокращённо?
- Двадцать.
- А ещё короче?
- ...Два?.. Наверное. Никто ещё не пытался сокращать так.
Он отхлебнул чаю.
- Очень вкусно, спасибо.
Из пакетика, ага. Надо бы попросить Рию принести с работы немного нормального, прошлая контрабанда уже кончилась.
Подруга прислонилась к стене и закрыла глаза. Солнечный свет выделил квадрат вокруг, и она грелась в его лучах. Двадцать наблюдал за пылинками в воздухе.
- Ну а почему ты укрываешься плащом вместо одеяла? - спросила Рия.
- Потому что у меня нет одеяла.
Я почти слышала, как скрипят её зубы, видела, как глаза буравят в несчастном парне дырку, а пальцы её раздражённо мусолили окурок. Но мне он нравился, милый.
Разговор дальше не пошёл. У Рии всегда так: если ей кто-то нравится, то он в ту же минуту будет её другом, а если нет... Ну, не врагом точно, но отношения будут прохладными.
Но Двадцать обратился ко мне.:
- Я вижу, вам уже лучше. Вчера вы совсем грустили.
Действительно, по сравнению со вчерашним днём мне намного легче, хотя, по факту, мало что изменилось.
- Да, вы знаете, мне действительно лучше.
- Ну и славно.
"Славно!". Так мало кто говорит "славно" в наше время... Звучит крайне архаично.
- Ох, а я же совсем не предложила вам еды! Подождите, секунду, пожалуйста!
Инспектирование кухни не утешило: чёрный хлеб и полбанки фасоли - вот всё, что оставалось у нас.
Быстро сполоснув тарелку, я положила еду так красиво, как это вообще возможно с куском теста и бобовыми. Яичницы очень не хватало для идеальной композиции в подборку "Английские завтраки" или что-то в этом роде.
Рия и Двадцать всё так же сидели на полу, но не разговаривали. Оба смотрели в окно.
Оно всё ещё было грязным, но сквозь пятна я разглядела быстрые трепыхающаяся фигурки птиц.
Ласточки! К нам прилетели ласточки и вьют гнездо над нашим окном!
Я залюбовалась их движениями: стремительной, свободной красотой и изяществом. На фоне ярко-голубого неба их чёрные тельца напоминали театр теней.
- Это хороший знак, - сказал Двадцать.
- Ещё бы, - подтвердила Рия.
Вручив обед Двадцать и получив за это больше благодарностей, чем оно того стоило, я уселась на пол.
Он ел аккуратно, старался насадить на вилку каждую фасолинку, отчего по комнате раздавался неритмичный стук.
- Вы тут недавно? - спросил он, гоняясь за очередным бобом.
Я прислонилась спиной к прогретой стене и обняла подушку. Ответила:
- Ну да, можно сказать, мы только въехали.
- Нравится?
- Ну так.
Во дворе залаяла собака, сигнализация машины взвизгнула и тут же стихла.
- А мне тут занятно! - заявил гость.
- Давно?
Двадцать наклонил голову вбок.
- С ночи с тридцатого апреля на первое мая.
- То бишь тоже новенький.
- Да, чудесный город.
- А что тебя сюда привело? - вставила Рия.
С его стороны раздалось лишь неловкое молчание. Двадцать подпер подбородок ладонью и хмуро посмотрел в стену, будто раздумывая над причиной.
- Хм... хм... Нет, не могу сказать точно. А вас?
Теперь неудобно замолчали уже мы.
Картина маслом: три шпиона.
Двадцать молча доел свою порцию, поднялся и вышел из комнаты. Я не рискнула идти следом. Через пару секунд из крана полилась вода.
Самый лучший гость тот, кто помоет за собой посуду.
Рия сколупнула штукатурку с батареи.
- Мне надело это, - прошептала она мне.
- Ты сама настояла на том, чтобы придумать легенду!
- Да, вот только мы забыли это сделать.
Я пожала плечами. Прислушалась к звону тарелок. Он что, решил там всё перемыть? Рия нервно барабанила пальцами по паркету.
- Как думаешь, он уйдёт?
- Когда-нибудь обязательно. Но чего ты так торопишься? Он, вроде, милый. И ты хотела завести друзей.
- Он странный.
- Это мы странные.
- Я обычная, - фыркнула Рия.
Полный сомнения взгляд я адресовала лучшей подруге. Она закатила глаза.
- Не начинай.
- Не буду.
