В туфлях по стеклу

Комната Ренаты выглядела так, будто в ней прошёл ураган, который обожал моду и косметику. На полу валялись туфли на каблуке — один под кроватью, другой под лампой, — несколько глянцевых журналов и открытая коробка с новыми духами. На туалетном столике между хаотично раскиданными кисточками, хайлайтерами и блестками догорала ароматическая свеча, источая терпкий запах вишнёвого табака. Глянцевый халат цвета слоновой кости, по всей видимости, проиграл битву с креслом и соскользнул на пол, уступив место хозяйке.

— Если я когда-нибудь выйду замуж, то только за своего мастера по педикюру. Никто не касается моих ног с такой любовью, как он, — протянула Рената, закинув ногу на ногу и взявшись кисточкой за третий палец. Ярко-розовый лак с лёгким шиммером блестел на свету.

— Твой мастер — гей. Он бы скорее женился на моем бывшем парне, чем на тебе, — сонно отозвалась Лиза, лежащая на животе поперёк кровати и перелистывающая сторис на телефоне. 

— Ну... хотя бы честный выбор, — фыркнула Рената. Она сдула выбившуюся прядь волос со лба, но та сразу вернулась на место, словно нарочно. Её длинные светлые волосы, чуть влажные после душа, висели по плечам, запутанные и капризные, как её настроение.

По комнате рассеянно играли солнечные пятна, пробиваясь сквозь полупрозрачные шторы. Окна выходили на сад, и где-то вдалеке уже работали садовники, но это был чужой, другой мир. Здесь, в её комнате, всё принадлежало только ей: бардак, аромат духов, мягкие подушки, блестящие лаки, и это утреннее, ленивое чувство безнаказанности.

Рената взяла бокал с гранатовым соком и потянулась, сдвигая плечами футболку с надписью: «Слишком хороша, чтобы просыпаться одна».

— Ты хотя бы помнишь, как мы оттуда ушли? — спросила Лиза, не поднимая головы. — Я только помню, как ты на того идиота коктейль вылила.

— Я бы не вылила. Я бы ему втащила, если б не схватил меня за запястье.

— Ты всё-таки вылила. И охрана прибежала. А потом...

— Полиция, — кивнула Рената с тяжёлым вдохом. — Боже, это было гениально. Просто трагикомедия в четырёх актах. 

                                              Флешбек: Прошлой ночью

Толпа была как живая плоть — дышала, двигалась, толкалась. Звук, свет, алкоголь — всё мешалось в один сплошной поток, как будто мир превратился в одну огромную вечеринку. Рената, ослепительно яркая, как новогодняя игрушка в магазине люкса, танцевала в центре танцпола. На ней было золотое мини-платье с открытой спиной и туфли на сумасшедшей шпильке.

— Рен! Смотри, вот этот — слева, у барной стойки. Он тебя буквально ест глазами! — прокричала Лиза, прижимаясь к уху подруги.

— Ну так пусть подавится, — Рената послала в его сторону воздушный поцелуй, больше похожий на насмешку.

Они направились к бару. Там уже стояли их коктейли — «Грязный мартини» для Лизы и «Синий закат» для Ренаты.

 Трое мужчин подошли, словно по команде. Они были старше, явно не студенты. В костюмах, с улыбками хищников, уверенные и скучные одновременно.

— Привет, красавицы. А вы тут частенько бываете? — начал один, высокий и гладковыбритый.

— Только когда скучаем. А сейчас нам весело, — отрезала Рената, отпивая коктейль.

Но мужчина не отставал. Он подошёл ближе, нагло глядя ей в глаза. И — дерзкий, словно сцена из дурного сериала — хлопнул её по пятой точке.

— Ну, не кипятись. Ты же хотела веселья, да?

— Повтори. Я. Тебя. Убью, — выдохнула она сквозь зубы. Рука с коктейлем в этот момент уже замирала в воздухе.

Он попытался схватить её за руку — и этим подписал себе приговор.

Плеск. Разбитое стекло. Синий коктейль по его лицу. Он закашлялся и выругался, отступая. Все вокруг замерли.

— Ты больная, стерва! — рявкнул он.

— А ты — криворукий идиот. Не трогай то, что тебе не принадлежит, — фыркнула она и поправила волосы, словно только что расплатилась за такси, а не залила мужчину алкоголем.

