Глава 6. За упокой
"Чует моё сердце не к добру всё это".
С раннего утра старик Лю чувствовал на душе какую -то тяжесть. Слуга хорошо знал в чём кроется причина его душевного неспокойствия, но будучи человеком старого поколения, преданным до мозга костей, он не решался рассуждать вслух о верности решений своих господ. Это совсем не значило, что Лю согласился бы сделать что угодно, если бы ему приказали, лишь бы угодить хозяевам. Просто он искренне считал их людьми высоких моральных принципов, поэтому не имел привычки задавать лишних вопросов.
"Служить не деньгам, а людям"
Если бы Лю услышал подобное от кого- нибудь 20 лет назад, то громко посмеялся бы над подобной глупостью. Тогда он был молод, мечтал о другой жизни и больше всего хотел быть свободным. И стал. Не зря в народе говорят "бойтесь своих желаний".
За одну ночь 53 мертвеца, подумать только! и все они в прошлом были его господами: кто-то приютил его в детстве, кто-то взрослел вместе с ним, а одни даже выросли у него на руках. Этими же руками ему пришлось присыпать землей их могилы. Та ужасная ночь забрала их всех.
А дальше ничего не осталось, ни ограничений, ни забот, ни денег. Дни утекали как вода сквозь пальцы, а Лю всё никак не мог оставить опустевшее поместье. Его перестали заботить дальние дали, от одной мысли покинуть дом, который он прежде не считал своим, душа разрывалась на части.
Трагедию своих господ он принял на личный счёт. В его простом сознании никак не укладывалось "Почему мир так жесток к тем, кто добр к остальным?" Реальность вдруг почернела и опротивела маленькому слуге.
Сколько бы Лю не пытался, он так и не смог отыскать ни одной живой души, которой был бы действительно нужен. Оказалось, свобода - это те ещё оковы. Человек не может жить подобно ветру, ему нужно возвращаться туда, где его ждут, тогда и только тогда. он сможет по настоящему жить.
Поглощенный внутренним отчаянием, он на время позабыл об одном человеке, которому приходилось не легче. Если раньше их судьбы разнились подобно небесному дождю и земле под ногами, то теперь мятежная буря смешала их, соединив вместе и обратив вязкой грязью.
Его упрямая госпожа Сяо Нюэ Ин пусть и приговорена к длительному заточению, но всё же жива. Маленькая надежда яркой искоркой осветило сердце парнишки Лю.
"Я нужен госпоже, я её не оставлю, она обязательно вернется"
Каждое утро независимо от того чем он занимался, подметал двор или отгонял от поместья всяких хулиганов, что норовили, что-нибудь выкрасть, слуга Лю молился о здравии своей госпожи. Её стойкость вселяла в него непоколебимую веру в завтрашний день. А он в свою очередь стал её связующей лентой с внешним миром.
Пусть госпожа Сяо Ин никогда и не говорила этого вслух, но Лю знал, она считает его частью своей семьи. Даже сегодня, глава Сяо Ин поведала простому слуге о своих планах раньше, чем родному брату. За подобное доверие, Лю никогда не стал бы платить черной неблагодарностью, и если госпожа желает устроить фальшивые похороны, так тому и быть...
Время близилось к полудню и благодаря усердию слуги все приготовления к похоронам были завершены в срок. Все, кроме ...
" Как же я мог забыть? С утра было столько мелкой работы, что из дырявой головы совсем вылетело"
Лю насколько раз хлопнул себя по макушке, в наказание за то, что забыл разбудить своего племянника. Им уже нужно было отправляться к могиле, а мальчишка, должно быть, всё ещё лежит в кровати и видит седьмой сон. Старик вприпрыжку поднялся к винтовой лестнице, и пронесся по ней к самой дальней комнате на втором этаже. До него стали доноситься приглушенные звуки, которые с каждым шагом становились отчетливее:
- Господин Сяо Ли Синь, не то!... приветствуем Вас, хозяин поместья! А может лучше...Пощадите мою жизнь , глава Сяо!- всё это было сказано одним голосом, которому придавались разные оттенки, говорящий явно наслаждался разыгрывая эти реплики с таким самолюбованием, что старик Лю невольно сморщил лицо. Не желая слышать продолжения, он без предупреждения вошёл в комнату.
