Глава 20 // Всё пройдёт //
«Я умираю, когда вижу, точно вижу
И некому спеть.
Я так боюсь не успеть
Хотя бы что-то успеть».
@ Земфира
Больно.
На руках бинты. На пальцах пластыри.
Ветер комьями врезается в лицо. Кусает за уши.
Горячие слёзы прожигают замёрзшие щёки насквозь.
Я стою на крыше двенадцатиэтажки, достаточно высоко, чтобы после приземления забыть обо всех своих проблемах. Или не совсем?
Не помню где, но где-то точно слышал, что человек однажды выжил и после такого падения. Счастливчик. Или нет?
Я долго думал об этом, представляя какого это. Вот так вот встретиться лицом к лицу со смертью. А точнее встретиться лицом к лицу с побитой пешеходной брусчаткой.
Так ничего и не придумал.
И вот теперь стою здесь, на самом краю, и понимаю, что даже если бы и придумал, всё равно это было бы очень далеко от реальности.
Тут намного холоднее чем внизу. Я стою тут всего-то пару минут, а уже продрог до костей.
Стараюсь не смотреть вниз. А то голова кружится. И холодная струйка пота стекает где-то между лопаток, ползёт к копчику, словно ожившая змея.
И как-то неприятно тянет в тазу.
Ветер швыряется в меня порывами ледяного воздуха, как какой-нибудь влюблённый мальчишка швыряется снежками в свою одноклассницу. Как-будто отталкивает меня от перил обратно к лестнице. Срывает с моих рук и пальцев бинты и пластыри, обнажая раны, заставляя их кровоточить. Я всегда думал, что повреждения физические намного страшнее, пока не встретился с повреждениями внутренними. С внешней болью ты хотя бы знаешь как бороться:промыть, зашить, принять таблетку, а с болью внутри как? Никто не знает.
А люди внизу как муравьи, нет, как песчинки. И меня не замечают. Как-бы не упасть кому из них на голову.
Я бы хотел умереть от холода, читал, что такая смерть одна из самых безболезненных. Твой организм борется с ним некоторое время, но потом холод рано или поздно проникает внутрь, заполняет изнутри, обволакивает внутренности, сковывает их льдом. И ты будто бы засыпаешь.
Но зимы ждать слишком долго, а у меня больше нет времени. Точнее нету больше терпения.
Делаю крохотный шажочек, чтобы быть ещё ближе к обрыву. Если сделаю шаг хотя бы на пару сантиметров больше, непременно сорвусь.
Одежда трепыхается на мне, взбунтовавшись, развевается на ветру. Резкие вихревые порывы дёргают за неё и бросают волосы на лицо.
Я молил ветер помочь мне, оттолкнуть меня назад, но он сегодня что-то слишком слабый. И нерешительный. Такой же как и я.
Я стараюсь закрыть глаза и ни о чём не думать. Но это намного сложнее, чем кажется, а слёзы и вовсе меня не слушаются, всё текут и текут по разгорячённым щекам.
Я бы хотел вернуться к лестнице, спуститься вниз, вернуться домой, поесть горячего куриного маминого супу и лечь в тёплую постель. Правда, хотел бы. Но не могу. Мне слишком больно, чтобы возвращаться назад. И терпение моё на исходе. Назад нельзя, только вперёд.
Зверь внутри рвёт сердце не на куски, а на крохи, по размеру как ничтожные хлебные крохи с обеденного стола.
Я не сплю сутками, пытаясь одолеть эту боль, взять над ней верх и наконец-таки заслужить эти несколько часов забытья, чтобы снова проснуться. И снова начать борьбу.
Но, как и в любой войне, ресурсы одной из сторон рано или поздно заканчиваются. А мои закончились уже давно. Похоже, что сегодня я приму своё поражение.
Зверь отпускает только тогда, когда и рвать то уже ничего не остаётся. И отпускает он лишь для того, чтобы ты поспал и восстановил свои силы и чтобы наутро снова принимал этот бой. Схватку с самим собой, которая никогда не закончится.
Я всегда думал, что меня одолеет старость, вредные привычки или кто-нибудь из обидчиков всадит нож в спину, а меня разорвали на куски мои собственные внутренние демоны, которых я же и взрастил внутри себя.
С мыслью о том, что это довольно забавно, и я слишком долго разговариваю с самим собой, шагаю вперёд. Меня подхватывает ветер. Закрываю глаза. Плачу.