В туфлях по стеклу

Рената, по инерции ещё затаив дыхание после падения и спасения из рук «чертовски надушенного и подозрительно собранного босса», наконец доползла до своего кресла. Каблуки стучали по кафелю как кастаньеты в руках фламенко, но никто уже не обращал внимания — они все просто смотрели. Вернее, смотрели и делали вид, что не смотрят. А потом, как по сигналу, рванул дружный вздох и офис зажил.

— Ну ты, конечно, зашла с фейерверком, — первым прокомментировал Олег, вальяжно развалившись на краю соседнего стола, как будто наблюдал комедийное шоу. — У нас в этом году корпоратив, наверное, отменят. Потому что всё веселье случилось прямо сейчас.

— Подумаешь, — фыркнула Рената, откидывая волосы назад. — Кто не падал на скользком полу, тот не жил. Зато у меня теперь есть личная подборка: "Неловкость года. Выпуск 1". В главной роли: я, мокрая плитка и, как выяснилось, идеальные мужские руки.

Катя прыснула в кулак.

— А главное — какие руки! Я тебе скажу, ты в лучших руках офиса оказалась. Это же Константин Алексеевич. Сам. Не клон. Не голограмма.

— Не бронзовая статуя в холле, а прям живой? — переспросила блондинка, с наигранным удивлением. — Ну надо же. Впечатления, конечно, те ещё. Суровый тип.

— Угу. Он как кофе без молока: крепкий, обжигающий и очень горький, если переборщить, — выдала Наталья. — Но выглядит, конечно... ммм...

— Слово "ммм" недостаточно выразительно, — поддержала Катька. — Его вообще никто по имени не называет. Только "Он". С большой буквы. А ты прям в его объятия! Так сразу и понесло по карьерной лестнице. Со скоростью свободного падения!

— Лестница — скользкая, — Алевтина Степановна. — Буквально.

Рената хмыкнула, сделала глоток кофе — её нового друга в этом враждебном корпоративном мире.

— Ну раз уж вы тут все знатоки... — протянула она, прищурившись, — расскажите-ка мне, кто он вообще? Что за тайный рыцарь в костюме от Brioni?

— Орловский — наш гендир. Наследник, бизнес от отца. Ходит как Джеймс Бонд, молчит как спецназовец, а сердится как итальянская мама на кухне, — выдала Катя.

— Но не подумай ничего такого, — добавила Наталья, — занят он. У него... ну... кто-то есть.

Рената чуть не подавилась кофе.

— Уже неинтересно, — буркнула она, — а я уж надеялась.

Коллеги переглянулись, но никто ничего не сказал. Зато Алевтина Степановна, не выдержав, добавила:

— Ну, вообще-то ты и сама... вроде как... ты же...

— Младшая сестра Елены Астаховой, — громко и с ударением вставил Олег, с выражением трагической обречённости, как будто объявил о конце света. — Мы ж думали, ты вообще шпионка.

Рената уставилась на него.

— Простите, что?

Катька засмеялась:

— Ну ты прикинь! Влетает такая бомба — в розовом, на каблуках, с ароматом шампанского в духах, а оказывается, это родня нашей Елены Премудрой. Лично я думала, вас с завода гламура по обмену прислали. А ты — родная сестра самой холодной стальной леди офиса!

— Вы это серьёзно? — протянула Рената, удивлённая тем, что все здесь знают её больше, чем она сама. — И вы, получается, Ленке всё это тоже говорите?

— О, Елене мы вообще ничего не говорим, — кивнула Наталья. — С ней никто особо не говорит. Она как принтер: работает, но не обнимается.

— И вы с ней давно работаете?

— Давненько... её Орловский лично за ручку подтянул. Считается, что она — эталон сотрудницы.

Катька тихо добавила:

— Но ты не говори ей, что мы тут болтаем. Она у нас... ну... вызывает уважение. И страх. В равных пропорциях.

Рената откинулась в кресле, пытаясь уложить в голове всё это:

— То есть моя сестра — святая ледышка, её все боятся, Орловский какой-то шпион из сериала, и я — шпионка в розовом, присланная в вашу компанию? Сценаристы, где вы?

Олег поднял руку:

— Я за то, чтобы ты осталась. У тебя офигенное чувство юмора. Нам с тобой не будет скучно. И ты оживила офис. Как Луна-парк посреди бухгалтерии.

— А как же Елена? — невинно спросила Рената, с лукавым взглядом.