К его удивлению, племянник не просто крутился у зеркала. Парень приоделся в наряд черного оттенка с кожаным поясом, и даже аккуратно уложил волосы, заколов высокий пучок белой нефритовой шпилькой. Лю в который раз поразился умению этого паренька органично вливаться в новую среду, право,не знай они друг друга, и старик не за что не отличил бы парнишку от настоящего аристократа. Сменяя одежду он словно менял свою кожу. Заметив вошедшего дядю, молодой человек обернулся, а затем снова отвернулся к зеркалу, небрежно бросив:
-А, слуга, это ты.
Лицо старика от услышанного позеленело.
" Как ты смеешь, сопля зелёная?"
Долго не думаю он настиг своего племянника и со всей силы стукнул того по голове. Ли Синь от неожиданности вскрикнул:
-Ай, больно же!-он непонимающе уставился на дядю
-В следующий раз, если посмеешь обратиться ко мне подобным образом, я уже не буду так милосерден - злобно произнёс Лю.
Поправляя испорченную прическу, Ли Синь стал возмущаться:
-Но разве ты не слуга- после этих слов он прикрыл голову, потому как дядюшка снова замахнулся.
-Ты же сам вчера говорил, не называть тебя отныне дядей, даже на едине. Мне что, обращаться к тебе "Эй"?
-Только посмей! - старик пригрозил юноше пальцем, внешне он старался выглядеть сердитым, чтобы пристыдить нахального юнца. С другой стороны, на что ему было злиться? нужно было отдать мальчишке должное, всё же в его словах была доля правды.
Как бы внутренне Лю не противился тому, что должность главы возляжет на плечи его племянника, с этим уже нельзя было ничего поделать. Оставалось лишь хранить тайну об его истинном происхождении. Для мальчика это в любом случае лучше, чем скитаться по улицам. Этим старый слуга и утешался.
-Называй меня просто Лю! - с этими словами он подал знак Ли Синю следовать за ним. Путь к семейному могильнику пролегал через кленовый лес. Наслаждаясь чистом воздухом, Ли Синь весь сиял от предвосхищения предстоящего дня, угрюмое лицо дядюшки его забавляло , он не мог пересилить искушение поддразнить его:
-Просто Лю - услышав это обращение дядя Лю одарил его недобрым взглядом. Получив желанную реакцию, Ли Синь усмехнулся, а затем добавил:
- Когда вернемся домой, давай приготовим много жареного мяса, я уже два года его не ел. И матушку позовём, я всё помню, мне не стоит ей показываться в таком виде, пусть просто поест, а затем уйдет.
Старик фыркнул и холодным тоном прервал фантазии своего племянника:
- Глава Сяо Ин запретила употреблять в поместье мясо. Так что это исключено. И запомни, у тебя нет никакой матери!
Ли Синь не собирался так просто сдаваться:
- В чём тогда мне польза быть таким никчемным главой? Вместо дома - старые развалины, я не могу говорить как хочу и даже есть что хочу!
- Вот же ж сопляк!- старик вскрикнул, а затем опомнившись, продолжил полушёпотом:
- Своё ты получишь, господин Сяо сдержит обещание и будет щедро тебе платить, сможешь покупать на них мясо и угощать кого захочешь! А на большее ты не рассчитывай, иначе не сносить нам с тобой головы. Не думай, что печать главы позволит тебе возвыситься над той грязью из которой ты вылез - сказав это, старик Лю застыл на мгновение с округлившимися глазами, он пропустил мимо ушей бурчание своего племянника и прошёлся руками по всем карманам, прежде чем с досадой произнёс:
-Да что за дырявая голова?! Я оставил печать в поместье - схватив за руку племянника, он строго скомандовал: Стой здесь и жди меня!