Охрана, конечно,подключилась сразу. А потом и полиция. Всё как надо. 

                                                         Утро. Настоящее

— Если что, — Рената повернулась к Лизе, — в тюрьме я хотела бы сидеть на верхней койке. И только рядом с симпатичными.

— А я хочу просто кофе, — простонала Лиза, — и не слышать твои истерии о справедливости. — Я борец, Лиз. Мы такие. Родились, чтобы страдать за всех.

— Да уж. И страдают почему-то всегда вокруг тебя.

Дверь распахнулась.

— О, нет, только не это... — Рената закатила глаза. — Мама в эфире.

В комнату вошла мать. Следом — отец. Оба с каменными лицами. Мать в классическом костюме, волосы собраны в тугую ракушку, лицо напряжено, взгляд острый, как нож. Отец — в тёмно-синем костюме, как будто только что с совета директоров. Он тяжело вздохнул, будто нёс на плечах всю нефтяную промышленность страны.

— Лиза, будь добра, выйди. Нам надо поговорить с Ренатой, — сказала Маргарита Алексеевна, глядя в упор на лежащую девушку.

— Скажи мне, когда вызовешь адвоката, — прошептала Лиза на ухо Ренате, ухмыляясь.

— Или когда они меня окончательно похоронят, — подмигнула та.

Лиза улизнула.

Мать села на край кресла. Отец встал у окна, не глядя на дочь.

— Мы больше так не можем, — первой заговорила мать.

— А я больше не могу снимать ногти с этим покрытием. Оно держится как проклятие, — отозвалась Рената, не поднимая головы.

— Ты серьёзно?! — вспылила мать. — После того, что было? Полиция, публикации в телеграм-каналах, шутки на общих встречах! Ты превратилась в позорище!

— Мне хотя бы не скучно жить, — бросила Рената.

Отец прошёлся по комнате, посмотрел на разбросанную косметику, журналы, каблуки.

— Мы решили, — сказал он, остановившись. — С завтрашнего дня ты идёшь на работу.

— Простите, что? — Рената подняла бровь.

— В «Орлов Групп». Стажировка. Без поблажек. Без лайков и тиктоков. У тебя будет наставник, тебе будут ставить задачи, ты будешь подчиняться.

— Я что, в армии?

— Ты в реальности, — резко сказал отец. — Это не наказание. Это шанс. Ты должна начать жить жизнью, которая состоит не только из шопинга и вечеринок.

Мать кивнула, как будто ей надо было услышать только это. Её лицо оставалось непроницаемым, но голос стал тише:

— Там же работает твоя сестра. Она поможет, подскажет.

Рената встала. Вся прежняя леность, насмешка исчезли. Глаза сверкнули.

— То есть вы хотите, чтобы я пошла в компанию, где работает ваша святая Елена? Чтобы она смотрела на меня, как на глупую куклу и рассказывала, как правильно строчить отчёты?

— Если ты всё сведёшь к сестре, ты упустишь шанс показать, что способна на большее, — отец смотрел твёрдо.

Рената скрестила руки на груди, прикусила губу. Уже привычная волна раздражения поднялась в груди — занудный тон отца, холодная правильность матери, упоминание о Елене...

Елене, которой всегда всё по расписанию, по плану, по желанию родителей. Елене, которая всегда первая, всегда "правильная", всегда — по мнению всех — лучшая.

«Они всерьёз думают, что я не способна на большее? Что я просто набор красивых фото и платьев? Что я ничего не стою, если не похожа на неё?..»

Сердце сжалось. Не от обиды — от странной, колкой досады. И где-то совсем глубоко внутри — от укола чего-то похожего на зависть. Не к тому, что у Елены есть карьера или доверие родителей. А к тому, что её воспринимают всерьёз.

«А я? Я что, только "несчастная ошибка", которую они с трудом терпят на фоне идеальной дочери?»

Рената опустила глаза на свои розовые ногти. Всё в ней кричало — послать их к чёрту, хлопнуть дверью, закатить скандал.

Но вдруг внутри что-то щёлкнуло.

«Нет. Хлопать дверью — это слишком по-моему. А вот по-новому... пойти и сделать всё так, чтобы они сами удивились... Вот это уже интересно.»

Она вскинула голову.