— Ну, она оживит нас позже. Когда узнает, что ты здесь. И что ты уже успела упасть в объятия её... коллеги, — заметно запнувшись на последнем слове, добавила Наталья.

Они снова переглянулись. И снова никто не сказал прямо. А Рената, хоть и была блондинкой, не была глупой. Внутри что-то щёлкнуло, но она сделала вид, что не поняла. Пока что. Лучше копнуть самой.

Она улыбнулась. Сладко, как умеет только младшая сестра, намеренная разворошить осиное гнездо. Потому что скучно ей точно не будет.

                                                            ***

Рената вылетела из офиса с ощущением полной победы — пусть и временной, пусть и только в своём внутреннем рейтинге триумфов, но всё же. Она чувствовала себя так, будто пролетела сквозь ураган первый день работы и, к удивлению, вышла оттуда не только сухой, но и с сияющей короной на голове. Каблуки весело цокали по плитке, а румянец, разошедшийся по щекам, был не от жары, не от неловкостей дня и даже не от лишней дозы кофеина, а от ликования. Она почти шла в припрыжку, расправив плечи, покачивая сумочкой в такт мысленной победной фанфары.

На парковке царил приятный вечерний шум — где-то работал полив, от влажного воздуха слегка тянуло прохладой, а солнце, уходя за горизонт, осыпало всё вокруг медно-розовым светом. Вся эта картина напомнила съёмочную площадку какого-нибудь романтического сериала, где главная героиня — ну разумеется, такая как она — уходит с работы, уверенно шагая навстречу яркому будущему. Ещё немного, и она бы подпрыгнула, щёлкнув каблуками.

Но в этот момент она услышала знакомое щелканье замка машины — и взгляд сам скользнул в сторону. Рядом с главным входом стояла чёрная, сверкающая даже в полумраке машина их семьи — строго-чистая, с вежливым водителем, который держал дверь открытой, ожидая свою пассажирку. И, конечно же, этой пассажиркой оказалась Ленка.

Лена, в идеально сидящем пиджаке, с лёгкой укладкой и вечным холодком на лице, повернулась через плечо и, уловив взгляд сестры, приподняла бровь. Она будто уже задышала насмешкой.

— Ты что, работу решила прогулять в стиле "Кэрри Брэдшоу", с развевающимися волосами и сияющей беззаботностью? — произнесла Лену, с тем самым сухим, едким оттенком, который был её фирменной приправой к любому диалогу.

Рената притормозила, кокетливо подбросила волосы назад и улыбнулась:

— Ну а что делать, когда день прошёл на ура, а начальство не укусило?

Ленка чуть склонила голову и уже залезая в машину, бросила напоследок:

— Посмотрим, сколько продержишься. Интересно даже. Хотя... ставки делать не буду — всё слишком очевидно.

— Конечно, ты же у нас всегда ставишь на скуку, — хмыкнула Рената, подмигнула водителю и повернулась к своему авто. — Но я — не фаворитка. Я — тёмная лошадка. Очень яркая, правда.

Залезая в салон своей машинки, она включила музыку на полную, и салон наполнился басами и заливистым женским вокалом. Махнув рукой в сторону уезжающей Лены, Рената нажала на газ — и вылетела со стоянки с ощущением, что весь мир принадлежит ей. Но на выезде всё же скользнула взглядом в сторону здания — на верхнем этаже, в углу, свет в кабинете всё ещё горел. 

«Гроза топ-менеджмента всё ещё бдит», — усмехнулась Рената,выруливая на дорогу.

                                                            ***

Загородный дом Астаховых утопал в мягком золотистом свете фонарей, пахло гортензиями, свежескошенной травой и чем-то вкусным — домашним, уютным, но слегка наигранным, как будто даже пища здесь играла роль в большом спектакле идеальной семьи.

За длинным столом с мраморной столешницей сидело всё семейство. Отец, в клетчатой рубашке и с усталым, но важным выражением лица, перелистывал деловой журнал, иногда кивая на реплики жены. Мать — идеальная светская дама с идеальной укладкой и взглядом, способным заморозить кофе, — улыбалась своей любимице Елене, как будто в доме не существовало больше ни одного ребёнка.

— Леночка, ну как твой день, милая? — голос матери был медовый, тягучий, как скрип из фиников. — Надеюсь, Константин не перегружает тебя?