Ли Синь никогда прежде не видел чтобы его хромой дядюшка двигался так быстро. По какой-то причине это выглядело довольно забавно.
Как и было велено, Ли Синь оставался стоять на том же самом месте. Он равнодушно провожал взглядом проплывающие облака. Перспектива предстоящего дня немного смазалась от скуки. Вещи на нём сильно сковывала движения, просто раньше ему не приходилось носить на себе столько слоёв одежды. Ли Синь попытался присесть, но сделать это оказалось практически невозможно. Весь этот наряд теперь вызывал у него лишь раздражение. Даже заколка, которую он прежде почти не ощущал, теперь словно потяжелела в десятки раз.
Ли Синь пнул камень в ближайшие кусты, следом оттуда послышался шорох, камень точно угодил в кого-то. Маленький чёрный кролик выскочил из густых зарослей и помчался прочь. Ли Синь заметил, что пушистый зверёк двигался на удивление медленно и как-то неправильно, скорее всего у него была повреждена лапа.
Дьявольские искры вспыхнули в глазах Ли Синя, его рот наполнился вкусом жареного кроличьего мяса в остром соусе. Он конечно не собирался огорчать дядюшку и уходить слишком далеко. Этот хромой крольчонок не займет у него много времени, на своих маленьких лапках он далеко не ускачет. Какая ирония, но его дядюшка тоже хромал, а значит вернется совсем не скоро. Так, долго не думая, Ли Синь помчался за пушистым клубочком.
Хоть зверёк и страдал от телесного недуга, нетрудно было предположить, что он научился его как-то компенсировать, а иначе как бы он смог так долго прожить? Петляя хитрыми путями через кочки и ямы, он не сдавался противнику, хоть и находился всё время в шаге от краха.
Ли Синь на мгновение остановился чтобы отдышаться. До него внезапно дошло, что он отошёл достаточно далеко от того места, где они разошлись с дядей. Заметив, что зверёк удаляется, он снова пустился во всю прыть. Из гущи деревьев они вышли на открытую поляну.
Эти гонки могли бы продолжаться вечность, если бы терпение юноши не подошло к концу. Ускорившись, Ли Синь почти нагнал кролика, а затем совершив внезапный прыжок, накрыл того своим телом. Ощутив под рукой теплое кроличье тельце он торжествующе захихикал, жаль, но его ликование продлилась недолго: чья-то тяжелая нога безжалостно придавила его руку к земле, от боли Ли Синь тут же вскрикнул:
-Ааа!- он поднял глаза наверх и тут же застыл в изумлении, напрочь забыв о боли, от которой всего пару мгновений назад так истошно кричал. Всё его сознание приковала изящная фигура в белых струящихся одеяниях.
Над ним возвышался красивый юноша с утонченными, настолько нежными чертами, словно господь вначале создавал прекрасную деву, а затем в самый последний момент передумал и обратил её юношей. Его черные как смоль волосы были завязаны в тугой пучок, обвязанный белой лентой. По краям бледное лицо обрамляли две выпущенные длинные пряди. Своими огромными темными глазами он уставился на Ли Синя, выбив из головы последнего все здравые мысли.
-Долго ты ещё будешь валяться у моих ног?-Ли Син услышав столь знакомый голос, не сразу понял, что он принадлежал не тому юноше в белом. Конечно же, это говорил старик Сяо Мин. Рядом с ними, опустив голову стоял дядюшка Лю, его щеки пылали красным.
Тут- то до Ли Синя наконец дошло:
"Неуж-то я так долго гонялся за чертовым зверьком?"
Ли Синь немного приподнялся, крольчонок воспользовавшись моментом вырвался и умчался прочь.
Юноша в белом, буд-то всё это время только и ждал, когда крольчонок окажется на свободе. Убедившись, что зверёк в безопасности, он убрал свою ногу и отошел в сторону.