Идея — как лёгкий холодок по спине. Если уж они отправляют её в эту компанию, к Елене — пусть. Но они даже не представляют, что может случиться, когда их младшая дочь решит включить мозги и амбиции.

«Я приму эту игру. Но не ради них. Ради себя. Чтобы доказать, что я не хуже. Чтобы однажды они сами пожалели, что не ставили на меня.»

— Ладно, — сказала она, чуть склонив голову. В голосе — почти равнодушие, но в глазах плясали огоньки. — Играем по вашим правилам.

Отец с удивлением посмотрел на неё. Мать чуть приподняла бровь, но, как всегда, не стала показывать эмоций.

— Но учтите, — добавила Рената уже с ухмылкой. — Я играю красиво.

— Не играй. Работай, — отрезала мать и повернулась к выходу.

Комната наполнилась тишиной — только слабый гул кондиционера и шорох штор на легком утреннем ветру. Она бросила взгляд на беспорядок вокруг: раскиданные сумки, брошенные платья, на полу — еще едва влажные остатки вчерашнего лака на ногтях. На столике стояла незаконченная кружка с черным чаем — холодная и безвкусная.

И в эту тишину, словно вихрем, влетела Лиза, державшая в руках две большие термокружки.

— Вот твоя спасительная доза бодрости, — с улыбкой сказала она, ставя кружки на столик рядом с кроватью.

Рената усмехнулась и потянулась, удобно устроившись на кровати.

— Спасибо, — ответила она, слегка откидываясь на подушку. — Я слышала, ты всё время стояла под дверью и слушала.

— Как же не послушать? Это же почти спектакль! — Лиза уселась рядом и, сделав глоток, задумчиво произнесла: — Ну а теперь серьёзно. Я покопалась и узнала пару интересных вещей про «Орлов Групп», куда тебя собираются отправить.

Рената слегка приподняла бровь, внимательно глядя на подругу.

— Ну-ка, выкладывай, — сказала она, не прерываясь от любования собственными ногтями.

— Во-первых, — начала Лиза, откидываясь на спинку кровати, — «Орлов Групп» — это капец какая крутая компания. Здесь и недвижимость, и инвестиции, и технологии — вообще звери в своём деле.

— Звучит как серьёзный мир, — протянула Рената, не отрываясь от телефона.

— А теперь самое интересное, — Лиза улыбнулась и переключила экран телефона на фотографию. — Вот он — красавчик Константин Орловский. Тот самый генеральный директор.

Рената выхватила телефон и внимательно посмотрела на фотографию.

— Так... уууу... — Она присвистнула. — Ну, здравствуй, Константин Алексеевич Орловский. Тридцать два года, красавец, бизнесмен, лицо как у холодного гения.

— Типичный генеральный. Зато не старый. — Лизка полистала дальше. — Здесь ещё написано, что он вроде как приёмный сын владельца, который умер год назад. Компания теперь полностью его. Ходят слухи, что у него жесткий характер, чуть ли не тирания.

— Прекрасно. Будет весело. Интересно, кто мне достанется в наставники. Главное — не он, — Рената на секунду задумалась, потом хмыкнула. — Хотя... было бы забавно потрепать нервы какому-нибудь ледяному боссу.

 — Представляю: ты приходишь с кофем в леопардовом стакане, садишься в приёмной, а он выходит такой: «Я ваш куратор», — передразнила Лизка низким голосом. — И ты ему: «Чудненько, Костя. Где у вас тут лаки для ногтей и диван для отдыха души?»

— А он такой: «Уволена», — рассмеялась Рената. — А я ему в ответ: «Я даже не устроилась».

Девчонки засмеялись в унисон.

— Ну а Елена что? Будет показывать тебе папки с отчётами и говорить: «Рената, будь серьёзней. На кону будущее».

— У неё всегда на кону что-то важное. У меня максимум — маникюр.

Рената махнула рукой.

— Всё. Завтра я иду в Орлов Групп. Встряхну немного их пыльные коридоры. Хотя... если честно... — она потянулась, глядя в окно. — Мне даже интересно.

— Что? Впервые в жизни ты сказала, что тебе интересно работать?

— Нет, — Рената усмехнулась. — Интересно, как быстро я сведу с ума вашего ледяного директора.

Лизка засмеялась и протянула руку для хлопка: — Ну что, кукла в огне, как всегда. Бей мир в лицо каблуком? — Только если каблук новый.