Двадцать стукнулся о лампу в коридоре, прежде чем вернуться назад. Удивлённо воскликнул:
- А знаете, что! Я придумал: вообще-то, я могу сказать точно, просто сформулировать было сложно! Мне нужен один человек. Возможно, вы его встречали.
Изящно уронив стакан (но не разбив) и сказав "ой", Двадцать сел обратно.
- Это пожилой мужчина, у него серые волосы, широкий нос, серые глаза... Я показал бы фотографию, но её нет. Он чуть ниже меня, и лицо у него довольно доброе. Носит свитер и костюмные штаны. Имя...не думаю, что он вам представлялся, на самом деле.
Я закусила губу. Под такое описание попадает каждый второй преподаватель родной речи в универе, но, как говорится, случайностей не бывает.
Рия не имела такой богатый опыт общения с тем человеком, про которого я усиленно думала:.
-Тоже самое, что искать девочку среднего роста с русыми волосами... Куда ни плюнь - везде такая.
Я окинула взглядом типичного представителя таких "девочек" и согласилась. Хотя, конечно, Рия выгодно отличалась от прочих красотой и прекрасным оттенком волос, полученным не столько природой, сколько случайным смешиванием красок.
Двадцать почесал переносицу.
- Хм...
Наверняка я опять сморожу глупость, но...
- Мне пару раз попадался похожий человек... Но Рия права, таких сотни.
- А что за человек?
- Эм... Собственно седой мужчина, ну, похожий по описанию... Я натыкалась на него пару раз. Каждый раз он словно бы был воплощением поговорки: "хотел как лучше - получилось как всегда".
Глаза Двадцать хищно блеснули золотом. Он резко подался вперёд:
- Расскажи мне!
Я хотела было сходить за новой порцией чая, но передумала. На секунду Двадцать стал другим, из неуклюжего парня превратился в лиса перед прыжком.
Рассказала ему про все случаи, когда встречалась или слышала про Хорошего Господина: и про случай с бездомным, и про случай с окном, и про цитрусовые карамельки. Пока говорила, удивилась - как же часто этот человек мелькал на периферии!
По завершению рассказа, Двадцать сжал кулаки и победно улыбнулся.
- Это он! Точно!
Рия, доселе молчавшая, щёлкнула зажигалкой.
- Погоди, ты есть ты хочешь сказать, что в поисках того человека, ты совершенно случайно нашёл человека, который общался с нужным?
Я бессильно уронила голову на руки. Ну, конечно, всё сходится - это розыгрыш! Почему я такая наивная? За что? В прошлой жизни я что, была воробушком, чтоб заслужить такой мозг?
Двадцать всплеснул руками.
- Конечно, не случайно! Я долго и упорно следил за ним и видел ваши пересечения, но издалека. Видите ли, я должен поймать его до вечера, иначе меня застрелят.
Чувствуя себя наиглупейшей барышней из приключенческих романов девятнадцатого века, я всё же спросила:
- Вы из мафии?
Его жёлтый взгляд вонзился прямо в меня. Он слегка наклонился, кивнул.
- Ага.
Молчание.
- Заливает, - констатировала Рия.
- Нет, это правда.
- Какая мафия, мы в Краснокаменном, это даже не административный центр. Тут максимум, что бандиты, а ты меньше всего похож на одного из них.
Он оскорбленно ахнул.
- Конечно, я не бандит, как вы могли такое подумать!
Ну точно роман девятнадцатого века.
Рия закатила глаза:
- А ты хоть знаешь, что такое мафия?
- Конечно! Это игра такая. "Город засыпает..."
- Ох ты ж.
Рия встала, стянула плащ со стула, кинула гостю.
- Короче, он сухой. Спасибо за визит, надеюсь, тебя не застрелят. Пока.
Двадцать хлопал глазами. Кажется, он не понимал, что его выгоняют.
Я подползла к подруге:
- Рия, но он же наш гость, зачем ты так грубо?
- Он был нашим гостем, а теперь он уходит. И он явно не в себе. Ты что, и правда думаешь, что такое поведение нормально?
- Нет, но...
- Слушай, нам хватило и фриков, и безумцев в этой жизни. Мы приехали в этот город чтобы более-менее отойти от этих... Давай больше их не подпускать к себе, хорошо?
Я не могла не согласиться. Каждое её слово было правдой, и, тем не менее, мне было страшно и горько.
Двадцать, прослушавший всё это с пугающей покорностью, поднялся и улыбнулся нам.
- Ничего, понимаю, что я для вас чудак. Просто имейте в виду: не говорите с этим человеком. Не приближайтесь к нему. Если вы найдёте его, свяжитесь со мной.