— Всё отлично, — скромно отозвалась Лена, поправляя прядь волос и выдержано улыбаясь. — У нас сегодня было совещание, потом я занималась документами, немного помогала с переговорами...

— Какая ты молодец, доченька! — отец оторвался от журнала, улыбнулся. — Надежда семьи, честное слово. И внешне, и умом — вылитая мать.

Рената же сидела напротив, вольно откинувшись на спинку стула, облокотившись на локоть, и жевала сардельку из фазана с таким видом, будто в тарелке лежал асфальт. Телефон она не выпускала из рук, периодически делая селфи для Лизы, где сверху было написано:

«Ужин с любимыми... сарказм чувствуешь?»

— Рената, ты бы хоть вилку взяла, — тихо бросила мать, не глядя в её сторону.

— А что, она у Ленки? — тут же отозвалась Рената с наигранной заинтересованностью, ковыряя еду ножом. — Как же так, у неё и папина гордость, и мамины скулы, и компания, и теперь ещё и вилка? Где справедливость, я вас спрашиваю?

Лена чуть заметно фыркнула.

— Просто с детства не научилась себя вести. Думаю, если бы ты так же вкладывалась в работу, как в свою внешность, было бы куда больше пользы.

— Ох, ну прости, что я не целую каждый ксерокс в компании, как ты, — Рената отложила приборы, откинулась назад, глядя на сестру с блестящими глазами. — Или не ставлю напоминания «улыбнись начальству» каждый день в 9:00.

— Достаточно, — оборвал их отец, но уже было поздно.

— Конечно, достаточно, — вспыхнула Рената, вскакивая и чуть не сдвигая стул. — На этом вечере снова не хватает только смеха с закадровой дорожки! Вы меня обожаете, я вижу. Лена — золотая девочка, а я — ну просто Рената, фон с идеальной причёской и без будущего, так?

— Не надо драмы, — устало сказала мать.

— Это не драма. Это спин-офф про младшую дочь, которую всё семейство хотело бы разменять на породистого лабрадора.

С этими словами она гордо развернулась и, оставляя за собой шлейф духови сарказма, ушла наверх, громко стуча каблуками по ступенькам.

                                                            ***

Комната Ренаты была её святилищем: мягкий плед на кресле, розовые свечи, светящиеся гирлянды и маленький балкон с видом на сад. Именно туда она и вышла с припрятанной бутылкой французского вина — тёмного, терпкого, с нотками бунтарства.

На экране телефона высветилось:

Лизун Deluxe

Рената тут же нажала вызов, устроившись в пледе, с бокалом в одной руке и бутылкой в другой.

— Угадай, кто снова разжёг семейную ссору, едва пережёвывая фазанчика?

— Ну, раз ты звонишь с вином, а не из полицейского участка — значит, ты, — зевнула Лиза. — Ну рассказывай, как там твой звёздный вечер?

— О, ты бы видела! Мамочка с папочкой вылизывали Ленку до блеска, как полированный табурет! А потом она, такая святая и упорядоченная, вкинула реплику — мол, я себя вести не умею. Ну я ей: «Прости, что не целую ксерокс!» — и понеслось!

— А вот и зря. Ты же знаешь, она у них «миссия изначальной надежды».

— Ага, миссия по уничтожению нервной системы младшей сестры!

Лиза рассмеялась, а Рената сделала глоток и замерла.

— Подожди... ты это слышишь?

— Нет, я в центре, у меня пробка из маршруток и безнадёжных мужиков.

— Тогда слушай. У нас под окнами... кто-то приехал. Чёрный «Майбах»... или нет, не знаю, он прям как призрак на скорости въехал во двор. И о боги! Водитель открывает дверцу Ленке, а она... вся такая, будто не за столом сидела — в туфлях, платье, с клатчем.

— Кто-то за ней приехал?!

— Ну не за фазаном же. И дверь ей открыл водитель, а в салоне — темнота, как в душе у Орловского.

— Оу! — протянула Лиза. — Может, у неё тайный роман?

— Или она вампир и по ночам пьёт кровь тех, кто использует «скриншот» вместо «рассказать».

Обе расхохотались, и Рената, отхлебнув снова, бросила:

— Знаешь, что? Мне надоело сидеть в этом театре абсурда. Пусть Ленка катается по ночам в чёрных каретах, а я хочу глотнуть свободы. Присылай своего водителя. Мы идём... туда, где есть жизнь, глянец и плохие решения.

— О, да! — откликнулась Лиза. — Сейчас будет.