Ли Синь старался не смотреть в лицо своего дядюшки, поскольку прекрасно изнал, что оно сейчас пылает яростью. Слуга Лю от стыда не осмелился ничего сказать вслух, вместо этого он легонько задел Ли Синя, кивком подсказав ему приблизиться к могиле. Старый Слуга наполнил три чаши ароматным вином и поочередно передал их сначала юноше в белом, затем Сяо Мину и наконец, Ли Синю.
Ли Синь долго не решался заговорить, отчего-то тот равнодушный юноша в белом вызывал у него смущение. Долго сохранять молчание не вышло, пытливый взгляд дядюшки заставил его прочистить горло:
- Глава! Сяо Ли Синь обещает прославлять доброе имя клана. Мечом и кровью защищать правду и следовать истинному пути, светлому и справедливому- он замолчал. Старик Лю намеренно кашлянул, намекнув Ли Синю продолжать:
- Клятва чести - священна. Да разверзнется земля и обрущаться небеса на того, кто посмеет её нарушить. Глава, прошу Вас, покоитесь с миром и оставьте все свои заботы нам.
Ли Синь поднял чашу и оросил вином землю у могилы. Остальные последовали его примеру. Юноша, преклонив колени, опустился на траву и совершил земной поклон. Надгробный камень перед ним был совершенно нетесаным и грубым, надпись на нём, и та выглядела убого, словно человек её выводивший в прошлом ненавидел покойника. Ли Синь несколько проникся сочувствием к предыдущему главе и даже подумал о том, что приложит все свои усилия и проживёт жизнь так, чтобы его похороны не походили на эти.
Между делом он изредка поглядывал на юношу в белом. Тот даже не обратил на него внимания, уставившись на кривой могильный камень. От Ли Синя также не скрылось с каким благоговением на того же юношу смотрел его дядюшка Лю.
Воцарившуюся тишину нарушил голос Сяо Мина, он обратился к незнакомцу в белом:
- Куда теперь держит свой путь молодой даос ? - в его голосе звучала явная насмешка.
Юноша в белом, не отрывая взгляда от того же камня уверенным голосом произнёс:
- Господину Сяо незачем забивать подобными вещами свою седую голову. Вопрос с обучением решён. Он отправиться на У-луй и будет обучаться там два года.
Лис Синь внимательно вслушивался в слова незнакомца, совершенно не задумываясь об их значении. Голос юноши в белом оказался таким же приятным на слух как и его внешность.
- Хорошо. Сразу после Совета Союза Бессмертных мы отправимся в путь - Сяо Нан Мин обращался к юноше так, словно они были не седым старцем и юнцом, а закадычными приятелями.
Слова Сяо Мина привлекли внимание молодого человека в белом, его темные брови сошлись на переносице, он явно был недоволен услышанным:
- Тебе следовало посоветоваться со мной, прежде чем принимать приглашение - не дождавшись от Сяо Мина ответа, он продолжил: Как они смеют присылать приглашение?
Юноша в белом буквально накричал на Сяо Мина, старик Лю ещё ниже опустил свою голову, а округлившиеся глаза Ли Синя наполнились глубоким восхищением.
Встряхнув длинным рукавом белого одеяния, парень развернувшись грозно зашагал вперед. Старый слуга тут же побежал следом, превозмогая мучительную хромоту. Но удивительнее всего, Ли Синь находил подавленное состояние господина Сяо, он не отчитал высокомерного юношу за то, что тот осмелился повысить на него голос, а просто поникши головой, поплелся за ним следом. Ли Синю ничего не оставалось как присоединиться к ним. Проходя мимо, он встретил по пути ещё пять могил. На всех, кроме одной, виднелись преподнесенные фрукты и цветы. Все они выглядели ухоженно, без единой травинки вокруг. Лишь одна могила пустовала, укутанная густым наростом сорняков, которые скрывали имя её владельца.
-