Он начал обуваться. Мне страшно хотелось дать ему что-то в качестве компенсации, но ничего не находилось.
- А какой твой номер телефона? - спросила я.
- У меня нет телефона.
- Эм... Хорошо, давай напишу тебе в социальную сеть.
- Этого тоже нет.
Рия тихонько пнула меня.
- Ой... Или... Отправлю письмо? Нет, я не успею, наверное...
Двадцать снова посмотрел на потолок.
- Что ж, вы можете прийти ко мне.
- Ага, щас, - прокомментировала это предложение Рия.
Но нельзя же было дать ему уйти вообще без надежды.
- Хорошо, - выпалила я, - а где вы живёте?
- О, тут недалеко. Сразу за торговым центром "Звёздочка" есть заброшенный рынок. Там можно пролезть в дыру в заборе. Так вот, там ещё не всё ларьки вывезли, я во втором ряду, десятый ларёк. А скоро "Джомба" откроется, вы туда обязательно приходите, вам понравится.
Он открыл дверь.
- Что ж, будет здорово, если скоро увидимся. Пока!
Двадцать промчался по лестнице рысцой как цирковая лошадка, и через пару секунд послышался хлопок двери.
Мы с Рией переглянулись.
- И после этого не говори мне, что он не сумасшедший, - сказала Рия.
Не то, чтобы я изначально спорила.
Топ-топ, цок-цок. Вечерние голуби важно прохаживались по железному карнизу.
Я смотрела на них, Рия смотрела сериал.
В душе моей что-то тревожно копошилось: крошечный нож, недоступный человеческому глазу и разуму, один за другим перерезал нервы.
Слишком много беспокойства. Слишком много самокопания. Слишком много ненужных тревожных мыслей.
Сайт с работой уныло прокручивался на дисплее телефона. У меня никогда не хватит опыта или совести, чтобы откликнуться на вакансии, которые мне по-настоящему интересны.
Да ну её. Буду действовать, как Скарлетт: подумаю об этом завтра.
Рия поставила сериал на паузу.
- Только не говори, что выслушиваешь выстрел.
Именно этим я и занималась.
- Кать, успокойся. Сделай одолжение: не зацикливайся. Этот парень наверняка сектант какой-нибудь.
- Даже если он сектант - это не повод, чтоб его застрелили!
- Ну...
- Рия!
- Да боже, нашёл он этого человека, привел в свой храм, его там поняли, простили, освятили благословением какого-нибудь Ктулху, всё хорошо! Успокойся уже, будто нам своих проблем не хватает!
- Я это осознаю, но от осознания мне не становится легче.
Рия отложила ноутбук, взяла расчёску и морской звездой распласталась на кровати. Шуршание её волос причудливо сочеталось со звуком голубиного марша.
- Хорошо, давай сейчас пойдём в город, найдём среди десятков тысяч людей того человека, Хорошего Господина, поймаем его... Оглушим или, я не знаю, свяжем... Доведем до рынка, сдадим этому чокнутому в руки, убедимся, что он жив и вернемся разбираться с нашей жизнью, окей? Как тебе план?
- Дурацкий.
- Есть другой?
- Нет.
- Ну, тогда всё.
Она резко села на кровати. Из одежды - одна футболка и трусы, но это её не особо волновало. Как и многое другое.
- Давай отвлечемся. Я прочитала рецепт коктейля, там всего-то нужно мороженое и варенье. Ну, и молоко, но у нас оно есть. Если добавим алкоголя - получится ликёр.
Я посмотрела на закат.
- Нет, не хочу идти в магазин. И молоко свернётся.
- А что хочешь?
Я прислушалась к себе и поняла, что не хочу вообще ничего. Такое случается. Рия вздохнула, залезла в компьютер, начала быстро строчить по клавишам. Минута - и из динамиков послышался нежный женский голос с придыханием и гитарным перебором, который начал петь что-то про соловьев.
- Если ты ничего не хочешь - значит, будем танцевать!- ультимативно заявила она.
В два шага добралась до меня, схватила за запястья и закружила в танце. Мы кружились быстрее, чем ритм песни, то и дело наступая друг другу на ноги и смеясь. Рия подняла руку, а я юлой обернулась вокруг своей оси. Последний поворот чуть не обернулся катастрофой, благодаря моей хвалебной ловкости, и я полетела на кровать, где тут же завернулась в одеяло.
Желтоватый потолок. Бодрая фольклорная музыка. Тепло майского вечера.
Рия права: нам и своих проблем хватает.